Чудные соседи

— Айда в гостиную, здесь уже дышать нечем, столпились, блин, все в коридоре, — поторопил сотоварищей Антон, и они прошли дальше, в арочный проём. Пропустив гостей вперёд, Арсений зашёл в гостиную почти последним, одновременно со своим ангелом. Оказавшись в гостиной, присутствующие непроизвольно разделились на две группы: местные и приезжие. Тина и Елик, как более-менее знакомые с местными, заняли промежуточную позицию. — Так, для начала нужно вас всех познакомить, — вполне закономерно продолжил Шастун. — Начнём с хозяина дома. Арсений, вампир-суккуб и мой близкий друг. Я его истинный, вдобавок мы с Арсом связаны побочными эффектами обмена, так что порой можем вести себя немного странно, не обращайте на это внимания. Интересно, под «вести себя немного странно» его огонёчек имел в виду потребность в частых прикосновениях? Судя по тому, что Антон после этих слов взял его за руку, привычно переплетая пальцы, догадка попала в цель. — Моя сестра Кристина всем вам знакома, но я только сейчас узнал, что она тоже маг. Кстати, какие стихии, Тин-Тин? — Вода пятой ступени и воздух четвёртой, — немедленно откликнулась девушка. — Понятно теперь, почему мы всё детство то ссорились, то прям душа в душу, — хмыкнул Антон, и вампкуб вспомнил его рассказы насчёт того, как стихии влияют на характер мага и его взаимоотношения с другими волшебниками. В принципе, всё было очевидно: вода и огонь сиблингов были диаметрально противоположны друг другу, неизменно провоцируя конфликты, в то время как вторая, воздушная стихия оставалась для них общей, наделяя схожими чертами характера. Вслед за Тиной Антон представил остальных магов, имена которых Арсений всё равно не запомнил бы с первого раза, после чего перешёл к своим соседям. — Вот эта сладкая парочка призраков — Паша и Ляся. — Призраков? — удивился маг с гулькой на голове, не поленившись даже сделать пару шагов к ним и попытаться коснуться. — А я думал, они живые. Арсений поначалу не понял, как можно принять за людей очевиднейших привидений — полупрозрачных с не то жемчужным, не то серебристым отливом, но потом вспомнил, что маги видят эфирных созданий несколько иначе: непроявленных призраков, которые для всех остальных невидимы, волшебники видят как раз вот такими прозрачными, а подпитанные силой для них выглядят почти такими же, как при жизни, разве что тени не отбрасывают и в зеркалах не отражаются. — Думаю, никому не надо объяснять, кто из нас кто? — риторически спросил Воля, тут же иронично ответив: — И без того понятно, что Лясечка — это я! Павлушина возлюбленная хихикнула, Серый, осклабившись, сделал несколько отрывистых выдохов, видимо, пытаясь смеяться по-волчьи, да и сам вампкуб не удержался от усмешки — нежное девичье имя забавно контрастировало с резкими угловатыми чертами лица мужчины. — Этого волка-переростка зовут Сергей, он гном и наш хороший друг, — продолжал Антон. — ГНОМ?! — почти в унисон переспросили маги, офигело таращась на здоровенного ликантропа. — Именно. Так что если встретите здесь такого армянина с причёской как у Миши Кукоты, не спешите применять силу — это наш Серёжа. Арсений с удовольствием отметил, что Елик при этих словах опустил взгляд. Что, правда глаза колет? — А ты кто, тоже гном? Или маг? — с интересом спросил у оставшегося пока непредставленным Димы тот из магов, что смахивал на крестьянина. — Меня зовут Дима, и я обычный человек, — пожал плечами стоматолог. Кажется, он чувствовал себя неуютно — немудрено, с момента его встречи со злодеями прошло несколько насыщенных событиями недель, за это время многое поменялось, и пропустившему всё это Позову требовалось время, чтобы привыкнуть к новой обстановке. — Не совсем обычный, Поз, — мягко поправил его Шастун, — редко какой освоенный может похвастаться тем, что успешно отбивался лопатой от толпы зомбаков или произвёл расчёт и анализ стихийных колебаний чуть ли не на год назад. Маги глянули на Диму со смесью удивления и уважения. Вампкуб преисполнился гордости за своего ангела: всё-таки Антон очень чуткий человек, всегда старается, чтобы его друзьям было комфортно. Вон как Позов после его слов смущённо улыбнулся, перестал сутулиться и зажиматься, расправил плечи и как-то неуловимо расслабился, явно почувствовав себя не слабым звеном в компании, а полноправным членом команды. — А теперь, когда вы все перезнакомились, можете ответить мне на один вопрос? Зачем вы вообще приехали? — прямолинейно спросил Шастун. — Я, конечно, очень рад с вами увидеться, но смысл тащиться через столько километров только ради этого? — Тебе была нужна помощь, Тон-Тон, вот мы и приехали, — улыбнулась волшебница. — Мне была нужна помощь высокоуровневого менталиста, и я её получил. Ещё раз спасибо тебе за помощь моим друзьям, Ель, — кивнул воднику Антон. — Вы-то как мне помочь можете? Если б я уже знал имя злодея, тогда да, логово таких отступников только Пятёркой и накрывать. Ладно Елик, консультация по части целительства и менталистики может понадобиться когда угодно, да и Миша ещё куда ни шло — хороший артефактор тоже на дороге не валяется. Но блин, ребят, я же знаю вашу специализацию. Ни один из вас никогда не был следователем, а у тебя, Миха… — запнувшись, Шастун поправился: — тьфу, то есть Женя… Короче, у тебя, зятёк, и вовсе оценки по следовательскому