If we can't let go, we'll never say goodbye No trace of what remains No stones to mark the graves Only memories we thought we could deny. Если мы не сможем отпустить друг друга, то никогда не расстанемся. Нет ни следов того, что осталось, Ни надгробий на могилах — Только воспоминания, от которых мы пытались отречься. Linkin Park — Mark the Graves
Территория Скрытого Листа с каждым годом расширялась, и Сакура всё чаще слышала названия улиц и магазинов, которые не существовали пять лет назад. Мегаполис, что медленно разрастался в северной части Страны Огня, был новым центром культуры, отдыха и просто хорошего времяпрепровождения с сотней небольших кафе на выбор, несколькими кинотеатрами и экзотическими бутиками. Высотные бетонные здания тянулись к лазурному небу и вмещали больше жителей, чем четверть старой Конохи. Это было очень удобно с учётом того, что в Страну Огня ежегодно прибывало всё больше молодых шиноби, желающих стать медиками или первоклассными ниндзя. Новый город спроектировали для молодёжи, а вот старый город, которым считали Коноху до завершения войны, по-прежнему располагался у подножья Скалы Хокаге. Высокая защитная стена, что буквально окольцовывала эту часть Листа, сумела сохранить архитектурный стиль, расположение кварталов главных кланов деревни и элементарное чувство ностальгии, наполняющее душу каждого, кто прогуливался этими узкими улочками. Клан Харуно не входил в пятёрку самых известных кланов Страны Огня, что лукавить — он не входил даже в первую двадцатку списка. Поэтому Сакура выросла в небольшом доме в части Конохи, где не все жители могли похвастаться уникальным геномом, острым интеллектом или аристократическим происхождением. В той части деревни отношения между соседями были зачастую дружескими, атмосфера вокруг царила уютная, и дети из разных семей спокойно играли на одной площадке, не опасаясь вражды, навязанной столетиями недопонимания и обид. Но буквально с первого дня дружбы с Ино Сакуре посчастливилось стать свидетелем того, каково быть наследником знаменитого клана Конохи. В детстве Хината Хьюга не играла с остальными девочками — даже в Академии она проводила время на перемене за партой; всегда стеснительная и немногословная, она держалась от одноклассников немного в стороне. Сакура никогда особо не интересовалась, почему Хьюга так себя вела, списывая всё на робость девочки. Она знала, что Хинату изредка дразнили мальчишки, а остальные подруги Ино любили обсуждать жуткие белые глаза и их страшные способности, половина которых была чистой воды выдумками. Любовь к Наруто объединила Сакуру и Хинату: пусть они и не были лучшими подругами, но это стало отличным фундаментом. Харуно за время, проведённое в команде номер семь, полюбила Узумаки как брата, и его смерть была тяжёлым ударом прямиком в сердце, ведь столько целей и планов на будущее Сакуры включали в себя Наруто и его стремление стать Хокаге. И вдруг всё кануло в пропасть — пришлось взглянуть на мир иначе и адаптироваться. Для Хинаты эта потеря стала более личной и коснулась таких глубин её души, что никто себе представить даже не мог, и, судя по сложившейся ситуации, эта боль до сих пор её не отпускала. Если б Узумаки при жизни встречался с Хинатой, то Сакура без задней мысли взяла бы на себя груз заботы о девушке, ведь чувства этой парочки были взаимны и можно было понять источник депрессии Хьюги. Но на деле болван Наруто даже не догадывался, что Хината в него влюблена. Односторонние чувства, особенно скорбь потери, должны были притупиться. Ничто не лечит лучше, чем проведённое вдали от источника боли время, — Сакура знала это по себе. Вот только в