***
Несколькими днями ранее. После происшествия на кладбище отношения со Смирновым пошли на лад. Нельзя сказать, будто что-то капитально изменилось, всё-таки в один миг друзьями не станешь, для этого нужно время, но, по крайней мере, лаборант перестал смотреть на него волком лишь из-за того, что Шастуна угораздило оказаться Антоном и занять место своего погибшего тёзки. Смирнов всё так же оставался угрюм и нелюдим (Антон не знал, следствие это горя или он и до кончины напарника был таким), но, по крайней мере, теперь он без проблем шёл на сотрудничество с новеньким. Он не только вернул Антону книгу и вырванный из блокнота листок, но даже сам своей морговой пилой разделал кость нужным для задуманного ритуала образом, значительно сэкономив Шастуну время. Другое дело, что после слов Макара Антон не знал, можно ли доверять смуглолицему туманнику. Волхву он верил безоговорочно: ведовские силы крайне избирательны в выборе своих носителей, навсегда оставляя избранника, если тот намеренно причинил вред разумному существу — убил, предал, оклеветал… Словом, во всём городе гарантированно не были замешаны во всех странных происшествиях лишь двое: сам Шастун и Илья Макаров. А вот речам всех остальных слепо верить было нельзя. Отсутствие Иванова в могиле могло иметь множество объяснений. Например, Иванов мог быть жив, по каким-нибудь причинам инсценировав свою смерть — не без помощи напарника, конечно, ведь останки любого из своих непременно попадали на прозекторский стол Смирнова. При таком раскладе нельзя было даже думать о доверии эксперту. Или же Иванов в самом деле мёртв, а его тело кто-то зачем-то выкрал. Такая версия отличалась двойственностью, ведь лаборант-патологоанатом мог как иметь к этому какое-то отношение, так и вовсе быть ни при чём. Опять же, заварушка, в которую они попали на кладбище. Если Смирнов ни в чём не виноват, то, возможно, неизвестный злодей решил устранить их обоих. А может, наоборот, Смирнов и есть злодей, и сам устроил засаду с мертвяками, чтобы отвести от себя подозрения. Чем больше Антон думал обо всём этом, тем больше всё запутывалось. Для того, чтобы смело отбросить хоть какую-то версию, недоставало фактов. Все имеющиеся в его распоряжении дела Шастун уже изучил, поэтому оставалось только ждать, пока в городе случится ещё что-нибудь. Как назло, ничего нового не происходило, так что приходилось коротать рабочие часы, погрузившись в слегка подзабытую артефакторику. Лениво развалившись на стуле, Шастун монотонно водил резцом по кости, постепенно придавая ей нужную форму. Вскоре на телефоне прозвенел таймер, и пришлось, отложив заготовку в сумку, пройти в лабораторию, чтобы снять с огня зелье, на приготовление которого у Антона ушло всё утро. Лабораторией в личных целях ему дал воспользоваться всё тот же Смирнов, аргументировав это тем, что сваренные в домашних условиях зелья, как правило, обладают значительно более слабым действием, да и с непривычки можно накосячить ненароком, а тут хоть под присмотром. Антон с его доводами согласился, но, уходя из лаборатории, на всякий случай незаметно создал в оставлённой над огнём колбе газовый барьер, который свободно пропускал воздух, но стал бы неодолимой преградой для любого незапланированного вмешательства. По пути с работы Шастун заскочил к Серёже. Их отношения давно уже из добрососедских стали дружескими, во многом потому, что Антон, несмотря на то, что гном не мог составить ему протекцию в общинах нечисти, тайком наложил на все окна и двери цокольного этажа заглушающие чары, чтобы при полнолунном бешенстве оборотня соседи не страдали от странных звуков. Он мог бы сказать, что сделал это в эгоистичной цели избавить себя от выслушивания скрежета когтей и воя, но это было бы ложью: по полнолуниям он всегда уходил на дежурство вместе с Эдом, так как лишь они двое были действительно сильными и опытными, по-настоящему боевыми магами. Так что нет, заглушку он поставил из