…
Арсений вернулся домой, чувствуя себя до одури счастливым и наконец-то в полной мере живым. Из-за сложностей половинчатой натуры обычно его самоощущение колебалось где-то на уровне «полуживой»: сердце бьётся, как у живых, но гораздо медленней, тело в целом тёплое, как у живых, но от малейшего недостатка сил пальцы наливаются холодом, нагреваясь лишь после очередной одноночки, но спустя пару часов вновь становясь прохладными. Только с истинными он мог забыть о неудобствах своего полу-не-мёртвого существования, только с ними его переполняла жизнь, согревая тело и будто даже саму душу. А сегодня, сейчас, после поцелуя с теперь уже точно своим ангелом, единственным истинным, которого он полюбил ещё до того, как узнать, что они связаны друг с другом незримой нитью судьбы… В одночасье сбылась его пусть и недавняя, но страстно желанная мечта, развеяв страхи и опасения. Больше не будет кошмаров о том, как он разрывается между Антоном и своей настоящей парой, больше не будет терзающих сомнений, всё прояснилось! Будучи реалистом, Арсений прекрасно понимал, что ему предстоит ещё немало потрудиться, чтобы завоевать сердце мага, ведь сам механизм связи ни к чему не обязывает истинного, оставляя ему полнейшую свободу выбора. Но ведь гораздо проще после очередной неудачной попытки подниматься и идти дальше, если знаешь, что в конце пути тебя ждёт действительно сто́ящая награда, а не позолоченная обманка. Тем вечером он впервые за двадцать пять лет и девять месяцев не испытывал желания ни отправиться на суккубью охоту за одноночками, ни по-вампирски подкрепиться бокалом крови, так что просто пошёл спать, и сон ему приснился замечательнейший, потому что там они с Антоном уже были вместе, и ангел охотно принимал его прикосновения, и сам целовал его и ласкал, и смотрел на него так, будто не может наглядеться.…
Наутро Арсений впервые за долгое время проснулся не от того, что у него замёрзли руки и ноги: просто закончился сон, просто организм запасся бодростью и жаждал действовать. Однако выходить из дома не хотелось — благодаря обретению своей пары он впервые за долгое время имел возможность лишний денёк не контактировать с людьми. Не зная, чем себя занять, он вымыл полы во всей квартире, всякий раз улыбаясь при виде швабры в своих руках, ибо это сильно напоминало об их с ангелом необычном знакомстве, заблаговременно напёк пирогов для завтрашнего похода в театр, поискал в интернете идеи для очередного подарка Ирочке — раз уж он не может общаться со своей прапраправнучкой, так хоть побалует очередным «выигрышем в лотерею», пусть не у одного него на душе будет светло и радостно… Чувствительного вампирского слуха коснулся знакомый звук. Вообще-то Арсений жил здесь уже не первый год, и все возможные звуки ему были давным-давно знакомы, просто сознание их привычно игнорировало, но уж что-что, а лёгкую поступь боевого мага он узнал бы из тысячи. А уж когда звук шагов начал приближаться к дверям его квартиры, суккуб и вовсе со всех ног поспешил ему навстречу. Наверное, со стороны он был похож на собачонку, мчащуюся встречать своего хозяина, но какая, к чёрту, разница, если так хочется скорее увидеть того, кто прочно поселился в твоём сердце? Открывая Антону дверь, вампир немного нервничал, не зная, чего ожидать от вроде бы хорошо изученного, но всё равно отчего-то непредсказуемого мага. Его ангел, как обычно, пропустил приветствия и расшаркивания, перейдя сразу к сути, и от его искреннего «Прости» Арсения будто громом поразило. За ним последовал мягкий и деликатный отказ — неприятно, но терпимо, Элдон вот тоже далеко не сразу принял его чувства, но принял же! Арсений даже оптимистично порадовался такому осторожному подходу: чужих людей осаживают грубо или вежливо, но неизменно холодно, с явно читающимся отторжением, а его ангел постарался выразиться так, чтобы не задеть чувства Арсения — ему не всё равно. На сердце потеплело, и Арсений улыбнулся, заверяя, что не таит обиды. В то же мгновенье он заметил на пальце мага подаренное им кольцо, и внутри всё запело. А новый клык вырос всего за полтора дня. Вместо обычной недели.***
