***
Несколько дней спустя. На диванах в гостиной комнате, где обычно раньше проходили свидания Лайта с Мисой, сидели два человека. Они сидели друг на против друга, в одинаково странных, но все же немного различных позах. Перед ними на кофейном столике стояли две чашки. – Ты сообщил команде, что подставные люди, убитые Кирой, были настоящими, и выпустил Ягами. А теперь хочешь сделать это? Я, конечно, поддержу твое решение, но только если узнаю истинные его причины, – объявил Ниа, отпивая из своей чашки. – Хочу удостовериться, что они объективны, поскольку нам вовсе не обязательно поступать именно таким образом. – Факт нашей слежки, наверняка, уже стал для него известен. Ягами Лайт не попадется, это не тот тип, – задумчиво изрек L, витая где-то далеко в своих мыслях. – К тому же, новый Кира передает сообщения очень хитро. Он хорошо знает Ягами, и поэтому даже прослушивание телефонных звонков не дало никаких результатов. И еще одно, этот Кира знает Лайта, а Лайт его нет. – С чего ты решил? – в глазах Ниа блеснул огонек заинтересованности. – Иначе Лайт уже бы убрал его из осторожности. Настоящему Кире не нужны свидетели. – И поэтому ты решил предоставить ему такую возможность? Черноволосый детектив потянулся к своей чашке, случайно задевая столик так, что тот пошатнулся. – И поймать с поличным, – утвердительно кивнул он. – Лайт убьет этого Киру, а его самого мы арестуем сразу после этого. Доказательством послужит тетрадь. Таким образом, мы расправимся с обоими в один ход. Ниа спрятал улыбку, прикрывая рот чашкой. – Хорошо придумано, вот только... – Ниа выдержал паузу. – Не слишком ли это рискованно? L понимал, что – да, слишком. Но дело нужно было сдвинуть с мертвой точки. Еще тогда, в комнате, когда Лайт чинил часы, Рьюзаки понял, что что-то изменилось. Что-то в его голосе, обращении к нему, или может быть, во взгляде. Почему, как и когда он не знал, но этот человек больше не был просто Лайтом Ягами, который тихо сопел у него под боком всего несколько суток назад. Как он сделал это? Как вернул память? Как убил двух человек, находясь на расстоянии цепи от неусыпно бдящего за ним детектива? Не то, чтобы L был удивлен, он ведь с самого начала считал, что Лайт – Кира. Только такой человек, как он, такой хитроумный и расчетливый, идеально заметающий следы, мог претендовать на роль неуловимого убийцы. И все равно какая-то глупая надежда теплилась в душе, что может быть, он ошибся и что Лайт Ягами был просто необыкновенно умным студентом Токийского Университета, какой-то глупой случайностью замешанный в этом деле. В таком случае их пресловутые отношения могли куда-нибудь привести: Лайт мог стать его напарником, и они могли бы вместе расследовать запутанные дела, наперегонки делясь догадками друг с другом. Как глупо было даже думать об этом. Правда жизни такова, что Лайт не был просто необыкновенно умным студентом Токийского Университета. Он был Кирой и он был намерен убить L, потому что тот мешал его планам. И те короткие, но такие запоминающиеся моменты, прожитые вместе, этого изменить не могли. И все же, даже поймав Киру и отправив его на эшафот, L не стал бы забывать Ягами Лайта. «Лайт-кун хочет тетрадь, Лайт-кун ее получит» – подумал L, направляясь на встречу со своим возлюбленным. Он позвонил ему несколько минут назад, попросив встретиться в хорошо известном им обоим кафе в семь часов вечера. А также добавил, что прихватит с собой Тетрадь Смерти. До входа в кафе его довез Ватари, оставаясь сидеть в машине на случай непредвиденной слежки другого Киры или иных преступников. Врагов у него было полно, а если новый Кира знал об их с Лайтом связи, так же, как он знал о других вещах о нем, тогда оставшийся без