В основе всего

Ночью Гарри, казалось, не заснул, а провалился в сон, а потом, не сбавляя скорости, перенесся сознанием в голову Тома. С начала лета их связь как-то ослабла, Гарри подозревал, что Том от него просто закрылся. Поттер видел его во сне всего раза три и не мог высказываться. Гарри казалось, что Том об этом даже не знал. — Поттер, ты можешь выполнить мою просьбу? — Смотря какую. — Общественно полезную, — Том раздраженно закатил глаза, хотя и не злился на самом деле. — Полностью скрыть мое возвращение, пусть даже и такое, невозможно. Я набираю силу, Метки темнеют, оставшиеся на свободе Пожиратели волнуются. Я отправил Питера шпионить, он узнал, что какая-то молодежь лет на пять старше тебя решила устроить демонстрацию сразу по окончании матча. — И что? Помочь им? — Спугнуть. Тебе не нужна демонстрация, потому что в пожаре и среди паникующей толпы ты и твои друзья можете погибнуть, мне, потому что после такого Министерство и Аврорат в любом случае зашевелятся. — Написать анонимку, чтобы сюда прислали побольше авроров? — Да, думаю, этого хватит, — Том попытался вытолкнуть Гарри из своего разума, но встретил сопротивление. — Том, не закрывайся от меня. — Я не желаю лишний раз видеть маггловский мир, а твоя любовь к нему и вовсе раздражает. — Я уже четыре дня среди магов. Причем, тут даже магглорожденных немного. Том чуть глубже проник в его сознание, а спустя секунду отшатнулся. Гарри почти физически, насколько это возможно в осознанном сне, ощутил волну его удивления. Перед глазами выстроились воспоминания о Джонни, потом, по тонкой ассоциативной ниточке Том вытянул из памяти сцены поцелуев с Френком. — Как? — Губами, Том. Я не думал, что человеку твоего возраста надо объяснять подобное, — поддел его Гарри. — Ты малолетний идиот. И вообще, в твоем возрасте дети верят в любовь. — Ну, у меня был твой пример перед глазами. Том усмехнулся, в один жест вложив все, что думает о себе в качестве примера для маленьких детей. Гарри и не подумал отвечать. Только сейчас он понял насколько скучал по их разговорам, и готов был игнорировать чужое раздражение. Впрочем, когда Том вновь попытался вытолкнуть его из разума, Гарри решил его поддеть. — И чего ты так бесишься? Подумаешь, целовался. Тебе вообще дела быть не должно, если ты, конечно, не ревнуешь. — За мной, конечно, немало грехов водится, — подавив вспышку ярости, прошипел Том, — но педофилом я никогда не был. К тому же, у тебя, кроме глаз, даже посмотреть не на что. — Годика через два переспросить? — Хогвартс закончишь — спросишь, если раньше не доведешь до того, что я тебя убью. — А абстрактно, без моего таланта тебя бесить, ты меня убить уже не хочешь? Том промолчал, но черты его устрашающего лица слегка смягчились, выдавая симпатию. Гарри заключил его в ментальные объятья, проигнорировав слабые попытки вырваться. Это был разум Тома, в котором мнение Гарри значило ровно столько, сколько позволял Том. Поттер невольно сравнил неприкрытое восхищение Джонни и тщательно скрываемое принятие Тома. Второе по непонятным причинам приносило больше удовольствия. — Так всегда. Вещи, достающиеся без проблем, и люди, чьи симпатии не приходится завоевывать, не приносят с собой радости. — Значит, я не приношу тебе радость? — в интонациях, помимо привычной насмешки, звучала обида. — Ты принес ее с самого начала. Мне приходится работать над собой, чтобы удержать тебя с собой. Хотя я все еще не понимаю, почему ты стал так важен, мальчишка. — Оу, с этим все просто: я восхитителен и неотразим. Гарри не ожидал, что его реплика вызовет такой взрыв смеха, но Том хохотал так, что