делу были хуже всех в группе, ты сам мне об этом рассказывал, когда навещал меня в постпортальном отделении. Почувствовав лёгкую нервозность своего ангела, Арсений едва заметно погладил его по руке. — Да и у вас же работа. Ладно одного Елика на денёк-другой выцепить, некоторые задания можно и усечённым составом выполнять, но как вам всем одновременно отгул дали? — уже немного спокойней продолжил Антон. — Шаст, видишь ли, тут такое дело… — начал менталист, говоря со столь непривычной мягкостью, что вампкуб поневоле напрягся, ожидая подвоха. — Короче, в последнее время Пятёркам и спецследователям как-то подозрительно «не везёт», — Елик выделил последние слова саркастичной интонацией, показывая, что ни на грош не верит в подобное совпадение, — а значит, где-то в верхах завёлся крот. Первой ласточкой был ваш уход через портал; уже после того, как ты пошёл на перепрофилирование, мы проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что при таком раскладе задание идеально подошло бы для пятёрки Кариби́диса, а не для нашей. И ведь ладно бы эта команда в тот момент восстанавливалась после сложной операции или была на другом задании, но нет! Ребята куковали на Базе, а вместо них почему-то направили нас! — Опа-па, — озабоченно проговорил Антон, крепче сжимая пальцы Арсения — не до боли, конечно, однако напряжённость мага чувствовалась даже без всякого суккубьего восприятия. — Дальше больше, — хмыкнул посуровевший лицом боевой целитель. — Разумеется, мы сообщили в отдел внутренних расследований. От поданного заявления попытались отмахнуться, но ты ж меня знаешь, когда это меня такое останавливало? — Да уж, ты любого доконаешь, — хмыкнул Шастун. — Капать на мозги — твоё призвание. Елик молча показал ему средний палец, Антон демонстративно ответил факом, усилив эмоциональность ответа жестом по локоть — отпустив ладонь вампкуба, резко согнул правую руку в локте, а кисть левой положил на место сгиба. Арсения накрыло ностальгией — сколько раз Виттория на эмоциях точно таким жестом посылала кого-нибудь… Да даже его самого, когда он заговаривал об обращении — видите ли, при профессиональных занятиях спортом приходится сдавать анализы на допинг, а если она вампирессой станет, это, во-первых, бесчестно по отношению к другим участникам соревнований, ибо даёт большое преимущество, а во-вторых, кровь и моча вампира наверняка отличаются от человеческих, а потому сдача анализов грозит нарушением главного правила всех кланов — не привлекать внимания. — В общем, я таки добился своего, и заявление пустили в ход, — как ни в чём не бывало продолжал менталист после обмена «любезностями». — Делом занялся следователь Кридо́вский, знаешь такого? Он тоже под началом Мартиросяна работает, как и ты. — Откуда мне его знать? В нашем спецотделе никто никого не знает, Гарик связывается с каждым по отдельности, я остальных следаков даже не видел. Секретность, блять, — скептически бросил Шастун, вновь касаясь руки Арсения чуть прохладными пальцами. — Ну и что этот ваш Кридовский нарыл? — А хрен его знает, — развёл руками Елик. — Спустя какое-то время он пропал. Видимо, до чего-то докопался… — Пиздец. — Именно что пиздец, — подытожил менталист. — Но именно его исчезновение заставило руководство обратить внимание на это дело и заняться им вплотную. Постепенно выяснилось, что и среди Пятёрок, и среди этого твоего спецотдела волной прокатились всякие неприятные случаи: то пятёрке с тремя огневиками дали задание на берегу реки, и ребята едва не провалили миссию, то ещё какому-то ищейке, специализирующемуся на внутренних расследованиях, поручили раскрытие совершенно левого убийства, а парню из убойного отдела какую-то тупую кражу, то пятёрку Га́ра подставили… Не волнуйся, с ними всё в порядке, хоть и потрепало ребят знатно. Словом, до руководства наконец дошло, что тут что-то нечисто, в результате расследованием занялся кто-то из верхов, большинство операций заморозили или вообще отменили, оставив лишь самые неотложные, и значительную часть пятёрок отстранили от работы. Вроде как объяснили это тем, что чем меньше потенциальных целей, тем легче будет вычислить крота, да и риска для боевиков так меньше, мол. Так что «гуляй, Вася», в неоплачиваемый отпуск, и носа на Базу не кажи, пока со всем этим замесом не разберутся. А тут ты позвонил и о своём пиздеце рассказал… Раз всё равно без дела сидим, чего б не поехать помогать? С нами-то тебе всяко спокойней будет. По крайней мере, не пропадёшь, как Кридовский. Арсений мысленно согласился с Еликом. Пускай его не радовало такое обилие гостей, да ещё и, судя по всему, собравшихся задержаться у них невесть на сколько времени, его ангелу и впрямь будет безопасней в кругу своей боевой семейки. — Ребят, я очень ценю ваше стремление помочь, ваша поддержка и вправду может пригодиться, но мы с Арсом на такое количество гостей не рассчитывали, — тяжело вздохнул Антон. — Я так понимаю, вы в хостеле каком-нибудь эту ночь перекантовались, а сюда со всеми вещами пришли? Только после его слов Арсений обратил внимание, что в углу гостиной образовалась кучка из рюкзаков и больших спортивных сумок. Чемоданы, видимо, боевыми магами игнорировались как недостаточно мобильные, или ещё по невесть каким причинам. — Ну и как же мне всех вас разместить? Даже если мы достанем все