В основе всего

Через две недели в магически изолированном зале Министерства собралась странная компания. По одну сторону длинного стола сидели Скримеджер, Кингсли, Эмми и Сириус, по другую — Том, находящийся в человеческом обличии, Люциус и Северус; Поттер мерил шагами пол, прохаживаясь вдоль торца. Под глазами Гарри лежали темные тени, руки то и дело нервно сжимались в кулаки. — Успокойся, у тебя дурная привычка передавать свою нервозность окружающим, — не выдержал Том. — Столько долбанных проблем из-за одного придурка со спермотоксикозом, — зло выплюнул Поттер и сел во главе стола. — Вопросы, предложения? — Для начала, я бы хотел получить гарантии того, что… лорд Волдеморт и его люди не станут развязывать войну, устраивать террористические акты и физически устранять неугодных политиков. — Прекращение уголовного преследования меня и моих людей, по текущим преступлениям, естественно. В дальнейшем, если возникнут инциденты, обязательное выяснение, сам преступник принял такое решение или в организации подсказали. — Им присудят домашний арест с правом принимать гостей и конфискацию части имущества. Вас легализуют под другим именем. Обмен требованиями затянулся. Малфой и Эмми записывали без остановки, Гарри вмешивался, когда возникали спорные моменты, но предпочитал молчать, напрягая слух и мозг, но отключив все остальные системы. Северус изредка бросал на Поттера обеспокоенные взгляды и пытался определить на глаз, сколько часов парень спал в течение прошедших трех суток. Через три часа черновик мирного договора был составлен. Все встали на пару минут, чтобы размять мышцы, только Гарри с тихим вздохом позволил себе уронить голову на сложенные на столе руки. Том подошел к нему со спины и положил руки на напряженные плечи. — Это еще не все, Гарри. Это еще только самое основное. — Я спал даже больше тебя. — Но моя физиология позволяет спать сутки через семеро, а твоя нет, — Том скользнул пальцами в чужие волосы, массируя кожу и усмиряя боль. — Тут вряд ли подействует зелье, но ты можешь попросить мисс Грейнджер о маггловских лекарствах. — Сириус, — даже не шелохнувшись, позвал Гарри. — Попроси у Гермионы таблетку от головы. Блэк послушно подошел к двери, поговорил со стоящей за ней девушкой, и сказал, что таблетка будет через полчаса. — А потом еще подействует минут через пятнадцать. То есть почти перед обедом, — задумчиво протянул Гарри, потом помолчал и продолжил. — Это предложение заинтересованным лицам отвлечься от официальной беседы, а незаинтересованным еще раз перечитать договор. К его удивлению, заинтересованным оказался только Сириус. — Вот так просто? — спросил Гарри у Руфуса, Эмми и Кингсли. — Эта комната не способна гасить только любовную магию. Очень узкий круг ритуалов, который подразумевает не помолвку или брак, а обоюдное абсолютное желание разделить друг с другом жизнь. А у вас кольца разве что не светятся от переполняющей магии. — Можно нам потом список этих ритуалов? — Вы не помните, что делали? — Мы ничего не делали! По-маггловски обменялись кольцами и все. Одно из колец, правда, было необычным, но последствия превзошли все ожидания. Скримеджер посмотрел на них вопросительно, но пояснений не дождался и просто пообещал прислать потом список. Сириус внимательно посмотрел на руки крестника и его жениха, потом уставился куда-то в переносицу Тому. Тот только безмятежно улыбнулся и продолжил делать Гарри массаж. — Что ты с ним сделал? — Ничего он со мной не делал! — недовольно буркнул Гарри. — Ты прости, Сириус, но то, как мы сошлись, очень личное дело, это я тебе только в общих чертах рассказать могу. Так что задавай вопросы в настоящем времени. — Он тебя вынуждает? — А по мне похоже? — Есть такая вещь… Стокгольмский синдром, во! Это когда жертва начинает сочувствовать агрессору. — При Стокгольмском синдроме, мистер Блэк, — официальным и почти незаметно ироничным тоном начал Том, — жертва и перенимает идеи агрессора, и старается не провоцировать, а Гарри все еще общается с мисс Грейнджер. И, что более показательно, я тоже прекрасно с ней