***
— Ты мудак, Оливер, — Проорал Джон, как только захлопнулась стальная дверь убежища, — Мудак и осел, — продолжал он спускаясь по лестнице, — он был в ярости, на протяжении всего пути сюда, как и Рой. Они не проронили ни слова, пока добирались, но сошлись в одном, заходя в клуб, они или попробуют избить его, либо обматерят, или же сделают и то, и то. Джон начал действовать сразу. — Скажи честно, ты совсем умом тронулся? — вскрикнул Рой, не решаясь оскорбить Куина. Он громко вышагивал по лестнице, расстегивая на себе амуницию. Он и Джон замерли в нескольких метрах от стрельбища, засыпанного простреленными теннисными шарами. Оливер молчал. — Ты думаешь у тебя у одного проблемное прошлое, а? — спросил с надрывом Джон. Он скинул куртку на пол, создавая еще больше шума, чтобы привлечь к себе внимание этого холодного и невероятно глупого мужчины, — Хватит выставлять себя вечной жертвой, Оливер. Вынь уже голову из задницы и пораскинь мозгами..— он не успел закончить, Куин его перебил. — Что было бы, если бы Фелисити умерла, — спросил он так, словно это было само собой разумеющееся. Его голос был настолько будничным, что Рой с Джоном опешили от неожиданности. — Что? — промямлили они вдвоем, медленно осознавая к чему клонит мужчина. — Я спросил, — начал было все также спокойно Оливер, — Что было бы, если бы она умерла? — но все же сорвался. Его крик разлетелся в тишине бункера так отчетливо, что они продолжали слышать его, даже когда он, отбросив лук ушел к компьютерам. На главном экране застыло личное дело Фелисити Смоук. — Что ты имеешь в виду? — все еще не догоняя уточнил Рой, откидывая свою злость на второй план. Сейчас не время для крика, надо успокоиться. — Этого бы не случилось, — в противовес уверенно сказал Джон. Он развернулся к Куину и скрестил руки на груди, — поэтому мы и держим ее здесь, не так ли? Она не боец, она айтишник. Сидит в защищенном бункере, с целым отрядом преступников, готовых порвать за нее глотки, — Оливера бесила его уверенность. — И помешало ли это зацепить ей на шею ошейник со взрывателем? — холодно спросил Оливер. Рой в недоумении уставился на Джона, — а когда Хелене Бертинелли заставить Фелисити взломать базу ФБР, мы успели ей помочь? — продолжал он угрюмо, — Или когда она попалась в том бандитском казино, по моей просьбе? А что насчет опасности погибнуть при землетрясении в Глейдс, когда она отказалась уходить из бункера? Или стала приманкой для кукольника? — Оливер продолжал давить своими вопросами мужчин, не ожидая от них никакого ответа, — Что случилось бы с этим ребенком тогда? Стал бы он думать о том, что его мама делала благое дело? Или подумал бы, что она пострадала за зря, пытаясь поймать очередного урода, коих в мире еще миллионы, — с горечью выплюнул он. — Уверен она знала о рисках, — ответил Джон. Рой опустошенно оперся на стол, понимая, что ему не стоит влезать в этот разговор. Он слишком мало знает о том, сколько ребята уже успели пережить. — Ты и понятия не имеешь о чем говоришь, — прикрикнул в ответ Оливер. — Оливер, это же Фелисити! У нее всегда есть план, — вторил ему Джон, откидывая что-то, что было у него в руке в сторону. — И тем не менее плана на этот вечер у нее не было! — в ответ крикнул Куин, чем ввел Джона в секундный ступор. Оливер был прав, сегодня все явно пошло не так, — Она даже не знала, что сказать нам, Джон! Она явно не предполагала, что мы встретимся с ее сыном! — кричал он, прохаживаясь между компьютерами. — Откуда ей было знать, что мы заявимся из-за чемоданов, — пытался парировать мужчина. — Откуда ей было знать, что она не взорвется в ошейнике, не будет похищена, убита нашими врагами или просто застрелена в какой-нибудь перестрелке? — яростно кричал ему в Куин, — Мальчик остался бы один! И мы были бы виновны, — он возбужденно развел руками, беря в расчет всех и каждого, кто есть в команде, — Я, она, ты, Рой, Лорел, Сара, Тея в конце концов. Мы все были бы причастны к этому. И что бы он делал? — Учитывая мои наблюдения - мстил, — наконец встрял Рой. Логово погрузилось в тишину. Все трое погрузились в свои мысли, анализируя все, что было сказано Оливером и Джоном. Каждый из них понимал, что ситуация патовая, но делал свои выводы. Рой прервал тишину, — У нас у всех есть прошлое, Оливер. Каждый