заикал. Запоздало Поттер понял, что сильный всплеск эмоций вылился в какую-то странную (а что у Тома вообще было нормальным?) истерику. Гарри постарался внушить ему спокойствие, и Том вцепился в его эмоции, как утопающий в соломинку. — Я не понимаю, ты на самом деле так мыслишь или ведешь какую-то игру. — Я за три последних года научился извлекать выгоду из своих эмоций, так что… Том чуть завистливо вздохнул: у него эмоции куда лучше получалось изображать. Поттер ластился как котенок, широко улыбался и грел своей симпатией, что для постоянно мерзнущего Тома казалось чем-то странным. Наконец, Гарри дождался ответа: будто прохладный ветерок растрепал волосы. Полчаса они провели в уютном молчании, а потом заговорили и через пару реплик — разругались. Проснулся Гарри, несмотря ни на что, в потрясающем настроении. Он сиял улыбкой и во время разминочной пробежки по лагерю и еще пару часов после, чем заслужил пару хмурых взглядов от незнакомцев и гору непристойных шуток от новых друзей. Поттер радовался, пока не увидел, что шутки раздражают Джонни. Гермиона смотрела на злящегося Гарри и его смущающегося от каждой шутки парня и начинала понимать, что поводов для беспокойства на самом деле нет. Невилл только улыбался, наблюдая за ними. Вообще, картинка получалась смешной: Поттер был на пять дюймов ниже, на два года младше и на тридцать с лишним фунтов легче, но все равно излучал уверенность и даже силу, в отличие от Джонни. Гарри улучил момент, спрятался от всех и, изменив четкий обычно почерк на невообразимые каракули, отправил Главному Аврору сообщение о готовящемся нападении. Раньше он думал, что такие вещи проще делать в полном одиночестве, но сейчас понял, что толпа и совсем слабые рассеивающие внимание чары более действенны. В этот вечер Гарри, Невилл и Гермиона предупредили леди Августу, что вернутся очень поздно: вся компания собиралась после сказок устроиться у того же костра с гитарой и укулеле. Поттер предвкушал интересное времяпрепровождение, но не представлял, что это будет так. Он ощущал странное, слишком сильное единение со всеми людьми в кругу: казалось, их души касаются друг друга и наполняются чужими чувствами. Поттер поднял глаза к небу, прозрачному от звездного света, и вдруг почувствовал чужое присутствие в голове. Том пылал яростью, пытался сдержаться и злился ещё сильнее от необходимости сдерживаться. Гарри окутал его своим умиротворением и готовностью любить весь мир. К его удивлению, подействовало, к тому же, почти подозрительно быстро. Гнев сменился привычным раздражением, и Том пробурчал тоном обиженного ребёнка: «Хочу убить идиота Петтигрю, но он мне ещё необходим». Гарри с трудом удержал лицо спокойным: ситуация была слишком странной, чтобы не быть смешной. — Ты не спишь? — вдруг с удивлением спросил Том. — Ты как-то напряжен. И все эти люди… — Мы поем. Том закатил глаза и остался, не ушёл, даже когда Джонни наклонился и поцеловал Гарри. Поттер неожиданно смутился. Он готов был отстаивать свою свободу перед целым миром, но не готов — быть хоть сколько-то демонстративным с Томом. — Мальчишка! Если бы мне было дело до твоего круга общения, я бы не позволял тебе ничего из происходящего. Ты глупый маленький гриффиндорец, дружащий с грязнокровкой, предателем крови, магглом и слабаком. Гомосексуальность на этом фоне теряется. Но, на твоё счастье, меня волнует только твоё общение со мной. А со мной ты каким-то невероятным образом умудряешься не быть идиотом. — Я даже не могу понять похвалил ты меня или поругал. — Похвалил. Я, безусловно, ошибался реже в твоём возрасте, но и не встречал столь сложных