Сильных духом подчиняет любовь

You would look for what you couldn't see Scared to be what she became She would tell you what you couldn't be And why you had yourself to blame. Ты бы искал то, что не мог увидеть, Испуганный тем, в кого она превратилась. Она скажет тебе, кем ты не мог стать И почему ты мог винить лишь себя. Linkin Park — Chance of Rain

      Из цепких пальцев Ино, обхватившей её за запястье и протащившей почти через все модные бутики Конохи, вырваться было не так просто. Если Сакура считала, что шопинг закончится в первый день, то сильно ошибалась: Яманака, оправдав всё тем, что её подруга не может явиться даже в центральном госпитале в каком-то старье, заявилась и на следующий день, чтобы продолжить бесконечную погоню за никому ненужными вещами. Сакура за те два дня купила себе лишь пару кофт и бриджи, а в остальном она таскала половину пакетов Ино, сдерживаясь от желания бросить покупки в ближайший пруд и отправиться домой. Она старалась понять своих родных и близких, ведь они соскучились и хотели провести с ней как можно больше времени. Ино показывала свою заботу таким вот способом, который был в первую очередь интересен ей — в такой среде Яманаке было комфортно общаться; родители Сакуры пока что не успели вставить свои пять копеек в расписание, но она подозревала, что это лишь вопрос времени. Прошло всего три дня, а Харуно так и не добралась до резиденции Хокаге, чтобы поговорить с ним о некоторых своих планах на будущее. Эти препятствия на пути начинали раздражать, и Сакура, сохраняя самообладание, пока что не спешила наплевать на всех и вся: чем раньше она окунётся в свои дела, тем лучше для неё.       Сидя в одном из новых кафе, она рассматривала незнакомые здания, вдумчиво обхватывая пальцами едва тёплую фарфоровую чашку. Где-то на заднем фоне играла тихая музыка, исходящая из небольшого радио, что находилось на прилавке; напротив неё сидела Ино, попивая через соломинку свежий сок. Рядом с их столиком на полу находились все пакеты, которыми утром обзавелась Яманака. Для себя Сакура в очередной раз ничего не приобрела. Сегодня её подруга неустанно рассказывала о различных нелепых ситуациях с Саем, в которые попадала, так как изо всех сил старалась построить с ним нормальные, по её мнению, отношения. Бедой Яманаки была слепая вера в то, что Сай был способен магическим образом перевоплотиться в того самого идеального и завидного жениха, когда на самом деле ему было сложно выполнять все требования Ино из-за своего воспитания в «Корне». Сакура это поняла вскоре после того, как Сай стал частью их команды. С ним можно было найти общий язык, он был умным, и его неуместные реакции в некоторых ситуациях порой забавляли, но чаще раздражали. И всё же воспитать из него образцового жениха вряд ли получится, и Ино вскоре придётся это осознать, а затем принять неутешительную реальность. Сейчас же она пыталась создать немного драмы на ровном месте, чего Сакуре было не понять. Сай отличный парень, и ничего в нём менять не надо, лучше бы Ино быстрее приняла его таким, каким он был в душе, со всеми странностями и недостатками, как это сделала Сакура.       — Ну вот скажи, что ему может быть непонятно после прочтения стольких книг? Я недавно открыла одну, чтобы посмотреть, что же он там такое зазубривает, так вот, в том разделе была описана инструкция похода в кино, причём автор дал достойные советы, а на деле Сай это даже не попробовал! — теребя пальцами край салфетки, говорила Ино. — В наших отношениях самым приближенным к походу в кино можно назвать прогулку мимо кинотеатра…       Внезапно её голоса, что сплетался с музыкой в кафе, стало слишком много. Харуно захотелось выйти на улицу, побыть в тишине. Ино хоть и была её лучшей подругой, но всё же иногда выводила из себя, а Сакуре очень не хотелось с первых дней проявлять характер и срываться на