из нас совершал ошибки. Мы не можем судить Фел за то, что у нее есть сын и мы не можем судить ее за то, что она нам о нем не рассказала. Лично я у нее не спрашивал и понятие не имею, что бы я должен был вам сказать, будь у меня ребенок…— он задумался буквально на секунду и не давая Джону вставить и слова, пусть он и собирался, продолжил, — Типо, хей ребят, я тут хочу поиграть с вами во мстителя, поймать пару преступников и сделать этот город безопаснее, но возьмите в расчет, что у меня есть ребенок. Вы не спрашивали, но вот вам ценная информация обо мне, которой в случае чего вы можете воспользоваться, — сказал он, нарочно придавая своему голосу странный тон, что делало высказывание еще более глупым. Джон хмыкнул.***
2 июля. Понедельник. Около 7 утра. — И ты сейчас просто так возьмешь и поедешь на работу? — недоуменно взвыл Джексон. Он донимал Фелисити уже час, во время всех ее сборов. Вчера, когда незванные гости ушли, он решил не давить на свою мать. Дав ей успокоиться, он, в качестве поддержки, попросился лечь вместе с ней, что, безусловно, ее обрадовало, но вот утром, он решил добиться от нее объяснений. — Да, вот так просто возьму и уйду на работу, — ответила девушка поправляя макияж перед зеркалом. Ей надо оставаться спокойной, уверенной и собранной, чтобы вернуть свой образ сильной и уверенной в себе женщины в глазах сына. Она понимала, что разговора с сыном не избежать, но и отчитываться перед ним она не собиралась. Она может позже объяснить ему причины работы на Стрелу, когда он успокоиться и не будет давить на нее. В конце то концов, кто в этой квартире взрослый? — Мам, ты издеваешься надо мной? — кричал он в ответ. — Криками ты ничего не добьешься, — спокойно ответила ему Фелисити, собирая волосы в хвост. — Мам, — выдохнув сказал мальчик, — мам, Барри в курсе? — с надеждой в голосе спросил он. Девушка обернулась на него, пытаясь подобрать слова. Вот что удивительно, последнее время она стала чаще сталкиваться с проблемой нехватки слов, чего раньше никогда не случалось. — Джексон…— она снова запнулась, не зная, как продолжить. Слова так и застряли в горле. Мальчик терпеливо ждал, пока Фелисити собирается с мыслями и даже привычно подставил голову под ее руку, когда она нежно взъерошила его волосы. Ей сейчас тяжело, он понимает, но и ему тоже. Он только сейчас понял, в какой опасности был самый дорогой ему в жизни человек и хотел понять почему она так поступила. Ему нужны были подробности, все ответы и детали, чтобы решить, как правильно относится к решению его матери играть в защитника города, — Да, дядя Барри в курсе, — даже слишком сухо ответила девушка. Теперь, когда ее сын был спокоен, она могла отвечать на его вопросы, пусть и не так подробно как он бы этого хотел. — Как давно? — мальчик тяжело вздыхает, прежде чем продолжает спрашивать. Нет, он не разочарован в действиях матери или в том, что дядя Барри ему ничего не сказал, но ему необходимо было знать, что об этом думал его лучший друг и почти отец. — С самого начала, — с горечью в голосе проговорила девушка. Она отвернулась от Джексона и продолжила собирать волосы в хвост. — Что он думает по этому поводу? — с непонятной даже ему самому надеждой в голосе спросил мальчик. — Он был недоволен по началу, потом все понял. — Ясно, — он задумчиво наблюдал за тем, как она делала прическу. Его мама была еще молодой и, как ему казалось, очень красивой. Она старалась стильно одеваться, носила каблуки и прятала недосып за плотным консилером, перетягивания внимание с усталых глаз на яркую помаду на губах. Прямо как сейчас. Образ матери казался ему очень светлым и простым для понимания поверхностно, но со слишком уж запутанным внутренним миром. Для него Фелисити Меган Смоук была загадкой, решения которой он не мог найти. Каждый раз, узнавая что-то новое, ему приходилось долгое время анализировать, связывая все слова и поступки воедино. Пусть он и знал банальную истину, что его мама почти всегда говорит то, что думает, но также он осознавал, что думает она куда больше, чем говорит. Он любил свою мать. Определенно и безоговорочно он ее любил и дорожил ею больше всего на свете. Также он пытался ее узнать, ведь, как он узнал много лет назад, она отлично умеет хранить секреты, что вчера