одеяла, что только есть дома, спальных мест на всех не хватит, — тем временем продолжал Шастун. — Я могу помочь, — вызвался Дима. — Всё равно один в трёшке живу, а так хоть впервые за всё время разложу диван в гостиной. Серый молча подошёл к магам, с интересом обнюхав каждого по очереди. Вампкуб отметил, что своего сородича-полуволка он нюхал несколько иначе: остальным он утыкался носом в плечо, а этому худощавому пареньку почему-то стал уши обнюхивать. — Иерархию выясняют, — шёпотом пояснил Антон. — У собак похоже происходит: или обнюхиваемый позволяет, признавая за собой более низкий статус, или затевает драку. Оборотни под контролками, конечно, не устраивают побоищ, но всё равно находят цивильный способ выразить возмущение и помериться силами. Маг-ликантроп покорно позволил обнюхать свои уши, и, довольно рыкнув, Серый ткнулся носом ему в плечо, а потом качнул мордой, указывая на полноватого капитана Пятёрки, и вопросительно глянул на Шаста. — Ты решил их у себя поселить? — невозмутимо спросил Антон. И как он этих волков понимает? — Без проблем. Жень, если что, присматривай за ним, ладно? Серый у нас совсем недавно контролку получил, да и ещё не отошёл от антидота, так что не только спонтанно перекидывается туда-сюда, но и в гномьем обличье не слышит ничего. — Справимся, — улыбнулся оборотень. — Кристина, — мягко произнёс Позов; при обращении к женщинам его голос всегда теплел, даже если это была замужняя дама, сварливая пенсионерка или капризная трёхлетка в песочнице, недовольная запретом на избиение других детей совочком, — если правильно помню, у вас с мужем ещё не закончился медовый месяц, так что уступлю вам свою спальню, а мы с остальными ребятами поспим на диване и креслах, они тоже раскладываются. — А далеко идти-то? — деловито поинтересовался владелец механического сокола, жестом подзывая птицу. — Этажом ниже спуститься, и всё. Маги шустро расхватали свои сумки да рюкзаки и отправились на выход. — Блин, ребят, а как с ключами быть? — вдруг вскинулся Шастун. — У Серого же только первая дверь открыта, а та, что из приёмной в личные помещения ведёт, заперта обычно, и хрен знает, где теперь ключ — может, потерялся вместе с одеждой, а может, преступники в тот раз забрали. Кто-нибудь из металликов, займитесь, пожалуйста, этим вопросом. — Без проблем, — улыбнулся тот, что с соколом. — Сделаем новый ключ, а потом я ему личинку замка слегка изменю, ну и зачарую чуток, чтоб и в волчьем обличье открыть можно было. Напоследок Антон вручил друзьям ключи от их квартиры, попросив прийти с утра пораньше, чтоб всем вместе обмозговать ситуацию. Вообще-то вампкуб такое количество ключей держал немного для других целей, но какая разница?

…

После такой толпы присутствие одного-единственного Елика, пусть и противного, уже как-то не напрягало. Ненадолго. Увидев на журнальном столике ту самую банку с зачарованным огоньком, служащим индикатором местоположения Антона, целитель изменился в лице и, подхватив свечу жизни, широким шагом направился на кухню к Шастуну. Арсений проследовал за ним, уж больно не нравилось ему выражение Еликова лица. С тех самых пор, как его ангел создал сей указующий артефакт, Арсений почти не расставался с банкой. На ночь он ставил её на тумбочку у кровати, днём перемещал на столик в гостиной, да и когда они отправлялись искать Пашу, в сумку помимо всего прочего ещё и свечу жизни положил на случай, если придётся разделиться. И сейчас вампкубу совершенно не нравилось, что путеводная звезда, указывающая дорогу к его личному счастью, оказалась в руках водника. — Это что такое?! — с порога начал менталист на повышенных тонах, отчего Антон, подскочив от неожиданности, рефлекторно запустил в него лопаткой. Жаль, целителю не досталось деревяшкой по лбу — Елик без труда поймал снаряд свободной рукой. — Это что такое?! — повторил он. — Ты тут, блять, в полной жопе, и такими вещами раскидываешься? Попади свеча в руки врага, он тебя в два счёта найдёт, ещё и образец магии снимет и для преодоления защиты использует. Прикончит, пока ты будешь дрыхнуть в собственной постели! Менталист с громким стуком поставил банку на поверхность кухонного острова. — Уничтожь немедленно! Пользуясь вампирским преимуществом в скорости, Арсений схватил банку со стола и ринулся к стоящему у плиты Шастуну — если его ангел решит прибегнуть к магии, чтобы оказать сопротивление этому нахалу, лучше временному носителю его волшебства быть под рукой. Оказавшись рядом с любимым, он встал с ним плечом к плечу, разворачиваясь лицом к Елику и непроизвольно скалясь. Вряд ли бывалого члена Пятёрки испугает его оскал, выражающий готовность защищать своего протеже до последнего, но что с рефлексами поделаешь? — Лопаточку отдай, а то вместо жареной картошки будешь жрать на ужин горелую, — на удивление флегматично ответствовал его ангел. Целитель бросил ему требуемый предмет и с нажимом повторил: — Немедленно. Уничтожь. Свечу. — Хрен тебе моржовый, — всё так же флегматично ответил Антон, ловя лопатку и поворачиваясь к плите, чтобы перемешать картошку. Да что это с ним такое? Неужели его пламенный темперамент лишь заслуга огненной стихии, и на самом деле его ангел вот такой? — Совсем охуел?! — взвился Елик. — Огневики всегда палятся, я думал, хоть ты умнее, будешь исключением, а ты, пиздюк