Ветер перемен (Salt on the Western Wind)

— Пончо, — внезапно сказала Гермиона, поднимая взгляд от небрежного разреза на футболке Гарри, края которого она стягивала размашистыми и слегка неровными стежками. — Прости, что? — спросил Драко, вопросительно приподняв брови, а Гермиона, отвлекшись, нечаянно уколола Гарри. — Прости, — досадливо поморщилась она. — Вам нужно пончо. Ну, знаете, такая накидка с горловиной, но без рукавов. Их носят на юге Америки, кажется… Что, нет? — она подняла взгляд на Драко и сжала губы так, что Гарри даже не нужно было видеть выражение лица Драко. — Думаешь, всё это недостаточно унизительно и без карнавальных костюмов? — Ну, вообще-то, это не… а, забудь, — пробормотала Гермиона, заканчивая строчку и бросая на Гарри обиженный взгляд. Гарри лишь пожал плечами. Он был рад, что теперь они с Драко могли поддерживать зрительный контакт и обмениваться парочкой фраз - иногда им даже удавалось делать это одновременно. Это был прогресс, и Гарри сделал бы что угодно, лишь бы ситуация не вернулась к исходной точке. — Мы очень ценим твою помощь, Миона, — чётко произнёс он, хватаясь за мизинец Драко, от чего тот чуть не подпрыгнул. — Не так ли? — Так, — мрачно подтвердил Драко, снова осматривая потрёпанные края своей рубашки, которая медленно, но верно начинала приходить в негодность. Гарри не удивлялся. Шёл уже пятый день их вынужденной близости, и из-за того, что Драко настаивал на ежедневной смене одежды (а ещё потому, что с собой у него было всего два верха, включая ту футболку, что ему любезно одолжил Рон), его белая рубашка была выстирана, высушена, разрезана и сшита уже не менее четырёх раз. Гарри, у которого было несколько комплектов невзрачных, но вполне достойных футболок и джинсов, предлагал поделиться, но Драко категорически отказался. Но одежда - это пустяки, сон (или его отсутствие) - вот что было главной проблемой. Гарри удавалось вздремнуть несколько часов на диване, пока Драко смотрел телевизор, безрезультатно спорил с Роном или читал. Лучше, чем ничего. Несмотря на своё презрение к подобного рода литературе, Драко сдался и начал читать книги Лионы, и Гарри с удовольствием и интересом наблюдал за его реакцией. К его сожалению, Драко, судя по всему, нашёл отдушину в зачитывании особенно отвратительных отрывков вслух - особенно когда Гарри только-только начинал дремать в едва ли подходящей для его спины позе. — О, ну и ну, ты только послушай, — настаивал он, тыкая ногой бедро Гарри, пока тот не сдавался и не открывал глаза. Рон и Гермиона отсутствовали, и это было очень мудро с их стороны, думалось Гарри. — «Ксавье впивался в Дарби, ласково посасывая её нежную плоть и жадно глотая сладкие соки её женственности», — прочитал Драко, выгнув бровь, а затем перевёл вопросительный взгляд на Гарри. — Он сексом занимается или арбуз ест? — Понятия не имею, Драко, — зевнул Гарри, заметив обложку книги, на которой грудастая женщина в белых одеждах держала нож. — Называется «Месть шеф-повара», так что может быть и то, и другое. Когда Драко хмыкнул и снова уткнулся в книгу, Гарри закрыл глаза и положил голову на свободную руку. Если бы он смог немного поспать сейчас, то, возможно, пережил бы очередную ночь метаний по постели… в совершенно неприятном, не сексуальном смысле. «Ещё одна ночь», — повторил себе Гарри, а потом они… что-то. Либо придумают, либо сделают, решил он и провалился в сон. До тех пор, пока его снова не толкнули. Драко смотрел на него, зажав маленький кусочек чего-то кремового между большим и указательным пальцами. — Господи, ну что ещё? — прорычал Гарри, а затем забыл свою следующую реплику, посмотрев на небольшой кусок голой стены возле головы Драко. — Ты что творишь? Демонстрируя ему - как теперь стало ясно - кусочек обоев, Драко хмурился. — Ты знал, что эти стены сплошь обклеены маленькими кусочками пергамента? Гарри смотрел на него несколько долгих секунд, а затем резко сел, оставив свои надежды на сон. Если они собираются когда-нибудь освободиться от этой штуки на запястьях, им нужно было начать говорить. Так почему бы не сделать этого сейчас? Драко с удивлением за ним наблюдал. — В чём дело? «Нам нужно поговорить», — насмешливо подсказывало сознание. И это правда, но с чего начать? — Нам нужно… начать работать над этой штукой, — наконец ответил Гарри, кивая на соединяющий запястья серебряный шнур. — Знаю, ты считаешь это заклинание глупым и недостойным внимания, но это не значит, что оно не чертовски сильное. И если мы не начнем хотя бы пытаться наладить… отношения, обрести взаимопонимание и дальше по списку, мы можем остаться вот так навсегда, и я уверен, что ты этого хочешь не больше моего. — И ты хочешь начать прямо сейчас? — медленно уточнил Драко. — Да, — Гарри пожал плечами, снова взглянув на