соображений гуманности, пусть и сам не знал, гуманности по отношению к вынужденным слушать жутковатые звуки соседям или к и без того страдающему от своей страшной болезни гному. В общем, после знакомства с кавказским мастером они какое-то время совсем не пересекались, а потом наступило полнолуние, после которого Матвиенко впервые за всё время не получил ни единой жалобы в духе «уйми ты своего Рекса, задолбала уже твоя псина невоспитанная!», и, быстро смекнув, в чём дело, отправился благодарить альтруистичного мага. В отличие от вампира, некогда оставившего благодарность в письменном виде, гном предпочёл нанести Антону визит, чтобы лично, глядя в глаза, сказать «Спасибо». Хотя, возможно, это потому, что от почтового ящика Шастуна слишком уж несло гарью (магия воздуха могла убрать запах лишь в пределах обоняния мага, а волчий нос значительно более чувствителен), и оставленная там благодарность имела все шансы не дойти до адресата. Как бы то ни было, с того визита всё и началось: в тот раз они разговорились и минут пятнадцать проболтали прямо на лестничной клетке, потом ещё пару раз случайно столкнулись на улице, останавливаясь для небольшой беседы… В общем, то одно, то другое, и они сами не заметили, как постепенно подружились. При ближайшем рассмотрении гном-армянин оказался неплохим собеседником, весёлым и открытым. Правда, пламенный темперамент обоих порой давал закономерный результат в виде громких ссор, но оба, и маг и оборотень, быстро остывали, спустя пару-тройку минут напрочь забывая о былой ссоре. Забрав у Серёжи обработанные особым образом кусочки обсидиана, которые служили последним физическим компонентом для амулета несгораемости, Антон заскочил домой, чтобы оставить боевую косуху и сумку, которую он всегда таскал с собой на работу. Сегодня его ждало свидание. Вообще-то он старался не заводить отношений в командировках, потому как разовый перепихон его не интересовал, а перспектива серьёзно влюбиться в девушку, с которой через неделю-другую их разделит тысяча километров, его не прельщала. Но здесь определённо был другой случай: дело было слишком странным, так что даже при лучшем раскладе ему предстоит ещё немало времени провести в этом городе, а раз так, то почему бы и нет? Быстренько приняв душ и приведя себя в порядок, Антон проверил наличие билетов и денег в кошельке и в приподнятом настроении вышел из квартиры. И даже тот факт, что в приехавшем сверху лифте оказался клыкастый сосед, настроения ему не испортил — после того, как Шаст поставил на место магов-недоучек, у них с вампиром устаканилось своего рода перемирие. Они всё ещё устраивали перепалки, синеглазый нежить всё так же порой наглел, а Антон, как и раньше, в подобных случаях грозился пойти за шваброй, но уже скорее по привычке, не всерьёз. — Ещё чуть-чуть, и ты взлетишь от восторга, ангелок, — с привычной ухмылочкой поприветствовал его Арсений. — Так рад меня видеть, или у кого-то намечается перспективный вечер? Шастун не назвал бы вечер особо перспективным. Клыкастый полусуккуб явно мерил по себе, с его-то извечной схемой «вечером познакомились, ночью потрахались, утром распрощались навсегда», а Антон всего лишь цивилизованно пригласил строившую ему глазки симпатичную свидетельницу (её дело было передано в обычную полицию, ибо ничего по части Ведомства в нём не оказалось, так что профессиональных морально-этических норм он не нарушил) на первое свидание в кино, после которого собирался немного прогуляться до какого-нибудь приятного кафе, угостить её ужином и, довезя её до дома на такси, возможно, таки получить в награду поцелуй — разумеется, если за время свидания их симпатия друг к другу усилится. Отношения — не та сфера, в которой нужно торопиться. К слову, потихоньку заживающий ожог на скуле нежитя ничуть не мешал ему в любовных делах, даже наоборот. Антон как-то стал свидетелем того, как вампир рассказывал очередной пассии, будто получил это ранение, когда спасал щеночка из страшного пожара. Девушка, разумеется, расплылась от умиления и восхищения отважным героем, а вот Шаст чуть не заржал: это был уже не первый такой рассказ, в предыдущих фигурировали пенсионеры, дети и один раз почему-то гениальный непризнанный художник и его прямо-таки бесценное творение.…
