***
Оказалось, что в составе пирожного, которым Лайт угостился, содержался сорт меда, на который у Лайта, как выяснилось, была аллергия. Поэтому сегодняшний рабочий день начался без него. Все утро Лайт провел в их общей с Рьюзаки комнате, лежа на кровати, периодически наклоняясь к так любезно принесённому ему Ватари тазику. Вследствие этого, L приходилось раздавать команды по телефону, сидя на кровати, со всех сторон обложенному хаотичным орнаментом мятых фантиков. Однако даже великому детективу было не под силу проконтролировать все и всех... – То есть, как это вы позвонили Хигучи? – во всегда монотонном голосе L проскочила гневная нотка. – Кому принадлежит эта гениальная идея: из всех членов Ютсубы выбрать самого подозрительного? Впрочем, можете не отвечать. Я догадываюсь. Печенька, зажатая между тонкими пальцами L, красноречиво треснула. Лайт поднял голову, чтобы спросить, что произошло, но тут же почувствовал новый приступ подступающей тошноты и тут же вернулся в прежнее положение. – Я понимаю, господин Ягами, что времени мало и число жертв увеличится, если ничего не сделать, но, если сейчас все испортить, поверьте мне, никому от этого лучше не станет. Прошу впредь не принимать такие ответственные решения без предварительного обсуждения со мной, – сказал L, держа телефон в своей странной манере, а потом не менее странно его отключая. – Что случилось, Рьюзаки? – усталый голос Лайта достиг черноволосого детектива, который под аккомпанемент громкого скрипа кровати плюхнулся на спину, прямиком на гору конфетных фантиков. – Лайт, возникла серьезная проблема. Меня окружают идиоты, – мрачно отозвался L со своего лежбища.***
– Да, да? Мацуда... эээ... То есть, Мацуи Таро, менеджер Мисы-Мисы на телефоне! – молодой и слегка легкомысленный полицейский покачивал ногой, откинувшись на спинку рабочего кресла. – Это Саю Ягами? Мацуда перевел взгляд на Соичиро. – Шеф, ваша дочь звонит. Ягами-сан нахмурился, подходя к своему бывшему подчиненному и отбирая у него телефон. – Что-то случилось, Саю? Лайт? Он сейчас занят, – скорбно ответил отец, не желая лгать своей дочери, но не имея другого выбора. – Передай матери, что все в порядке. Соичиро положил трубку, тяжело вздыхая. – Миса звонила к нам домой. Спрашивала, не знают ли они, где Лайт, потому что он весь день не отвечает на ее звонки. – Думаете, Рьюзаки не сказал ей? Ничего не сказал девушке Лайта о его плохом самочувствии? – Не знаю, Мацуда. Я уже ни в чем не уверен. Шеф Ягами мрачно уставился на гору бумаг, завидуя беспечности коллеги, который как ни в чем не бывало крутился на стуле, ожидая особого, предназначенного только для него, задания.***
Когда Лайту стало лучше, он узнал, что члены следственной группы, следя за действиями Ютсубы, узнали, что следующая жертва умрет уже в эти выходные и, запаниковав, решились на безумную выходку. Его отец позвонил первому попавшемуся на глаза члену совета и, прикинувшись L, потребовал от него снабжение информацией взамен на обещание оставить всех членов Ютсубы кроме Киры без наказания. Тем, кто попался на глаза, оказался Хигучи. Сам Лайт ни за что бы не стал звонить именно ему, но ни его, ни L среди принимающих решение не было. Рьюзаки, как ни странно, больше ничего не сказал. И когда они вернулись на рабочие места, он просто предложил новый план: привлечь Мису Аманэ, которую уже так удачно порекомендовал Мацуда, для слежки изнутри. С Эральдом Коилом ничего менять не стали. Лайт был категорически против, и, хотя он не любил Аманэ, он все же беспокоился за ее жизнь. – Благодаря господам полицейским, – аргументировал L. – Все пошло вразрез с изначальной задумкой, поэтому мы просто не имеем другого выхода, кроме как подвергнуть Мису-сан опасности. Красивая модель и сама была не против, ведь она так любила своего Лайта. И Рьюзаки не преминул этим воспользовался. – Я все еще против, ты знаешь, – напомнил Лайт, как только переступил через порог их с Рьюзаки личной комнаты. – Если Лайт-кун так переживает, он может сам поговорить со своей девушкой. Хотя я не думаю, что она его послушает, – лохматый детектив залез с ногами на кровать, обнимая колени обеими руками. – Конечно, после того, как Рьюзаки-сан навешал ей на уши своих фирменных макаронин, она вообще вряд ли кого-то послушает, – Лайт скрестил руки, грозно возвышаясь над оппонентом. – Лайт-кун говорит так, будто сам не делает этого каждый раз. – Я