и сумела, в очередной раз, подтвердить. Будучи образованной и очень умной женщиной, его мама умела критически мыслить и правильно расставлять приоритеты. Например, главным ее приоритетом был он, Джексон. Это он знал точно. Причем он был уверен, что она и себя ставила в приоритет, но теперь уже не знал насколько сильно он ошибся. В связи с этим в его голове вновь всплыл вопрос, который последнее время терзал его все больше и больше. Он понимал, что забеременеть в подростковом возрасте можно разными способами, но почему она не сделала аборт или не отдала его на усыновление? Рождение ребенка сильно ограничило бы девушку во многих областях, так что логично было бы предположить, что подобные варианты она рассматривала, но почему нет? К тому же, он не замечал, чтобы его мать была особо религиозна или консервативна, скорее наоборот. В таком случае, думалось ему, ее выбор не имел никакого смысла. Несмотря на то, что он, понимал, что подобный исход привел бы к отсутствию Фелисити в его жизни или даже отсутствию его жизни вовсе, но он также понимал, что это лишило бы ее большинства проблем. Именно поэтому, Джексон все чаще задумывался о том, что из себя представляет его мама и все больше понимал, что будучи позитивной, доброй, болтливой и невероятно умной и неудачливой женщиной, она принимала решения следуя определенной парадигме своих собственных жизненных установок. Иррациональность в жизни Фелисити Смоук стала бы фатальной ошибкой, так что с подростковых лет было необходимо принимать верные решения и думать наперед. Все это натолкнуло Джексона на создание некоторого списка вещей, событий и обстоятельств, которые не подчинялись условным жизненным правилам его матери, которые он сумел вывести совершенно самостоятельно, чем сильно гордился. Начал он список с вопрос: почему его мама оставалась с ублюдком-Селдоном-Купером так долго? Его крайне сильно волновал этот вопрос, ведь он всеми силами давал матери понять, что Селдон ему не нравился, когда речь заходила о том, что даже если мужчина не выказывает должного уважения к Фелисити, то он хотя бы станет ему отцом. Осознание пришло к Фелисити не сказать, чтобы рано, но еще не слишком поздно, чтобы позволить Селдону влезть в ее жизнь куда глубже и сделать ее еще более несчастной. То как его мама выгнала Купера из из дома все еще оставалось для него загадкой, но он также знал, что эта загадка храниться в ее прикроватном тумбе с тех пор. Вопросов он, конечно, не задавал. Вторым по номеру, но не по важности следовал вопрос: почему мама отказала дяде Барри, когда тот сделал ей предложение. Вообще Джексон не должен был знать о том, что дядя Барри когда-то делал предложение его матери. Мало того, предложением это назвать было сложно. Просто он случайно наткнулся на письмо, которое Фелисити спрятала в закрытом на ключ ящике своего стола, пару лет назад. Не стоит уточнять, что Джексон практиковался в вскрывании замков, что и стало причиной обнаружения заветной стопки писем. К его чести, Джексон держался три дня, пытаясь побороть в себе желание прочитать все эти письма, но в ночь на четвертый день, не выдержав, решился все прочесть. Письм было не много, и все они датировались временем кризиса в отношениях его матери с Селдоном. Одно из самых интересных, было старо как мир, заляпано слезами и не было ни капли похоже на признание в любви. Барри писал, что безумно дорожит своей подругой, что любит Джексона и готов пожертвовать всем, чем только можно, чтобы помочь Фелисити. По дате мальчик понял, что это были те тяжелые дни, когда Селдон больше всего сходил с ума, и всего за пару дней до его капитуляции и взрывного разрыва отношений. Барри делал особый акцент на том, что Селдон опасен и упоминал, в который раз, что может приехать и забрать Фелисити и Джексона в Централ сити. Это было последнее письмо и Джексон не знал, что и думать. Если следовать логике, то Фелисити должна была согласится хотя бы на побег. Если следовать логике самой же Фелисити, то она должна была согласится на брак с Барри. А если думать о морали, то вся эта ситуация сплошной бардак и беспорядок. Третьим же странным поступком в жизни своей матери Джексон выделял переезд в Старлин сити. Город, что она ненавидела, что принес ей множество проблем и в который