случае Хинаты всё происходило совершенно не так, и она намеревалась узнать почему. С момента неожиданного визита к Какаши-сенсею прошло несколько дней. Сакура оставила у него сумку, набитую различной информацией, и, получив разрешение на небольшое, абсолютно секретное расследование, отправилась следовать своей новой рутине. Главной целью было понять, что конкретно делала Ямада-сан с Хинатой, как проходили их тайные сеансы и какой была терапия, если новая наставница действительно делала то, что говорила. Единственный человек, который согласится помочь Сакуре разворошить это осиное гнездо — Нацу Хьюга. Именно она приглядывала за Хинатой с начала недуга и имела доступ ко всему в особняке клана Хьюга. Сакура надеялась, что Нацу-сан поможет достать дополнительные доказательства против Ямады-сан: как бы некрасиво это ни звучало, эти факты были необходимы, чтобы либо оправдать Лан, либо окончательно убедиться, что она Хинате добра не желала. Вчера вечером Сакура отправила Нацу-сан небольшую весточку с просьбой встретиться ради важного разговора. Местом встречи стал сад особняка Хьюга, и Сакура надеялась попасть туда, пробравшись между колючих кустарников и преодолев высокий забор, за которым прятался древний клан. Ответа на весточку она не получила, но не расстраивалась и не волновалась, ведь Нацу-сан могла так поступить, чтобы удержать их встречу секретом от остальных членов семьи и прислуги. Сакура не удивится, если записку тотчас же сожгли, чтобы не оставить никаких доказательств их общения. Конечно, Харуно не раз обдумала то, что место выбрала самое что ни есть неподходящее, ведь такого рода встречи необходимо устраивать где-то в укромном и тёмном переулке и бдительно следить, чтобы за Нацу-сан не отправили хвост и чтоб их случайно не подслушали. Всё это так, но в этой ситуации Сакура решила действовать нестандартно: никто не заподозрит Нацу-сан в неладном, если та не покинет территорию особняка без причины, а прогулка в сад выглядела вполне безобидно и объяснимо в случае допроса. Оставалось надеяться, что Нацу-сан искренне заботилась о Хинате и действительно желала наследнице лучшего, в ином раскладе карт Сакура не знала, что будет делать. Пока что это её единственный план, и, остановившись у высокого деревянного забора, она тяжело вздохнула, осматривая улицу. Этот район был знаком Харуно, потому что квартал клана Яманака располагался буквально с другой стороны улицы. В детстве Сакура приходила сюда, чтобы поиграть с Ино и её подругами, и территорию за забором с правой стороны она могла обойти с закрытыми глазами и ни разу не споткнуться, а вот что скрывалось в садах клана Хьюги, оставалось загадкой. Хината и Неджи никогда не приглашали одноклассников к себе домой — даже дни рождения проходили в закрытом режиме и приглашались лишь избранные; помнится, только наставники, как Куренай-сенсей, могли требовать аудиенции с главой клана Хьюга, и то, вероятно, это был краткий разговор, чисто по сути и без чашки чая. Что сказать, о гостеприимности отца Хинаты Сакура была наслышана, и если раньше её бы подобное обращение пугало, то сейчас придётся запастись силой воли, чтобы не врезать господину Хьюга. Осмотрев потрёпанные дождями и солнцем доски, она попыталась примериться и определить, с какой стороны лучше перепрыгнуть забор. Внезапно раздался шорох. — Сакура-чан? — послышался тихий голос с другой стороны перегородки. — Нацу-сан, это вы? — Да, отойдите от забора, — произнесла она, и Харуно подчинилась, сделав пару шагов назад. Через секунду что-то щёлкнуло, и пара досок, на которые всего минуту назад смотрела Сакура, отодвинулись в сторону, создавая