близких. Поставив чашку с тихим звоном, она чуть отодвинулась, поднявшись из-за стола, и, пробормотав что-то о ванной комнате, поспешила скрыться в дальнем коридоре, прежде чем Ино смогла возразить или озвучить желание отправиться вместе с ней, чтобы припудрить носик. Она передвигалась быстрым шагом, не оборачиваясь, протиснувшись между официантов, что закрывали собой проход. Ванные комнаты были не единственными помещениями в этой части кафе. Промелькнув рядом с кухней, Сакура увидела заднюю дверь, через которую поставщики как раз заносили ящики со свежими продуктами. Прижавшись к стене, она пропустила мужчин, а после выскочила на улицу, направляясь в сторону горы с монументом, у подножья которой находилась резиденция Хокаге. Ино, когда осознает, что Харуно сбежала, будет вне себя от гнева, но так больше не могло продолжаться. Сакуру будто ограждали от чего-то, и она намеревалась узнать не только причину такого поведения, но и правду. То, насколько кратким было появление Какаши-сенсея у ворот в день её возвращения, она заметила, хоть и не подала виду. В очередной раз ответить на её вопросы мог только он, и, направляясь уверенным шагом в сторону самого узнаваемого циркулярного здания в Листе, Харуно поторопилась припомнить все свои вопросы к Хокаге, чтобы ничего не забыть.       — А я всё думал, когда лопнет твоё терпение и ты пошлёшь Ино к чёрту.       Сакура резко остановилась, повернув голову к источнику голоса, которым оказался Шикамару. Он стоял под деревом, опираясь о ствол, придерживая пальцами дымящую папиросу. На нём была рабочая форма, поэтому Харуно могла быть почти уверенной в том, что Нара дожидался именно её, следил за ней по приказу Хатаке. Конечно, тот факт, что он не подошёл к ним и не спас её от чрезмерного внимания Ино сообщением о том, что Хокаге ждал её в кабинете, немного огорчал. Интересно, почему он так не поступил? Может, Шикамару просто вышел на обед и совершенно случайно оказался поблизости. В такую теорию Сакура слабо верила, но все догадки предпочитала оставить при себе. Какаши-сенсей будет должен объяснить многое.       — Я просто улизнула, не думаю, что она этому сильно обрадуется, но…       — Сказать Ино в лицо, что она тебя за три дня попросту достала, ты не смогла.       — Как-то воздержалась, не начинать же неделю с ссоры, — поджав губы, ответила Сакура.       — Идём, провожу тебя к Хокаге, всё равно мне с тобой по пути.       Не найдя мгновенной причины для отказа, Сакура лишь пожала плечами, продолжив свой путь. Шикамару в мгновение ока оказался рядом; засунув руки в карманы своего жилета, он молча передвигался вместе с ней по небольшой, вымощенной камнями тропе, что пересекала парк и вела к Скале Хокаге. Запах табака немного щекотал ноздри, но Сакура не обращала на это внимания: у всех были свои плохие привычки. Лепестки вишни давно опали, а розовая пелена поверх грунта уже не придавала деревне сказочной атмосферы — желтея и перегнивая, эти цветы напоминали Харуно, скорее, что ничто не вечно, даже удивительная красота Ханами. Из-за своих визитов в Суну Нара не был лицом, по которому Сакура соскучилась — напротив, он как раз был тем человеком, что последние два года приносил с собой в пустыню передачи от её родителей. В большинстве случаев это были пакеты с домашней едой, которую Мебуки старалась доставлять в Суну с каждым отрядом Конохи. Конечно, отношения Шикамару и Темари давно не были секретом, и его появление в Стране Ветра, хоть официально и было связано с работой, обычно подразумевало времяпрепровождение с сестрой Казекаге. За эту парочку Сакура была искренне рада, ведь они действительно дополняли друг друга, и, глядя на то, как её сверстники находили своё место в обществе, а также встречали вторых половинок, Харуно иногда мысленно задавалась вопросом: что же ждало в будущем её? Но ответа не находила, ведь всё, чем она дорожила до войны, было похоронено, заперто за семью замками.       — Хотел спросить: на мою шею повесили подготовку к весеннему фестивалю, и мне катастрофически не хватает помощников. Не хотела бы ты потрудиться немного на благо деревни? Остальные ребята тоже будут, ну, с нашего выпуска: Ино, Чоджи, команда Куренай, Тен-Тен и Ли.       — А когда фестиваль?       — Через неделю. Нам выделили для проведения торжества территорию центрального парка. Это тот, где самый большой пруд.       — Хорошо, — кивнула она, явно не нуждаясь в уточнении того, что в том парке был водоём — она помнила это, но, наверное, все считали, что Сакура плохо знакома с новым ландшафтом Конохи.       Подняв голову, она прикусила нижнюю губу, рассматривая постепенно приближающееся здание резиденции Хокаге. Когда она отправлялась в Суну, лишь одна часть этого архитектурного константа была возведена, и в то время вся административная составляющая Листа находилась на тех этажах; в одной из комнат они тогда умудрились возвести барьер и перевести туда Учиху, чтоб тот жил там до начала суда. Сакура заходила к нему перед уходом, чтобы попрощаться, но всё закончилось на не самой оптимистичной ноте, и теперь поменять что-либо шанс вряд ли выпадет. Вдобавок она точно не знала, хотела ли что-то исправлять в своих отношениях с Саске-куном. Пока никто не заставлял их вести беседу — можно не волноваться, а так как подобного исхода никто не допустит, она и вовсе могла не думать об Учихе. Но то, что она могла так поступить, не значило, что эти мысли не проскальзывали в мгновения скучной рутины или перед сном. Она думала о Саске-куне, но ограничивалась лишь бестелесным голосом в голове и картинками из воспоминаний, что просачивались сквозь барьер самоконтроля. Вряд ли она сможет когда-нибудь полностью вычеркнуть его из своего прошлого, ведь это было невозможно. Однако она очень старалась не думать о нём.       Голос Шикамару, который прямо перед зданием попрощался с ней и отправился по своим делам, заставил Сакуру очнуться от размышлений и вернуться в реальность. Она молча кивнула Наре в знак прощания, а затем поспешила к входу. Нахмурив брови, Харуно начала подниматься на нужный этаж, удивляясь сверкающей чистоте и отполированным до блеска полам в коридорах резиденции. За свою жизнь она застала трёх правителей, которые непосредственно обитали в этом уникальном здании. Традициям изменять запрещено: каждый Каге был обязан переехать и проживать на территории резиденции, иначе в чём суть названия, если можно было обойтись, к примеру, «центральным административным учреждением» или чем-то в этом роде. В таком случае абсолютно все рабочие, в том числе и Хокаге, должны были бы рано утром спешить в эти красные циркулярные стены, чтобы продолжать заниматься бесконечными проблемами в Конохе. Для Хокаге это было как минимум неудобно, ведь по должности он всегда был обязан находиться на рабочем месте. Защита деревни — нелёгкий труд. За исключением отца Наруто, все Хокаге жили в резиденции, от себя добавляя с переездом что-то новое в декор и порядок этого учреждения. Видимо, у Какаши-сенсея был пунктик на влажную уборку коридоров, так как сандалии Сакуры чуть скользили по поверхности сверкающего лака. Она добралась до знакомой двери и смело постучала, дожидаясь ответа с той стороны. Услышав приглушённое «войдите», она надавила на дверную ручку, заглядывая внутрь кабинета Рокудайме.       — Добрый день, Сакура.       — Здравствуйте, Какаши-сенсей, — автоматически ответила она, застыв в нескольких метрах от его рабочего стола.       — Присаживайся, — указав свободной рукой на кресло, продолжил он, оставив свою подпись на каком-то документе. — Чем могу быть полезен?       