она не могла взять его, своего сына. Смешным ему казалось то, что его мама даже не рассматривала вакансии в других городах, до появления должности в Куин Консолидейтед. По ее же словам, это была глупая затея, подавать заявление туда, куда ее сто процентов никогда бы не взяли. Но ее приняли. И она согласилась на переезд. То что раньше звучало для нее, как нонсенс, стало реальность, и Джексон не понимал почему. Конечно, в иных условиях выбор был очевиден, но учитывая, что первоначально его мама даже не рассматривала переезд, но неожиданно резко согласилось, шло в разрез с ее образом в его голове. И последнее, что стало волновать его только сейчас, неожиданно резко даже для него вырвалось из его рта, — Почему ты не рассказала им обо мне?***
— Как обычно, ровно за минуту, до того, чтобы опоздать, Мисс Смоук, — язвительно выплюнула Рошев, стоя у стола Фелисити, когда та ворвалась в кабинет. Каждый день она выглядела прекрасно: изящная осанка, прекрасный наряд, прическа, как из парикмахерской, и макияж, словно от визажиста. Фелисити знала, что с утра ее снова будет ждать Рошев. Каждый день ее встречает именно она, в надежде отчитать ее за опоздание. Фел знала, что Изабель мечтает убрать ее из компании, ведь именно из-за нее Оливер все еще держится на посту председателя, но все никак не могла найти способа это сделать. Вообще, если бы не Фелисити, контрольный пакет акций увели бы из под носа Куинов, но она сделала все чтобы вернуть право обладанием компании ее законному наследнику. Сейчас у Оливера было пятьдесят восемь с половиной процентов от всех акций, в то время как у Изабель всего пятнадцать. Не смотря на это, именно ее пятнадцать процентов давали ей право не только работать в компании, но и участвовать в собрании акционеров, подписывать документы, участвовать в сделках и предлагать кучу бесполезной ерунды, которую она так любит использовать, чтобы приходить в офис к Оливеру. Кучи документов, которые она постоянно отправляет Фелисити на проверку и перепроверку, уже стали причиной пристрастия второй к чаю с ромашкой, а временами и Фраппе из Старбакс. В конце концов, сладкое помогает переживать стресс. — Доброе утро, мисс Рошев. Рада видеть вас так рано, — нарочито вежливо ответила девушка, усаживаясь за стол, — Чем могу помочь? — спросила она, включая свой компьютер. — Сообщите мистеру Куину, что я жду его в его кабинете, — Рошев выделила последнюю часть предложения, явно давая понять, что она никуда не собирается уходить, пока не встретится с Оливером. Фелисити, кивнув начальнице, начала быстро набирать номер Оливера, но вдруг, в нерешительности, замерла над кнопкой “вызов”. Может ли она звонить ему сегодня? Да, это по работе и они вроде взрослые люди, но как ей подсказывал опыт, Оливер не силен в разделении личной жизни с карьерой и “хобби”. — Ждете особого разрешения? — с раздражением спросила Рошев. — Нет, просто я вспомнила, что Мистер Куин просил не беспокоить его сегодня с утра по семейным причинам, — протараторила Фелисити, выдумывая на ходу . — А работать мистер Куин с утра не собирается? — В связи с преддверием праздников, все собрания были заранее перенесены на следующую неделю, мисс Рошев. Это было утверждено еще месяц назад, — быстро ответила девушка, не понимая, почему она прикрывает спину Оливера, если всех собак сейчас спустят на нее. — Звоните, — в приказном тоне ответила ей Рошев. Девушка нехотя нажала на кнопку и приложила телефонную трубку к уху. Гудки, гудки, гудки и перевод на голосовую почту. Фелисити вздрогнула, когда услышала знакомое “Здравствуйте, это Оливер Куин. Я сейчас не могу говорить, так что оставьте сообщение после звукового сигнала. Биип.” — Мистер Куин, Доброе утро. Это Фелисити Смоук. Мисс Рошев просит вас как можно скорее приехать в офис, чтобы обсудить с ней что-то важное в кабинете. Спасибо, — вежливо и почти спокойно проговорила девушка в трубку. Хотя сложно сохранять спокойствие, когда находишься между молотом и наковальней. С одной стороны, если Оливер не приедет сегодня на работу, девушке придется справляться с Рошев в одиночку. С другой же стороны, если он приедет в офис, то гнетущая атмосфера сожрет ее с потрохами и в конца дня она будет, вероятно, вымотана еще сильнее, чем в первом случае. Ее