У Арсения не было определённого плана по завоеванию Антона — за два века он убедился в том, что в делах, где замешано больше одной личности, что-то планировать бесполезно, всё равно что-нибудь обязательно пойдёт не так. Поэтому он лишь продолжал мелькать где-то рядом, приучая мага к своему присутствию: то у подъезда встретятся и в лифте вместе едут, то в магазине одном окажутся… Суккуб не пытался его преследовать, просто, где бы он ни был, его вампирский слух всегда отличал знакомые шаги, и он охотно пользовался случаем лишний раз увидеть мага, попасться ему на глаза, быть может, даже побеседовать пару минут… Всё изменилось одним июньским утром. Поначалу оно было ничем не примечательным: как обычно, проснулся с очередным любовником на одну ночь; как всегда, в пальцах уже поселилась прохлада; как и много раз до этого, он устранил проблему жарким утренним сексом, благо у его очередного безымянного любовника — решительностью и овалом лица он был так похож на его Антона, что у суккуба чуть ли не коленки подгибались! — стоял так, что, пожалуй, сваи забивать можно было. В общем, вполне обычное, ничем не примечательное утро, каких в его многовековой жизни было преизрядно. Выпроводив любовника, Арсений принялся лениво собираться, поскольку предстояла поездка в банк, но, услышав приближение мага, тут же бросился к двери, растеряв всю свою неторопливость, и вскоре был огорошен известием о смерти девушки, что жила буквально через пару помещений от него. Точнее, там жили две девушки, вечно державшие окна нараспашку, и Арсений иногда со скуки вслушивался в их болтовню, это позволяло ему лучше понимать нюансы жизни современной молодёжи, что было особенно полезно при выборе очередного подарка для прапраправнучки. Когда Арсений услышал фразу про ментальные возможности вампиров и суккубов, у него будто сердце в пятки рухнуло: неужели его ангел подозревает его, неужели предназначенный ему истинный столь недоверчив? Не утерпев, полунежить прямым текстом задал терзавший его вопрос. — Наоборот. Своими глазами видел, кхм… твоё алиби, — чуть смутился маг, и от облегчения Арсению захотелось расхохотаться. Антон ему доверяет! Пусть даже по принципу «доверяй, но проверяй», — наверное, боевым магам вообще сложнее кому-то довериться, ведь по роду профессии им приходится всё время быть настороже, — но всё же хоть как-то, хоть в чём-то, но доверяет! В отличие от своего ангела, выросшего в окружении людей с типичными моральными устоями, сам Арсений воспитывался мамой-суккубкой, бок о бок с такими же, как он, братьями и сёстрами, а потому его ничуть не смущало то, что его увидели в момент утоления основной потребности соблазнителя. Он никогда не видел в сексе чего-то плохого, да и знал, что зрелище занимающегося любовью суккуба завораживает даже без всяких чар, ибо люди вообще с интересом наблюдают за «порочным», по их мнению, процессом, и уж кто-кто, а проживший не одно десятилетие соблазнитель умеет отдаваться со всей страстью, горячо и вместе с тем эстетично. Арсений с трудом подавил в себе желание усмехнуться — «натурал», коим явно считал себя маг, скорее испытал бы отторжение, вспомнив ненароком подсмотренную картину с участием двоих мужчин, но никак бы не стал так мило стесняться… Попов ответил на все заданные Антоном вопросы и уже испытывал то лёгкое сожаление, когда понимаешь, что разговор подходит к концу, и хотел бы его продлить, да не знаешь как, но маг внезапно попросил его помощи.… Когда-то давно.