Возвращался домой Антон слегка разочарованным. Вроде и девушка милая, и свидание выдалось неплохим: они посмотрели интересный фильм, с удовольствием обсудили его на прогулке, приятно провели время в кафе, да и у подъезда она его поцеловала… А всё равно что-то не то. То ли его завышенные ожидания всё испортили, то ли свидетельница не так сильно ему понравилась, как он хотел думать, то ли ещё чего… В голову постоянно лезли мысли о том, что придётся ей врать о своей работе, о вечных ночных дежурствах, о друзьях… По сути, обо всём, чем он жил, что для него было по-настоящему важно. Антон поневоле позавидовал тем, кто обзавёлся парой во времена учёбы в Академии: уж у них-то таких проблем не было, своим лгать нет нужды. Перед девушкой, которая сама закончила факультет целительства, бытовой магии — или, чем чёрт не шутит, даже боевой! — не пришлось бы лгать, не пришлось бы скрывать свою природу, при ней можно было бы спокойно прикуривать от искорки или взлетать к верхушке дерева, чтобы снять боящегося спуститься кота, вместе посылать нафиг любопытного Пашу, когда тот сунет нос в их спальню, обсуждать вечерами, как прошёл день и что новенького произошло на работе, обмениваться понятными только своим шуточками… Антон резко оборвал мысли, убеждая себя, что Ниночка милая девушка, и что глупо мечтать о несбыточном, когда совсем рядом есть вполне достойный вариант. Ну и что, что она не из своих, вон Димка тоже обычный человек, а новость о существовании магов и различных волшебных существ принял вполне легко, так почему бы и Нине так не сделать? Засыпал он, твёрдо убедив себя в необходимости устроить второе свидание. Но уже утром резко передумал. Потому что, привычно столкнувшись в лифте с очередной пассией полусуккуба, с удивлением узнал в растрёпанной, со следами засосов на шее и опухшими от поцелуев губами, невыспавшейся и в то же время безумно довольной девушке… ту самую Нину.***
На следующий день он наконец-то закончил создание всех обещанных артефактов и потому вечером, позвав к себе Диму и Пашу, устроил маленькую презентацию. Для начала маг поставил на стол продолговатую костяную штукенцию, на которую оба друга воззрились с недоумением, и показал, как использовать. Вообще всё было довольно просто, созданный им некромантический артефакт по сути являлся курительницей для благовоний: вставляешь ароматную палочку в специальное отверстие, поджигаешь так, чтобы она тлела, а не горела, и вуаля! Установленные лично Шастуном чары ловят энергию ароматного дыма, по сути являющуюся сплавом стихий воздуха и огня, и, так как эта кость принадлежала Воле, то именно ему эта энергия и перенаправляется. Всё просто и понятно, как дважды два. Правда, Антон ещё для подстраховки сделал костяное кольцо, сейчас хранившееся в потайном кармашке его сумки — мало ли, вдруг курительница сломается, зачаровать-то её на полную неуязвимость или хотя бы повышенную прочность нельзя, а то основной функционал повредится, и толку тогда с бесполезной игрушки? А кость всё-таки материал хрупкий. Поставив в артефактную курительницу палочку сандала, Антон повернулся к Диме и, сняв с него очки, окунул их в миску с тем самым зельем, которое он недавно приготовил в лаборатории, а потом, вынув, произвёл необходимый заключительный этап, наложив на очки витиеватые чары. Благодаря этим манипуляциям очки не только стали небьющимися, но и давали своему обладателю возможность видеть и слышать доступное лишь своим. Правда, с демонстрацией придётся подождать: пока Воля не напитается энергией, лицезреть его по-прежнему смогут лишь маги. Чтобы скрасить ожидание, Антон устроил небольшую