бы никогда в жизни не стал использовать человека, который меня любит. – На месте Киры, я бы тоже так говорил. «Ах ты!..» Даже ангельское терпение спокойного и рассудительного Ягами имеет свои пределы. L и сам знал это прекрасно, но неукротимое желание добиться от Киры признания в этот раз воистину перешло все границы. Лицо всегда сдержанного Ягами Лайта потемнело, глаза сузились, и не успел детектив открыть рот, чтобы высказать новый бесценный комментарий касательно поведения подозреваемого, как Лайт рванулся с места, со всей силы ударяя парня кулаком в лицо, с глухим стуком впечатывая его в прикроватную стену. Тот, должно быть, сильно ударился головой, но это не помешало ему резко дернуть за цепь, чтобы затем, сгруппировавшись, с размаху залепить коленом по лицу обидчика. Шатен вскрикнул, из носа пошла кровь, а руку саднило от удара, но Лайт Ягами не был бы собой, если бы не попытался отомстить. Он повалил детектива на спину, ярость затмевала рассудок. Рука сама, машинально, потянулась к лежащей на тумбе шариковой ручке, а потом уже с ней к пинающему его под ребра локтями Рьюзаки. – Лайт! – рука со смертоносным орудием застыла в сантиметре от широко распахнутого в ужасе глаза детектива. Его собственная рука крепко, чуть ли не до хруста, сжимала запястье оппонента. Туман в глазах Ягами рассеялся. Шатен в недоумении уставился на собственную руку, как будто не признавая своей части тела. Воспользовавшись моментом, L столкнул его с себя прямо на пол. Цепь зазвенела. – Восемьдесят семь процентов, – объявил он, тяжело дыша, прислоняя к чудом уцелевшему глазу ладонь, будто желая удостовериться, что он на месте. Лайт сам не знал, что на него нашло.***
Миса должна была сыграть свою роль, и подготовка шла в полный рост. В комнате было светло, не то что ночью, когда разбитый нос на лице Лайта не так сильно бросался в глаза. Впрочем, Рьюзаки, краем глаза периодически косящий в сторону его закинувшего ногу на ногу силуэта, выглядел не лучше. Огромный сине-желтый, а местами даже красноватый синяк расплывался на его щеке. – Миса, если ты не будешь играть серьезно, я тебя пну. Как Лайт-куна вчера, – издевательски заявил детектив в импровизированный бумажный рупор. – Лайт сказал мне, что упал с кровати! – возмущенно взвизгнула Миса, оборачиваясь к любимому. Ягами открыл рот, чтобы ответить, но черноволосый гений не дал ему и шанса что-то сказать. – Как, в таком случае, Лайт-кун объяснил это, – L постучал себя пальцем по разноцветной гематоме, ярко контрастирующей с его бледной кожей. – Сказал, что мы упали с кровати вместе? В темных глазах Рьюзаки проскользнуло какое-то жестокое веселье. – Что?! Лайт! – модель по-детски капризно поджала губы. Она напомнила Лайту Саю, когда та узнавала, что мама не купила ей новую игрушку. – Я просто не хотел, чтобы ты беспокоилась, – ответил Лайт, мрачно глядя на детектива. – Мы с Рьюзаки немного повздорили. – Бедный Лайт! – девушка вскочила с места и кинулась обнимать своего бойфренда. – Ах ты противный Рьюзаки! Ты ударил моего парня! – блондинка ястребом набросилась на молодого гения, душа в объятиях сопротивляющегося Ягами. – Лайт-кун плохо себя вел. – Миса, отпусти, ты меня душишь! – Даже не думай больше подходить к нему, ты...! – Простите, мне еще долго тут сидеть и наблюдать ваши семейные разборки? – напомнил о себе Айбер, который без особого интереса следил за всем происходящим. Однако, видимость бывает обманчива. Хитрый взгляд бывалого афериста мельком остановился на L, а потом незаметно переместился на скованного с ним цепью парня. – Да, Миса-сан, пожалуйста, вернись на место. А то, по-моему, Лайт-кун сейчас задохнется от твоей любви, – хмыкнул L, отчасти из-за того, что у них не было времени на всякую ерунду, а отчасти из-за того, что Миса так однозначно встала на сторону Лайта, даже не удосужившись разобраться в сути их конфликта. Кроме того, то, как блондинка свободно обнимала вероятного Киру, невольно раздражало. «Лайт – Кира, а Аманэ – второй Кира. Первый Кира использует второго. По их диалогам было очевидно, что второй Кира восхищается первым и будет следовать его приказам. Почему же Лайт, зная это, продолжает делать подозрительные вещи, вроде этих?» Детектив вздохнул, откладывая эти мысли в долгий ящик. Им предстояло много работы.***