Для суккуба просьба истинного — чуть ли не закон. Будучи зависимы от назначенных судьбой пар, соблазнители готовы для них на что угодно. Арсений прекрасно помнил легенду — одну из тех, что в далёком детстве рассказывала мама — о могучем воине-суккубе, который, получив ранение в решающей битве, когда его страна проиграла войну, попал в плен и стал рабом. Сколько раз он получал удары плетью, и не сосчитать — настолько был неукротим и невыносим его нрав, что даже усиливающаяся от воздержания суккубья привлекательность не спасала его от наказаний надсмотрщиков. Но в какой-то момент он был продан некой влиятельной госпоже, молодой вдове, муж которой погиб на той же самой войне, в которой суккуб потерпел неудачу. Мимолётно отданный его новой владелицей приказ сделал то, что оказалось не по силам поражению, плену и пыткам: неистовый воин впервые захотел подчиниться, сделавшись послушнее ягнёнка. Когда-то обычная просьба покритиковать рисунки помогла Арсению узнать личность своей истинной. Семья одного высокопоставленного дворянина, приходившегося ему хорошим приятелем, принимала гостей, и именно тогда двенадцатилетняя Луиза робко попросила его высказать мнение о её акварелях, к слову, весьма посредственных — благодаря семнадцати годам жизни с Батистом, больше всего на свете любившим его и живопись, вампир разбирался в искусстве на уровне профессионального критика. Арсению не хотелось огорчать милую дочурку друга, но, к собственному удивлению, он сурово раскритиковал её работу, пусть и постарался сделать это в максимально деликатной форме. Ошеломлённый, он стоял, потеряв дар речи, и смотрел в наполняющиеся слезами серые глаза, не в силах поверить, что это прелестное дитя — его новая пара. Арсений отмер, лишь когда она развернулась, чтобы убежать в свою комнату, но оступилась и упала бы, не подхвати он её. Аккуратно подбирая слова, он поспешил заверить её, что уверен, что взамен недостающего художественного таланта Господь наверняка наделил её изящные пальчики умением играть на музыкальных инструментах. Огромные детские глаза расширились, — «Откуда вы знаете?» — а как же тут было не знать, если её отец то и дело упоминал, до чего же чу́дно Луизонька играет на фортепиано. Конечно, ему пришлось подождать несколько лет, пока она станет по-настоящему взрослой, до того довольствуясь лишь невиннейшей дружбой, но даже ожидание ему было в радость, потому что рядом была его истинная. Первые годы он был ей ближайшим — насколько позволяли приличия тех времён — другом. Чуть позже, когда в его присутствии её щёки начали то и дело вспыхивать румянцем, лучше всяких слов говоря о первой влюблённости в давнего друга семьи, Арсений попросил её руки, благо в глазах отца Луизы имел репутацию человека добропорядочного. Впоследствии было немало как хорошего, — свадьба, рождение их дочурки Алисы, — так и плохого, — беспорядки 1905 года оборвали жизнь Луизы, случайно оказавшейся не в том месте не в то время, вынудив Арсения с четырёхгодовалой дочерью снова покинуть родину, устремившись в куда более безопасную Европу… Но, по крайней мере, на Земле до сих пор сохранился след существования его маленькой хрупкой Луизы — их дочь, а за ней и внучка, правнучка, праправнучка и, наконец, Ира.… В наше время.