В этом помещении многое напоминало беспорядок, что извечно присутствовал во время правления Цунаде-самы: рядом со столом и в дальних углах лежали стопки бумаг; мусорное ведро, что пряталось из виду, было заполнено пустыми коробками из-под еды. Видимо, работы было действительно много, раз Какаши-сенсей почти не покидал эти стены, отправляя посыльного за раменом из Ичираку. Правда, Сакура не помнила, чтобы раньше здесь были невысокие книжные полки по обе стороны полукруглой комнаты, также не было этого удобного кресла и урн, в которых Хатаке хранил большие свитки. Сквозь окна за спинкой кресла Хокаге можно было насладиться видом на деревню: конусные крыши и подвесные мосты немного искажали воспоминания Сакуры о родном Листе, но она визуально привыкала к таким переменам, ведь всё было к лучшему. Заняв своё место, разделённая от Хатаке деревянным столом, она мельком изучила висящие на стене портреты предыдущих Хокаге, а затем присмотрелась к своему бывшему наставнику.       Какаши-сенсей всегда выглядел одинаково: пепельного оттенка волосы, что торчали, точно у пугала, маска, скрывающая лицо. Раньше он опускал повязку с протектором, чтобы скрывать свой Шаринган, но после того, как Наруто восстановил его настоящий глаз, нужды в подобном не было. Его одежда немного изменилась — жилет был другим, но в остальном Хатаке оставался правдивым воспоминанием детства. Наверное, он единственный, кто не изменился за прошедшее время, и, возможно, в разговоре с ним Сакура сможет отыскать для себя комфорт. Её друзья повзрослели, у каждого были свои проблемы и цели в жизни; родители пока ещё не успели продемонстрировать, насколько поменялась их рутина после войны и командировки Сакуры, но она была уверена, что это ещё произойдёт. А Какаши-сенсей всегда был стабильным и в каком-то смысле родным для неё человеком, у которого она не боялась спросить совета, не стеснялась излить душу, если хотелось. Он смотрел на неё в ответ, изучал спокойным взором, наверное, мысленно чему-то удивлялся. Она помнила, как пообещала себе больше никого ни о чём не просить, всего добиваться самолично, но с достижением этой цели всё же придётся изменить себе, потому что разрешение у Хокаге ей придётся добыть, как ни крути. А это значило, что ей опять надо просить Какаши-сенсея посодействовать.       — Я хотела поделиться с вами некоторыми мыслями об одном проекте. В Суне открыли клинику, где занимаются психическими травмами шиноби после войны. Не только воины могут обращаться к специалистам, но и обычные люди тоже. Оценив эту идею, я подумала, что в Конохе тоже можно открыть подобное учреждение, сосредоточиться на жителях и полевых шиноби, ведь наша деревня ещё до начала войны пострадала от атаки Акацуки, и мне кажется, что нашим людям такая клиника даже нужнее, чем другим странам, — собравшись с духом, ответила Харуно. — Я хотела узнать: что вы думаете о таком проекте?       Она закончила свой недолгий монолог, и Хатаке на миг задумался, оценив поступившее предложение. Идея была отличной — с воплощением проблем совершенно никаких не будет, а вот насчёт пациентов, точнее их возрастной категории, надо подумать. Пережить войну непросто, но даже если эта группа людей самолично не побывала на фронте, они, как правильно сказала Сакура, всё равно пострадали, и ещё до начала сражения альянса с Обито. Нападение Пейна, с которым помог справиться Наруто, было неожиданным, и Коноха заплатила сполна, в том числе многими жизнями простых людей. После того столкновения поразительно высокое количество детей осталось сиротами. Во время восстановления деревни все они были собраны вместе и переведены под единую крышу: этот приют построили специально для детей, потерявших родителей до начала войны или даже после. Новый детский дом был снабжён абсолютно всем, но моральной поддержки и психологической помощи катастрофически не хватало. Центральный госпиталь Листа имел в своём распоряжении нескольких психологов, но те занимались преимущественно взрослыми пациентами, а