Чудные соседи

— Что за?.. — ведун повёл посохом, нашаривая границы неожиданной преграды, и, пройдясь вдоль них, быстро выяснил, что заключён в невидимый, но прочно удерживающий его круг. — Всем назад, — скомандовал Антон, оттесняя вампкуба за спину, подальше от возможной опасности. — Судя по всему, это ловчий контур, и вскрыть его я смогу только снаружи, так что постарайтесь и сами в него не попасть, и меня не толкнуть. Серый негромко заворчал — должно быть, помнил, как сам совсем недавно угодил в такую же ловушку, разве что устроенную Шастуном и в благих целях, а не анонимным злодеем с целями пусть и неясными, но определённо не сулящими ничего хорошего. Убедившись, что друзья отошли подальше от границ ловушки, Антон принялся прикидывать, где может быть установлена управляющая печать, и какие ещё подлянки могут быть. Наверняка ловчий контур был совмещён с сигнальным, но ни один уважающий себя маг не помчится сломя голову проверять среди ночи, кто ж там такой попался в его силки. А если учесть, что на этом кладбище и некроуловители подозрительно сбоят, и манки для нежити попадались, то, скорее всего, на сигнальный контур ещё и активатор подобного манка навешен, а значит, сюда уже направились разнообразные мертвяки… — Срочно к машинам, — отчеканил Антон. Он вовсе не собирался бросать товарища в беде — собственно, Макар в беде-то и не был: пусть и пленённый, волхв легко мог уничтожить нежить в любых способных уместиться на этой прогалине количествах. Прекрасно это понимая, Шастун решил, что отведёт более уязвимых друзей за пределы кладбища, а потом вернётся по воздуху, с высоты даже удобней будет вычислять, где спрятана печать. Друзья поспешили к главной дороге, что даже с их нечеловеческой ловкостью было непросто — приходилось лавировать, огибая оградки и памятники, ноги путались в высокой траве, то и дело зацепляясь за скрывающиеся в ней корни и камни. Бежавший впереди Серый вдруг резко остановился и зарычал — на них надвигалась стена зомби. Откуда их столько взялось и почему их никто не то что не услышал, но даже не унюхал? Взлетев, Антон увидел, что мертвецы закупорили все тропинки и выходы, толпясь столь густо, что и направленным потоком огня не пробить коридор к свободе. — Отступаем. Но держитесь подальше от круга! Особенно Арс, — маг хорошо помнил, что массовый экзорцизм волхва не повредил Паше, а значит, и Лясе вреда не причинит; оборотни причисляются к нежити весьма условно, волчья сущность Серёжи всё же живая, а потому ведунская магия скорее воспримет его как союзника, а вот клыкастик… Ему находиться рядом во время экзорцизма — в лучшем случае нестерпимая пытка, в худшем — верная смерть. Друзья заняли позиции у основных ведущих к прогалине троп. Антон запустил в воздух дюжину светляков, чтобы было лучше видно, на всякий случай постаравшись подвесить их так высоко, чтобы его друзья-полунечисти не могли задеть их в прыжке — мало ли как придётся двигаться, уклоняясь от зомбарей. Поначалу мертвяки не атаковали — просто шли вперёд, привлечённые манком. Видимо, по задумке злодея подобное наступление должно было загнать живых в круг. Но не тут-то было! Здоровенный волк, брезгливо ухватив зомбака за скрытые одеждой части тела, мотал головой, сшибая его телом других рискнувших подобраться ближе мертвяков, а потом отбросил его на соседей, тут же рухнувших как кегли в боулинге и долго копошившихся в попытке встать на ноги. Вампкуб достал из сумки невесть зачем взятую с собой монтировку, в другой руке держа серебряный нож охотника на вампиров, и, стоило мертвякам приблизиться, умело применял и то и другое. Волхв, ограниченный пределами ловушки, тем не менее успешно противостоял мертвякам — одних упокаивал ещё на подходе, пользуясь какой-то незнакомой Шастуну дистанционной атакой, других, подобравшихся поближе, огревал посохом — с тем же результатом. Сам Антон точечно атаковал мертвяков фаерболами, привычно вычленяя из толпы более опасных, а витающая где-то над головой Ляся быстро сообразила, что тоже может помочь, и теперь координировала его действия, сообщая о незамеченных им нежитях: — Тощий на пять часов! Длинномордый на девять! Зубастый на два! Разумеется, встретив подобное сопротивление, мертвяки проявили взаимность, прямо-таки бросаясь в атаку. Порывом ветра отшвырнув на́хцерера, протянувшего к нему длинные тощие ручищи, но вместо плоти в пасть получившего прутья соседней оградки в потроха, Антон