Чудные соседи

Шастун не ожидал от этого вечера ничего хорошего. Серьёзно, как можно надеяться на спокойный уютный вечерок, если утро и день были просто пиздецовые? Сначала Антон проспал, и вместо любимой мелодии его разбудил громогласный приказ шефа. — ШАСТУН! СРОЧНО СЮДА! ПОЯВИЛОСЬ НОВОЕ ДЕЛО! — оглушающие раскаты голоса Славы, казалось, могли разбудить даже мёртвого. — Уже лечу, — отрапортовал Антон, пытаясь одновременно одеваться и есть. Получалось, откровенно говоря, не очень: рука с зажатой в ней вилкой вчерашних макарон упорно не хотела пролезать в свитер. Да и кофейной бодрости в этот раз сонному мозгу не перепало — Шастун с удивлением обнаружил в чайнике приварившуюся к нагревательному элементу крышечку от пузырька валерьянки, потерянную с неделю назад. Рабочий день выдался не лучше: сначала пришлось пробираться на место преступления пешком, потому что для машины Виноградова не нашлось нормального подъездного пути, и ботинки насквозь промокли из-за грязной кашицы, которая всего пару дней назад была красивым хрустящим снежком, а щёки горели, как от пощёчин — большое, блять, спасибо ветру, швыряющему в лицо колючие кристаллики замёрзшей воды. И после всех этих злоключений выяснить, что то была ложная тревога, и дело должно быть направлено в полицию, а не в прикрывающееся ей Ведомство, а значит, всё это было зря… Да ещё и в участке — в ведомственном участке, разумеется, а не ментовском — он, решив просушить обувь, случайно переборщил то ли от недосыпа, то ли от расстройства, и подошва слегка оплавилась, противно воняя. От запаха-то Антон избавился, — зря он, что ли, маг воздуха, — но изначальный рельеф подошв стёрся, отчего по дороге домой он успел четыре раза упасть в мерзкую холодную жижу, что настроения тоже не прибавило. Вернувшись домой, он хотел было расслабиться в ду́ше, но в самый неподходящий момент окутывающие тело тёплые струи сменились ледяными. Поспешно отпрыгнув с оглушительным «ЁБ ВАШУ НАХУЙ», Антон, разумеется, поскользнулся и рассёк губу о бортик ванны, а в довершение на него свалилась шторка для душа, обидно огрев по макушке раздвижной пластиковой штангой. С удивлением убедившись, что кости не сломаны и даже все зубы целы, Антон кое-как встал и перекрыл воду. Растеревшись полотенцем до красноты и ощущения горящей кожи, он проверил газовый котёл, не подающий признаков жизни. О да, остаться в февральскую холодрыгу без горячей воды и отопления — прям мечта. И если отопление он ещё может заменить несложными огненными чарами, то нагреть воду в трубах ему никак — слишком уж чуждая стихия, не приноровишься: или тепло поглотится материалом оболочки ещё на подлёте, или жар будет столь сильным, что напрочь расплавит трубы, и как тогда перед сантехниками объясняться? Звонок Позову не дал поводов для утешения: контактов каких-нибудь газовокотельных служб он не знал, даже воспользоваться его ванной не получится — ещё утром Дима уехал в другой город на неделю, а у Антона, как назло, ни ключа, ни отмыкающего заклинания — не даётся оно, только на водную стихию рассчитано. Помощь пришла откуда не ждали: просочившийся сквозь стенку Воля подсказал, что некогда, ещё при жизни, сталкивался с подобной проблемой, и знает, к кому можно обратиться. Однако стоило Шастуну понадеяться на то, что полоса невезения наконец закончилась, как выяснилось, что помочь может только Арсений, мать его, Попов! Три дня участковый маг упрямо мылся из тазика, хоть это и было ужасно неудобно. На четвёртый он всё-таки не выдержал и постучал в дверь квартиры номер шестьдесят пять, сам не зная, почему именно в эту, а не в объединённую с ней шестьдесят шестую, и почему вообще стучит, а не звонит, и уж тем более понятия не имея, что сказать кровососу. Какое-то время было тихо, но наконец из-за двери донеслось размеренное шарканье тапочек и звяканье ключей. Как и сам Антон, Попов напрочь проигнорировал наличие глазка, поэтому на его заспанном — а почему, собственно, заспанном, если вампиры не нуждаются во сне? — лице нарисовалась лёгкая тень удивления. — У меня сломался газовый котёл, из крана течёт только ледяная вода, — сразу перешёл к делу Шастун. — И ты решил воспользоваться моей ванной? — слегка оживился Арсений, многозначительно приподнимая бровь. — Потереть тебе спинку? От смертоубийства мага удержало лишь осознание того, что мёртвый Попов котёл ему не починит. — Нет. Мне сказали, что ты разбираешься в этой технике, — намекнул Антон, отчего-то не решаясь прямо попросить о ремонте или хотя бы диагностике бойлера. Он заметил, что вампир перешёл на ты, но не стал возмущаться — в конце концов, глупо от представителя нежити ожидать уважительного обращения. — Оооо, ты приглашаешь меня в гости? — наверное, Попов считал эту протяжную интонацию соблазнительной, но на вкус участкового она была слишком дурацкой и наигранной. — Один