проход. В тени деревьев показался знакомый силуэт. Харуно всего на мгновение замешкалась, неуверенная в том, что делать дальше, но, быстро осмотрев обе стороны улочки, поспешила оказаться по другую сторону забора, услышав за спиной очередной щелчок, с которым Нацу-сан вернула доски обратно. Они застыли в тишине и в тени ветвистых дубов, точно каждая обдумывала, правильно ли поступала и чем всё это может закончиться. Понимая, что зачинщицей беседы была именно она, Сакура, чуть прочистив горло, тихо промолвила, не спуская бдительного взгляда с Нацу-сан: — За вами никто не следил? — Нет, Хината-сама сейчас отдыхает, а Хиаши-сама покинул особняк с дипломатическим визитом в резиденцию Хокаге. Сегодня утром пришло письмо, и ему пришлось подчиниться. — Понятно, — хмыкнула Сакура, пряча улыбку, чтобы не выдать того, что вызов на ковёр к Хокаге был весьма ожидаемым, учитывая, что Какаши-сенсей прекрасно знал, куда она сегодня направлялась и с какой целью. — Давайте сразу к делу, я не хочу вас отвлекать от обязанностей. — Да, — кратко кивнула Нацу-сан. — Я так понимаю, что вам нужна моя помощь. Я слушаю. — Я хотела бы понаблюдать за одним из сеансов Хинаты и Ямады-сан. Бледные глаза расширились от удивления, но никак иначе Нацу-сан на услышанное не отреагировала. Вместо резкого «нет» она замешкалась, словно пыталась мысленно взвесить правильный ответ или же решиться на что-то, противоречащее уставу её семьи. Сакура понимала, что просила почти невозможного, ведь безопасность Хинаты для Нацу-сан превыше всего, но помимо этого наследница побочной ветки клана Хьюга была кровью привязана защищать секреты рода. Это касалось не только Бьякугана и техник, но и секретов, которые хранили Хьюга, — политического или личного характера. Ей будет сложно переступить через себя и согласиться помочь Сакуре, но надежда была, и всё зависело от того, насколько Нацу-сан дорожила своей репутацией, доверием господина и — превыше всего — дружбой с Хинатой. — Я понимаю, что прошу поступить крайне радикально, но нуждаюсь в доказательствах… — Сакура чуть было не сказала, что ищет доказательства вины Ямады-сан, но это не так, ей просто нужны любого рода доказательства — точка. — Сакура-чан, вы считаете, что эта женщина пытается навредить госпоже Хинате? — нахмурив брови, тихо спросила Нацу-сан. — Пожалуйста, будьте откровенны. — Да, — не задумываясь, ответила та. — Я всю жизнь присматривала за Хинатой-сама и Ханаби-сама, они выросли у меня на руках и полюбились, точно родные сёстры, — после паузы промолвила Хьюга. — Вам, наверное, странно такое слышать, ведь мы с ними одной крови и приходимся друг другу троюродными сёстрами, но построение иерархии в нашем клане не позволяет мне сближаться с девочками. Я гожусь лишь для стирки, уборки, расчёсывания волос, помощи с гардеробом и других бытовых вещей, но девочки никогда не относились ко мне как к прислуге. Хината-сама с детства вопреки правилам в ночной тишине шептала мне о своих проблемах, о переживаниях и душевной боли. Я слушала, поглаживая её по волосам, пока она рыдала у меня на коленях. Хината-сама, наверное, ужаснулась бы, если б услышала, как спокойно я рассказываю вам о её слезах, но… Сакура молча слушала рассказ собеседницы, представляя маленькую Хинату, грустную и заплаканную. Она никогда не видела маму Хинаты и Ханаби, из-за чего иногда складывалось впечатление, что этой женщины и вовсе не существовало, но Харуно знала, что та не скончалась, ведь на кладбище не было её могилы. Из рассказа Нацу-сан можно было сделать вывод, что наследницы клана Хьюга не были близки не только с отцом, но и с матерью. Их жалела и поддерживала