Интервью с Мисой было назначено на десять утра. Возможно, поэтому Лайт никак не мог заснуть. У него было плохое предчувствие, как будто что-то, так хорошо спланированное, могло пойти не так. В очередной раз зевнув, шатен уставился в сторону другой кровати, где уже полночи происходила какая-то непонятная возня. Может быть, он не мог уснуть и вовсе не из-за плохого предчувствия. – Рьюзаки, перестань ворочаться. От этого цепь звенит и мешает мне спать. L замер, и некоторое время в комнате было тихо. Но только парень стал потихоньку засыпать, как громкий звон от удара цепи по полу резким пинком разрушил приятную полудрему. – Рьюзаки! – Ягами вскочил с кровати, запуская в соседа своей подушкой. Жуткое раздражение от невозможности поспать грозилось перейти все пределы. – Какого черта! Парень подскочил к лохматому детективу, сдергивая с него одеяло. L лежал в позе эмбриона, а растрепанный комок волос закрывал его лицо. Когда тепло от одеяла ушло, он открыл глаза, недовольно глядя на подозреваемого через свисающую челку. – Верни обратно сейчас же. Лайт еще никогда не слышал, чтобы L разговаривал с ним так холодно. Даже в пылу драки или когда он обвинял его в том, что он Кира, детектив был скорее спокоен, чем зол. – Ты мешаешь мне спать, – отозвался Лайт, нервно сжимая одеяло обеими руками. Резким взмахом руки, L вырвал у шатена украденную вещь, накрываясь с головой. – Да пошел ты! – выплюнул Лайт, забираясь к себе в кровать и отворачиваясь к стене. Горькая волна обиды, которую он изо всех сил пытался подавить, стягивала горло неприятными спазмами. «Ненавижу» – думал Лайт, с яростью сжимая пальцами уже свое одеяло. Его дыхание тяжело отдавалось в ушах. Где-то минуту или две они лежали молча, когда вдруг тишину разрезал тихий, усталый голос. – Лайт, я не могу не ворочаться. Ягами фыркнул, все еще дуясь. – У меня болит голова. Уже второй день. После нашей маленькой дружеской потасовки, – L страдальчески вздохнул, садясь на кровати. – Да, я тебя неплохо приложил, – пробурчал из-под одеяла Ягами. И почему только этот тип не мог сразу все объяснить? Это бы значительно все упростило. – Лучше, чем следовало бы. Не понимаю, как я мог это допустить. Лайт повторил вздох Рьюзаки, тоже садясь. – Тебе нужно посетить врача. Это может быть сотрясение. – Нет, я не чувствую тошноты и головокружения. Но эта головная боль, признаться, меня утомила, – L привалился спиной к стене, потирая виски. Мятое одеяло свернулось под детективом в небрежный кулек, благодаря чему Лайт со своего места мог видеть, как поджимаются пальцы на ногах его друга. – Таблетки? – Не помогли. За окном было тихо. Небоскреб, в котором они сейчас жили, специально был построен так, чтобы все звуки с улицы оставались вне помещения, с целью не мешать работе следственной группы. Поэтому голос L, даже такой замучено-севший, был хорошо слышен совести Лайта. Он сам не знал, почему так отреагировал тогда. Какая-то животная злоба, запираемая его разумной частью в психологической клетке, решила вырваться наружу. Вероятно, это был просто стресс из-за того, что L снова его обвинял. Но в тот момент, к своему ужасу осознал Лайт, он действительно мог его убить. Или, по крайней мере, нанести значительный вред. – Ты специально меня спровоцировал. Думал, что если я Кира, то сделаю что-то, что меня выдаст. Но я не Кира, – сказал Лайт, глядя на L пронзительным, честным взглядом. Он знал, что он не Кира. Как кто-то может быть убийцей и не знать об этом? – Все верно, Лайт. Вот только я тебе не верю, и у меня есть на это причины, – развел руками детектив. – Ты ведь знаешь это. В таком случае, я заслужил? Хмурый взгляд Лайта пробежал по всему телу Рьюзаки, как будто ища подтверждение тому, что – да, заслужил. Конечно, он не верил. Иначе, не было бы этой цепи, которая связывала не только их конечности, но и их судьбы. Даже сейчас эта самая ситуация была явным тому подтверждением. – Да, – наконец ответил Лайт. Он сам не ожидал, что ответит честно. Впрочем, ему ведь нечего было скрывать. – Но ты мой друг, Рьюзаки. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Ягами встал и, сопровождаемый удивленным взглядом L, направился к двери. Цепь натянулась. – Не знаю, поможет тебе это или нет, но я знаю пару дедовских способов, как избавиться от головной боли. Ты идешь или нет? Рьюзаки поднялся, и когда Лайт повернулся спиной, он отчего-то застыл в нерешительности, будто от этого решения зависела его жизнь. «В какие игры мы играем?.. И какова будет цена за победу?..»***