Выслушав суть дела, Арсений наскоро прикинул открывающиеся возможности: помощь магу способна сделать их ближе, особенно если учесть, что для составления протекции среди нелюдей недостаточно просто шепнуть «я от Арсения», нужно быть введённым в круг лично, а это означает дополнительную возможность видеть Антона, общаться с ним, возможно, даже невзначай прикоснуться пару раз… Подобные перспективы выглядели настолько многообещающе, что он ответил бы согласием, даже не будь ангел его истинным.***
Очередной поход в клуб на поиски ангелозаменителя (хотя, безусловно, его ангел был слишком уникален, Антону не нашлось бы достойной замены, но пока отношения с ним продвинулись разве что до сотрудничества, и так как суккуб планировал дожить до следующей стадии, ему нужно было с кем-то спать для поддержания сил) начался со спуска по лестнице, ибо лифт — даром что новый, ведь старый отправили в утиль года полтора назад, — угораздило в очередной раз сломаться. Не то чтобы вечно молодому вампиру было тяжело спускаться пешком, однако это выбивалось из привычного распорядка дня и потому раздражало. Раздражал и звонок, настигший его на пути вниз. Звонили из службы доставки, оказывается, у них произошла какая-то накладка с «выигрышем»-подарком для праправнучки, и пришлось улаживать этот вопрос. Занятый решением проблемы, Арсений даже не сразу услышал приглушённый расстоянием и преградами голос Антона, звавшего его по имени. Затем официальное «Арсений!» сменилось коротким эмоциональным «Арс! Арс! АРС!!!», и суккуб поневоле представил, как когда-нибудь его ангел будет точно так же пылко выкрикивать его имя в постели, а потому поспешил завершить разговор и подойти к дверям лифта, откликаясь на зов мага. Антон попросил его позвонить в диспетчерскую. Всё в Арсении откликнулось на его просьбу, но он не был джинном из сказки, слепо исполняющим любой приказ; по его разумению, в диспетчерскую позвонить можно было и позже, а вот вопросом вызволения нервничающего — клаустрофоб он, что ли? — мага следовало заняться как можно скорее. Какая-никакая практика освобождения своих истинных из застрявшей кабины у него была, на заре их знакомства Манолито частенько застревал в вечно ломающемся и дребезжащем лифте, и потому Арсений изучил все необходимые в таких случаях нюансы. Сбегав домой за ломом, Арсений поспешил вернуться к заточённому в тесной кабине магу. Вампирская привычка ориентироваться на звук сыграла с ним дурную шутку — раздвинув неподатливые внешние двери, он понял, что основная часть лифта находится этажом ниже, ведь в открытом проёме видно было лишь шахту и верхнюю часть кабины. Впрочем, уточнив необходимые параметры, маг заверил его, что сумеет пролезть. Арсению некстати вспомнилось, до чего же он худ, и вдруг захотелось как следует его откормить, хоть умом он и понимал, что огненные маги вообще с трудом набирают вес, однако нарисованная воображением картина того, как Антон наслаждается его стряпнёй, никак не хотела исчезать. Усеянные украшениями руки мага, на одной из которых гордо красовалось его кольцо, передали ему пахнущую травами сумку, и Арсений аккуратно поставил её на пол — мало ли какие там могут быть зелья и предметы, это вам не целительский арсенал, тут и рвануть может, так что осторожность не помешает. Случилось то, чего вампир опасался с самого начала, то бишь с «Значит, я протиснусь», — Антон застрял. Конечно же, маг воззвал о помощи, а суккуб просто не мог не помочь, благодарный хоть какой-то возможности прикоснуться к нему. Арсений крепко взялся за его руки, с затаённым восторгом чувствуя, как маг вцепляется в него с не меньшей силой, и на пробу легонько потянул на себя, проверяя, есть ли шансы вызволить любимого без ссадин и прочих травм. — Хули ты нежничаешь? Не хрустальный, блять, не сломаюсь. Тут нужно резко и сильно! — отреагировал на его пробную попытку маг, а у Попова пересохло в горле: он представил, как столь же нетерпеливо Антон говорит ему те же самые слова, но совсем, совсем в других обстоятельствах… Пытаясь отвлечься от неуместных — но таких желанных! — мыслей, Арсений на всякий случай спросил своего ангела, уверен ли тот. Ответ отобразился на лице мага прежде, чем тот успел раскрыть рот, чтобы озвучить его, и потому сильный рывок ознаменовался торжествующим «ДААААААА!», навевающим ещё больше эротических мыслей, а мгновеньем позже высвободившийся из плена лифта Антон по инерции пролетел вперёд, сбил его с ног, а под конец и вовсе оседлал вампира, ошеломлённого столь скорым свершением своих фантазий. И пусть пару мгновений спустя их предосаднейше прервали, Арсений успел отметить очень важную вещь: Антон не испытывал особых неудобств от близости к вампиру и весьма интимной позы, до появления соседей даже не осознавая всей откровенности сложившегося положения. Это обнадёживало. Как и запоздалое, но такое искреннее «Спасибо, Арс».***