предположения почти оправдались. Оливер так и не приехал на работу в этот день, а Рошев не то, чтобы замотала Фелисити расспросами и работой, поедая ее мозг десертной ложечкой, но еще и заставила ее звонить боссу двадцать семь раз. После третьего звонка, Фелисити почувствовала жалость в отношении Оливера, после восьмого ей уже стало жаль себя. Когда она в пятнадцатый раз повторила одни и те же предложения, слово в слово, попрошу заметить, Рошев начала орать на нее, когда Фелисити еще не успела положить трубку. Каждый последующий звонок сопровождался ее причитаниями на заднем плане. Ни в какой из звонков Оливер не взял трубку и девушка, не в силах придумать оправдание, просто молчала, пока Рошев разносила ее, Оливера, компанию, ее и его чувства долга и ответственности в пух и прах. Ее крики были слышны на всем этаже и, если честно, после 10 минут Фелисити перестала чувствовать что-либо кроме разочарования в своей жизни. Ей впервые за последние одиннадцать месяцев захотелось вернуться на свою невысокую должность в IT-отделе и спрятаться в маленьком кабинете где-то недалеко от серверной. Ровно в 18:05, когда Рошев пила воду из пластикового стаканчика, недовольно топая ножкой у стола Фелисити, девушка выключила компьютер и начала собираться домой. Сегодня ее более не интересовали ни крики Изабель, ее номинального босса, ни местонахождение ее фактического начальника, ни допрос, который ей устроит сын, Рой и Джон, когд она окажется дома, ведь она не поедет в логово. Сегодня точно НЕ день для логово.***
Оливер слышал каждое голосовое сообщение оставленное Фелисити на протяжении всего рабочего дня. Его удивляла его настойчивость ровно до того момента, как он не услышал Рошев на заднем плане. В его голове сразу нарисовалась картина, как Изабель отчитывает его личного ассистента за то, что она даже в теории не могла проконтролировать. Да и хотела ли? Оливер мрачнел с каждой минутой. Его мысли все время витали вокруг предательства Фелисити и ее некомпетентностью в роли матери. Именно так он решил это назвать. Джон пришел в логово в районе четырех часов дня и застал около пяти звонков. Первые три он сопровождал угрюмым взглядом и очень разочарованными вздохами, в то время как последние два он вообще не стал дослушивать, покинув логово на около десяти минут. Атмосфера явно оставляла желать лучшего, но никто ничего делать с этим не собирался. Даже пришедший Рой лишь с грустью выдыхал смотря на мерцающий от непрочитанных сообщений телефон. Все продолжали молчать. Так прошло около трех часов, ведь никто не решался начать разговор. Никто даже не решился закрыть вкладку личного дела Фелисити на одном из мониторов, где черным по белому было написано, что у нее есть ребенок. И в конце концов в одиннадцать часов вечера, когда клуб над Логовом уже во всю работал, а от Фелисити так и не было вестей, что-то начало меняться. Оливер молчал. Джон сидел за компьютером. Рой тренировался. Фелисити не пришла. Оливер разочаровался в ней еще больше. Джон закрыл страничку с личным делом Фелисити. Рой продолжал тренироваться. Оливер схватил свой телефон. Джон насторожился. Рой продолжал тренироваться. Оливер просмотрел все сообщения и входящие звонки. Джон следил за Оливером. Рой был все также невнимателен. Оливер кинул свой телефон в стену. Джон разочарованно выдохнул. Рой уставился на них удивленно. Оливер ушел на ночное дежурство. Джон остался за компьютерами. Рой остался без внимания. Оливер целенаправленно отправился к дому Фелисити. Джон ничего не сказал по этому поводу. Он ничего не сказал даже когда Оливер остался у окна девушки на более чем два часа. Он только лишь дал сигнал Рою, чтобы тот заступил на патруль. Он выключил микрофон и предупредил Арсенала, чтобы тот обошел стороной район Фел, и продолжил наблюдать за передвижениями Стрелы. Их не было. Оливер сидел неподвижно два часа сорок минут, наблюдая за тем, как Фелисити разговаривала с мальчиком в гостинной. Она сидела в кресле напротив окна, так что он мог видеть ее лицо. Она была расстроена, но очень серьезна. Мальчик же время от времени ходил по комнате кругами, в явном возмущении. Они явно о чем-то спорили и ругались, но делали это достаточно тихо, ведь он точно видел, что Фелисити даже не поднимала голос. Каждый