охраны детектив мог стать легкой мишенью. Лайт ждал за столиком: на нем был темный свитер с белой полоской вдоль ворота, а его куртка, аккуратно сложенная, лежала на диване. Когда Рьюзаки подошел ближе, парень его заметил и дружелюбно улыбнулся. – Добрый день, Рьюзаки, – сказал он в совершенно будничном тоне. – Добрый, Лайт-кун, – ответил L, с ногами забираясь на диван. В этот момент к их столику подошла официантка, и Рьюзаки попросил пирожное, а Лайт – чашку кофе. Молча глядя друг на друга, парни напряженно думали. Наконец, Лайт нарушил тишину. – Ты хотел показать мне что-то? – в его тоне чувствовалось нетерпение. – Ммм, – Рьюзаки сделал вид, что задумался. – Не совсем так. В первую очередь, я хотел позвать тебя на свидание. Мы давно не виделись. Отчасти это было правдой. Когда L, стоя в дверях, увидел знакомое лицо, он неожиданно для себя понял, что действительно успел соскучиться всего за несколько дней. Интересно, разделял ли Лайт это чувство? – Не так уж и давно. Но я думаю, что уже рад тебя видеть, – чрезмерно любезно ответил Лайт, и это лицемерие вызвало у детектива вспышку раздражения. Они уже давно прошли этот этап, и возвращаться обратно было очень горько. – Правда? – сказав это почти без вопросительной интонации, L соскочил со своего места и перебрался на диван Лайта, садясь с ногами прямо на его аккуратно сложенную куртку. – Ч-что? Что ты делаешь? – зашипел на него Ягами, даже немного отодвигаясь. Вот так гораздо лучше. – Тут же полно людей! – Хочу посидеть рядом с тобой. Когда пришла официантка, принося и выставляя на стол их заказ, она сначала неприкрыто глазела на вплотную сидящих друг к другу посетителей мужского пола, но потом прокашлялась, и пожелав приятного аппетита, быстро скрылась из вида. – Теперь на нас таращится половина кафе, – с негодованием произнес шатен, но вскоре все же сдался, зачем-то начиная поправлять белую кофту L. – Ты преувеличиваешь, Лайт-кун. «Хотя если выкинешь что-нибудь опасное для меня, это тут же заметят» – добавил про себя Рьюзаки, забирая с соседнего сидения небрежно брошенный пакет. – Знаешь, у меня все же есть для тебя кое-что. – Неужели и вправду? – лицо Лайта удивленно вытянулось, когда из пакета показалась черная обложка. – Ты принес настоящую тетрадь? Ты же говорил, что я не получу ее ни под каким предлогом, пока полностью не освобожусь от подозрений. – Вероятность того, что ты Кира, уменьшилась до десяти процентов, – соврал L. – К тому же, я передумал. Хочу задать несколько вопросов, после чего ты получишь тетрадь. Это мой тебе подарок. Можешь трогать ее, смотреть, но только сейчас. Потом я заберу ее обратно и прослежу, чтобы ее благополучно доставили в место хранения. – Хорошо, – согласился Лайт, но было видно, что он не поверил. – Спрашивай. Пока положив тетрадь обратно в пакет, Рьюзаки взял в руки тарелку с пирожным, отковыривая длинной чайной ложкой небольшой кусочек, краем глаза замечая, что Лайт смотрит на него с хорошо скрываемым, но все-таки заметным нетерпением. Это относится к тетради или он что-то подсыпал в еду? Рьюзаки опустил взгляд на кончик ложки. Да нет, когда он мог успеть… На всякий случай детектив заказал у официантки новое пирожное, решив, что рисковать не стоит. – Хотелось бы начать вот с чего: есть ли у Лайт-куна предположения касательно личности нового Киры? – Никаких, – с досадой ответил Ягами, косясь в сторону своего кофе, но почему-то отказываясь брать его в руки. – Если бы я не знал, мог бы подумать, что это ты, Рьюзаки. – Я? – искренне изумился черноволосый парень. – Прошу объяснений. Почему ты мог бы подумать, что это я? Потому что новому Кире многое о тебе известно? Теперь был черед наигранного удивления Ягами. – Ты