запустил пару фаерболов в копошащихся неподалёку моро́ев и ухватил подобравшегося сбоку упыря за шиворот. Пару раз приложив его и без того плоской мордой об стол, Шастун пихнул его в толпу полуразложившихся зомби и, выгадав тем самым свободную секунду, торопливо глянул, как там друзья. Друзья справлялись неплохо: Серый отгрызал голову неосторожно сунувшемуся к нему стриго́ю, Арсений как раз снёс монтировкой башку приземистому зомбарю и тут же отскочил, не давая когтистой лапе упыря зацепить себя, а заодно и всаживая серебряный нож в глаз длинномордому вурдалаку, ну а со стороны волхва уже сформировались своего рода сугробы из упокоенных тел. Но не стоило обманываться успехами — как ни крути, мертвяков слишком много, и уничтожить их всех можно лишь массовой атакой, да вот загвоздка: глобальный экзорцизм волхва неминуемо заденет вампкуба, а огненный шквал Шастуна убьёт всех, кроме самого мага и защищённого несгорайкой клыкастика. Надо, надо разделиться, увести Арса подальше от ведуна, так смогут выжить все без исключения… Но как, если все пути перекрыты, достаточно крепких деревьев поблизости нет, а восемьдесят кило суккубьего веса он с разряженным браслетом не поднимет? Наводки Ляси вдруг прекратились, и Антон, оглядевшись, обнаружил её в сторонке — она мутузила мавку, не позволяя призрачной гадости подобраться к вампкубу и высосать из него жизненные силы. Напитанная огненно-воздушной магией, девушка определённо справлялась со своей противницей — энерговампирюка уже смахивала на изрядно подранную полупрозрачную простыню. Маг приподнялся в воздух, машинально отправляя фаерболы в наиболее опасную нежить и пинками сшибая некрепко держащиеся головы зомбаков; он пытался найти слабые места среди толпы мертвецов, чтобы огневой атакой расчистить своему нежитю путь к спасению, но не-мёртвых, как назло, было слишком много. Такое впечатление, что на этом кладбище ходячих мертвецов больше, чем покойно лежащих в могилах! Опустившись на землю, Шастун продолжил бой, раскидывая зомбарей и выжигая мозги более опасным нежитям. К занятому грызнёй с вурдалаком Серому подбирался, раззявив вечно голодный рот, очередной на́хцерер, и Антон отвлёкся на секунду, подпаливая наглому мертвяку черепушку. В следующий момент он почувствовал, как его рёбер коснулись, раздирая одежду и кожу, когтистые лапы подкравшегося незамеченным упыря, но прежде чем Шаст успел что-то предпринять, нежить хрипло взвыл и рухнул наземь. Обернувшись, Антон увидел лишь свалившегося наземь упокоенного упыря и размытое от быстроты движение вампкуба, умело вонзающего клинок в сердце очередного стриго́я, а в следующую секунду монтировкой пробивающего череп зарвавшемуся зомбаку. От полузабытого чувства защищённости, осознания надёжности своего напарника, ощущения, что спину прикрывает тот, кому можно довериться, равный по силе и неизменно преданный, у Антона будто крылья за спиной выросли и второе дыхание открылось. Он с ещё большим пылом продолжил бой, машинально уничтожая опасных нежитей и ища, отчаянно ища возможность вывести своего клыкастика из зоны поражения. Заметив, как здоровенное звероподобное умертвие, вооружённое клыками побольше Серёгиных, отшвырнуло волка в пределы круга, очерченные упокоенными волхвом телами, Антон понял, что долго они не продержатся — в тесноте ловчего контура оборотень не будет и вполовину полезен, как был на свободе, лишь помешает ведуну. Как только Макар почувствует себя загнанным в угол, его магия жизни сработает автоматически, независимо от желания носителя. — Беги, Арс! Скорей и дальше! — крикнул маг, взвиваясь в воздух и струёй огня расчищая вампкубу несколько метров пути. За долю секунды преодолев это расстояние, Арсений запрыгнул на жестяной столик, на горизонтальный прут высокой оградки, оттолкнулся от внушительного параллелепипеда памятника… И всё теми же по-вампирски огромными прыжками поскакал по головам и плечам столпившейся нежити! Быстро сориентировавшись, Антон, пользуясь собственной недосягаемостью для мертвяков, последовал за ним, старательно сжигая все пытающиеся помешать вампкубу руки, лапы, пасти и прочие части тела. — Три! — донёсся из-за спины голос волхва, но Шастун, занятый обеспечением безопасности клыкастика, не понял, что Макар имел в виду. Бежать по тронутым тленом телам, да ещё и движущимся — дело сложное даже для вампира, Арсений до сих пор не упал лишь каким-то чудом. — Два! А вот теперь