демонстрацию второго презента для Позова — амулета несгораемости. Благодаря раздобытым Серёжей кусочкам обсидиана Шастун сделал даже не один, а несколько таких амулетов — мало ли кого потребуется защитить от огня. Антон достал из кармана тонкую чёрную полоску браслета и самолично застегнул его на запястье Димы, зачаровав его так, чтобы снять украшение мог лишь один из них — небольшая подстраховка не помешает. Для демонстрации Антон использовал вытащенную из комода свечу. Нет, можно было и просто фаерболом в Диму запустить, но, во-первых, следовало пожалеть нервы непривычного к подобному экстриму друга, а во-вторых, за такое можно было и огрести — на одежду действие амулета не распространялось. Позов с ошалелым видом тыкал пальцем в огонёк свечи, а потом, слегка привыкнув, робко спросил, можно ли потрогать огненный шар. Глядя на то, как Дима с интересом поглаживает маленький комочек огня, уютно угнездившийся в длиннопалой ладони мага, Шастун поневоле вспомнил те далёкие времена, когда он, владея ещё только четвёртой ступенью огня, тренировался в создании фаерболов, то и дело обжигаясь. К счастью, четвёрки было достаточно для того, чтобы пламя оставляло лишь лёгкие ожоги, не прожаривая плоть до костей, а лишь заставляя её покраснеть и вздуться, хотя в этом тоже приятного было мало. Хорошо ещё, что у него были неплохие способности по части целительства и алхимии, поскольку бегать в медпункт Академии по пять раз на дню он бы попросту задолбался. Со временем Антон научился создавать фаербол так, чтобы он повисал над ладонью, не касаясь её, и обжигаться перестал. Тогда он думал, что, достигнув столь желанной пятой ступени, он легко это почувствует. А на деле узнал о преодолении порога совершенно случайно, когда он, радуясь неожиданному окну в расписании, проходил мимо тренировочного полигона, на котором майор Белый гонял группу второкурсников, и чей-то шальной фаербол, каким-то образом миновав окружающий поле зачарованный заслон, прилетел Антону в лицо. От неожиданности Шастун ругнулся, но боли не было, лишь приятное тепло да лёгкий дискомфорт в не ожидавших такой яркости зрачках. Помнится, обернувшийся на его вскрик майор Белый побледнел до полного соответствия с фамилией и чуть ли не подлетел к Антону, даром что обладал лишь магией огня и металла, а потом, поняв, что с любимым третьекурсником (ну как любимым? Майор выражал свою симпатию к самым перспективным студентам боевого отделения, гоняя их и в хвост и в гриву, требуя от них гораздо больше, чем от тех, кому повезло не стать объектом его пристального внимания. Хотя, окончив Академию, Антон преисполнился благодарности к суровому боевому магу: после устраиваемых Белым испытаний те «экстремальные» ситуации, с которыми он сталкивался на работе, казались легкотнёй) всё в порядке, побагровел и чуть ли не носом землю рыл, выясняя, какой олух допустил брешь в защите — к вопросам безопасности студентов в Академии подходили максимально серьёзно. Вернувшись из ностальгических воспоминаний в реальность, Антон заметил, что палочка прогорела почти до середины. По его прикидкам этого количества уже должно было хватить на то, чтобы призрак проявился, то бишь стал видимым для своих, включая «освоенного» Диму, а для магов и вовсе стал непрозрачным, визуально ничем не отличаясь от обычного человека. После краткого инструктажа — «резко пожелай стать видимым, как если бы от этого зависела чья-то жизнь» — и нескольких провальных попыток у Паши наконец получилось. Глядя на прифигевшего Поза, вежливо здоровающегося с привидением и благодарящего за содействие в спасении от упырей, Шастун окончательно убедился, что не накосячил с очками, и удовлетворённо вздохнул. Наконец-то все данные им обещания были выполнены, а новыми обязательствами он обзавестись не успел. Конечно, было бы неплохо ещё раздобыть артефакт самоконтроля над звериной частью сущности для Серёжи, но в ближайшее время этого сделать не