В основе всего

В собственный день рождения Гарри проснулся совершенно разбитым. Сначала он грешил на похмелье, потом вспомнил, что почти не пил, чтобы после полуночи вернуться домой и наконец получить Тома в полное свое распоряжение. Воспоминаний об этом не было, и тяжесть в мышцах говорила скорее о нескольких днях полного бездействия, чем об активных физических упражнениях. Гарри попытался поднять веки, и даже это получилось у него с трудом. Свет резанул по глазам и отозвался вспышкой головной боли, так что Поттер поспешно закрыл глаза и глухо застонал. Еще через пять минут не слишком продуктивных попыток сконцентрироваться он понял одну напугавшую вещь: в том углу его сознания, где всегда был Том, сейчас не было ничего. Пустота заставила в панике вскочить с кровати и распахнуть глаза. Второе получилось лишь на секунду, вызвав очередную вспышку боли, первое обернулось бы болезненным падением, если бы матрац не занимал весь пол спальни. Послышался какой-то ритмичный грохот, потом резко, очевидно, магическим образом стих. Ладони коснулись прохладные пальцы, настолько знакомые, что страх мгновенно отступил. Том, едва касаясь, провел по его рукам к плечам и шее, а затем лицу. Погладив по щеке, Том ладонью проверил температуру и подтолкнул назад, побуждая лечь. — Гарри… — Поттер четко понимал, что Том шепчет так тихо, как может, но в то же время ощущал, как голова взрывается болью от такого грохота. Том замер на несколько секунд, потом медленно вывел имя Гарри у него на груди. Поттер кивнул, и палец продолжил свой путь, сообщая новости: «Сейчас девятое августа. Мир в порядке, тебе станет легче в течение еще десяти дней, а окончательно поправишься через несколько месяцев». Гарри вздохнул. Том прижался поцелуем к его лбу, и, не ощущая эмоций через связь, Гарри все равно уловил его нежность, страх и беспомощность. Том продолжил: «На тебе были ограничители магии. То ли от родителей, то ли, скорее всего, от Дамблдора. Обнаружить их практически невозможно, как и самостоятельно разорвать. Но со вторым ты справился. По тебе ударила освобожденная энергия, поэтому так плохо. Вероятно, это могло бы стать моей смертью, если бы я попытался тебя убить». — Что говорит за Дамблдора, — прохрипел Гарри, собственный голос по барабанным перепонкам, на удивление, не бил. — Дай попить. Том дал ему соломинку в зубы и забрал через пару глотков, дописав: «Через двадцать минут, если не вырвет». Гарри кивнул и подполз поближе к Тому. Хотелось уснуть, но волновало еще несколько вопросов. Том, видимо, это чувствовал, потому что, дав еще попить через двадцать минут (время текло для Гарри довольно условно), продолжил рассказ. Оказалось, что связь порвалась, поскольку была обусловлена наличием кусочка души Тома в душе Гарри, а эта магическая перестройка что-то во всей конструкции нарушила. Том старался этого не показывать, но был очень расстроен этим фактом. Причем, как понял Гарри, восстановить связь не представлялось возможным. — Друзья? — спросил Гарри, не желая тратить скудные силы на речь. Том ответил так: «Тебе стало плохо на вечеринке. Гермиона и Невилл подняли на уши всех, кого смогли, включая твою Веронику и, — тут он замялся, — ее Северуса. Снейп догадался позвать меня. Я разобрался с причиной, но… тут поможет только время». Гарри слабо улыбнулся, схватил Тома за запястье и уснул. Следующее пробуждение было немногим лучше. Том оказался рядом почти мгновенно, проверил реакцию на звук и свет, и Гарри подтвердил, что все еще плохо, но становится лучше. Том сообщил, что в этот раз Гарри проспал три дня, и успокаивающе гладил его по голове, пока он снова не уснул. Через два дня Гарри оказался в состоянии воспринимать шепот и выпытал у Тома все новости про друзей. Поттер пытался встать, Том держал его, чтобы не упал, а потом принес безвкусную рисовую кашу. Гарри съел половину, кривясь, но понимая, что после двухнедельной голодовки желудок другую еду не примет. После этого он начал просыпаться ежедневно, с каждым разом увеличивая время бодрствования и заново обретая способность видеть, слышать и ходить. Еда стала чуть больше напоминать еду, по крайней мере, в ней появилась соль. — Ты можешь завтра привести Гермиону, Невилла и Веронику? — щурясь, спросил Гарри. — Ты еще слаб. — Это уже больше похоже на тяжелую болезнь, чем