понятно: обратный отсчёт. Но клыкастик ещё слишком близко, за оставшиеся секунды ему не успеть вырваться достаточно далеко. Как нарочно, он ещё и оступился, сверзившись в пустое пространство между мертвяками, пусть и приземлился на ноги, но теперь не успевал даже запрыгнуть на прежнюю высоту. — Один! Нужная схема вспыхнула перед глазами, и Антон, рухнув с воздуха за спину вампкуба, обхватил его руками и вмиг вспыхнувшими огненными крыльями, скрывая с головы до пят, отгораживая собой от непреклонной к нежити магии, чувствуя, как куда-то в незащищённый бок уже вонзаются чьи-то зубы… — Моя жизнь твоя, твоя жизнь моя, — спешно прошептал он старинную формулу, и долей секунды спустя почувствовал, как в спину толкнулась беспощадная сила экзорцизма. Только бы защиты хватило! Только бы его огненная магия, нетерпимая к другим стихиям, выжгла, уничтожила подобравшуюся к Арсу чужую, только бы его полное жизни и магии тело послужило надёжным щитом для полунежитя! Ухватившие его за бок зубы разжались, вокруг слышались шлепки и стуки падающей наземь нежити, но самого важного звука — сбившегося от боя и бега дыхания вампкуба — не было. Антон надеялся, что не слышит его лишь потому, что оглушён заполошно стучащим в ушах пульсом. — Моя жизнь твоя, твоя жизнь моя, — как заведённый продолжал повторять он, боясь, что разожмёт руки — и Арсений упадёт, упокоенный чуждой полунежитю силой. Предплечьем он почувствовал прикосновение другой руки, чужой, но в то же время родной; кожу знакомо царапнули надетые на запястья вампкуба браслеты, и в следующий миг движение горячих пальцев дало понять — это не случайность, Арс живой. Живой! От облегчения хотелось смеяться и плакать. Антон развеял ненужные уже огненные крылья, чувствуя, как клыкастик в его объятьях разворачивается лицом и обнимает в ответ. В ушах звенело, перед глазами слепяще прыгали разноцветные пятна, ноги подкашивались, но это всё было неважно. — Живой… — выдохнул Антон, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

***

— …перь другой бок, — услышал он голос волхва, и тут же почувствовал исходящее от чужих ладоней тепло исцеляющей магии. — Арс? — спросил он о самом главном, не вполне доверяя собственной памяти: судя по тому, что сейчас он лежит на боку, не в силах открыть глаза, голой спиной чувствуя тепло пушистой шерсти, Антон сделал вывод, что отключился. Мало ли, вдруг предшествующие события попросту приглючились угасающему сознанию? — Ангел мой, — немедля откликнулся знакомый мягкий голос, и на сердце полегчало, даже дурнота отступила и сознание прояснилось. Ещё б найти способ поднять невероятно тяжёлые, будто у Вия, веки — и вообще зашибись станет. Из-за спины послышалось радостное урурукающее потявкивание, отдавшееся в рёбрах приятной вибрацией. — Очнулся, боле́зный? — риторически спросил Макар, заканчивая с исцелением торса, одёргивая на нём задранную футболку с толстовкой и тут же прикладывая к его губам стеклянное горлышко пахнущей травами ёмкости. — Пей, набирайся сил. И так вон сколько потратил на обмен со своим бесстыдником, ну хоть не зря, сумел уберечь, даже двоих: его от смерти, а меня от греха невольного и преломления гейса. — Обмен? — недоумевающе повторил вампкуб. Глотая терпкое зелье, Шастун запоздало сообразил, что волхв никак не мог выбраться из круга сам, и что голос нежитя звучит тише, как будто он находится заметно дальше от Антона, чем ведун. Сложив эти факты, он пришёл к выводу, что находится внутри ловчего контура — видимо, Арсений передал его Илье с рук на руки, оставшись при этом за пределами действия ловушки. — Обмен, обмен, — подтвердил Илюха, переводя исцеляющие руки к очередной его ране на ноге. Следы зубов и когтей немного покалывало от волховской магии, но в целом она приносила облегчение. Не знай маг, сколь смертоносна она для нежити, по ощущениям ни за что бы не догадался. Антону хотелось, чтобы Макар оставил вопрос без ответа, но когда это словоохотливый ведун упускал возможность поговорить всласть? — Сильные волшебники, коль в целительстве смыслят, могут с кем-нибудь жизнями поменяться. Ясно дело, редко они это делают, не абы кому часть своей жизни отдают, добровольно подставляя шею для тяжёлого ярма чужой судьбинушки. Например, у матери ребёнок сляжет — не с простудой какой, а с чем посерьёзней, что от дитятки одни глаза оставит да мощи хилые, в которых едва жизнь теплится. Какая ж мать ради своего чада горы не