получится — провинция-с, толковых артефакторов тут кот наплакал, а уж тем более сильных артефакторов-менталистов. Может, как-нибудь удастся ненадолго выбраться в Москву или хотя бы к родным в Воронеж, вот там-то Антон точно знает, к кому за волчьим прибамбасом обратиться. Помнится, на практике их с напарником укусил один волчара, Антону-то хоть бы хны, его растворённый в крови огонь от любой заразы берёг, а вот у древесно-земляного Женьки такой защиты не было, так что пришлось экстренно, пока не наступило следующее полнолуние, искать мастера-артефактора, ибо у Шастуна не было никакого желания быть поставленным перед дилеммой «быть загрызенным собственным соседом по комнате или убить его в процессе самозащиты». Необходимый артефакт они в итоге нашли, пусть на него и ушла половина стипендии, но дело того стоило. Потом, годика через полтора, когда они оба, получив дипломы, разъехались кто куда, друг как-то нашёл его, когда Антон приехал провести отпуск с семьёй. Впрочем, почему «как-то»? Просто нашёл: брёл по улице и, внезапно учуяв знакомый запах, не устоял перед искушением повидаться с другом — выследил и заявился к нему домой. Помнится, сестра ещё чихала не переставая, удивляясь, с чего бы это, ведь рядом не было ни одной собаки, на что Коже́вин, чуть смутившись, всё же нашёлся с ответом, соврав, что его, наверное, обшерстила какая-то из служебных собак.***
Воскресное утро для Антона началось с валерьянки. Во-первых, назревала кардинальная перемена погоды, отчего у него раскалывалась голова, — будучи воздушным магом, Шастун имел повышенную чувствительность к происходящим в атмосфере процессам, что и давало столь неприятный побочный эффект, который получалось приглушить только валерьянкой, — а во-вторых, газовый котёл опять, сука, сломался! В третий раз уже! Предыдущие, произошедшие в среду и пятницу разы хотя бы не с утра случались. Делать нечего, пришлось топать к вампиру — лифт отключили для профилактических работ, а левитацией, обострявшей чувствительность к стихии воздуха, лучше пока было не пользоваться. Ждать, пока клыкастик откроет дверь, пришлось заметно дольше, чем обычно — раньше он открывал чуть ли не сразу же, как если бы сидел под дверью и ждал его прихода. В этот раз после привычного перестука Антону пришлось подождать минуту или две и постучать повторно. Не может же он где-то шляться? В это время обычно от суккуба только-только уходит очередная пассия. После второго стука досчитав до ста, Антон уже развернулся, чтобы уйти, намереваясь заскочить к соседу вечерком, но ему наконец-то открыли. — Доброе утро? — поздоровался чуть запыхавшийся вампир с такой интонацией, будто ставил под сомнение сам факт, что утро вообще способно быть добрым. — Что-то важное? Просто сейчас не самый подходящий момент… — Котёл опять сломался, — виновато развёл руками Шастун. — Да как так-то? — прифигел суккуб, от удивления чуть не отпустив придерживаемые рукою полы халата. (Интересно, где пояс посеял?) — А я ебу? — пожал плечами Антон. — Для меня устройство техники вообще тёмный лес. Вампир замешкался с ответом. — Аааарс, ну ты скоро? — вклинился в их беседу громкий голос из глубины квартиры, заставив головную боль Антона усилиться от резкого звука, а самого Шастуна поморщиться. В следующую же секунду из дверей, видимо, спальни появился обладатель этого голоса, высокий худощавый парень, одетый лишь в небрежно придерживаемое на бёдрах одеяло. Подойдя к суккубу со спины, любовник обвил его руками, кладя голову на плечо. — Молодой человек, вы не видите, что Арсений занят? Приходите позже, а лучше никогда! — с той же громкостью продолжил шатен, «незаметно» пытаясь прокрасться пальцами под запа́х халата. Вампир поморщился — голос новой пассии явно резанул по его чувствительному слуху. — Солнышко, ты не мог бы подождать меня в спальне? Антон пришёл по срочному делу, — мягко, но с ощутимым нажимом ответил полусуккуб. — Обещаю, это займёт всего минут