на непотребное не пойми что, а больных полагается навещать. — И как ты объяснишь крестному, что их пустил, а его нет? — Гермиона придумает что-нибудь. — Снейп придет. — Будто я его боюсь. Том, я волнуюсь за них, они волнуются за меня. Ты-то рядом, мы знаем друг про друга, что все в порядке, а они далеко. Том поцеловал его в лоб, подержал лицо в своих ладонях и согласно кивнул. Пусть связь и была разрушена, их взаимопониманию это не слишком повредило. Впрочем, Гарри с тоской думал о предстоящих месяцах учебы, когда не сможет перекинуться с Томом словечком, и придумывал методы давления на Снейпа. На следующий день Том разбудил Гарри сам, чего до этого не делал, помог вымыться и одеться. Поттер злился на собственные непослушные пальцы, неспособные даже пуговицу застегнуть, но слегка оттаял, получив к завтраку помимо овсянки небольшой кусочек шоколада. Все четверо гостей прибыли минут через десять после того, как он закончил завтракать. Гермиона покосилась на плотно зашторенные окна и испуганно запричитала, увидев, как сильно Гарри похудел. Остальные молчали. Том принес чай и сел на диван рядом с Гарри. — Твои гости, ты и развлекай, — усмехнулся он, откинувшись на спинку. — Я чуть больше напоминаю человека, чем все эти три недели, — улыбнулся Гарри. — Но все еще бодрствую около двух часов в сутки. Колдовать пока не рискую, Том сказал, что сила увеличится, а организм в стрессе, так что могу дом разнести, а дом жалко. — Ты очень похудел, — мягко сказала Гермиона. — Я понимаю, что есть ты, наверное, не можешь… — А зелья могут дать неожиданный эффект, — перебил ее Снейп. — Все-таки ситуация нестандартная. — Поправлюсь — все вернется. — Буду тебе шоколадки присылать. — А теперь, когда мы выяснили, что я не собираюсь умирать, расскажите, как у вас дела. — Ваш крестный меня достал! — после пары минут тишины выпалила Вероника. — Мы во время этой суматохи познакомились, он через день понял, что вы не собираетесь умирать, и решил, что можно потратить энергию с большей пользой, соблазняя меня. — До Сириуса доходит только через задний мозг. И то не все и не всегда. — А если не дойдет через задний мозг, можно просто сказать, что невоспитанных кобелей кастрируют, — мягко протянула Гермиона. — Ай! — вскрикнул Гарри, передернув плечами. — Не шути такие шутки при мужчинах. — Кстати об анимагии, — решил перевести тему Том. — Ты первые трое суток спал в виде пантеры. — Я тебя не поцарапал? — Нет, Гарри, не поцарапал, но, признаться, удивил. На пять долгих минут повисло напряженное молчание. Поттер вспоминал, что хотел обсудить. С концентрацией внимания все еще были большие проблемы, но какие-то идеи у него точно были. — А слухи о моей болезни поползли уже? — Да, — спокойно ответил Невилл, — но официально ничего не сообщалось. — Сообразите с Эмми, как подать информацию о том, что Дамблдор ограничил мою магию и что эти ограничения на месяц приковали меня к постели, вызвав страшную болезнь, и подключите Риту Скиттер. Если понадобятся красочные подробности, то пишите Тому, я еще неделю ни читать, ни писать не смогу. — Поттер, ты и умрешь когда-нибудь с пользой для дела. — Можно подумать, будь у Альбуса шанс, он бы свою смерть не использовал в политических целях. Я хочу вбить в крышку его гроба пару гвоздей покрепче и задвинуть его авторитет в дальний угол истории. Вытаскивать историю Геллерта в данной ситуации некорректно. — Ага, параллелизм прослеживается, — фыркнул Северус. — Сэр, — Гарри улыбнулся так, что Снейп невольно напрягся, — а вы будете меня к Тому отпускать? У нас тут проблемы со связью обнаружились, легче лично встречаться. Лица у всех четверых гостей вызывали крайнюю степень скепсиса, Том едва удерживался от того, чтобы не засмеяться. Северус смерил обоих тяжелым взглядом. — Я вас в систему защиты включу, а то вы мне жить не дадите просьбами вас выпустить и встретить, — Снейп помолчал. — Как вообще так вышло, что я, отказавшись служить вам, в итоге все равно помогаю обоим?! — О, — протянул Гарри, — все просто. Вы нас обоих любите. В исключительно платоническом смысле слова. — У тебя появился инстинкт самосохранения? — подняв безволосую бровь, спросил Том. — Нет, у меня все еще активно врожденное чувство такта, — улыбаясь, Гарри уставился ему в глаза. — Один-один, — заявил Невилл, и все засмеялись.