Сначала Лайт потащил его на кухню. Вообще, L был рад тому, что его помощник Ватари хорошо знал потребности своего подопечного и сделал свет во всем небоскребе зажигающимся по хлопку. Однако сейчас, когда громкие звуки, включая хлопки, болезненно отдавались в голове, он готов был запустить лежащей рядом вилкой и в Лайта, просто желающего помочь и ни в чем не виноватого (за исключением причины головной боли детектива), и в своего помощника, и в этот раздражающий источник света. – Лайт-кун, зачем мы сюда пришли? – по-детски капризно заныл Рьюзаки, дергая цепь. Но Лайт никак не отреагировал, только настоятельно порекомендовал замолчать и не мешать ему. К удивлению Рьюзаки, он сделал крепкий черный чай и положил туда много сахара, как раз столько, сколько обычно просит класть сам детектив. – Зачем тебе понадобился чай посреди ночи, Лайт? – L одарил содержимое чашки недоверчивым взглядом. – Это не мне. Это тебе, – сказал безнадежно мечтавший поспать шатен, протягивая чашку Рьюзаки. – Осторожно, горячий. После этого они зашли в ванную, и Лайт, взяв, к счастью, уже очищенный от его гастрономических приключений тазик, стал наполнять его холодной водой. – Если Лайт-кун думает, что сможет поспать, утопив меня здесь, то он сильно заблуждается, – язвительно заметил L, покачиваясь из стороны в сторону. – Увы, – ответил на чужую шутку Лайт, закрывая кран. Затем он снял с крючка чистое полотенце, и, аккуратно его сложив, закинул на плечо. – Будь добр, открой мне дверь. Он поднял тазик и осторожно двинулся в направлении их общей спальни. – Лайт, что за шаманские ритуалы? – не успокаивался детектив, сонно моргая и сосредоточенно жуя большой палец. Он присел на край кровати, после чего, сделав небольшой глоток горячего чая, поставил чашку на тумбу между их кроватей. Лайт тем временем намочил полотенце, отжал и свернул его валиком. – Ложись, – скомандовал он, надвигаясь на страдающего хроническим недосыпом друга. Это подобие компресса Ягами опустил детективу на лоб, сдвигая вбок черную густую челку. После чего сел на вакантное место в ногах кровати, поправляя одеяло. – Лайт-кун такой заботливый. Позволь угадать, так делала твоя мама? – Если это не поможет, я тебя усыплю, – мрачно прокомментировал шатен, с трудом подавляя приступ зевоты. Облака за окном сочетали в себе темно-синий, фиолетовый и темно серый цвета. Они плыли по небу медленно, давая возможность хорошо разглядеть звезды, которые виднелись в просветах между ними. – Спасибо, – тихо сказал Рьюзаки. Как ни странно, ноющая боль, которая буквально раскалывала изнутри несчастную черепушку L, потихоньку стала утихать, уступая место приятной прохладе. Он уж было начал засыпать, но тут в ногах зашевелился все еще бодрствующий Лайт. – Ммм, – недовольно промычал L, боясь спугнуть состояние легкой эйфории после продолжающейся несколько дней пытки. Шум стал настойчивее, и L поднял руку, чтобы, придерживая компресс, приподняться и посмотреть, что случилось. И это действие повлекло за собой уже громкий возглас: – Рьюзаки! Лайт стоял возле своей кровати, держа в руках тазик. Пустой тазик. Потребовалось всего пару секунд, чтобы L осознал, что произошло. Когда он поднял руку, вода все еще была внутри, но от резкого и неожиданного движения Лайт не смог удержать полную до краев емкость в горизонтальном положении. Как ни прискорбно, это был не первый инцидент с цепью. – Теперь вся простыня мокрая, – злился шатен, чьи волосы по своей взлохмаченности уже мало отличались от волос Рьюзаки. Сонному детективу почему-то показалось это забавным. – Я не смогу так спать. Вставай, придется все перестилать. Не хорошо. Рьюзаки не имел ни малейшего желания покидать теплую кровать и, что более важно, сводить на нет свое улучшение. – У меня есть другая идея. Мы оставим все так, как есть. Это вода, поэтому за ночь все высохнет, и завтра ты не заметишь разницы. А сейчас можешь лечь со мной, и тогда мы оба сможем отдохнуть хотя бы несколько часов перед интервью. Но если хочешь, я попрошу Ватари все перестелить. Завтра. Лайт пару раз моргнул, опуская злосчастный тазик на пол. – Лайт, давай быстрее, а то потом я засну, и тебе придется самому меня двигать, – пробурчал Рьюзаки, утыкаясь носом в подушку. Лайт немного помешкал, но потом подумал и, сочтя предложение разумным, залез в чужую кровать, к стенке, перетягивая на себя часть одеяла. Эта ночь была очень долгой.