свернёт? Вот и произносит она слова заветные, добровольно взваливая на себя груз болезни, отдавая взамен своё здоровье. Если смертелен недуг, то вместо своего ребёнка умрёт, если просто тяжёл — переболеет да на поправку пойдёт: что дитятю убило бы, для взрослого груз пусть и тяжкий, но вполне посильный. Похоже и здесь получилось: что для тебя приговором стало бы, для нашего Антошки лишь повод в забытьи́ поваляться чуток, а к завтрему уже как новенький будет. Наконец одолев тяжесть сомкнутых век, Антон открыл глаза. — Вот только обычно своей долей меняются с родичем близким, али супругом ненаглядным, — продолжал Илья, по обыкновению переходя на необычную, словно из сказки, речь; в быту он разговаривал как нормальный человек, но когда дело касалось волховских аспектов жизни, отчего-то избирал архаичные слова и выражения. — Никак в толк не возьму, что за чёрт дёрнул его обменяться с тобой, оно-то не проходит бесследно, на всю оставшуюся жизнь обменявшихся связывает. — Мы и так связаны, — просипел Антон, пользуясь тем, что пузырёк с зельем наконец-то опустел и рот освободился для разговора. — Я его истинный. Связью больше, связью меньше — роли не играет. Он наконец-то нашарил взглядом Арсения, окончательно успокаиваясь. Вампкуб сидел на ближайшей к ловчему контуру оградке и не сводил с него глаз, глядя на мага со странной смесью сочувствия и радости, и в то же время машинально оттирая каким-то листиком свой нож, перепачканный в противной зеленоватой слизи и тёмной, почти чёрной крови нежити. — Не трать силы на пустые разговоры, огонёчек, — клыкастик отбросил испачканный листок в сторону и поднялся с металлического заборчика. — Лучше скажи, как выглядит печать, где её искать и как можно её уничтожить. Макар одобрительно прищёлкнул языком — ему тоже не улыбалась перспектива невесть сколько времени торчать в круге, ставшем ещё теснее из-за упокоенных в пределах ловушки тел нежити. — Она размером с пачку сигарет, — начал Антон, прикидывая, сможет ли вампкуб увидеть или ещё как-нибудь почувствовать печать, если её создатель предпочёл нематериальный вариант. — Точно снаружи круга. Скорее всего, в пределах досягаемости обычного человека, не слишком высоко, но и не глубоко в земле. И не дальше метра от контура — при большем расстоянии её автору пришлось бы долго заморачиваться с расчётами, что допустимо для охраны жилья, но слишком большая трата времени для ловушки. Выслушав описание объекта поисков, Арсений прошёлся вокруг ловчего контура, пинками убирая трупы нежити с зоны поиска. К нему тут же присоединилась вынырнувшая из-за одного из надгробий Ляся. — Ну и сила у тебя, Илюша! — пожаловалась она, дёргая плечиком. — Я в последний раз так себя чувствовала, когда меня в душе горяченной водой окатило. Я купаться ушла, когда Лизка посуду мыла, ну и настроила теплоту как надо, а тут она без предупреждения выключила воду, и я будто в кипяток попала! Получив искренние извинения и милостиво простив волхва за причинённые неудобства, Ляйсан, пользуясь преимуществами призрачного состояния, принялась осматривать подходящие для сокрытия печати места. Вскоре девушка заявила, что за одним из соседних памятников, надпись на котором уже стёрлась от времени, есть подозрительная ямка в земле, прикрытая от чужих глаз срезанным вместе с травой дёрном, с виду пустая, но источающая неприятный холод. Правда, доступ к тайнику перекрывала здоровенная туша умертвия — реально здоровенная, уж на что Серый в волчьем облике большой, практически лошадь, а не волк, то эта тварь, зубищи которой даже в пасти не помещались, превосходила размерами даже оборотня. Впрочем, как выяснилось, суккубья часть сущности ничуть не делает вампирскую слабее — Арсений вполне справился с самостоятельным отодвиганием тяжеленной туши. Не без усилий, конечно же, — на виске вздулась извилистая змейка вены, дыхание участилось от нагрузки, на скулах заходили желваки, а губы упрямо сжались в тонкую линию, — но всё же смог. — И как мне эту невидимую гадость уничтожить? — спросил клыкастик, осторожно подковырнув ножом скрывавшую тайник травяную кочку. Вспомнив, что контур легко пропускал атаки волхва, Антон понял, что он настроен лишь на воспрепятствование физическим объектам, а значит, можно попытаться передать Арсению сгусток огненной магии. Пусть из-за произведённого обмена сейчас магии в нём было с гулькин нос, уж на один-то фаербол должно хватить! Он сомкнул ладони