Unknown Secrecy

      Неизвестный.       Тебя никто не помнит, как и ты не помнишь их. Цепляться не за кого, да и незачем, нужды нет, впрочем, как и желания. Пустота в голове разбавляется отголосками прошлого в виде капель дождя, однако твоё ли это прошлое? Как часто тебя посещает чувство жамевю?       Чёрный спасает, он укрывает город тяжёлым покрывалом неба, где звёзды давно не смотрят на тебя, они разочаровались. Луна не хочет показываться, не хочет серебряным светом скользить по неживым зданиям, не хочет наблюдать, как ещё одна жизнь уходит туда, где счётчик натикал время «пора».       Все прячутся за стенами фантазий, такими холодными, что мороз по коже не пробегает, а буквально скользит по катку ледяных чувств. Все убегают от самих себя, думая, будто вырывают из когтей тьмы свои грязные души, пачкая и без того запятнанные грехом пальцы. Все поворачиваются спиной, подставляя её для сильного удара ножом судьбы, принимая это как должное. Улыбаются, попивая кофе, где пар будто сказочный дым границ мечтаний, и наблюдают, как некая субстанция проходит мимо их окон.       Прозрачные слёзы неба стараются как можно меньше причинять боль, падая с головокружительной высоты прямо на голову. Но они разбиваются об капюшон плаща и, прося прощения, быстро стекают вниз, собираясь в самом низу подола в одну большую каплю сожаления.       Ощущение избитого тела давно не покидает, только усиливается, отчего становится не по себе, но особого внимания на этом не заостряешь, потому что оно теряется среди запахов выхлопных труб автомобилей и раздражённого рыка моторов.       У каждого своя дорога, свой путь, они знают, чего хотят, чего желают, к чему стремятся и что их ждёт. Известность не пугает их, они морально готовы принять на себя сокрушительный удар под дых. Дышать перестанешь на несколько секунд, но зато со слезами на глазах будешь смотреть вперёд, отсчитывая минуты, когда лёгкие восстановятся, и ты сможешь сделать шаг.       А ты не знаешь ничего и в то же время знаешь слишком много, что во сне, а может и наяву, видишь крышку гроба и зашитый рот. Наблюдаешь со стороны на самого себя, смеёшься, бросаешь последнюю горсть информации, что ты здесь был, в яму, где глубина соизмерима с Марианской впадиной, и уходишь, натянув на глаза чёрную кепку с красной буквой «S».       «Secret» — что за секрет кроется в этих изгибах цвета крови, в этих нитях, которые ничего не значат для обычного человека?       «Silentium» — что такого в этой букве, отчего ты молчишь, надевая чёрную маску, пряча и нос, и рот и чуть ли не пытаешься сделать так, чтобы этот кусочек материи закрыл тебе глаза?       Погода — твоя вечная подруга, которая всё время остаётся у тебя в долгу, а ты не можешь ей отплатить даже лёгкой улыбкой. Сейчас она не жалеет себя, не прислушивается к чужому мнению и даже отбросила в сторону своё важное место — трон, где, сидя, беспрекословно выполняла поручения голоса того, кого не видела, но чувствовала. Она полностью отдалась тебе, служит только твоему взгляду из-под козырька кепки и, читая там «смой следы», кивает, ударяя кнутом призыва дождь.       Вода — твоя единственная причина идти вперёд, измеряя быстро скользящие по асфальту ручейки массивными армейскими ботинками «Danner Acadia», или, как ты их ласково называешь, «Крушители черепов». Они полностью оправдывают свое второе имя и идеально выполняют свою работу, ни разу так и не подставив своего папочку.       Прекрасное чувство, когда рельеф «Крушителей черепов» отпечатывается на щеке того, кто слёзно умоляет его никчёмную голову не вдавливать в пол, при этом истошно крича о помощи.       «Save» — разве «спасение» значит «красная буква, похожая на язык змеи»? Ты тоже так не думаешь.       Жестокость — твоя визитная карточка, однако она ничего о тебе не говорит, ты всё такой же неизвестный — никому и даже самому себе.       Одиночество — твой выход, и ты даже благодарен судьбе за то, что у тебя никого нет.       Неизвестность — твоё имя — родное и приевшееся. Ты устал перед тем, как выпускать на волю очередную грязную душонку, наклонять голову сначала на правый бок, а затем показывать указательным пальцем на красные линии, вычерчивая английскую букву «U». Потом уже выпрямляться во весь рост, продолжая вдавливать ногой в пол череп слабо сопротивляющегося человека, наслаждаясь сдавленным стоном, который улетает в забытье ночной улицы. Устал называть себя, потому что всё равно никто тебя не знает и не помнит, а ты их.       Игра незнаек, где правила просты и предельно ясны, а все являются пешками: короля давно нет, есть только слуги.       «Unknown Secrecy» — если наклонить голову на правый бок, то буква «U», а если вернуться в исходное положение, то буква «S». Вот почему ты — «Неизвестная тайна» или «US» — нам. Ты должен «нам».       Ты чей-то, но не свой, себе не принадлежишь. Ты тот, кто никого не знает, а они не знают тебя. Ты тот неизвестный, который шагает по дороге разбитых черепов и скрывает своё лицо, но не глаза, потому что, посмотрев на небо, дождь тут же начинает петь свою песню, смывая кровь, грязь и грех.       Стирается твой след, твоя память, твоё «Я». Всё исчезает, забывается, пропадает. Помни, ты чьё-то оружие, принадлежащее «нам», а значит, не имеешь права чувствовать, не имеешь права поступать так, как хочешь, ничего не имеешь, за исключением выбора: жить, убивая, или убивать, живя.       Ночь твоя неизвестность и в то же время известная до боли пустота. Она тебя знает, понимает и делает всё возможное, чтобы ты не терялся между дежавю и жамевю. Просто делай свою работу.

      Неизвестная тайна, чья-то, но не своя.       Шагая по мокрому асфальту и ступая тяжело в лужи, ты не волнуешься ни о дожде, ни о запахе бензина, который больно бьёт в нос, ни о слабом освещении твоей дороги при помощи включенных ламп из окон домов, где живут те самые трусы, бежавшие от самих себя. Машина перед тобой остановилась, её мотор выключили, заставив автомобиль издать последний рык, и глаза, полные страха, уставились прямо на твою кепку.       Он знает, кто ты.       Знает и ждёт, когда с железного кольца на козырьке упадёт последняя капля воды, и ты уставшим взглядом посмотришь на свою новую жертву.       Ночь проглотит его молчаливый крик принятия участи судьбы, которая предписана твёрдой рукой хозяина, кому принадлежит «Неизвестная тайна». Дождь смоет кровь в канализацию. А ты теперь получишь входной билет в суть своей жизни, где вопрос «откуда тебя знают?» станет вечной болью.       Шрам за шрамом эта боль будет появляться невидимыми нитями на твоём теле, и только ты знаешь, что они несут в себе, какие глубокие раны, скрытые за занавеской тайны.       Ты просто выполняешь свою работу. Ты — неизвестный. Ты тот, кто каждый день бросает горсть земли в могилу неизвестного.

      Неизвестная тайна, чья-то, но не своя.