пидорский, совсем ёбнулся — такую вещь в свободном доступе оставлять! Арсения дико злило, что этот хам отчитывает Антона будто зелёного юнца, да ещё так, словно имеет на это право, но он не спешил заступаться. Его истинный и сам может за себя постоять, тем более они с целителем знакомы вот уже много лет, и Антону всяко виднее, чем можно пронять этого наглеца. — Во-первых, не в свободном, — с безмятежным спокойствием ответствовал Шастун, продолжая помешивать картошку. — К нам домой может пройти только тот, кого один из нас с Арсом добровольно проведёт внутрь, не забыв сопроводить прикосновение ещё и устным приглашением зайти. А против менталистов так и вовсе особая защита, ты наверняка её даже с моим пропуском ощутил. — А во-вторых? — зачем-то переспросил водник. — А во-вторых, я бы посмотрел на того камикадзе, что осмелится отобрать свечу жизни у моего клыкастика, — усмехнулся Антон. Арсений поджал губы, сдерживая порыв нахально осклабиться, и ещё крепче вцепился пальцами в баночку с заветным огоньком. Если уж кто и решит отнять у него артефакт, то только через его труп! Елика это не убедило. — Древесник тополем коснётся, пальцы твоему кровососу отрубит — и всё, пиздец. Всё-таки Антон злился, хоть и старался этого не показывать. Его выдал глубокий вдох и медленный сдержанный выдох — Арсений и сам частенько так делал, чтобы успокоиться. — Знаешь, я ведь далеко не дурак, чтобы так рисковать, — с ангельским терпением объяснил Шаст разошедшемуся целителю. — Помнишь, когда я лежал в постпортальном отделении, ты навещал меня? К тому моменту я уже получил контроль над руками, и когда ты вошёл в палату, я как раз лежал с тетрадкой, производя расчёты. Помнишь какие? — Делать мне больше нехуй! — фыркнул Елик. — Стихии небось просчитывал, чтобы прикинуть, когда первые крохи магии вернутся. Да и причём тут это? — А вот и нет, — в голосе Антона слышалась торжествующая улыбка. — На непрофильных парах я от скуки делал домашку по конструированию заклинаний, вот и тогда от нефиг делать тоже производил расчёты, прикидывая, как можно модифицировать те или иные заклятия. Прикольная разминка для ума, помогает скрасить время ожидания, да и хорошо помогает успокоиться, когда больше всего на свете хочется начистить кому-то морду… Вампкуб мигом вспомнил рассказ о том, что изначально крылья были из перьев и воздушной магии, а конструкцию огненных Шастун продумал уже позже, когда злился на «несносного кровососа», как маг называл его в далёкую пору их неприязни. Такое странное чувство, как будто это было в какой-то другой жизни, давным-давно, а не всего-то полгода назад. Арсений настолько привык уже к связывающему их доверию и тёплой дружбе, что не представлял, как они вообще могли когда-то так злиться друг на друга. — Клыкастик, поставь банку куда-нибудь. Так, чтобы ты её не касался, но наш Фома неверующий мог её видеть. — Как скажешь, огонёчек, — улыбнулся Арсений, опуская артефакт на микроволновку. — Заметь, кончик пламени теперь показывает не на меня, а строго вертикально, — усмехнулся Антон. — Свеча настроена на нашу связь, и потому работает только в руках моего вампкуба. Елика демонстрация не впечатлила. — Но всегда можно насильно впихнуть свечу ему в руки! — возразил он. — Ошибаешься, — ответил ему Шаст, ещё раз перемешал картошку и вновь обратился к своему вампкубу: — Арс, представь: ты связан, обездвижен и беззащитен, а перед тобой тот, кто хочет меня убить, но не может найти. Представь как следует, а потом возьми артефакт в руки. Представить такое было несложно: всего-навсего вспомнить, как его похитили, только заменить вырывание клыков и перспективу верной смерти от истощения на жестокий допрос. Арсений вообразил себе это настолько детально, что будто услышал даже сиплый голос одного из похитителей, только «Который час?» сменилось на «Где Антон Шастун?». Усилием воли подавляя дрожь в руках, вампкуб взял банку с микроволновки… И ничего. Пламя вновь отказывалось работать компасом, замерев по вертикали, как будто замёрзнув. — Настроено на добровольность желания найти меня, — самодовольно пояснил огневик. Бросив лопатку в сковородку, Антон коснулся его плеч и привлёк к себе, заключая в бережные объятия. — Клыкастик, всё хорошо, это лишь воображение, я рядом, нам обоим ничего не грозит, — одними губами, так, чтобы услышал только вампкуб, прошептал его огонёчек. — Всё хорошо, Арсюш, всё хорошо. От этого ласкового «Арсюш» на душе стало светло и приятно, словно он на миг очутился в цветущем саду, том самом, где прошли лучшие годы его детства, том самом, где они с братьями лазали по деревьям, собирая вишню, а сестрёнки ждали их внизу, придерживая лестницу и при необходимости подавая корзинки взамен наполнившихся. Чуть повернув голову в сторону Елика, Антон негромко, явно щадя чуткий вампирский слух, обратился к целителю: — И, кстати, клык на моём браслете точно так же зачарован таким образом, чтобы только я мог найти своего вампкуба. Плюс тут встроена готовая формула поиска, не требующая долгих ритуалов, — пояснил он и добавил насмешливо: — Ну что, Ель, какашку съель? Уткнувшись лицом в тот самый изгиб недалеко от ключицы, где плечо переходит в шею, Арсений не мог видеть целителя, но по тихому смешку Антона догадался, что оставленный обтекать водник привычно показал Шастуну средний палец.