выпрашивать у Даймё Страны Огня дополнительный бюджет для того, чтобы нанимать специалистов из соседних наций — это крайние меры. Гораздо легче выучить своих врачей, но на это необходимо время, которого у сирот не было. Хатаке понимал ситуацию и, не имея в своём арсенале средств, немного затягивал с решением проблемы. Сакура предлагала то, что могло убить двух зайцев одним выстрелом: они могут возвести детскую клинику психологической помощи. Разумеется, он был готов сделать всё, чтобы помочь ей преуспеть с данным проектом, и не только из-за уже образовавшейся проблемы, но и потому, что видел в этом перспективы для Харуно.       — Мне нравится, вот только как ты смотришь на то, чтобы сфокусироваться на сиротах?       — На детях? — чуть нахмурив брови, переспросила Сакура.       — Да, такой помощи достаточно у полевых шиноби, даже взрослые, что испытывают какие-то поствоенные психологические проблемы, обращаются к специалистам в госпиталь. А вот дети, что потеряли родителей во время нападения Пейна и на войне… С этой возрастной категорией в данный момент очень нелегко. После завершения войны прошло два года, и они восстанавливаются по минимальной программе, что, исходя чисто из моего скромного мнения, неправильно, ведь эти дети — будущее Конохи. Им необходима помощь, а у нас нет желающих заняться этим делом.       — Если честно, я как-то не рассчитывала заниматься детьми, но…       — Я могу попросить главного психиатра центрального госпиталя взять тебя стажёром на время, пока мы определимся со зданием и прочими нюансами. Ты могла бы у неё поучиться, в библиотеке также должно быть много полезного материала. Когда Ямада-сан будет довольна твоей работой и скажет, что ты способна заниматься психотерапией детей в одиночку, — мы всё устроим.       — Я…       Определённо, Сакура ожидала от этой встречи чего-то иного, и это было заметно по её лицу. Потупив взор, она погрузилась в размышления, и Хатаке, наблюдая за своей немного погрустневшей бывшей ученицей, на миг также задумался: не подвёл ли он её, навязав свои идеи? Она пришла сюда с чётким планом, который он за пять минут перекроил, подстроил под себя, чтобы не тратить ресурсы и время на новый проект. Он мыслил как Хокаге, ведь это его должность. Ему уже не раз приходилось идти против чьей-то воли или мнения, чтобы достичь своей цели: ситуация с Саске и тюрьмой была тому самым ярким примером. Да, многие остались недовольными, но это только потому, что они не были дальновидными, а в таких делах необходимо мыслить более обширно. Возможно, если Сакура всё обдумает, она увидит его логику и согласится. Ямада-сан была отличным специалистом и нуждалась в умных сотрудниках. Если этот путь был Сакуре интересен, то ей просто необходимо смотреть на пациентов иначе, расширить свои горизонты. В конечном итоге для неё это уникальная возможность определиться с курсом карьеры и занять отличную должность. Немногие молодые специалисты могут похвастаться такими достижениями. Возможно, если он ненавязчиво поддержит её, Сакура станет более уверенной в своих действиях. Поднявшись с кресла, Хатаке неспешно обошёл вокруг стола, заняв позицию напротив неё. Харуно подняла голову, чуть изогнув вопросительно брови, выжидая в тишине продолжения беседы.       — Послушай, тебе будет нелегко. Наш мир после войны стал другим местом, и ты обязательно отыщешь в нём свою ячейку, но это не произойдёт сразу, поэтому необходимо запастись терпением. Ты вернулась домой вдохновлённая увиденным, и это замечательно. Твоё желание воссоздать в Конохе аналог той клиники чудесно, но необходимо мыслить немного иначе. Зачем копировать Суну, если можно сотворить нечто другое, более полезное обществу, чем то, что ты увидела? У каждой деревни есть свои потребности, свои особенные пострадавшие. В Конохе это невинные дети, и им нужна наша помощь.       