все-таки прослушиваешь мои звонки! Ты же сказал, что больше меня не подозреваешь. – Не совсем так. Десять процентов – это все же не ноль, Лайт-кун. К тому же меня неприятно удивил твой внезапный интерес к бывшим девушкам, и я решил узнать, что ты с ними обсуждал. Ты должен меня понять, – L подавил желание улыбнуться. Конечно, не в той мере, в которой он это описывал, но парень действительно обратил внимание на звонки бывшим. Если бы дело не касалось Киры, это можно было бы считать за сцену, что было очень забавно для человека, считающего все свои действия подчиненными логике и здравому смыслу. – Тогда, если ты все слышал, то должен был понять, что кто-то решил разыграть меня таким дурацким способом, –казалось, что Лайт совсем не нервничал. Это нужно было исправить. – А я так не думаю. По моему мнению, через бывших девушек новый Кира пытался передать тебе какую-то информацию в зашифрованном виде. Я не могу сказать, что именно, потому что шифр слишком личностный. Но Лайт-кун, по всей видимости, уже все понял. В этот момент принесли новое пирожное, и Рьюзаки с упоением принялся за него. Ягами продолжал молча смотреть на сидящего рядом парня, видимо, придумывая ответ. «Мне не нужен твой ответ. Я пришел сюда, чтобы спровоцировать тебя или нового Киру на действия». – Думаю, что новый Кира – это кто-то из твоего ближнего окружения. Но это точно не я, – спокойно продолжил L, не дождавшись ответа. – Поэтому под подозрением твоя семья и все твои друзья и ближайшие знакомые. Девушки тоже. «Как официальное объявление о том, что ты в ловушке. Под наблюдением со всех сторон». – Следующий вопрос, – излишне безразлично произнес Ягами, что могло значить только одно: он страшно нервничал. – Хочешь пирожное? – улыбнулся Рьюзаки, осознавая риск схлопотать по лицу. Примерно восемьдесят пять процентов. – Нет, спасибо, – вежливо отказался собеседник. – Продолжай, пожалуйста. «Поразительная выдержка. Аплодирую стоя» – подумал про себя детектив, высказывая следущее: – Как скажешь. Тогда представь гипотетически, что ты Кира, – на попытку протеста Рьюзаки мотнул головой, беззвучно прося подождать. – Ты отказался от прав на владение тетрадью и потерял воспоминания, связанные с Тетрадью Смерти и Богами Смерти. Чтобы их вернуть, судя по правилам, тебе нужно снова получить тетрадь во владение, верно? А можно ли, по твоему мнению, обойтись без этого? Если тетрадь не поменяла владельца, но память ты себе вернул, то как ты мог это сделать, если бы был Кирой? С этими словами парень засунул в рот очередную ложку с кусочком пирожного, даже не глядя на Ягами. Ему не нужно было видеть, чтобы понять, что попал он не в бровь, а в глаз. Такая провокация не могла не вызвать ответных действий со стороны хотя бы одного Киры, потому что иначе одному из них определенно грозило разоблачение. Тут, не давая возможному Кире ответить, одно знакомое ощущение заставило все мысли отойти на второй план. Глаза Рьюзаки расширились от недоумения. Неужели Лайт ему что-то подсыпал? Когда он успел, ведь L никуда не отходил и следил за ним в оба глаза? Подкупил кого-то из персонала или?.. – Лайт-кун, мне надо в туалет. Тебе придется пойти со мной, потому что я не могу оставить столь смертоносный артефакт без присмотра. Учти, что я помню сколько там страниц, поэтому использовать клочки бумаги тебе не удастся. И все имена, написанные в этой тетради, мне тоже известны, поэтому новые, даже в начале, замечу сразу. – Я посторожу, будь спокоен. В голосе парня не было ничего необычного, и возможно Рьюзаки послышалось, но он уловил едва заметные нотки торжества. «Вот и ответный ход» – подумал L, вставая с кресла следом за Лайтом и аккуратно забирая свой пакет. Хорошо, что он на всякий случай попросил Ватари, сидящего в машине, подключиться к камерам видеонаблюдения в кафе. – «Если Лайт попытается сбежать с тетрадью, его тут же задержат у входа. Но я не думаю, что он так поступит. Скорее всего, он придумает что-то еще». Официантка, обслуживающая их столик, куда-то незаметно испарилась.***