…

Арсений ожидал, что после такого конфликта ужин будет слишком напряжённым, но, к счастью, ошибся. Видимо, за годы сотоварищества огневик и водник научились быстро заминать то и дело вспыхивающие между ними конфликты. Оба мага непринуждённо болтали обо всякой ерунде, делились новостями, даже как ни в чём не бывало смеялись, и, глядя на них, вампкуб позволил себе расслабиться. — Слушай, Ель, вот хочу спросить, пока не забыл. Ты утром говорил, что у вампиров привязка к стихии электричества идёт вроде бы, — начал Шастун и тут же прервался, чтобы закинуть в рот очередную порцию картошки. Как выяснилось, был у Антона ещё один несомненный талант — потрясающе готовить жареную картошку. Пожалуй, в списке любимых блюд Арсения сей шедевр обогнал всё, кроме матушкиного вишнёвого пирога. — Угу, — подтвердил менталист, уминая угощение. — Странное дело, я пары нелюдеведения не прогуливал никогда, лекции слушал внимательно, пропущенный из-за стихийных перепадов материал переписывал из конспектов одногруппников другой стихии… А всё равно не помню, чтобы нам о чём-то подобном говорили. Объяснишь? Кивнув, чтобы не говорить с набитым ртом, Елик прожевал картошку, проглотил и пустился в объяснения. — Сразу видно, что тебе и пятидесяти нет, — усмехнулся он. — В моё время срок обучения в Академии занимал восемь лет. Позже, когда я повторно поступил в Академию, чтобы к целительскому образованию добавить курс боёвки, меня определили сразу на четвёртый курс, и наша группа выпустилась после седьмого. Теперь же, как я слышал, всего пять лет учатся, да? Оно и видно. Так программу ужали, что кучу важного просрали. Глотнув ароматного нежно-золотистого вина, целитель продолжил. — Итак, всем нам знаком круг стихий, — начал он. — Ну да, — подтвердил Антон. — Нет, — пожал плечами Арсений. Елик вопросительно вскинул бровь, тут же скрывшуюся за густой чёлкой. — Ай-яй-яй, клыкастому с тобой жизнь жить, а ты его даже в основы не посвятил, Шаст, ну кто так делает? — беззлобно пожурил менталист. Должно быть, такое поразительное добродушие было вызвано сочетанием Sauvignon blanc и румяной похрустывающей картошечки. — Так, у вас есть поблизости что-нибудь пишущее? Нет? Ладно, водой нарисую. Встав из-за стола, водник прошёл на кухню, отделённую от столовой зоны лишь кухонным островом с высокими барными стульями, достал из посудного шкафчика большую плоскую тарелку, набрал в стакан воды из-под крана и водрузил всё это посреди обеденного стола, будто centerpiece. — Итак, клыкастый, смотри сюда. Всего стихий восемь, и каждой соответствует её полная противоположность. Хоть об этом Антошка-картошка тебе говорил? — Об этом я ещё до его рождения знал, — хмыкнул Арс, вспоминая ту любовницу-магичку, с которой он провёл недели две или три. С перерывами на других одноночек, конечно же, она ведь не вампир, чтобы хотя бы пару ночей подряд с суккубом выдержать. — Удивительно, что при этом ты не знаешь про круг, — пожал плечами Елик, вновь делая паузу для вина и картошки. — Ну да ладно. Итак, про стихии-антиподы ты знаешь. Но фишка в том, что тот же огонь, к примеру, с остальными стихиями находится в разных отношениях: с одними уживается лучше, с другими хуже, хоть и не так, как с водой… Ещё в древности маги проанализировали склонности стихий и систематизировали их, расположив по кругу. Наиболее близкие друг другу стихии оказались соседями, а антиподы, разумеется, попали на диаметрально противоположные части круга. Итак, начнём сверху, то бишь с воздуха. Повинуясь движениям пальцев лектора, вода тонкой струйкой выплеснулась из стоящего на столе стакана и, не замочив скатерть, перелилась на тарелку, после чего нарисовала на ней символ, напоминающий ромб с немного изогнутыми линиями, на тупых углах которого красовались маленькие петли¹. — Антиподом воздуха является земля, — под эти слова другая струйка воды очертила правильный квадрат на ближнем к Арсу и дальнем от Елика краю тарелки. — А где расположить воду, если она в равной мере близка воздуху и земле, если с неба падает дождь, а из земли бьют родники? — Между, — не раздумывая ответил Арсений. — Допустим, — улыбнулся менталист. — А огонь тогда куда? К чему он ближе? — Без содержащегося в воздухе кислорода огонь попросту не будет гореть, но в то же время и с землёй пламя соседствует без особых проблем, значит, тоже между. Просто не в центре, а по краям круга, слева и справа, — рассудил вампкуб. — Именно. Значит, здесь мы помещаем символ огня, — при этих словах справа нарисовался равносторонний треугольник, — а напротив — воды. Повинуясь воле целителя, слева проявился символ его стихии. Как ни странно, им была не капля и не волнистые линии, а круг, внутри которого была ещё одна дуга — будто серп луны перевернули обоими концами кверху, эдакая чаша в разрезе. — Таким несложным способом маги древности определили краеугольные дихотоми́и стихий. Тебе объяснить, что такое дихотомия? — Благодарю покорно, в юности я читал труды изрядного количества античных и современных философов, так что прекрасно знаю, что это деление на два взаимоисключающих понятия, — вежливо отказался Арсений, хотя больше всего ему хотелось выразительно закатить глаза: водник только-только перестал