горничная, которая, если визуальное суждение не подводило Сакуру, не была намного старше них. Возможно, именно эти сродни материнским чувства подтолкнут Нацу-сан к радикальным решениям. Она, безусловно, до боли в сердце заботилась о Хинате. — Я много раз пыталась разговорить её перед сном с надеждой на то, что Хината-сама откроется и поделится со мной переживаниями, но она либо молчит, либо… Однажды я услышала в свой адрес что-то, совершенно не напоминающее мою госпожу. Она отчеканила мою попытку побеседовать фразой «Ямада-сама запретила мне рассказывать», — продолжила Нацу-сан, и в её почти бесцветных глазах вспыхнул гнев, словно такое обращение Хинаты действительно задело её. — Я ответила, что никто не вправе запрещать ей делиться чем-то с другом, но в ответ… в ответ моя госпожа лишь одарила меня пустым взглядом и ответила, что у неё нет друзей. — Чушь! — фыркнула Сакура и поспешила приложить ладонь ко рту, чтобы не сболтнуть ещё чего лишнего, а главное — громкого. — Простите, но… Мне кажется Ямада-сан пытается навредить Хинате, чтобы таким образом добраться до верхушки клана, который занимается дипломатией нашей страны. Она промыла мозги Хинаты какой-то техникой, я просто должна поймать её с поличным, чтобы доказать свою теорию, ведь без доказательств это просто слова. — Вы так уверены в этом, — присмотревшись к лицу Сакуры, промолвила Нацу-сан. — У вас есть определённый план, в случае если я смогу спрятать вас в особняке? — Нацу-сан, вы сможете провести меня на один из этих сеансов? Я должна узреть всё своими глазами, иначе нет смысла что-то додумывать. — Ямада-сан запрещает вход посторонним, ну, прислуге так точно, хотя даже Хиаши-сама попросил разрешения поприсутствовать на одном из изначальных сеансов и ему тоже отказали, ссылаясь на этику и приватность пациента. Однако… — Нацу-сан задумалась, приложив пальцы к подбородку. Её глаза всё ещё пылали решительностью; Сакура видела, как они медленно и сообща формировали план. — Я могла бы спрятать вас в одном из гардеробных шкафов в комнате Хинаты-сама. Вы могли бы наблюдать сквозь ширму за происходящим, но я боюсь, что Ямада-сан отыщет вас сенсорными способностями. Мне кажется, у неё крайне обострённые чувства или просто талант. — Хм, над этим надо подумать, — ответила Харуно, и где-то на заднем фоне у неё быстро начал прорисовываться ответ на этот вопрос. Но она не спешила делиться своим решением с Нацу-сан. — Сакура-чан, — нарушив тишину, произнесла та, — что вы сделаете, если ваши догадки окажутся правдивыми? Что станет с Ямадой-сан? Ответ на этот вопрос зависел от того, в чём конкретно Хокаге обвинит её наставницу. Сакура не знала, чего ожидать от себя и от исхода расследования и, чтобы избежать ошибок, обрабатывала новую информацию по ходу поступления, поэтому не спешила делать каких-то выводов, ведь вполне вероятно, что Ямада Лан ни в чём не виновата, но тогда Сакура вконец разочаруется в своей интуиции и аналитических способностях. Нет, она не будет думать, как всё повернётся, ведь у неё нет главного — доказательств, и это проблема, которую необходимо решить как можно быстрее. Взглянув на Нацу-сан, Сакура сжала правую руку в кулак, вдыхая пропитанный ароматом цветов воздух. Им необходим отточенный план действий и помощь человека, который в последнее время не был особо доволен поведением Сакуры.***