Сказать, что Лайт нервничал – это не сказать ничего. Рьюзаки обладал потрясающей догадливостью, представляющей определенную опасность. И самая большая проблема была в том, что Ягами не знал, сколько именно знал детектив. Знал ли он, к примеру, что у Лайта не было другой тетради? Да, это было так. Если бы не этот факт, парень не согласился бы на это «свидание». И даже всколыхнувшее всегда равнодушное состояние Лайта чувство при встрече с Рьюзаки того не стоило. Когда Ягами пришел на место, где, он точно помнил, закопал одну из тетрадей, и раскопал хорошо утрамбованную яму, она оказалась пуста. Это было совершенно поразительно, так как никто кроме самого Лайта, Рюка, Рэм и Мисы не знал о существовании этого места. Миса и Рэм были мертвы – это был достоверно установленный факт. Не мог же Рюк стащить тетрадь? Ягами этого не знал, но из-за того, что припрятанная Тетрадь Смерти исчезла, ему пришлось вернуться к старому плану по подмене тетрадей. Плану, который сейчас подлежал исполнению. – Я посторожу, будь спокоен, – сказал он, тщательно скрывая волнение. «Наверняка, Рьюзаки уже догадался, что я ему кое-что приготовил» – злорадствовал про себя Лайт. На клочке бумаги, который остался еще от часов и маленький кусочек которого был надежно приклеен к пальцу пластырем, было выведено имя той самой официантки, которая так любезно перед своей смертью должна была настырно подсыпать во все, что заказывал черноволосый парень, сидящий в странной позе за столиком в углу, лошадиные дозы слабительного. Конечно, Лайт учел, что тот что-нибудь заподозрит и откажется от еды хотя бы один раз. И судя по просьбе Рьюзаки, официантка уже выполнила свое предназначение. Теперь у Лайта была возможность подменить тетради, пока L не видит. Войдя в уборную, Ягами остался стоять возле умывальников и положил пакет с тетрадью на один из них. В комнате никого не было и это несказанно радовало. Единственное, что беспокоило Киру – камеры, которые по всем нормам не могли быть в туалете. Но уже долгое время имея дело с L, парень прекрасно понимал, что никакие нормы для небезызвестного детектива не являлись помехой, иначе бы он не раскрыл так много запутанных дел. По этой причине план был заготовлен заранее. «Сначала я кладу свою сумку рядом с пакетом Рьюзаки» – проговорил про себя Лайт, сопровождая мысленные шаги реальными действиями. – «Потом, никуда не торопясь, спокойно и непринужденно смотрю в зеркало. Поправляю волосы». Ягами выполнял эти действия со скучающим выражением лица, его жесты были ленивыми и небрежными. Главное – не переиграть. «Теперь я смотрю на кран, давая понять зрителю, что хочу помыть руки. Но – ах, как же тетрадь? На умывальнике слишком мало места, вдруг в пакет попадет вода, и она промокнет? Нужно переложить ее в мою сумку и отставить подальше» – Лайт надеялся, что это было правдоподобно. – «Вытряхиваю тетрадь в сумку, засовывая пустой пакет сверху, как бы накрывая от возможных брызг. Мою руки и вытираю их. С какой целью? Не испачкать тетрадь кофейными пятнами, ведь я хочу рассмотреть ее в отсутствие L. Этот интерес подозрителен, но я высказывал его и раньше, и сейчас я просто посмотрю, отказывая зрителю в том, чтобы он застал меня пишущим что-то на заветных страницах. Я Ягами Лайт, который заинтересован в расследовании, а не Кира. Свое желание помыть руки нужно было оправдать. Теперь сую руку в сумку, достаю