так, будто ему вручили на хранение желающую освободиться лягушку, и образовавшееся между ними пространство заполнил не хладнокожей амфибией, а горячим пламенем магии, после чего старательно сжал заточённое между ладоней пламя, сминая его до размера горошины, и осторожно направил в неё магию ветра, раздувая жар изнутри. Почувствовав, что шарик огня вырос до размеров крупной вишни, из тёплого став приятно раскалённым, Антон понял, что задумка удалась, пусть и пришлось сверхгорячий фаербол создавать примитивным ученическим методом взамен обычного желания воли. Вампкуб как раз подошёл ближе, остановившись у самой границы круга, чётко очерченной изломанными силуэтами упокоенной нежити, так что даже в столь плачевном состоянии Шастун сумел добросить до него шарик магии. — Просто засунь, а дальше разберёмся, — напутствовал он клыкастика. — Прям как секс, — усмехнулся Арсений, останавливаясь в паре метров от цели и осторожно кидая яркий огонёк фаербола. Не было ни вспышки, ни звука, ни даже запаха, Антон просто почувствовал, как пламя погасло, а в следующий момент лежавшие в несколько слоёв трупы, удерживаемые невидимой границей и оттого частенько застывшие в странных позах, стали потихоньку сползать наружу, влекомые гравитацией. На всякий случай проверив посохом место, где пролегал удерживающий контур, Макар удовлетворённо кивнул и, вздохнув, принялся отодвигать тела, расчищая проход на свободу; с той стороны ему в этом помогал вампкуб. Добравшись до своего истинного, Арсений без труда подхватил его на руки и понёс прочь. Антон ожидал, что вслед за ними потрусит заключённый в волчьем образе Матвиенко, но оборотень, видно, вспомнил о цели их прибытия и решил взять дело в свои лапы, принявшись рыть землю Пашиной могилы. Когтистые конечности с невероятной лёгкостью справлялись с раскопками, Шастун даже заподозрил, что тут как-то повлияло происхождение Серого — как известно, гномы на диво хороши во всех связанных с землёй работах. Отойдя дальше, вампкуб остановился, не зная, куда усадить свою ношу — от единственной в поле зрения скамейки после побоища остались лишь щепки. — Наземь садись, отдохнёте хоть оба, набегались уж сегодня, — посоветовал ведун, достав было из пачки сигарету, но, вспомнив о чувствительном вампирском обонянии, спрятал её обратно. Послушав доброго совета, Арсений и впрямь сгрузил его на землю, оперев спиной о заднюю сторону широкого памятника семейной паре, почившей лет эдак двадцать назад, после чего сел сам, поёрзав на примятой траве и вытянув ноги, и с назидательным «Нечего тебе на холодном сидеть — простату отморозишь, детей не будет» помог Антону перебраться к нему на колени. О своей репродуктивной функции полунежить определённо не переживал — вампиры не болеют в принципе, равно как и получающие достаточную подпитку суккубы. Собственно, в любой другой ситуации Антон заартачился бы, мол, огневику никакая зараза не страшна, внутреннее пламя бережёт здоровье, так что застудить себе что-нибудь нереально… Но не в этот раз. Попытки защитить клыкастика от чужеродной силы и проведённый обмен отняли изрядную часть его магии, а той, что осталась, не хватало. Он уже начинал зябнуть, а потому обрадовался возможности сидеть на тёплом вампкубе, прислонившись к нему правым боком (для чего пришлось чуть ссутулиться, сдвинуть задницу в сторону колен нежитя и чуть ли не лечь корпусом на его грудь) и греясь, тем более что Арсений заботливо прикрывал горячими ладонями оставленные мертвяками дырки в его толстовке. — Вообще-то детей у меня не будет совсем по другой причине, — не удержался от ехидного замечания Антон, изрядно смущённый таким обхождением. Всё-таки он привык, что это он носит клыкастика на руках, а не наоборот. Да и в двадцать пять лет сидеть у кого-то на коленях — совсем не то же самое, что в пять. Особенно когда знаешь, что «сидушка» испытывает к тебе далеко не платонические чувства. — И по какой же? — поинтересовался Арсений, помогая устроиться поудобней. — Импотенцию или бесплодие я бы почувствовал. Всё-таки интересная раса суккубы! Другая нечисть заметно отличается от людей внешне, и способности у них связаны со стихиями: управление растениями у дриад, лёгкость обращения с землёй у гномов, всякие водные штучки у русалок… А соблазнители идеально мимикрировали под людей, на вид не отличишь, да ещё и способности у них сплошь связанные с плотским удовольствием. Тут вам и полный иммунитет ко