Подступив ещё на шаг ближе, он протянул руку, положив её на плечо Сакуры, и немного сжал пальцами, точно в жесте поддержки. Она беспрерывно смотрела на него, витая в раздумьях о своих возможностях. Его нескладная речь могла показаться бессмысленной, но Хатаке очень старался переубедить Сакуру в том, что считал правильным. Изучая её внешность, он не мог не заметить, что от девочки, которую он знал, остались лишь общие черты: нежно-розовые волосы, опять длинные, что смотрелось весьма органично. Лицо Харуно хоть и казалось беспристрастным, но Какаши без проблем различал проскальзывающие сквозь фасад ниточки эмоций: она была растеряна, не знала, что ответить и как определиться со своим будущим. Однако на то он и наставник, чтобы помогать своим ученикам даже после того, как они отправились в сольное плавание. Безусловно, Сакуре нужно время, чтобы обдумать это предложение, точнее принять поправки к собственной идее и наконец определиться с тем, что она собиралась делать в дальнейшем. Она действительно повзрослела, раз намеревалась заняться такими важными для жителей Листа вещами, и Какаши испытывал немало гордости за неё, когда получал письма от Гаары с перечислением достижений Харуно в Суне, и даже сейчас, беседуя с ней на данную тему, он чувствовал, как в груди всё растягивалось, будто при вдохе. Он сделает всё, чтобы Харуно воплотила свою задумку в жизнь, ведь этого хотел бы Наруто.       — Какаши-сенсей, я подумаю над этим и обязательно дам вам знать, — наконец промолвила она, взглянув ему в глаза, а затем продолжила: — У меня есть ещё один вопрос. Саске-кун…       Отпустив её плечо, Хатаке отвернулся, возвращаясь к себе в кресло. Он ждал этой части их разговора и уже несколько раз обдумывал свои ответы, но в итоге не видел смысла приукрашивать правду: Сакура вряд ли узнает детали от кого-либо другого, ведь жители Листа предпочитали делать вид, что и вовсе не слышали об Учихе. Даже те, кто учился вместе с ним в Академии и когда-то помогал Наруто с попытками вернуть лучшего друга домой, своим бездействием и отсутствием интереса к последнему из клана показывали, что для них он словно пережиток прошлого: пожизненное заточение в тюрьме пресекало любые дружеские отношения, которые Учиха мог сохранить. Никто, кроме Какаши, не знал все нюансы содержания, поведения Саске и планов на его будущее, какими бы смехотворными те ни казались Райкаге. Хатаке не собирался останавливаться на достигнутом, но пока что не было времени, чтобы во второй раз с головой окунуться в дело Учихи. Никто, кроме Шикамару, не согласится помочь в этот раз, и то он мог воздержаться, потому что ту атаку «Кираи» после суда помнили все члены делегации Конохи. О ней было приказано не рассказывать, но всё же даже Какаши не мог забыть пронзившую его грудную клетку стрелу. Шикамару со своей стороны мог посчитать излишнюю опеку Учихи неправильной, ведь никто не хотел подвергаться опасности из-за какого-то нукенина. Знания о том, что эта группа затаилась где-то в мире, изредка мучили раздумья Хатаке, но он не мог ничего с этим сделать. Оставалось выжидать следующего шага врага, которого почему-то вот уже два года как не было.       Тем не менее, у Сакуры было право знать, что случилось за время её командировки, да и излагать было особо нечего. Собравшись с мыслями, Какаши откинулся на спинку кресла и спокойным тоном начал свой рассказ, опустив руку на стол, покручивая пальцами карандаш.       — После завершения строительства тюрьмы его перевели в изолированную камеру. Никаких посетителей, всё строго по протоколу и соблюдая вердикт верховного суда. Саске в нормальном самочувствии и здравии, сотрудничает с персоналом, и если я в ближайшем времени отправлюсь к нему, то обязательно передам от тебя привет.       — Не надо, — незамедлительно ответила Сакура. — Даже не говорите ему, что я интересовалась…       — Понимаю, — после недолгой паузы кивнул Хатаке.       