ситуаций. — Ты не умеешь хвалить, — обиженно и чуть насмешливо ответил Гарри. Том промолчал, отвлекся. Он жадно вглядывался в горящее пламя, ничуть не смущаясь своего восторга. Наконец, Том спросил, что это за ритуал. Гарри недоуменно распахнул глаза. — Огненные эманы, благословение духов. Ты должен это помнить. — Помню. Хочешь сказать, нас всех благословили? — Да. Как вы этого добились? — Да никак. Подозреваю, тут максимум пара человек, кроме меня, хотя бы слышало об этих эманах. Кстати, как ты их увидел? — Следи за пульсацией пламени. Она будет совпадать с темпом биения сердца. И к присутствующим расходятся такие же пульсирующие светлые пятна. Гарри присмотрелся. Минут через пять он действительно увидел то, о чем говорил Том. Огонь, который Поттер регулярно видел на Зельеварении, и изредка в других ситуациях, вдруг оказался существом, наполненным жизнью, а не просто физико-химическим явлением. Том усмехнулся: «Ты сейчас тоже наблюдаешь за этим с жадностью». — Мир неисчерпаем на чудеса, не так ли? — Только чем старше становишься, тем реже их встречаешь. И тем больше ценишь. Хотя, конечно, все зависит от желания познавать. — Тебе очень скучно, да? — Осталось меньше года. — Прислать тебе какую-нибудь книжку на Рождество? — По антропогенезу, — Том ощутил волну удивления Гарри. — Что? Все, что ты можешь легально приобрести из магической литературы, мне уже известно. А это — самое интересное из чисто маггловских наук. — А из художественной литературы? Нашумевшие новинки или не стареющая классика? — Фитцджеральда. Или Уайльда. — Я не сомневался. — Я буду жить достаточно долго, чтобы хорошие современные книги успели стать классикой, а плохие забылись. Зачем тратить время на отделение зерен от плевел сейчас? — Ты невыносим, знаешь? За переругиваниями с Томом Гарри едва не упустил, как Джонни потянул его за руку, предлагая прогуляться вдвоём. Полянки в лесу то тут, то там были прикрыты отводящими глаз чарами, но Джонни нашёл свободную. Том в голове потешался над внимательностью Гарри, а потом затих. Поттер подумал, что Том оставил их наедине. Джонни поцеловал Гарри, запустил руки ему под футболку и чуть напряженно замер. Поттер прогнулся в спине и приоткрыл рот, позволяя вести. Спустя пару минут Гарри перехватил инициативу и надавил Джонни на плечи, подталкивая к ближайшему дереву. Тот оперся на ствол, чуть согнув ноги, чтобы быть ниже. Гарри прижался сильнее, удобно устроившись между разведённых ног. В паху у Джонни было напряжённо, и Гарри с определенным самодовольством подумал, что причина этого — он. Руки Гарри скользнули под футболку Джонни, огладили мягкий живот и переползли на поясницу. Толкнувшись бедрами, Гарри услышал тихий стон. Поттер повторил это несколько раз, запустив кончики пальцев под пояс джинсов Джонни. Гарри оторвался от уже искусанных губ и втянул в рот мочку чужого уха. Джонни вздрогнул и толкнулся навстречу поттеровским бедрам. — Ты мне нравишься. Ты, такой… классный. — Ты тоже, Джонни. Они обнимались ещё пару минут, когда Джонни, вскрикнув, кончил. Гарри удержал его, не позволяя сползти вдоль дерева. Джонни отдышался и ощутил, что напряженный член Гарри все ещё упирается ему в промежность. Джонни расстегнул его джинсы и приспустил их. Он рукой помог Гарри кончить. После череды благодарных ленивых поцелуев, они решили вернуться к костру. — И это все? — раздался ехидный голос в голове Гарри. — Не все сразу, вуайерист хренов! — обиженно воскликнул Гарри и закрылся, крайне удивившись накатившему следом чувству одиночества. Он не мог даже представить себе, что Том сейчас тоже испытывает что-то похожее.