вызывать у него неприятие, а из-за этого любезного предложения снова начал раздражать. — Хотя мне всё же интересно, почему здесь именно дихотомия, а не дуализм, ведь противоположные начала всё же пересекаются, взаимовлияют: пик огня — упадок воды, пик воды — упадок огня. Елик состроил трудноописуемое выражение лица, которое так и тянуло расшифровать как несколько оскорбительное «Надо же, этот нежить ещё и умный, вот уж не ожидал», но Арсений, вовремя вспомнив, что доставшаяся при обмене магия огня может стимулировать раздражительность и провоцировать нелюбовь к носителю противоположной стихии, постарался не воспринимать это близко к сердцу — может, целитель не имел в виду ничего подобного, может, негативное восприятие получается из-за конфликта стихий. — В какой-то мере да, взаимовлияние бесспорно, однако законы магии не позволяют слить потоки стихий-антагонистов. К примеру, если я захочу усилить воздушное заклинание Шаста, я смогу это сделать, присоединив к нему хоть воду, хоть ментал. А вот огонь с водой сколько ни смешивай, взаимопроникновения не будет — потоки постараются оттолкнуться, будто сложенные не теми сторонами магниты, а если прину́дить их усилием воли, они постараются друг друга уничтожить. Если силы потоков равны, исчезнут оба, ну а если, к примеру, наш друг решит поджечь скатерть, а я — намочить её, в итоге она всё-таки сгорит, поскольку огонь Шастуна превышает моё владение водой на одну ступень. — Какое счастье, что Антон не собирается испепелять скатерть, — с улыбкой произнёс Арсений, чувствуя, как сидящий рядом с ним Антон под прикрытием той самой бордовой скатерти касается прохладными пальцами его запястья. — Арс, можно я попробую чуть-чуть крови из твоих запасов? — тихо попросил его ангел. Вампкуб вопросительно взглянул на Елика. Как бы они друг к другу ни относились, Антон доверял его целительскому мастерству, а значит, в данной ситуации мнение опытного целителя станет решающим. — Некоторые ритуалы могут проводить только огневики, — будто не в тему ляпнул их гость, тут же поясняя: — потому что только огонь обеспечивает абсолютный иммунитет ко всем вирусам и бактериям, в том числе передающимся через кровь. Конечно, почти весь его огонь сейчас в тебе, но если Шасту передались обе стороны твоей сущности, переживать не о чем — вампиризм ведь точно так же препятствует любым заболеваниям. — А если нет? — заволновался Арсений. — Всё-таки вампиры чаще всего получают забракованную, не годящуюся для переливания кровь, мы ж не звери какие, чтобы покушаться на то, что может спасти человеку жизнь. — При таком раскладе будет вполне достаточно того, чтобы вы соприкасались, и Шаст непрерывно применял какое-нибудь простенькое огненное заклинание. — Если так, то конечно можно, мой ангел, — Арсений улыбнулся любимому, произнося остаток фразы почти беззвучно, так, чтобы уловить его реплику мог только чуткий слух Антона: — в спальне есть книжный шкаф, нужно потянуть за книгу в зелёной обложке, называется… — Арс, — перебил его вставший из-за стола Шастун, — во-первых, Елик умеет читать по губам, а во-вторых, любой воздушник способен ощутить, что находится рядом с замаскированным проёмом в тайное помещение. В-третьих, у тебя вся одежда по цветам и сезонам разложена, а книги по языкам, тематике и цветовой гамме, так что я сразу обратил внимание на зелёную обложку с французским названием, невесть с чего оказавшуюся между белым томиком Бунина и красным с золотым тиснением сборником произведений Пушкина. Ласково взъерошив его волосы, Антон ушёл в спальню, оставив полувампира улыбаться собственным мыслям. Когда Арсений выбирал обложку для открывающей проход псевдокниги, он не задумывался ни секунды: любимым произведением Вольдемара был роман «Julie ou la Nouvelle Héloïse» Жан-Жака Руссо, его милый мастер мог по памяти процитировать несколько страниц подряд, не переврав ни словечка. Отчего-то тот факт, что Антон тоже выделил для себя именно эту книгу, пусть и по причине наблюдательности, а не любви к литературе сентиментализма, грел душу. — Неудивительно, что, столкнувшись с необходимостью перепрофилироваться, чтобы не сидеть безработным целый год, он пошёл именно в следователи, — негромко усмехнулся водник. — Я вот так никогда не мог. Голос боевого целителя звучал чуть насмешливо, но Арсений прекрасно ощущал кроющееся за съехавшей маской бравады уважение с изрядной долей симпатии. Впервые за всё время его знакомства с Еликом можно было почувствовать, что они с Антоном и впрямь названые братья, сроднившиеся люди, духовную близость между которыми не разрушить и сотней конфликтов. Помнится, они с Павлушей всё детство ссорились из-за игрушек, а порой даже дрались, но при этом, когда Арсений случайно разбил какую-то дорогущую вазу, его брат бесстрашно взял вину на себя, хоть и знал, что за такое прегрешение отец всыпет ему ро́зог. Сколько бы они ни конфликтовали в детстве, сколько бы ни соперничали в годы военной юности, соревнуясь, кто быстрее получит повышение по службе и кто больше орденов и других наград соберёт, сколько бы ни ехидничали в солидном возрасте, они всегда оставались братьями и близкими друзьями. Пока Антон ходил сначала в секретную комнату за кровью, потом