десять, а потом я снова буду весь в твоём распоряжении, — к концу фразы в голосе вампира послышались знакомые «соблазнительные» нотки, которые Шастуна обычно бесили, однако на шатена они оказали противоположное действие. Парень моментально смягчился и, громко прошептав на ухо вампиру многообещающее «Жду тебя в спальне, милый, но если ты опоздаешь, начну без тебя!», удалился. Видя столь резкую смену настроения, маг понял, что без ментального воздействия тут не обошлось, и машинально принялся прикидывать, то ли это вампирский гламор так действует, то ли суккубьи чары… — Ну что, пошли? — деловито произнёс вампир, взяв с полки набор инструментов — видимо, прозорливо решив, что где два раза, там и третий может случиться, Арсений не стал убирать пластиковый чемоданчик вглубь шкафа. Уже привычно пропуская вампира в дом, Антон мимоходом снял с подлокотника дивана валяющийся на нём галстук и предложил его Арсению вместо пояса, ибо для починки котла определённо понадобятся обе руки, а становиться свидетелем невольного стриптиза в исполнении суккуба у него не было ни малейшего желания. Галстук он купил вчера, поскольку во вторник их отделение Ведомства ждало какое-то официальное мероприятие, на котором все должны были быть одеты подобающе. И если взятый в аренду костюм висел себе спокойненько в шкафу, то с галстуком пришлось помучиться, ибо завязывать его Шастун не умел. Точнее, научившись, он на следующий же день напрочь забывал этот бесполезный навык. Потому и положил на видное место, чтобы не забыть попрактиковаться накануне. С обычной лёгкостью сняв крышку котла, — мда, ломается так часто, что действия вампира стали уже чуть ли не до автоматизма отточенными! — Арсений задумчиво заглянул в непонятные Шастуну электронные потроха и нахмурился. — Ангел, ты случайно не пытался чинить его самостоятельно? — строго спросил полукровка. Ангелом суккуб стал называть его после той самой встречи с Панфиловыми, вероятно, намекая на способность к левитации, а когда приходил в игриво-бесящее настроение, добавлял к почти привычному уже прозвищу уменьшительный суффикс. Шастун смутно представлял, как двухметрового щетинистого мужика можно называть ангелочком, но у нежитя на этот счёт явно было своё мнение. — Я не лезу в поебень, в которой нихуя не смыслю, — ответил маг, для успокоения (не слишком-то ему нравилось слышать от бисексуального суккуба ласковое прозвище) просчитывая, при помощи каких манипуляций можно заставить подвластные ему стихии создать декоративный нимб и крылья — а что, раз уж назвали ангелом, надо ж соответствовать, да и офигевшее лицо вампира будет неплохой компенсацией за потраченные на этого нежитя нервы. — Разумно, — кивнул Арсений, определённо соглашаясь с его жизненной позицией. — Но ничуть не объясняет того факта, что когда я в прошлый раз чинил твой котёл, накрепко замотал изолентой эти два провода, а сейчас она валяется внизу. Прикидывая, как так могло получиться, Антон вдруг понял. — ПАША, МАТЬ ТВОЮ, БЫСТРО СЮДА! — рявкнул участковый, радуясь, что по привычке надел на палец костяное кольцо, благодаря которому призрак мог слышать его зов, где бы ни находился. И не только слышал, но и не мог противиться приказу явиться. — Чего опять, Тош? — высунулась из кухонного кафеля тощая полупрозрачная фигура. — Проявись, пожалуйста, чтобы Арсений тоже тебя видел, — сдержанно произнёс Антон. Фигура привидения налилась цветом, потеряв прозрачность. Точнее, так видел маг, прекрасно понимая, что для вампира полупрозрачный Воля только-только появился из пустоты. — О, Павел! Не ожидал тебя ещё раз увидеть, — искренне улыбнулся Попов, и Антон запоздало вспомнил, что эти двое когда-то были знакомы. Пока их общение не перетекло в приятельскую беседу, Шастун поспешил задать очень важный вопрос, зная, что владельцу кольца призрак не ответить не сможет. Не по-дружески, конечно, использовать подобный козырь, но а в неизвестных целях технику поганить