— Нет! Нет, нет и ещё раз нет! — Ну ты хотя бы дослушай для начала, а потом уже отказывайся, — вполголоса сказала Сакура. — Даже не думай, я не собираюсь ввязываться в какую-то идиотскую переделку из-за твоих неуравновешенных инстинктов, дэкориин*, — фыркнула Ино, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди. Они сидели в цветочной лавке, и, пока наплыва покупателей не было, Сакура пыталась уговорить Ино присоединиться к ней и Нацу-сан в попытке разоблачить Ямаду-сан. Всё это напоминало детскую игру — Харуно с ребятами забавлялась подобным ещё в школьные годы, поэтому Ино так упрямилась и возмущалась. Она не хотела быть частью чего-то банального, когда дело касалось миссий, ведь то, что обрисовала Сакура, со стороны выглядело как задание низшего ранга для выпускников Академии. Нацу-сан проведёт и спрячет Сакуру и Ино в комнате, где обычно проходили сеансы Хинаты (где тут логика, они в особняке шиноби, способных видеть сквозь предметы!), затем они станут наблюдать за сеансом терапии Ямады-сан (грубое нарушение этики и приватности пациента — не им ли об этом лучше всех знать?) и в завершении, если увидят что-то неладное, они должны остановить Лан-сан и задержать её для допроса (вылетая из шкафа, они станут вопить, точно сумасшедшие куноичи, требуя жертву сдаться). Все поправки Ино были ожидаемы, и Харуно со своим планом действий не претендовала на премию по части логики и соблюдения какого-то кодекса чести ниндзя. Но она хотела докопаться до дна и с чистым сердцем либо бросить эту идею, приняв поражение, либо спасти Хинату от недоброжелателей. Она искреннее надеялась, что Ино разделит это стремление к цели хотя бы на несколько минут, что её всегда проницательная лучшая подруга поймёт, насколько Сакуре важно чувствовать себя задействованной хоть в чём-то, а не помирать за учебниками и горами свитков в библиотеке. Вряд ли Яманаке нравилось сидеть в фартуке в этой пыльной, пропахшей сыростью цветочной лавке, дожидаться посетителей, которые не нуждались в цветах каждый день. Почему-то Харуно во время разговора с Нацу-сан казалось, что Ино будет более заинтересована в этой небольшой секретной миссии. Она ведь любила сплетни и интриги, а тут целый мешок подобного. — Ино, мне очень нужна твоя помощь, — спокойно продолжила Сакура, взглянув на подругу. — Я понимаю, что всё это звучит как бред сивой кобылы, но я нутром чую, что моя новая хвалёная наставница что-то скрывает, а самое главное — что она совершенно не помогает Хинате, напротив, Ямада-сан промывает ей мозги, вгоняя в ещё большую депрессию. Ты ведь прекрасно знаешь, что клан Хьюга один из самых больших и мощных кланов шиноби в Конохе. Представь, каково будет Какаши-сенсею, если вдруг эта врачиха подорвёт дипломатию страны и у нас был шанс копнуть поглубже, предотвратить фатальный исход. Представь, в каком дерьме окажется Шикамару. Последнее было откровенным нажатием на больную мозоль, ведь Сакура знала, какого рода узы дружбы связывали Ино и Шикамару, поэтому этой фразой рассчитывала заставить подругу волноваться и, возможно, ради всеобщего блага присоединиться к глупой затее. Сакура нуждалась в способностях Яманаки, ведь именно её семья специализировалась в техниках, наиболее подходящих для шпионажа. Если они не заметят в поведении Ямады-сан или в её мыслях ничего странного, то никто не станет выпрыгивать из шкафа. Ино могла бы подселиться в тело Ямады-сан, оставив той полную свободу движений и мышления. Только так они могут убедиться в том, о чём действительно думала эта женщина и чего добивалась. Настоящий допрос от Морино на данном этапе расследования Сакуры был крайне неуместен, ведь Лан-сан гражданка Кумо, и это определённо вызовет негодование Райкаге. Здесь политика играла большую роль. — Слушай, я знаю Шику с пелёнок и уверена, что он будет только рад какой-то заварушке, а то мозги уже, наверное, покрылись пылью от бездействия и бумажной волокиты, — хмыкнула