Просьба мага обеспечивала Арсения всё большим количеством поводов лишний раз повидаться с ним: то он заглянул к своему ангелу, чтобы выбрать даты их разведывательных походов (в процессе Антон показывал календарь на подаренном вампиром смартфоне, и это давало умопомрачительную возможность стоять с ним плечом к плечу, поскольку иначе экран мешало разглядеть бьющее в окно солнце), то непосредственно для первой такой экспедиции. Вообще Арсений не был любителем подобных вечеринок, предпочитая не привязываться к людям, не являющимся его судьбой. Он был завсегдатаем таких мероприятий около века назад, в то время ему было слишком сложно оправиться от смерти Луизы, а малолетняя дочь требовала максимума внимания; в итоге он выбрал чем-то особо приглянувшегося партнёра-одноночку из числа освоенных и предложил жить вместе. Никакой любви не было и в помине, помимо вызываемой чарами суккуба страсти их связывала лишь дружба и недавно пережитые потери: почти в то же время, когда Арс овдовел, Луис Франсиско потерял не только жену, но и дочь. Наверное, именно поэтому он стал превосходным приёмным родителем для маленькой Алисы, присматривая за ней, когда суккубу в очередной раз приходилось уйти на охоту сладострастия. Для поддержания здоровья партнёру требовалось порой обмениваться знаками симпатии с другими суккубами, и Арсений, зная, как губительна длительная связь с одним и тем же суккубом для любого, кто не является его истинным, в искренней заботе о своём друге-любовнике водил его на подобные мероприятия. На одном из них обнаружилось, что Луис Франсиско является истинной парой недавно переехавшей в их город суккубки, и Арсений с лёгким сердцем отпустил его: любви между ними не было никогда, а дети, двенадцатилетняя Алиса и не так давно взятый в семью десятилетний Илюша, уже достигли того возраста, когда за ними не нужен настолько тщательный присмотр, так что вампир вполне мог справиться с этим в одиночку. Конечно, примерно лет через тридцать, уже после того как он обрёл и скоропостижно потерял Элдона, у Арсения была ещё связь с Аскольдом, но не столь длительная, чтобы оставить множество воспоминаний. Ведя на вечеринку своего истинного в роли рядового увлечения, Арсений испытывал крайне смешанные чувства. С одной стороны, они весь вечер будут притворяться парой, и маг будет ему подыгрывать, что несомненный плюс, ибо позволит им быть в непосредственной близости друг от друга, касаться, разговаривать… С другой стороны, Попову предстояло наблюдать то, как другие суккубы зарятся на его истинного! И пусть — спасибо приобретаемому с инициирующим поцелуем абсолютному иммунитету к ментальным воздействиям! — Антон уж точно не поведётся на их чары, всё равно сам факт того, что кто-то попытается его приворожить, причинял боль. Потолкавшись среди толпы знакомых, — он не видел особого смысла заводить дружбу с сородичами, но на всякий случай поддерживал с ними довольно тёплые приятельские отношения, да и все суккубы в городе были наслышаны о такой диковинке, как полувампир-полусуккуб, а потому проявляли к нему особый интерес, что играло на руку, — Арсений разжился ворохом слухов и, быстро сориентировавшись в них, принялся за поиски того, кто мог бы знать подробности. Наконец, найдя ту самую Виолетту, которая, как ему сказали, знает о происшествии гораздо больше других, он подошёл к ней, вежливо выразил заинтересованность в её спутнице и указал глазами на сидящего за столиком Антона. Виолетте маг понравился, равно как и сам суккуб Рите, поэтому с дальнейшей разведывательной беседой проблем не возникло. Арсению оставалось лишь радоваться, что они с магом заранее договорились о сигнале в виде снятия подаренного кольца, ведь это позволяло беспрепятственно ласкать взглядом прекрасные руки его ангела, заодно и следя за его реакцией на сидящую напротив суккубку. Со следующими двумя парочками им не так повезло, но всё это меркло