всему, что передаётся половым путём, и способность одним лишь желанием контролировать зачатие, и вот, как выяснилось, возможность чувствовать всякие интимные нюансы физиологии других людей. Интересно, любого потенциального партнёра или только истинного? — Мироздание угораздило подсунуть мне вампкуба, а не вампкубочку, — пожал плечами Антон. До его взбаламученного стрессами сознания не сразу дошло, что сорвавшуюся с языка реплику можно трактовать как «Если бы ты был женщиной, мы могли бы стать семьёй, завести детей». А когда дошло, Шастун мысленно махнул рукой — да какая разница, что ему теперь, из-за каждого нереального «если бы» переживать? — Хочешь кофе? — спросил вдруг клыкастик и, получив удивлённое «давай», одной рукой полез в оставленную тут же сумку, извлекая из неё розовый термос в легкомысленную клубничку. Надо сказать, очень вовремя — израсходовав весь доступный на данный момент огонь, Шастун всё отчётливей ощущал подкрадывающийся ночной холод. Теперь же, с горячим Арсением под ним и не менее горячей крышкой-кружкой в ладонях, Антон наконец-то начал согреваться. — Монтировка, термос с ароматным кофе… Что ещё ты взял? — не удержавшись, полюбопытствовал маг. — Да так, всякого понемножку, — пожал плечами Арс. — У тебя свои средства, у меня свои. Антон поневоле вспомнил всё, что можно было найти в его собственном походном арсенале, едва вмещающемся в не такую уж и большую сумку. Набор снадобий и талисманов на все случаи жизни, кое-какие ингредиенты, заготовки артефактов, верёвочно-ременная страховка для дней пика воздуха, которую он порой использовал и для фиксации обезвреженных преступников, парочка неизрасходованных одноразовых контролок на случай встречи с буйным оборотнем, рабочий блокнот, пиково-упадочный блокнотик, старые амулеты, которые ещё могут пригодиться, несколько памятных безделушек, разномастные трофеи вроде перьев стимфалийских птиц… Они сидели, по очереди отпивая кофе из одной на двоих кружки-крышки, поглядывая то на серебряную «С» луны, то на красиво переливающуюся в её свете Лясю, и ни о чём не думали. По крайней мере, Антон уж точно ничем свою голову не занимал, молча наслаждаясь спокойствием. — Мда, не так я себе представлял романтический пикник при свете звёзд, — с иронией заметил вампкуб. И действительно. Антон был абсолютно уверен, что в фантазиях Арсения не было ни разбросанных где попало трупов примитивной нежити, ни волхва, растаскивающего тела в стремлении расчистить проход к кладбищенской дороге, ни здоровенного оборотня, загребающего землю с удивительным азартом и скоростью, ни призрачной девушки, в волнении прижимающей перламутрово-прозрачные руки к такой же переливающейся и прозрачной груди, ожидая скорейшего вызволения Воли… — А по-моему, и так неплохо, — нахально заявил Шастун. Хоть сегодняшняя ночь принесла ему немало хлопот и треволнений, отчего-то его всё устраивало. Горячащая кровь битва, в которой он вновь ощутил почти забытое после ухода из Пятёрки чувство защищённой спины, чудесное спасение своего вампкуба от неминуемой гибели, импровизированный пикник и грядущее освобождение Паши, по вечным шуточкам которого Антон изрядно соскучился — вполне себе культурная программа. Притомившись, ведун отошёл подальше, прикуривая не от зажигалки — с такого расстояния в полумраке было не видно деталей, но Антон отчётливо уловил специфический запах только что зажжённой спички. Он всегда любил этот характерный, ни на что не похожий аромат. Другим ровесникам-огневикам нравился запах бензина, спирта, дерева, бумаги, и лишь только ему спичечный. Странновато для ребёнка, выросшего в эпоху зажигалок. Впрочем, он всегда испытывал необъяснимую ностальгию по временам, которых не застал, о которых лишь читал когда-то или слушал рассказы стариков… Почувствовав, что кончик носа всё равно мёрзнет, Антон, недолго думая, уткнулся им в испещрённую родинками щёку своего нежитя. Арсений на миг замер, а потом, улыбнувшись, — улыбки Шастун не видел, но почувствовал характерное для неё изменение рельефа щеки, — чуть откинулся назад, опираясь лопатками на надгробие, и немного повернул голову, в результате чего Антон, проехавшись носом по его скуле, угодил в ложбинку чуть ниже уха, соединяющую челюсть и шею. Надо сказать, при таком раскладе кончику носа было гораздо теплее. И вновь ему вспомнилась придуманная Арсом сказка с суккубьими аллегориями. И почему-то подумалось, что он всё неправильно