Ино, откровенно проигнорировав попытку провокации. — Я понимаю, что тебе нелегко сейчас, правда… Я старалась поддерживать тебя как могла, но после того, как ты откровенно бросила меня в торговом центре, причём несколько раз подряд, я решила оставить тебя в покое. Ты нашла себе занятие с этой психотерапией, и я была рада, что тебя хоть что-то заинтересовало в этом мире, но теперь… — Голубые глаза Ино были наполнены волнением. — Теперь ты выискиваешь неладное во всём, даже там, где его на первый взгляд нет, не должно быть. Такое впечатление, что для тебя борьба никогда не заканчивается, что ты не можешь найти покой в этом новом мире… Сакура молча слушала слова подруги, потупив взгляд в грязный пол. Если Ино считала, что бесполезные прогулки торговыми улочками города — это панацея от любой болезни, то ей следовало расширить горизонты. Харуно знала, что её поведение удивляло и возмущало многих, и в случае с Ино прекрасно понимала, что поступила некрасиво — и не единожды, как уже успели подметить, — но насильно улыбаться и радоваться скидкам в магазине не умела. Этот метод забвения работал только для Яманаки. С остальным сложно было не согласиться, ведь именно так это выглядело со стороны. Вот почему Сакура доверилась только Какаши-сенсею. Он понимал её и поддерживал, вместо того чтобы тыкать носом в абсурдность идеи. Даже если Сакура окажется неправа, Хатаке позволял ей прийти к этому заключению лично, не срубив на корню её размышления и догадки. Если так посудить, то он остался единственным другом в родной деревне. — Понимаю, — поднявшись, промолвила Сакура. — Что же, тогда не буду больше беспокоить — у тебя тут очередь за полевыми цветами… Ещё увидимся. — Отвернувшись, она направилась в сторону двери, медленно отдаляясь от Ино, чей возмущённый взгляд ощущался на затылке. Лавка была пустой, и Харуно надеялась, что едкая фраза о покупателях хоть немного заденет Ино и та вскочит на ноги, гневно плюясь дружеским ядом в ответ. Без Ино план Сакуры не развалится на части — просто придётся подкорректировать некоторые аспекты и полагаться лишь на себя. Она не хотела вовлекать Нацу-сан в ещё большие проблемы — до сих пор удивляло, что та согласилась помочь. Самым досадным станет то, что они не смогут заглянуть в мысли Ямады-сан и у той будет преимущество на допросе, она сможет всё отрицать. Протянув руку к дверной ручке, Сакура вздохнула, и буквально через секунду у неё за спиной раздался глухой стук. Чуть повернув голову назад, она увидела стоящую Ино, скрестившую на груди руки; на полу лежал опрокинутый стул, на котором Яманака сидела до этого. Харуно вопросительно вскинула бровь. — Хорошо, я помогу тебе! — выпалила Ино, смерив подругу упрямым взглядом. — Тебе не обязательно это делать, если ты не хочешь, — пожала плечами Сакура. — Лобастая, я передумала и помогу тебе с этой бредовой миссией, — хмыкнула Яманака, но в остальном выглядела всё так же наигранно недовольной. — Когда я тебе нужна? А то мне надо убедиться, что мы с Саем никуда не идём в тот вечер. У меня всё-таки есть парень, и он в приоритете, — нагнувшись и подняв стул, продолжила Ино, но Сакуру совершенно не волновал фальшивый деловой тон подруги, ведь самое главное — она согласилась помочь, и это бесценно.***