пакет, а потом поддельную тетрадь вместо настоящей. Открываю ее, разглядывая переплет и периодически косясь на дверцу. Слышу шум и кладу тетрадь в пакет, забираю сумку с умывальника». Почти сразу после того, как Лайт завершил операцию, из кабинки вышел Рьюзаки. Времени хватило впритык, хорошо, что Ягами рассчитал все заранее, тренируясь дома с блокнотом. – Лайт-кун соскучился тут без меня? – спросил L, повторяя процедуру Лайта по мытью рук. А потом выхватил пакет, разглядывая внутрь. Тетрадь была на месте, точь-в-точь такая же, как оригинал. Детектив вытащил ее, листая, видимо, пересчитывал страницы, при этом иногда поднимая глаза на смотрящего за ним с замиранием сердца Лайта. – Я хочу зайти к тебе на днях. Позаботься о том, чтобы госпожа Ягами и Ягами Саю отсутствовали дома в течение пары-тройки часов, – в конце концов сказал он, по-видимому, не найдя ничего подозрительного. Но Лайт и не думал расслабляться, ведь L не мог не понять, что подозреваемый остался с орудием убийства наедине далеко не случайно. – Хорошо, только позвони перед тем, как прийти. После этого они вернулись в зал, обсудили несколько спорных моментов касательно расследования, и только потом Рьюзаки дал ему тетрадь. Лайт внимательно разглядывал страницы, для пущей убедительности пару раз царапнув бумагу ногтем. Указал на правила, которые ему казались наиболее важными, но не затрагивали тему потери памяти и владения. В голове вертелись разные мысли, начиная от проблем со снами – ведь вернув себе память, Лайт обнаружил, что некоторые воспоминания были не его! Как он мог видеть Ниа, если они никогда не встречались? Как он мог видеть смерть L, если тот сидит перед ним живее всех живых? – заканчивая планами, касающимися того, как выпроводить семью из дома с целью приятно провести время с Рьюзаки. Но последнюю мысль быстро отбросил, про себя возмутившись ее навязчивостью. «Нашел, о чем думать, и без этого проблем хватает». Но эти мысли не желали покидать его голову, и когда парни закончили обсуждение и вышли из кафе, чтобы разойтись по своим делам, когда Лайт, попрощавшись, уже собирался уходить, а L схватил его за руку, не давая отстраниться и обнял на глазах у всей улицы, они закрепились там еще прочнее, вызывая злость вперемешку с волнением. Ведь объятия должны были сулить чувство защищенности, и то, что это чувство внушал ему идейный враг, было противоестественно по своей природе. И крайне опасно. Лайт понимал, что нужно было думать не о том, чтобы выбрать время для свидания, а о том, чтобы убить L. Лайт собирался отложить это ненадолго, потому что сама идея смерти L инстинктивно отбрасывалась его сознанием. Они разошлись, и Ягами Лайт с новоприобретенной Тетрадью Смерти направился на встречу с новым Кирой, надеясь, что он правильно понял переданный ему шифр. «Лес, 21, записка» – все, что ему удалось узнать. Если все верно, то ровно в девять часов Ягами Лайт должен был быть в лесу в указанном месте. И, видимо, искать записку. Но не исключено было, что парень мог встретить там нового Киру, поэтому он еще перед самым входом в лес решил быть начеку. К тому же, нельзя было допускать слежки, ведь L прямо ему сказал, что все окружения Лайта находилось под подозрением. А он – в первую очередь. По сторонам никого не было видно, и, если какой-нибудь из агентов все-таки увязался за парнем, он должен был потерять след в лесу. Лайт специально выбрал такое место для входа в лес, чтобы под ногами были разбросаны сухие листья вперемешку с ветвями засохших деревьев, и любой звук в такой местности был слышен на большом расстоянии. Передвигаться незамеченным можно было только очень медленно, но тогда преследователь рисковал потерять молодого гения