Слабо улыбнувшись, Сакура тихо вздохнула. Встреча с Какаши-сенсеем её немного успокоила. Он выслушал идею и даже предложил альтернативу, что уже неплохо, пусть работа с детьми и не промелькнула у неё в мыслях, но это тоже отличная задумка. Сакура хотела доказать — в первую очередь себе, — что способна добиться успеха и что для этого ей не обязательно быть членом полноценной команды из трёх человек. Она осталась одна, тут уж ничего не попишешь, а значит, придётся пахать за Наруто и за Саске-куна, чтобы доказать, что команда номер семь не сборище драмы и трагедии, над которыми можно позлорадствовать, когда в деревне закончатся свежие сплетни. Почему-то Харуно это волновало: мнение общества о её лучших друзьях, которые больше не были рядом с ней, не прикрывали тыл и не спасали от врагов. Она чувствовала ответственность за всё, что будет происходить в дальнейшем, и за прошлые действия в том числе, потому что из троих учеников Какаши-сенсея она одна не упала лицом в грязь перед всем миром. Узумаки запомнили героем всех наций, Учиха для них стал преступником и врагом, а она была чем-то неопределённым: известная лишь тем, что обучалась у Цунаде-самы, что унаследовала её силу. Но в том-то и дело — она не была известна благодаря заслугам, лишь в качестве ученицы и третьего члена команды номер семь. И на этом этапе жизни Сакуре не хватало именно своего детища, того, что смогло бы стать для неё якорем и держать на плаву.       — Тогда я пойду. Шикамару попросил помочь с подготовкой фестиваля, а так как у меня пока что нет особых занятий, я согласилась, — поднявшись, промолвила Сакура.       — Ах да, фестиваль, — усмехнулся под маской Хатаке. — Буду рад твоей помощи.       — Всё сделаем, не волнуйтесь. Главное, чтоб погода не подвела, а с остальным управимся в срок, — отступив на пару шагов, сказала она. — Хорошего дня, я обязательно подумаю над вашей идеей и в скором времени предоставлю ответ.       — Спасибо, отдыхай, пока можешь.       Развернувшись, Харуно поспешила к выходу, открыв дверь немного резким жестом, что, казалось, чуть не сорвала с петель. Она не переживала, чувствовала себя вполне нормально, но тонна информации, что внезапно свалилась на неё, давила со всех сторон, и хотелось побыть наедине, обдумать этот разговор и принять какое-то решение. Передвигаясь вдоль коридора, Сакура старалась не рассматривать новые декорации, сфокусироваться на своих мыслях, но, проходя мимо очередной двери, она внезапно остановилась, немного повернув голову в сторону. Если бы не память, возможно, мышечная, что каким-то образом определила точное количество шагов к этому месту, то Сакура не узнала бы эту дверь. Понятное дело, что во время ремонта в резиденции многое заменили — вот почему визуально Харуно не узнала панель, — но это была определённо та самая комната, в которой до суда держали Саске-куна. На мгновение её мышцы оцепенели, и Сакура даже забыла дышать. Она уставилась на дверь, пока в голове поселилась странная тишина: в какой-то миг Харуно захотела протянуть руку и надавить на дверную ручку, посмотреть, что там внутри. Инстинктивно она дёрнулась, отвернув голову от прохода. Учихи там нет, он в тюрьме, а значит, всё то волнение, которое она испытывала в прошедшие несколько секунд, было абсолютно неприемлемым, ненужным. Она ведь обещала себе, что больше о Саске-куне в подобной манере не станет размышлять, ведь он недостижим, и это понятно даже дураку. Вероятно, другого партнёра в жизни она не найдёт, но это не значило, что Сакура должна продолжать душевно страдать из-за того единственного запавшего в душу мужчины. Надо быть сильной и жить дальше, ведь своим унынием и тоской она никому добра не принесёт, себе так точно. Сдвинувшись с места, она, почти срываясь на бег, поспешила в сторону выхода из резиденции Хокаге.