Она поднималась на верхний этаж Резиденции Хокаге; пустые коридоры заливал приятный тёплый свет, а звонкая тишина заставляла Сакуру задуматься, что в этом здании изредка всё же бывали моменты, когда весь рабочий персонал уходил домой и оставалось несколько бдительных душ. Одним из таких стражей был Какаши-сенсей, который в этом здании буквально жил. Наверное, это, с одной стороны, очень удобно, ведь ему домой совсем недалеко идти, но с другой — Харуно понимала, что он, без преувеличения, жил на рабочем месте и не мог спрятаться от обязанностей даже в ванной комнате. Такой график вымотает кого угодно, и она изредка удивлялась, как Какаши-сенсей стойко держался в седле. Иногда ей казалось, что он просто научился скрывать реальное положение вещей за маской, что совсем не новость, ведь он всю жизнь прятался за куском тёмной ткани. Уставшая после насыщенного дня, она решила перепроверить некоторые данные о Ямаде-сан, прежде чем они с Ино начнут играть в прятки за дверью гардероба Хинаты. Достав связку ключей, которые ей дал Какаши-сенсей, Сакура подошла к двери и на мгновение застыла, прислушиваясь. Она не стеснялась войти в квартиру, но ей также не хотелось навязываться Хатаке, если тот надеялся просто отдохнуть в абсолютной тишине и изоляции. Она понимала, что свалилась на него с неба со своими догадками и он мог любезно поддержать её лишь потому, что не хотел расстраивать. Не услышав ничего подозрительного, Сакура тихонько открыла дверь и заглянула внутрь, высматривая знакомый силуэт в гостиной, но в свете горящей лампы не заметила ничего странного. Скорее всего, Какаши-сенсей остался в кабинете на ночь из-за скопившейся работы. Она не винила его за явные повадки трудоголика, ведь Хатаке в первую очередь был ответственным шиноби, а значит никогда не откладывал на завтра то, что мог сделать сегодня. Прикрыв за собой дверь и сняв обувь, Сакура прошла к журнальному столику, на котором располагались её улики. Какаши-сенсей из уважения совершенно ничего не трогал, но даже если и пересматривал что-то, то возвращал на место, что сложно было догадаться. Харуно вздохнула, разминая шею круговыми движениями. Она зажмурилась, точно пыталась пробудиться от истощения и явного недосыпа, который в последнее время преследовал её ночами. Она определённо хотела пересмотреть список способностей Ямады-сан, чтобы быть готовой ко всему, ведь меньше всего Харуно хотелось подставлять Нацу-сан и подвергать опасности Ино и Хинату. Но прежде чем она засядет за эти бесконечные списки, Сакура нуждалась в небольшой встряске. Она осмотрелась и, заметив коридор, ведущий в сторону ванной комнаты, направилась туда, чтобы освежить лицо холодной водой. Оказавшись в проходе, Харуно заметила тусклый свет, что исходил из комнаты в конце коридора. Насколько ей было известно, это была спальня Какаши-сенсея. Прикусив губу, Сакура медленно выдохнула, сделав несколько шагов в сторону дверного проёма. Прямо напротив была другая дверь, ведущая в ванную, но Харуно посчитала, что было бы вежливее поздороваться с Хокаге, прежде чем врываться в его дом и пользоваться его туалетной бумагой. Сделав краткий вдох прохладного воздуха, который в этой квартире был пропитан очень приятным мускатно-цветочным ароматом, она остановилась рядом с деревянной рамой и уже была готова выпалить приветствие, как укусила себя за язык, с первого раза не осознав, на что смотрела. На застеленной кровати лежал мужчина. На нём была лишь чёрная водолазка и рабочие штаны шиноби. Он лежал на спине, положив правую руку себе на грудь; длинные пальцы сжимали томик «Ича-Ича», а седые волосы торчали, как у пугала. Но Сакура потеряла дар речи не от того, что увидела спящего мужчину. Всего через несколько секунд она поняла, что это без сомнений был Какаши-сенсей. Единственным отличием было то, что его лицо не скрывала маска. Оцепеневшая, забывшая, как дышать, Сакура стояла в проходе, откровенно таращась на спящего Хатаке, пока её глаза жадно впитывали каждый миллиметр. Всю свою жизнь она мечтала узнать, что