по сравнению с тем, что информацию, за которой они так старательно охотились, знает только парень, являющийся партнёром Эдгарда, его давнего неприятеля. Не то чтобы они были врагами, ими полувампир привык считать лишь тех, кто хочет убить его или его близких, а Эдгард до такого не дошёл бы, его предел — пакости. Однако они давным-давно испытывали острейшую неприязнь друг к другу, а потому не хотелось иметь с ним дело. Но на что только не пойдёшь ради своего истинного? Предварительные переговоры прошли сложно, Арсению пришлось проглотить с десяток нелестных реплик, прежде чем он сумел обратить внимание Эдгарда на своего спутника; к счастью, полувампир хорошо знал вкусы Запашного, а потому был абсолютно уверен, что ради столь заманчивой перспективы заполучить внимание Антона Эдгард всё же согласится присесть к ним за столик. Так оно и вышло. В этот раз роль следователя Арсению пришлось взять на себя, в то время как Антон отвлекал внимание Эдгарда. Попову пришлось приложить все усилия, чтобы скорее выудить из парнишки необходимую информацию, поскольку видеть, как неприятель жадно сгребает своими ручищами его ангела, было выше его сил! Вампир видел, как нервно Антон теребит браслет на запястье, определённо сдерживаясь из последних сил, слышал, как изменилось его дыхание, в котором явно читались нотки истощающегося терпения, чувствовал, как плохо и неуютно ему рядом с этим мерзавцем… Всем своим существом Арсений жаждал вызволить своего ангела из сковавших его объятий чужих грубых рук, заменив своими, деликатными и ненавязчивыми, которые, он был уверен, не вызвали бы в маге такого отторжения, лишь успокоив, дав необходимую передышку… Но ради расследования Антон терпел изо всех сил, и то же самое пришлось делать и Арсу, старающемуся скорее развязать язык глупому парнишке, променявшему вполне приятного Микки на этого придурка. Наконец он узнал всё что можно и легонько толкнул коленку Антона своей. И если в прошлый раз его ангел был не слишком-то рад неожиданному сигналу, о котором они не договаривались, то теперь принял точно такое же прикосновение с заметным облегчением. Этот момент совпал с той самой секундой, когда Эдгард, решив перейти к активным действиям, совсем уж распустил руки. Антон вскочил — резко, порывисто, будто ураганный ветер — и, услышав очередную «соблазнительную» околесицу Запашного, сделал глубокий вдох, готовясь произнести что-то длинное — не то заклинания, не то серию ругательств. Арсений, вмиг ощутив себя как на войне, машинально прикинул варианты драки и отхода и приготовился действовать, ибо разгоревшееся в глазах мага пламя гнева утихать не собиралось. Участковый маг разразился потоком брани, и пусть Арсений не любил, когда связанные с сексом слова использовались в качестве ругательств, но именно эту матерную цитату хотелось запечатлеть каллиграфическим почерком на самой лучшей бумаге и вставить в рамочку. И дело не только в том, что его острый на язык истинный оставил давнего неприятеля обтекать, но по большей части потому, что его ангел вступился за него и заявил что он, Арсений, по всем параметрам лучше. Затем последовала короткая драка, в которую Попов не успел вмешаться, ибо его ангел превосходно справился сам, легко уклонившись от удара крепыша Эдгарда и отвесив взамен свой, куда как более сильный, чем тот, который месяца полтора назад лишил полувампира клыка. Понимая, что сородичи просто так это всё не оставят, Арсений вскочил со стула; руку сжала крепкая ладонь его мага, он поудобней ухватился в ответ, и они пустились в бегство. Оторвавшись на приличное расстояние, они перешли на шаг. Только теперь до Арсения дошло, что бежал он с вампирской скоростью, вряд ли комфортной для человека, пусть даже и тренированного — Антон всё никак не мог отдышаться. Полусуккуб испытал укол совести пополам с лёгким возбуждением, ибо раскрасневшийся и тяжело дышащий маг вызывал в нём исключительно яркие ассоциации с секс-марафоном. Стараясь не отвлекаться на свои фантазии, Арсений поделился с ним всем, что только смог добыть, и залюбовался сосредоточенным лицом своего ангела, старательно обдумывающего полученные факты. Потом они отвлеклись на дискуссию о магической шумоизоляции, и Арсений поймал себя на мысли, что надо будет попросить Антона наложить подобное заклятие на стены его квартиры, ибо активная половая жизнь суккуба порой раздражала страдающих от