понял, что сказку следует трактовать иначе: искорка — не перерождающиеся истинные, а сам суккуб, тянущийся к своему человеку, готовый измениться, подстроиться, лишь бы угодить, лишь бы иметь возможность быть рядом, лишь бы связанный с ним, но вместе с тем ничем ему не обязанный человек хоть раз посмотрел на пламя свечи и улыбнулся, протянул руки к камину и согрелся… В сердце защемило от какой-то странной жалостливой нежности, и Антон, отложив на примятую траву опустевшую кружку, обвил руками бережно придерживающего его вампкуба. Объятья — сущий пустяк, от Шастуна не убудет, а нежитю полезно и приятно. И тут же отдёрнул руки, почувствовав под ладонями безрадостно знакомое ощущение липкой подсыхающей крови. — Ты ранен, — утвердительно произнёс маг, хмуро отстраняясь от Арсения. — Почему не сказал?! Ещё и ту необъятную тушу двигал, да и меня на руках тягал. Ты же так кровью истечёшь! — Не стоит внимания, ангел, это просто царапина, — с улыбкой заверил его вампкуб. — Сущая ерунда, упырь пару раз когтями задел. От воспоминания о размере и остроте упырских когтей тревога Антона лишь усилилась. — Почему ты не сказал? Пускай я на сегодня выведен из строя как маг, а с Макаром у тебя несовместимость природы сил, но ничего из этого не мешает обработать твои раны зельями! — Огонёчек, я двести двадцать три года прожил, не имея под рукой личного целителя, — утомлённо вздохнул клыкастик, вновь притягивая его к себе, чтоб не замёрз, — и точно знаю пределы своей регенерации. При хорошей подпитке к утру от этих царапин и следа не останется, так зачем тратить зелья попусту? Тем более, что они лишь препятствуют распространению инфекции, а не способствуют самому заживлению, а мне, как вампиру, никакие инфекции не страшны. Что мертво, умереть не может, — процитировал он сериал, который они смотрели буквально несколько часов назад в попытке скоротать оставшееся до заката время. — Но ты-то жив, — на всякий случай Антон прижал ладонь к груди вампкуба, лишний раз убеждаясь, что дыхание и сердцебиение никуда не делись. Арсений пожал плечами. — Но и свойства нежити мне не чужды. Иначе тебе не пришлось бы спасать меня посредством обмена. Весело, однако, живём — третий раз за полгода меня спасаешь! Услышав цифру, Шастун удивился, ему отчего-то казалось, что она преувеличена. Секундой позже он понял, отчего: по привычке он считал лишь те спасения, которые ему чего-то стоили — времени, как с выхаживанием вампкуба после плена, или сил, как сегодня. А то, что произошло весной, после чего их былая неприязнь сошла на нет, он и за спасение-то не считал — ну заслонил от фаербола, ну так ерунда же, вон в Пятёрке чуть ли не на каждой операции что-нибудь подобное случалось: то он брал летящий в Миху огненный шар на себя, то облачённый в каменную броню капитан Махно заслонял его самого от пущенного врагом сталактита. Каждый такой случай считать никакой памяти не хватит. — А ты ведь тоже меня спас, — неожиданно даже для самого себя выдал маг. — Прикрыл спину. Надо сказать, ты очень умело справляешься с противостоянием нежити. — Да чего там уметь, — смущённо улыбаясь, Арсений опустил взгляд. — Тут ведь просто, нужно лишь ранить мозг или сердце, или разорвать связь между ними, чтобы не-мёртвые стали мёртвыми. Тем более что в скорости вся эта нежить с вампирами не сравнится. Впервые за последние дни Антон вспомнил его рассказ о предыдущих истинных. Должно быть, с тем охотником на вампиров Арсению нелегко пришлось: это ж сначала примирить диковатого англичанина с мыслью о том, что не каждый вампир жаждет твоей смерти, потом как-то сообщить о неразрывной связи между ними, очаровать своими силами, не имея возможности прибегнуть ни к чарам, ни к гламору, причём в те времена, когда однополые контакты считались чуть ли не преступлением, да ещё и годами носиться как курица с яйцом, оберегая неугомонного и такого уязвимого истинного от всякой опасности, в то время как тот словно нарочно лезет на рожон… Его размышления прервал довольный рык оборотня — кажется, Серый докопался-таки до цели. Антон неохотно оторвался от тёплого вампкуба — уж слишком было любопытно, обманка это или всё-таки Воля. Кончику носа и щеке тут же стало холодно. Интересно, мог ли произведённый ритуал обмена повлиять на их связь, совершив своего рода рокировку? Если подумать, обычно это клыкастик вечно мёрз, согреваясь лишь его прикосновениями, а сам Шастун благодаря внутреннему