из виду. Таким образом, Лайт мог не опасаться преследования. И только около получаса спустя, окончательно запутав возможных хвостов, Ягами достиг заветного места. Ручеек с тех времен уменьшился в размерах, или, возможно, Лайт стал взрослее и выше, поэтому ему так казалось. Так или иначе, где-то в этом месте должна была ждать записка. Сначала Лайт осмотрел близрастущие деревья, ища в них дупла. Но таковых не оказалось, поэтому сразу перешёл к траве. Кидать записку на землю было не лучшей идеей, ведь ее могло запросто унести ветром, и хотя этот вариант показался неудачным, он все же стоил проверки на всякий случай. Однако загадка очень быстро разрешилась сама собой: ровно в девять часов вечера парень заметил плывущий по течению ручья деревянный кораблик. Невольно восхитившись изобретательности нового Киры, Лайт вытащил из воды миниатюрное судно. На борту, как и ожидалось, оказалась записка, содержащая несколько слов: «Избавься от L, чтобы я мог его убить. Я знаю имя».***
Совершенное вечером открытие не давало так быстро уснуть: откуда новый Кира знает имя L? Блефует ли он, или это правда? Ягами не мог в это поверить. L никому бы не сказал своего имени, это невозможно. Перед тем, как ложиться спать, Лайт завершил еще одно важное дело: узнал, кто был владельцем его тетради. И зная, что его мобильный прослушивался, он сделал все куда более простым способом – спросил у отца, который пришел на семейный ужин. Правда, пришлось говорить, где он был так поздно, ведь когда парень вернулся домой, было уже темно. Но короткий ответ: «с Рьюзаки» мигом решил вопрос. Теперь Лайт знал, что владельцем был Мацуда, а не его отец, поэтому мог спокойно его убить и получить свою память обратно в полном объеме. Что он, собственно, и сделал, причиной смерти указав самоубийство. Посмертная записка должна была содержать что-то про любовь к безвременно почившей Мисе. Хотя бы не пришлось убивать собственного отца, и этому Бог будущего Нового Мира, созданного такими невинными жертвами, как Мацуда, был рад. Ягами позаботился и о тетради. Она, во избежание внеплановой инспекции Рьюзаки, была надежно спрятана в том же лесу, уже совсем без свидетелей, а пять листов хорошо припрятаны в тайном кармане, сделанном лично Лайтом специально для этой цели. За окном было тихо, никакие звуки не мешали слушать мерное дыхание, доказывающее собственное существование. В последнее время Лайт, как никогда, нуждался в его подтверждении. Когда пришел сон, он в последний раз окинул глазами знакомое помещение, как будто заранее зная, что этот сон не был таким, как все предыдущие.***
21.00 Комната следственной группы – Как интересно, – пробормотал L, сидя в своем кресле перед мониторами. На столе перед ним лежала рация, по которой Ямагути-сан так любезно передавал сообщения. – Говорите, Ягами зашел в лес в одной одежде, а вышел в другой? Вы уверены, что это он? Соичиро уже ушел, поэтому в комнате помимо L были только Моги и Мацуда. Они то и дело непонимающе переглядывались, сидя в своих креслах. Почему L продолжал следить за Лайтом, если он был освобожден от подозрений? – Жаль, что не удалось проследить, что он там делал, – с досадой произнес Рьюзаки, покусывая большой палец. – Узнайте, куда он идет сейчас. С девяностопроцентной вероятностью он направляется домой, но вдруг? Отдав последнее распоряжение, черноволосый детектив устало откинулся на спинку сидения. Сразу после прихода на место, он почувствовал неясную тревогу и отправил Тетрадь Смерти на экспертизу, пока не зная, чего конкретно хотел этим добиться. Вопреки ожиданиям, судя по сообщениям Ямагути, Лайт отправится не домой. Он сел на поезд, рейсом до Хоккайдо. Куда это ночью он мог направиться? Это