общаюсь, что лет пять назад казалось невозможным. — Но как же так?! Он ведь убил твоих родителей! Как такое можно простить? — Если бы мне было хотя бы пять, когда это произошло, то я бы не простил. Но Сириус, родители — это твоя неоплаканная потеря, а не моя. Я их не помню. Любовь к ним и горечь утраты не идут ни в какое сравнение с любовью к Тому. — Разве он сможет сделать тебя счастливым? Том на секунду крепче сжал пальцы на плечах Гарри. Сириус этого не заметил, а Поттер, учащийся определять мысли и эмоции Тома без ментального диалога, обратил внимание. Перебрав в голове возможные причины и остановившись на варианте, согласно которому Том сам не верил, что Гарри с ним будет счастлив, Поттер начал отвечать. — Он уже это делает. Том заботится обо мне, любит и оберегает меня. Мне с ним легко и хорошо, я счастлив. — Как он может заботиться?! — А кто, по-твоему, меня весь август выхаживал? Я же был беспомощнее котенка. Кто меня тренировал, чтобы я мог за себя постоять в бою против десяти? К кому еще я могу прийти, чтобы побыть слабым? — Не горячись, любовь моя. В тебе сейчас сил столько нет, чтобы тратиться на эмоции. Гарри на секунду прикрыл глаза, распрямился, потер обеими руками переносицу и посмотрел на Сириуса уставшим, но совершенно спокойным взглядом. Том улыбнулся и сел рядом с ним, а потом взял жениха за руку. — Мистер Блэк, Гарри, может, и семнадцать, но он все-таки поумнее и повзрослее вас. И если он считает ситуацию приемлемой, а вы нет, то вам, очевидно, стоит пересмотреть некоторые взгляды. Вы все-таки не школьник, чтобы делить мир на черное и белое. — Школьники, — печально вздохнул Гарри. — Мне ведь ещё надо зайти в Хогвартс, когда закончим и поделиться новостями, — он посмотрел на Тома. — И не возражай, милый мой, лучше объяснить все сразу, чем опоздать и оказаться в их глазах трусом и предателем. Сириус смотрел на них и не понимал, что видит. Дома он никогда не замечал особой любви между родителями, в школе у него были короткие яркие романы, Джеймс и Лили все время проводили вместе, сияя от влюбленности, но через несколько месяцев после свадьбы как-то потускнели оба. Однако таких взглядов, как между Гарри и «драккловым Тем-Кого-Нельзя-Называть», он не видел никогда. Они казались неразрывным целым, полярно-различным, но гармоничным. В дверь постучали, Эммелина подошла открыть. Им принесли обед, и все расселись за столом, чтобы поесть. Повисло напряженное молчание: вроде и есть хотелось, а вроде и ком в горле стоял в присутствии врагов. — И как там договор? — с улыбкой спросил Гарри и первым принялся за еду. — У нас возникли небольшие разногласия по поводу некоторых формулировок… — начал Малфой. — Которые принципиально влияют на суть статей, — продолжила его мысль Эмми. — Поэтому, собственно, это и черновик. Поедим и решим. Приятного аппетита всем, кстати. После этой фразы сидеть без движения стало как-то неловко и все взялись за ножи и вилки. Том улыбнулся и тут же спрятал улыбку, но взгляда от довольного собой супруга не отвел. — Господин директор, меня там еще отчислять за прогулы не планируют? — Это же министерство решает, — поддержал дружелюбный тон Северус. — А министерство еще надо оповестить. Школьники к кляузничеству не привыкли, а преподавателей я оповестил о вашей сложной ситуации. Вас, конечно, ждут не дождутся, но поторапливать не станут. Гарри плавно втянул всех в разговор, не без труда создавая вокруг них непринужденную, вежливую и спокойную атмосферу, конечно, деловую, а не дружескую, но и это было несравнимо хорошо. — Ты чудовище, — прошептал Том, оглядывая стол. Люциус, казалось, степенно беседовал со Скримеджрером, но глаза у обоих сияли от азарта, а Сириус, слушающий витиеватые конструкции, с трудом понимал, чего эти двое друг от друга добиваются. Северус тоже увлеченно о чем-то говорил с Эмми и Кингсли. И никого такая компания не напрягала. — Ты же помнишь, как Том Сойер забор красил. Главное, чтобы люди получали удовольствие, делая что-то для тебя. — Ты сейчас очень похож на Альбуса. — И чтобы не стать им, мне нужен ты.