раз. Только для того, чтобы с газовым котлом разобраться, — строго предупредил он, но даже его суровая интонация не смогла приструнить Арсения. — Один раз, как говорится, не пидорас, — ухмыльнулся клыкастый, демонстративно обшаривая взглядом фигуру мага, даром что её было невозможно толком рассмотреть за балахонистой одеждой. — Мне за шваброй сходить? — не выдержал Шастун, и вампир отбросил свои «соблазнительные» кривляния, больше походя теперь на человека — обычного человека в шёлковом халате и пушистых тапочках-зайчиках. Прямо в домашней одежде спустившись в квартиру Антона, Арсений приступил к диагностике. Маг на всякий случай стоял рядом — в устройстве бойлера он не разбирался, зато прекрасно знал, что от нежити можно чего угодно ожидать, а значит, лучше быть настороже. Впрочем, вампир никаких признаков неадекватного поведения не проявлял, уделяя всё своё внимание лишь сломавшемуся прибору. Открыв дверцу на корпусе, Попов что-то высматривал, вынюхивал, даже, кажется, простукивал — для Шастуна это всё казалось каким-то сложным магическим ритуалом, что, учитывая его профессию, было даже иронично. Спустя полчаса непонятных манипуляций, десять минут из которых заняло возвращение в шестьдесят пятую за инструментами, бойлер был починен и пищал, аки голодный птенец, требуя добавить воды. — Спасибо. Что я тебе должен? — Шастуну не хотелось быть должным приставучему нежитю, но мамино хорошее воспитание и привитая Академией честь боевого мага обязывали. Деньги он не предлагал — во-первых, откуда у молодого специалиста лишние деньги, а во-вторых, у вампира их всяко больше. Боевые маги обычно расплачивались услугами: мирным существам они предлагали защиту или полезные чары, а сомнительным давали обещание закрыть глаза на какие-нибудь мелкие выходки, если таковые случатся. Вот и теперь Антон ожидал услышать от не-мёртвого что-нибудь вроде того. — Ну-с, прекрасная принцесса, твой рыцарь героически сразил дракона и требует в награду заслуженный поцелуй, — пафосно провозгласил Арсений и будто в подтверждение своих намерений сложил губы бантиком. Антон офигел настолько, что все слова позабыл, даже самые действенные, вроде заклинаний и матов. Движением пальцев призвав из коридора метлу, он обрушил её — и свой гнев — на этого недоделанного рыцаря клыкастого образа. — Моя принцесса ещё и недотрога, — фальшиво умилялся Попов, пытаясь сохранить достоинство, хотя попытки сделать это, улепётывая от метлы, были крайне нелепы. Маг надеялся было, что на этом их взаимоотношения окончатся, так и не начавшись, но спустя несколько дней Попов постучал в его дверь. Шастун только-только вернулся с ночного дежурства и дико хотел спать, так что визиту клыкастого не обрадовался от слова «нахуй». — Чё надо? — с порога начал Антон, лишь теперь запоздало сообразив, что можно было просто-напросто не открывать ему. — Мы как-то не очень позитивно начали знакомство, да и продолжили тоже не ахти как. Предлагаю начать всё сначала, — торжественно объявил Арсений, одаривая его ослепительной улыбкой и почему-то бутылкой коньяка с конфетами впридачу. — Чё? — переспросил Шастун, ибо столь странную ситуацию его вырубающийся от усталости мозг совершенно не мог понять. — Давайте вы пригласите меня в дом, и мы нормально познакомимся, поговорим, выпьем… — Выпьем, значит? Я из горла́, а ты из го́рла? — вскипел Антон, вспомнив, что перед ним вообще-то далеко не безобидный сосед, а представитель нежити, причём высокого ранга, а значит, опасный даже для одарённого волшебством человека. — Зачем же из горла́? У тебя что, бокалов нет? Так я свои принесу. А что до твоего го́рла, так ему найдётся куда более приятное применение, — вампир щедро подбавил в голос «соблазнительных» ноток, совершенно не представляя, что они Шастуну как красная тряпка для быка. — Пошёл нахуй, кровосос, — у Антона не осталось сил даже на угрозы. Он мог бы, конечно, потянуться к посоху или применить магию, но, скорее всего, после таких усилий он просто отрубится прямо в коридоре, так что лучшим вариантом было прогнать навязчивого вампирюку словами, а потом кое-как доползти до кровати и наконец-то лечь спать. Видя, что посыл не подействовал, Шастун поспешил усилить эффект: — Швабры захотел? С лица Арсения спала маска излишней любезности, сменившись искренней брезгливостью. — Ну ты и сссссу…швабра, — обронил он, с досадой отшвыривая коробку конфет. — Я к тебе по-человечески, а ты… Ну и пошёл ты! Он резко развернулся на каблуках и, высоко вскинув голову, удалился на свой этаж, громко топая по ступенькам. Антон устало смотрел ему вслед, не испытывая ни радости, ни недоумения — ничего, его эмоции уже заснули. Звук захлопываемой со всей злости двери возвестил о том, что клыкастый точно избавил его от своего общества, и Антон запоздало понял, что можно уже вообще-то закрыть свою дверь и пойти спать.