разве по-дружески? — Признавайся, это ты котёл сломал? Воля развёл руками. — Я не нарочно, Тош. Просто после очередной подпитки пролетал сквозь него, случайно задел пальцем проводок и вдруг почувствовал, что могу влиять на мелкие объекты. Ну и не устоял перед искушением… Призрак явно о чём-то умолчал, но у Антона не было никакого настроения докапываться до истины — придремавшая было боль от его собственного крика проснулась ещё более злой, чем была, и теперь подобно медведю-шатуну вымещала свой гнев на многострадальной голове мага. — Впредь не суйся внутрь котла, — чётко приказал Шастун, зная, что нарушить однозначный запрет привидение не сумеет. После выяснения обстоятельств Арсений быстро починил котёл — всего-то потребовалось заново соединить оголённые провода и вновь замотать их изолентой. Антон по привычке спросил, что он должен за эту услугу, хоть в прошлые пару раз вампир ответил, что своему ангелу-спасителю чинит технику бесплатно. В этот раз он изменил формулировку, заявив, что был очень рад встретиться с давним приятелем, которого не ожидал больше увидеть, и, обращаясь к призраку, добавил, что ждёт его в гости где-нибудь после обеда. Ну да, в перерыве между сексом с нынешним любовником и вечерним поиском следующей пассии у него как раз найдётся время поболтать с нематериальным товарищем.***
Уже позже, вечером, Антон вспомнил, что вампир так и ушёл подпоясанный его галстуком. Но время было позднее, суккуб наверняка болтался в очередном клубе, — или где там этот донжуан своих одноночек цепляет? — так что маг отложил это дело на завтра. В понедельник, когда участковый вернулся с работы и переодевался в домашнее, в дверь знакомо постучали. Шастун открыл, подспудно ожидая, что аксессуар ему вернут изрядно помятым — а как же иначе, ведь, подпоясываясь, Арсений завязал его бантиком, — но суккуб, клыкасто улыбнувшись, протянул ему идеально отглаженный, и, кажется, даже благоухающий галстук. Интересно, вампир его постирал, или это просто парфюм у него такой стойкий? В этот раз нежить был при полном параде — рваные джинсы подвёрнуты, обнажая изящные щиколотки (Антону на это даже смотреть холодно было, а полувампир, видимо, от зябкой весенней погоды ничуть не страдал), модное пальто расстёгнуто, как и воротник видневшейся из-под него дорогой рубашки. Видимо, нелюдь заглянул к нему, отправляясь на ежевечернюю охоту в очередном развлекательном заведении. Антону вдруг пришло в голову, что он когда-то видел вампира в официальном костюме и при галстуке, так что, недолго думая, маг попросил научить его завязывать сей капризный предмет одежды. — С твоей-то работой забивать память столь бесполезным умением? — усмехнулся вампир. — Давай лучше поступим иначе, ангел. И, не давая времени осознать сказанное, быстро накинул ему на шею полосатую ленту галстука, отточенным ловким движением завязывая какой-то сложный узел. Антон не успел даже решить, возмутиться ему по поводу нарушения личного пространства или поблагодарить за решение проблемы, когда Арсений, ослабив петлю галстука — бррр, ну и прохладные же у него пальцы! — и привстав на цыпочки, снял с него сей капризный аксессуар и протянул в руки. Причём — что окончательно добило Шастуна — молча. — Ээм… Ну спасибо, — кое-как выдавил из себя маг. — Ну пожалуйста, — подмигнул вампир и, на прощанье пожелав удачного свидания, — всё-то этот суккуб по себе меряет! — удалился.***
— Опять ты? — Опять я, — согласился вампир, постучавший к нему в среду вечером. — Ну как прошло свидание? — Скучно, — честно признался Антон, вспомнив всю эту тягомотину с празднованием какой-то там хрени, к которой его отделение Ведомства никакого отношения не имело, но для пущей торжественности прийти заставили всех. — Только это было не свидание, а дурацкое рабочее мероприятие. — Аааа, — протянул суккуб. — Ну тогда я пошёл. До свидания, ангел. Антон тупо проводил спину соседа взглядом, пытаясь понять, зачем же тот приходил.