В основе всего

Гарри проснулся от боли, дотянулся до стоящего на тумбочке зелья, выпил и сел. Он осторожно разбудил Невилла, и тот тихо перевязал его, пока Рон, Дин и Симус не проснулись. Парни посмотрели друг на друга, на часы и поняли, что пытаться поспать еще немного перед завтраком бесполезно. Поскольку они проснулись рано и в коридорах еще никого не было, Гарри решил, что может добраться до Большого зала и Мобиликорпусом, а не своим ходом, правда, иллюзию, чтобы скрыть бинты все-таки наложил. Невилл этому только порадовался. В трапезную они прибыли первыми, за исключением профессора Макгонагал, и это заставило Невилла слегка смутиться. Впрочем, завтрак уже подали. В этот раз все входящие в Большой зал на секунду замирали, смотря на Поттера. Гарри даже удивился: ладно гриффиндорцы, но как представители других факультетов узнали про речь, которую он вчера произнес. Доев и получив от Макгонагал расписание, Поттер встал и пошел на ЗоТИ. Усталости еще не было, так что он почти не хромал, хоть и старался не давить на левую ногу. Невилл и Гермиона обсуждали свойства какого-то цветка, так что на уход друга не обратили внимания. Гарри подпер стеночку рядом с кабинетом Защиты, встав так, чтобы хорошо видеть весь коридор, и принялся ждать. Данных не хватало: он хотел увидеть, как Вероника движется, чтобы определить ее уровень подготовки. Девушка вскоре появилась, улыбнулась ему и открыла дверь в кабинет. — Доброе утро, мисс. — Доброе, — ответила она. — В принципе, можно заходить. Вероника прошла в кабинет, скинула мантию на стул, оставшись в футболке и штанах, по крою похожих на поттеровские. Гарри усмехнулся, а в ответ на вопросительный взгляд сказал, что сам такое носит. — Поможете расставить парты? — С удовольствием. Как? — По кругу и поближе к стенам. У нас будет много практики. Повинуясь движениям двух палочек, парты разлетелись в стороны, оставив площадку в центре кабинета свободной. Вероника довольно улыбнулась, подошла к своему столу и села на него. Гарри выбрал себе парту и последовал ее примеру. — И чему же вас учить, если вы невербальной магией владеете? — Меня, предположим, нечему, — ответил Гарри. — Невиллу и Гермионе практика не помешает, хотя они тоже многое умеют, а остальных — согласно учебному плану. — Вы меня изучаете, — заметила она. — Я всех вокруг изучаю. Это способствует безопасности. — И что же вы можете обо мне сказать? — Вы сильный боец, и это заслуга техники, а не потенциала. Вы демократичны, любите свободу, но позволяете ее себе там, где это, по вашему мнению, уместно. А вы что обо мне скажете? — Лицедей. В чем смысл скрывать ум? — Я не скрываю. Я без необходимости не демонстрирую. Просто постоянной эта необходимость стала лишь со смертью Дамблдора. Они еще с минуту просто смотрели друг на друга, ни слова не говоря. — Я не понимаю, чего от вас ждать, — наконец, признал Гарри. — Мотивов вообще не вижу. — Просто преподавания. Поттер хотел ответить, что так не бывает, но в кабинет зашел Малфой с приятелями, и Гарри решил отложить разговор. Спустя пять минут, как раз к звонку колокола, собрались все ученики. Вероника еще раз представилась и начала вступительную речь. — В основном мы будем заниматься практикой, но для нормальной дальнейшей работы мне надо оценить ваш потенциал. Поэтому на первых занятиях мы проведем тренировочные бои, а потом я распределю вас в пары, в зависимости от степени подготовки. Задача в спарринге — взять меня в плен, обезоружить или хотя бы продержаться десять минут. Я тоже стараюсь взять вас в плен. Итак, кто первый? Мистер Поттер? — Я бы с радостью, профессор Фасткик, но я несколько не в форме, и мне голову откусят, если я, не долечившись, снова влезу в драку. — В таком случае, мистер Малфой. Драко воспользовались, как половой тряпкой, и взяли в плен через три минуты. Профессор указала ему на ошибки и вызвала следующего. Невилл продержался девять минут, Гермиона — из-за сбившегося дыхания — только семь. Вероника похвалила обоих за владение невербальными чарами и широким диапазоном заклинаний, не удержавшись, впрочем, от пары замечаний. За этот урок больше никто планку в шесть минут не перешагнул. На остальных уроках не происходило