пламени сохранял стабильно высокую температуру тела, а сейчас как-то наоборот получается: вампкуб восхитительно горячий, словно печка, грелка, свежезаваренный чай или ещё что-нибудь столь же приятное, а самому Антону холодно, и отлипать от живого источника тепла совсем не хочется. Пожалуй, когда ситуация вернётся на круги своя, надо будет чаще обнимать клыкастика, чтоб он меньше мёрз. Оборотень наконец-то выбрался из разрытой им глубокой ямы и осторожно положил на землю перед волхвом небольшой светлый предмет. Присев на корточки, Илья вгляделся в него, потыкал посохом, провёл какие-то свои волховские манипуляции, непонятные даже сведущему в магии Антону — то ли снимал вражеские заклятия, то ли просто проверял их наличие, не разберёшь. Напряжение росло. А вдруг там всё же обманка, и всё, что они преодолели, было зря? — Спорим, там наш Павлуша? — лукавый шёпот Арсения развеял собравшуюся было на душе тучку беспокойства. Прикинув, что в случае обманки сможет хотя бы утешиться выигрышем в споре, Шастун согласился. — Спорим! — он хотел было добавить привычное со времён Академии «на желание», ибо на что ещё спорить бедным студентам, но вовремя сообразил, какие желания могут быть у бесстыдного и к тому же влюблённого в него вампкуба, и не стал искушать судьбу. — На что? — Если наш друг и вправду там, то в качестве выигрыша я хочу твой поцелуй. Тут же, на месте, при всех, — заявил клыкастик, и Антон немного завис, пытаясь понять, к чему относилась проскользнувшая в его голосе хитринка. — А если выиграешь ты, какое вознаграждение потребуешь? Маг задумался, прикидывая, что бы такое загадать. Что-нибудь шуточное? Так над Арсом не тянуло шутить, вампкуб столь безоглядно доверялся ему, что хотелось лишь оберегать. Что-нибудь материальное? По сути, сейчас он ни в чём не нуждался: есть и крыша над головой, и продукты в холодильнике, и деньги в кошельке собственные, оставшиеся от последней зарплаты, а не подачки обеспеченного соседа. И тут его осенило. — Тогда ты испечёшь свой знаменитый вишнёвый пирог, — уверенно заявил Антон и, увидев, как клыкастик удивлённо вскинул брови, объяснил: — Когда мы в театре были, чуть ли не каждый второй упоминал твои пироги, сожалея, что в этот раз пришлось обойтись без них. Мне тоже дико любопытно попробовать! — Не знал, что тебя настолько интересуют мои пироги, — усмехнулся Арсений. — Давай так: если всё же победит мой вариант, мы поспорим на что-нибудь ещё, чтобы у тебя был шанс наконец их продегустировать. — Давай, — согласился Шаст. — На его первые слова после освобождения. Ставлю на то, что первая реплика будет касаться нашей призрачной леди. Он нарочно не стал называть девушку по имени, поскольку костяное кольцо было всё ещё при нём, а значит, привидение гарантированно услышит следующее за именем предложение. Зачем отвлекать попусту в столь важный для призраков момент? — Ты так уверен в этом варианте? — вампкуб продолжал с любопытством наблюдать за манипуляциями ведуна, а вот Антону даже как-то поднадоело. С другой стороны, это давало как следует обговорить условия спора. — Не так давно ты сам сообщил о вашем с Пашей сходстве, — иносказательно выразился Антон, не желая ненароком выдать Лясе тайну их друга. — А ты, придя в себя после освобождения, первым делом позвал меня. — Железная аргументация, — согласился клыкастик, едва заметно усилив хватку объятий. — А я тогда поставлю, пожалуй, на то, что Павлуша увидит, как ты отдаёшь мне мой выигрыш, и потеряет дар речи. И в таком случае в качестве второго приза хочу другой поцелуй — наедине, в спальне и очень долгий. Обошлись без закрепляющего спор рукопожатия — для него пришлось бы разорвать объятья, а Шастуну не хотелось выпускать из рук источник живительного тепла. Арсению, видимо, тоже, пусть и по другой причине. Макар наконец разобрался с соляным сосудом и, опустив его на землю, открыл крышку и отскочил — мало ли что. Из отверстия медленно полился туман, тяжело приникая к земле. Переливающаяся в лунном свете лужица стелющегося тумана увеличивалась, пока наконец не достигла ширины взрослого человека. Все присутствующие не сводили глаз с этого явления, не зная, чего ожидать. Наконец туман распушился, заклубился облачной дымкой, вытянулся ввысь… И сжался в знакомую худощавую фигуру. — Лясь?.. — только и успел вымолвить Паша, прежде чем девушка, всхлипнув и стерев ладонью призрачную слезу, кинулась обнимать его. И поцеловала.