знаменитый Хатаке Какаши прятал под маской, и вот внезапно наступил этот день, и она не знала, как описать бурлящие в груди чувства. Если б ей было лет так тринадцать, Сакура, несомненно, завизжала бы как ненормальная, прыгала бы от радости, а потом ломала бы голову над тем, как не проболтаться подружкам. Но ей уже давно не тринадцать, и необходимо соблюдать адекватность. Правда, Харуно не знала, что делать: скрыться в коридоре и хлопнуть чем-то, чтобы Какаши-сенсей проснулся, скрывая лицо за маской, или же тихо подкрасться к нему, чтобы рассмотреть человека, которого она без куска ткани не знала. Без задней мысли она на цыпочках прокралась в комнату, почти не дыша от волнения. Хатаке так устал, что спал крепко, раз не пробудился от шума в квартире. Она не винила его за желание отдохнуть и, рассматривая черты его лица, испытывала едкое чувство вины, будто делала что-то плохое. Это секрет его жизни, и она вот так нагло таращилась на его скулы, на линию губ и небольшую родинку с левой стороны лица. Он был молод. Ещё одна частичка головоломки, которую мало кто мог правильно определить, ведь Хатаке для многих был авторитетом и в мире шиноби его уважали в каждой стране и деревне. Подобное отношение обычно ассоциировалось с людьми постарше, а тут молодой мужчина… Сакура попыталась вспомнить, сколько её наставнику лет, но конкретной цифры на ум не приходило, и она быстро сдалась. Чёрт, она даже не знала возраста Хокаге, а ещё пыталась разоблачить Ямаду-сан. Остановившись в метре от кровати, Сакура ещё раз осмотрела лицо Какаши-сенсея, жадно запоминая детали, будто не могла ничего с собой поделать. В какой-то момент в её мыслях промелькнуло наблюдение: а он был очень симпатичным. Шрам нисколько не уродовал его мужественное умиротворённое лицо, наоборот — этот бледный след придавал Хатаке воинственности. Похолодевшие пальцы Сакуры вздрогнули, словно она инстинктивно хотела дотронуться до спящего на кровати мужчины, и она поспешила сжать руки в кулаки, чтобы не наломать дров. Она уже представляла шок на лице Какаши-сенсея, когда он поймёт, что она увидела его без маски. Этот кусок ткани на последних нитках держался на лице Хатаке во время самых тяжёлых сражений, а тут такая оплошность на ровном месте. Сакура не могла объяснить происходящее: чтобы её сенсей — и так оплошал, зная, что у постороннего человека ключи от его квартиры? Маловероятно. Она с трудом верила в подобное объяснение, а значит всё сводилось к банальной случайности: убитый рабочим режимом, он крепко уснул, позабыв натянуть маску на лицо. Вероятно, Какаши-сенсей не думал, что она придёт сегодня. Что же, надо бы ей медленно удалиться в коридор и, собрав свои манатки, пойти домой и поспать. Сакура отвернулась и, тихо переступив через пару разбросанных у кровати книжек, поспешила возвратиться в гостиную комнату. Сердце колотилось в хрупкой груди с бешеной скоростью, эхом отбивалось в ушах, а кровь гонялась по телу, как метеорит. Она старалась не волноваться, но во рту пересохло, а по телу бегали мурашки. Осознание того, что ей теперь придётся скрывать, медленно давило на виски Харуно, что она даже не заметила, как оказалась у дверного проёма. Внезапно тёплые пальцы обхватили её запястье, и её резко развернули лицом к кровати. На уровне глаз Сакура видела лишь опущенную маску, что была частью чёрной водолазки. Затаив дыхание, она медленно подняла взгляд на Какаши-сенсея. Тот молчал. Его пальцы были такими тёплыми и придерживали её совершенно не насильно, а деликатно, будто он боялся оставить на ней синяки. Сердце ёкнуло, и Сакура, встретив взгляд его чёрных глаз, замерла в ожидании неизвестного.