раз, когда мальчик возмущаясь ходил по комнате вскидывая руки, она подливала себе в кружку чай из чайничка, стоящего на журнальном столике, и молчала ждала пока ее сын успокоиться. Оливеру было странно наблюдать за Фелисити сегодня. Он понимал, что его не должно было быть тут, что он зря специально надел другой костюм, чтобы его не могла засечь Фелисити, что нельзя наблюдать за ней изподтишка, но он не мог уйти. Он хотел узнать больше. Он скучал. Он хотел увидеть ее, но ему было страшно. Он хотел услышать ее голос, но он волновался слишком сильно и путался в своих мыслях. Он жалел себя. Винил ее и жалел себя. Рациональная часть сознания кричала ему, что он не прав, что он должен узнать всю историю, прежде чем начать ее клеймить и злиться на нее, но эмоции заглушали все. Ему хотелось быть злым и он злился, хотелось в ней разочароваться и он сделал это. Но как быть дальше со всем этим он не знал. Лишь один человек был способен ему сейчас помочь, лишь одного этого человека он хотел бы видеть рядом, когда его съедает неуверенность, злость, растерянность и, к сожалению, ужасная грусть. Этот человек, даже просто находясь рядом, сделал бы день куда проще и распутал бы клубок его черных и гнилых мыслей. Одно лишь оставалось проблемой - этим человеком и была Фелисити. И как ему было больно от того, что она, вероятно, об этом не знала. Его пустой взгляд все еще следил за всем, что происходило в комнате, когда, как он понял, беседа подошла к концу. Джексон и Фелисити сидели молча в гостинной около десяти минут, когда мальчик встал и принес девушке какую-то коробку. Оливер насторожился, словно забыв, что это мать с сыном, а не похититель с Фелисити. Он быстро перебрался на точку поближе, но ему все равно было тяжело рассмотреть, что было в коробке, когда девушка ее открыла. Джексон не остался в комнате, он сразу же ушел, оставляя мать одну. Оливер, опять в попытке понять, что внутри еще больше приблизился, теряя самообладание, но вдруг обнаружил, что теперь может рассмотреть происходящее в комнате Джексона, которая раньше была гостевой у Фелисити. Мальчик раздвинул шторы и рассматривал город. Оливер скрылся в тени, переключив внимание на него. Вчера он не успел оценить этого ребенка, но сейчас казалось, что он не совсем тот беспомощный малыш, коим он его считал. Взгляд и спокойные, уверенные, действия Джексона внутри комнаты говорили об обратном. Джексон стоял с планшетом, словно выстраивал маршрут, водя пальцем по окну, и сравнивал с чем-то у себя на экране. Он занимался этим около пятнадцати минут, после чего отошел к столу и начал что-то быстро печатать на компьютере, он успел запустить несколько непонятных Оливеру программ, похожих на то, в чем ковыряется Фелисити. Все это время Оливер не сводил с мальчика глаз, пытаясь понять на какие именно точки он указывал, мельком он просматривал направление его взгляда и движений рук. Неожиданно мальчик отложил все, что он делал, словно сделал все что ему было нужно, и достал блокнот размера А4. Он не долго писал прямо у окна, после чего развернул лист к окну, так чтобы Оливер смог его прочитать. “Я знаю, что ты здесь.” Мальчик смотрел в сторону, где прятался Оливер, но не прямо на него. Он не мог его увидеть, но точно знал, где примерно сидит мужчина, но даже силуэта его уловить не сумел. Оливер удивленно уставился на Джексона, понимая, что тот определенно не мог проследить его траекторию, заметить его передвижения, но как-то все равно его засек. Неожиданно для себя он понял, что замер и не может пошевелиться. Удивление смешанное с настороженностью сковали его. Мальчик вновь развернул блокнот к себе и вскоре развернул его обратно. “Мама не знает.” Гласила надпись. Оливер выдохнул, непонятно от чего. Парнишка оказался не так прост. Теперь ему хотелось узнать для чего он все это делает. Таинственность его сжирала. “Завтра в восемь вечера на крыше этого дома.” Последнее что написал Джексон, прежде чем задернуть шторы. Оливер еще недолго смотрел на его окно, теряясь в догадках. Повернувшись к окну гостинной, он с удивлением застал Фелисити, плачущую над странной коробкой, которую он пытался рассмотреть ранее. Она с силой прижимала одну руку к губам, вероятно, чтобы не издавать звуков, и второй она обнимала себя за плечи.