ничего примечательного. Будни начали понемногу затягивать. Гарри усиленно лечился и уже почти не хромал, но раны еще не везде покрылись даже соединительной тканью, что уж говорить о коже. А мышцы пока не вернули былую эластичность. В четверг спарринги с Вероникой прошли у второй половины группы: Гарри единственный не успел. В воскресенье Поттер проснулся почти здоровым и, по случаю хорошего самочувствия, вытащил Невилла на улицу, чтобы заняться зарядкой. Парни натолкнулись на бегущую в противоположном направлении Веронику и поздоровались. Та развернулась и побежала в том же направлении, что они. Оббежав озеро, они остановились. Вероника спросила, выздоровел ли Гарри. — В принципе, я бы и в четверг не умер, но сейчас уже здоров. Мышцы чуть-чуть тянет, но нагрузка теперь на пользу, а не во вред. Они перекинулись еще парой фраз, размялись и пошли в замок. От ворот к главному входу кто-то шел. Вскоре все узнали Снейпа. — Откуда он, интересно, — спросил Невилл. — Выходной, так что мог по своим делам ходить. По будням-то он пытается выбить из Министра и Отдела тайн какой-то артефакт, чтобы защиту замка перенастроить. — Зачем? — нахмурилась Вероника. — Затем что через дыры в ней можно без проблем провести небольшую армию. Правда, когда он все исправит, я выйти не смогу. Но, видимо, придется с этим смириться. — Почему ему артефакт не дают? — Деньги. Волдеморт ему помогать отказывается, мне было слегка не до того. Здравствуйте, директор. Все поздоровались, и Снейп косо улыбнулся. — Не издевайтесь, Поттер. У меня создается впечатление, что директором вы меня один зовете. — Люди подвержены привычкам. А я — только вредности, — Гарри весело ухмыльнулся. — Чьих подписей вам не хватает для получения того артефакта, о котором вы говорили Кингсли? — Только министра, но бумаги то теряются, то оказываются не в той папке, то еще что, — Северус сжал руки в кулаки. — Он делает все, чтобы не подписывать их. — Как Волдеморт его еще не убрал? — Вы же утверждаете, что он людей больше не убивает. — А три сотни уволенных за прошлый год работников министерства ни на что не намекают? Всех за дело: коррупция, превышение служебных полномочий. — Жаль, министр — должность пожизненная, — чуть ожесточившимся голосом сказала Вероника. — Всегда есть вотум недоверия, — протянул Невилл. — А насчет бумаг можно озадачить Перси Уизли. Тот, правда, из семьи только с Джинни общается. — Решим вопрос. Они уже добрались до Большого зала. Парни остались у гриффиндорского стола, а преподаватели отправились к своему. Гарри бросил взгляд в их сторону и вдруг замер, повторяя «да быть не может!». Невилл спросил, чего не может быть. — Помнишь, я мотивов не понимал? По-моему, она просто в него слегка влюблена. Невилл ничего на это не ответил, решив, что это ее дело, в кого быть влюбленной. Выходной прошел хорошо, правда, Гарри едва не потянул неокрепшие еще мышцы, но вовремя остановился. К утру он чувствовал себя прекрасно. Зарядкой занимались снова с Вероникой, потом вместе пошли на завтрак, а с завтрака — на занятие. — Нападайте, — предложил Гарри. Две минуты он только защищался, потом Вероника напомнила ему, что целью является взятие в плен. Поттер усмехнулся и за полминуты лишил ее палочки и связал с ног до головы. А потом сразу отпустил. — А почему вы были не в форме? — встав и забрав палочку, спросила она. — Потому что мой обычный спарринг-партнер случайно приложил меня Черным пламенем. — И вы не успели отреагировать? — У него просто нечеловеческая скорость боя. — В любом случае, боюсь, мне нечему вас учить. — Мне будет приятно посмотреть, как вы учите других. — Поттер, что я слышу? — довольно отчетливо прошептал Малфой. — Ты научился с женщинами флиртовать? Вероника замерла на мгновение и слегка, почти незаметно под веснушками, покраснела. Гарри показал Драко кулак и с безмятежной улыбкой сел на свое место. Слизеринцы, ждавшие более бурной реакции, разочарованно вздохнули. Правда, когда Малфой встал для отработки невербальных заклинаний и упал носом в пол, никто не удивился. — Ты можешь шутить про мою гомосексуальность сколько душе угодно, — прошипел Гарри, помогая ему встать, — но не ставь профессора в неловкое положение.