было очень странно, поэтому L попросил агента по возможности следовать за ним. Может быть, это был не Лайт? Одежда была не та, так что Ямагути мог его с кем-то перепутать. Так и не дождавшись никаких вестей, он отправил детективов по домам. Но, к сожалению, сам вымотанный L вынужден был работать допоздна. Еще нужно было поговорить с Ниа о деятельности СПК, которая пока не приносила плодов, благодаря тому, что новый Кира избегал конфронтации, предпочитая творить свои дела, не обращая внимания на возникшую для борьбы с ним организацию. Кроме того, с L он тоже больше не связывался. Мысли безостановочно лились в усталой голове, перетекая одна в другую: думая о Кире, он задумался о Лайте, представляя его недовольное лицо, когда L, вопреки предупреждению, заявится без звонка, о том, что они будут делать дальше. Не замечая, как все превращается в бессвязный поток образов, Рьюзаки почему-то стал думать о пирожных, хотя и не помнил, чтобы они фигурировали в расследовании. – Лайт-кун, хочешь пирожное, – тихо сказал он, хватая одно с тарелки и с огромным садистским удовольствием засовывая его Лайту в рот. Лайт запротестовал, пытаясь выплюнуть лакомство, но детектив был настойчив в своих желаниях, поэтому вскоре парень перестал сопротивляться. Тогда и L ослабил хватку, позволяя красивому парню, так привычно сидящему рядом с ним, аккуратно съесть пирожное из его рук. L не заметил, как заснул прямо в рабочем кресле. Так же он не знал, сколько ему удалось проспать, так как не мог отличить сон от реальности. И когда чья-то рука начала тормошить его за плечо, он открыл рот, чтобы попросить прекратить: – Л… «Лайт-кун» – хотел сказать он, но вовремя остановился. Рьюзаки открыл глаза, чтобы увидеть дергающего за плечо Ватари. Старик озабоченно свел брови на переносице, а его взгляд не сулил ничего хорошего. Экраны мониторов мигали, сигнализируя о срочном вызове. – Я звонил, но ты не отвечал. Уже было подумал, что Кира убил тебя. Не пугай меня больше, – облегченно вздохнул Ватари, но груз плохого известия все так же клонил его к земле. Он все еще держал воспитанника за плечо, и этот жест действительно пугал. – Извини, я, кажется, заснул. Ватари, – темные глаза сосредоточенно уставились на старика. Рьюзаки привык ожидать худшее. – Что случилось? Ватари глубоко вздохнул, пробегая взглядом по комнате. На мониторах на месте табло с временем светились цифры 6.18. – Мацуда-сан покончил с собой. Ягами Лайт исчез.***
Яркое солнце беспощадно светило в глаза, не давая задержаться в постели. Лайт громко зевнул, отбрасывая в сторону одеяло. Странно, казалось, одеяло было тяжелее, чем обычно. «Должно быть, Мацуда уже мертв, и владение тетрадью перешло ко мне. Теперь можно не беспокоиться за свои воспоминания» – подумал парень, вставая с двухместной кровати. Он повернулся, чтобы достать вещи из шкафа, но рука, привыкшая годами повторять с утра одни и те же телодвижения уперлась в пустоту. Шкафа... не было? Сон как рукой сняло, и парень резко распахнул глаза, озираясь по сторонам. Помещение было совершенно незнакомым. Что это за комната? Подавляя волнами накатывающую панику, Лайт глубоко и часто задышал, изо всех сил стараясь проснуться. Но он не мог! Все вокруг выглядело так реально, что невольно появлялась мысль о собственном помешательстве. Лихорадочно ощупывая стены и расположенные по пути предметы, парень с бешено колотящимся сердцем направился в ванную, местонахождение которой пока не знал. – Лайт!!! – голос сзади чуть не заставил его подпрыгнуть. Этого не может быть, этот голос... не может быть реальным, ведь... Лайт обернулся и обомлел. Этого не может быть, не может быть, не может... Перед ним стояла Миса Аманэ. Живая Миса Аманэ.