на кухню за бокалом для неё, а затем и вовсе на балкон за прищепкой, чтобы жидкость не вылилась из початого пакета, Елик продолжил прерванную было познавательную лекцию. — Итак, с основным квадратом стихий определились, — подытожил он. — Попробуй самостоятельно распределить оставшиеся: растения, ментал, металл и электричество. — Дерево точно не может соседствовать с огнём, — Арсений решительно отмёл половину свободных мест. — Значит, остаётся только вода, и нужно выбрать, с чем у растений больше общего — с воздухом или землёй. Я бы выбрал землю, ведь именно из неё растения получают растворённые в воде питательные вещества, а с воздухом связаны лишь за счёт фотосинтеза. — Неплохо, — оценил маг, рисуя в нижней левой части тарелки схематичный стилизованный листочек, отдалённо похожий на пирожок. — Дальше? Пригубив вино, вампкуб задался вопросом о подходящей противоположности для древесной стихии. — С одной стороны, траву можно срезать серпом, а дерево срубить топором, и то и то металлическое, — задумчиво протянул он. — С другой, на Кавказе мне не раз доводилось видеть деревья, обуглившиеся из-за удара молнии. Ментал же… Не знаю, не могу представить, как они могли бы пересечься и отреагировать друг на друга: у растений нет сознания, так что менталисту они неподвластны. Ладно, попробуем иначе. Возьмём, допустим, металл. На воздухе многие разновидности металлов окисляются, значит, остаётся только местечко между огнём и землёй. Ну да, металлы находят в земле, а в расплавленном виде они обжигают как огонь. А вот оставшиеся не знаю даже, как распределить: молния порождает огонь, но в то же время вода является проводником. — Чистейшая — не является. Проводят ток только содержащиеся в ней примеси, — поправил целитель, вырисовывая между огнём и землёй значок, которым обычно обозначался Сатурн: буква h с удлинённым загнутым хвостиком и перекладиной, как у t. — А ещё всякий маг-менталист, погружаясь в чужой разум, не оставляет там своих следов, если ничего не пытается изменить, а просто ходит и рассматривает. На нечто подобное способны только высокоуровневые воздушники, которые даже в чужом сознании способны летать, и водники, следы которых смывает сопровождающая их волна. — Значит, здесь ментал, а тут электричество, — Арсений поочерёдно указал на нужные места, наблюдая, как в правой верхней части тонкая струйка воды замирает в форме стилизованной молнии, отдалённо напоминающей отзеркаленную букву z, а в левой — столь печально знакомый круг со спиралью внутри, немножко похожий на панцирь улитки. — Я снова с вами, — весело поприветствовал их Антон, возвращаясь на своё место. Крови в его поставленном на стол бокале было едва-едва, на донышке — видать, специально налил немножко, на случай, если не понравится. — Вижу, круг вы уже завершили. Так что там насчёт вампиров и электричества? Вместо ответа Елик взял опустевший стакан из-под воды и переставил его в центр стола, приподняв и уложив поверх него тарелку с нарисованным кругом стихий. — Вот здесь жизнь, — показал он где-то в воздухе, — а на донышке стакана — смерть. Мгновением спустя Антон, снова взяв своего суккуба за руку, силой желания создал проходящую через центр круга вертикаль искорок, иллюстрируя более наглядно. — Пятая и наиболее важная дихотомия, своего рода ось, выдающаяся далеко за пределы плоскости стихийной магии, — пояснил целитель. — Заметь, равноудалённая от всех стихий. Именно поэтому способности к некромантии не зависят от доставшихся магу элементов, они либо есть, если маг ближе к нижней части тарелки, либо нет, если он скорее с той стороны, куда мы кладём еду. — В моём случае второе, — прокомментировал огневик, с любопытством принюхиваясь к содержимому своего бокала. — Хм, восприятие запахов осталось прежним, картошка до сих пор благоухает аппетитней. — Считается, что стихии могут иметь предрасположенность к одному из направлений: лучшие некроманты выходят из менталистов, электриков и камневиков, а целители — из всех остальных. Но в силу своей неуживчивости огонь обычно остаётся нейтральной зоной, в равной мере неподвластной ни жизни, ни смерти. Однако Шастун у нас исключение — тот редкий случай, когда огонь немножко, самую малость, но всё же склоняется в сторону силы жизни. Именно поэтому ему так хорошо удаются рассчитанные на целителей-огневиков заклинания вроде хорошо знакомой тебе огненной длани, и по той же самой причине Антон не умеет поднимать мертвяков, как, в принципе, и я сам. Менталист сделал большую паузу, чтобы уделить внимание потихоньку остывающему ужину, и Арсений посмотрел на своего истинного, задумчиво дегустирующего кровь. Антон прилежно исполнял рекомендацию целителя: повинуясь воле огненного мага, высоко над столом одна за другой вспыхивали крохотные искорки. — И на вкус ничего нового, кровь как кровь, — пожал плечами Антон, поймав на себе его взгляд. — Разве что обычно её пью потому что надо, а сейчас потому что хочется. И, кажется, руки уже не так морозит. Зелень его глаз красиво контрастировала с бордовой кровью, заполнившей трещинки на чуть обветренных губах, и это заставляло вспомнить о Вольдемаре. Невольно сравнивая первого и последнего возлюбленного, Арсений отчего-то спросил себя, кого бы из них он выбрал, будь у него такая возможность, и в тот же миг осознал: Антона. Да, они оба спасали ему жизнь, они оба принимали его как есть, они оба выбрали крайне альтруистичную профессию, связанную с войной и постоянным риском, но при столь равных, казалось бы, условиях всё равно душа лежала именно к Антону. У Вольдемара не было такой милой родинки над бровью, он не собирал вокруг себя компанию разношёрстных друзей, в которой каждый чувствовал себя уютно несмотря на обилие различий, история их знакомства не включала в себя тополиную швабру и взаимные пакости, а личность — скрытого «я» с такими оригинальными причудами. Арсений мог бы продолжить этот список миллионом причин, но не видел в этом смысла: даже сейчас, свободный от тяги к истинному, он всё равно выбирал Шастуна. — Прикольно, но суккубий способ избавиться от мертвенного холода гораздо вкуснее, — резюмировал Антон, допив кровь и закусив её остатками картошки. Елик ка́шлянул, привлекая внимание. — Итак, рассмотрим теперь основные методы борьбы с вампирами. — Святая вода, осина, серебро и огонь, — перечислил вампкуб, вспоминая содержимое арсенала Элдона. — Именно. По сути, огонь опасен нежити просто за счёт того, что регенерировать новую плоть гораздо затратней, чем прирастить отсечённый кусок старой. А остальные три материала либо изначально сдвинуты по оси в сторону жизни, либо, в случае со святой водой, более гибкие и легче поддаются влиянию. Именно этим объясняется тот факт, что воду можно сделать не только живой или святой, но также осквернённой и даже мёртвой. Но за счёт того, что дерево является антагонистом электричества, оно действует на вампиров быстрее, сильнее и с большей длительностью пост-эффектов. А ведь и вправду: Арсений спокойно переносил попадающие на него брызги святой воды, вполне мог пару-тройку часов без вреда для себя соприкасаться с серебром, а вот осина всегда жглась невыносимо, да и тополиный паралич сковывал его столь же долго, как и обычных вампиров. — А, и кое-какое сходство с электриками прослеживается: что вампиры, что маги этой стихии обладают приблизительно одинаковой скоростью реакции, а всё потому, что сигналы по нервным волокнам проходят значительно быстрее. «А феноменальной физической силой и регенерацией наделена вся высшая нежить, кроме призраков, ибо они бесплотны», — мысленно подытожил вампкуб. Подумать только, вопросы, на которые они с Вольдемаром веками не находили ответа, разрешились таким простым и логичным объяснением.

***

— Все твои предыдущие истинные просто жутчайшие эгоисты, — заявил Антон, едва за ними закрылась дверь спальни. — Почему? — спросил Арсений, не в силах решить, то ли обидеться на него за такую характеристику тех, кого он любил, то ли порадоваться столь своеобразному проявлению ревности. — На их месте я бы согласился, — пожал плечами маг и, встретив непонимающий взгляд вампкуба, пояснил: — На обращение. Нет, ну серьёзно, как могут незначительные неудобства вроде специфической диеты и аллергии на ряд не самых распространённых материалов стоить возможности осчастливить своего любимого, став с ним на равных, избавив от необходимости вечно бояться за тебя? Я уж не говорю про идущую в комплекте с вампиризмом феерическую привлекательность, нереально быструю регенерацию, потрясающую физическую силу и такое недостижимое для обычного человека отсутствие болезней и старости. Арсений оторопел, не зная, как трактовать такое заявление. Стоит ли воспринимать это как своего рода завуалированное признание в романтической симпатии? Ему вдруг представилась другая реальность, та, в которой Антон родился бы обычным человеком, та, в которой его истинный любил бы его, та, в которой он согласился бы принять его дар, разделив с ним бессмертие… Вампкуб одёрнул себя, запретив думать о несбыточном. У него есть лишь эта жизнь, этот мир, этот невыносимо родной и любимый маг, расстёгивающий свой клыкастый браслет и бережно кладущий на свою тумбочку — точно так же, как сам Арсений пару секунд назад разместил на своей тумбе свечу жизни. Забавно, они такие разные по своей природе, нечисть-нежить и чистокровный человек с самородком магического дара, но при этом настолько похожи друг на друга. — Можешь показать, как работает твой браслет? — неожиданно для себя попросил Арсений, испытав желание посмотреть не на проявление магии даже, а на то, какое при этом будет лицо у его ангела. — Конечно, — улыбнулся Антон, подцепляя браслет с тумбочки, держа его за обе части застёжки. Вампкуб внимательно наблюдал за возлюбленным, опасаясь пропустить хоть что-то. — Где мой клыкастик? — шепнул маг, и висящий клык вдруг рванулся в сторону своего бывшего владельца, натягивая низку ровных костяных бусин. Выражение лица не изменилось абсолютно никак, осталось на удивление нейтральным, даже каким-то слишком нейтральным для обычно такого живого и щедрого на мимику. — А отключить это как? — тускло проговорил Арсений скорее для проформы, нежели из интереса. — Я тебя нашёл, Арс, — нежно прошептал Антон, роняя обмякший браслет на кровать, чтобы в тот же миг заключить вампкуба в объятья своих прохладных рук. — Я уже однажды едва-едва нашёл тебя, и теперь очень боюсь потерять.