подранные обои и прикидывая, как бы скрыть это от Лионы. — Или у тебя есть идея получше? Драко вытянул ноги и вздохнул, барабаня пальцами по блестящей обложке книги. — Нет, — признал он, окидывая Гарри почти одобрительным взглядом. — Но я не знаю, с чего начать. Ты удивишься, но пока что доверие не было сильной стороной любых моих отношений. Гарри подумал, что вовсе он и не удивлен, но это «пока что» обнадеживало, несмотря на едкий сарказм в его голосе. — Ну, я тоже не эксперт, но нужно с чего-то начать. Конечно, если тебя не привлекает перспектива пользоваться туалетом в моём присутствии всю оставшуюся жизнь, — Гарри замолк, сморщив нос. — Прости, в голове это прозвучало не так странно. — Поверю на слово, — сухо ответил Драко. Гарри тяжело вздохнул; ситуация его серьёзно напрягала. За окном морская волна с громким всплеском врезалась в бетонный барьер, и Гарри захотелось оказаться там, стоять на краю, позволив стихии окатывать его солёной водой, вместо того, чтобы сидеть в этой старомодной неуютной гостиной и пытаться поговорить с кем-то, кто не хочет говорить с ним. Гарри не волновало, что снаружи уже темно и, скорее всего, очень холодно. Вся эта ситуация была каким-то безумием, и он начал подозревать, что он единственный, кто это замечает. Доверие, как он всегда считал, люди зарабатывают, причём поступками. А здесь и сейчас всё, что у них было, это слова и время. Должно было хватить. В конце концов, у него имелись вопросы, и много. «Почему ты присоединился к Пожирателям Смерти? Почему передумал? Что ты собираешься делать, вернувшись домой? Знаешь, что значит «думать своей головой»? Хочешь стать таким же, как твой отец? Почему ты думаешь, что люди вроде Гермионы хуже вас? Или тебя лично? Что вообще ты сам думаешь о людях? Что думаешь обо мне?» Гарри отбросил последний вопрос: это не имело значения, да и вообще ему было всё равно. — Ну, мы будем говорить или как? — раздраженно вздохнул Драко. «Зачем спрашивать, если ответ довольно очевиден». Гарри кивнул. Начинать надо с начала: с чего-нибудь полегче. — Может быть, просто… расскажешь мне о себе, — сказал он, наконец, поворачиваясь к Драко лицом. — Ну, как будто мы не знакомы… Как будто я ничего о тебе не знаю. Драко выгнул бровь, но альтернативы не предложил, продолжая смотреть на противоположную стену, вытянув перед собой ноги. — Хорошо. Родился в одна тысяча девятьсот восьмидесятом, в пятницу, в поместье Малфоев. К моему рождению маме по высшему разряду обставили специальные покои, но её так и не смогли уговорить спокойно дожидаться меня там, поэтому я родился под подоконником в гостиной. На моего отца это не произвело особого впечатления, как мне сказали. — На самом деле это не то, что я… погоди, серьёзно? — улыбнувшись, спросил Гарри. — Ты родился под подоконником? — Да, — с вызовом в голосе ответил Драко. — А у тебя, я так понимаю, история явно интересней, как и всегда, Поттер? — Нет, — пожал плечами Гарри, подогнув под себя ногу. — Я понятия не имею, как появился на свет. Никто из свидетелей не выжил, чтобы что-то мне рассказать, — сказал он, и хотя его голос, по сути, не был грустным, это не мешало печали разрастаться в груди. — Не подумал об этом, — сказал Драко, а затем сухо и спокойно добавил. — Соболезную. Гарри попытался скрыть своё удивление за задумчивым почёсыванием брови, но не был уверен, что ему удалось. — Я тоже об этом никогда не задумывался. Когда всю жизнь живёшь без родителей, не думаешь о своём рождении, — сказал он с притворным безразличием. — В основном, — добавил он, вспоминая, что без честности никакого смысла в этом разговоре не будет. Он вздохнул. — Разве что иногда. — Мои родители могут быть очень сложными в общении, — отозвался Драко, разглядывая медные подковы, подвешенные на каминной решётке; Рон полировал их весь день, краем глаза смотря телевизор, и теперь они сверкали в свете лампы. — Но я не могу представить своей жизни без них. — У меня всегда складывалось впечатление, что им очень трудно угодить, — сказал Гарри. Лично он считал слова достаточно вежливыми и спокойными, но Драко в ответ смерил его тяжёлым взглядом. — Что ты имеешь в виду? — спросил он. Гарри нервно дёрнул торчащую из штанины джинсов нитку. — Просто… Мне всегда казалось, что ты находишься под сильным давлением. Я не пытаюсь задеть тебя, Драко, я просто хочу, чтобы чары развеялись, и вот чего нам точно не стоит делать, это врать или утаивать правду. Развернувшись к камину, Драко медленно выдохнул в попытке взять себя в руки. — Я не хочу говорить об отце. Гарри кивнул, про себя отметив, что на самом деле Драко сказал достаточно уже одним этим предложением, но развивать тему не стал. — Хорошо. Забудем о родителях. Может, поговорим о чём-то, что у нас есть общего, — предложил он, задумываясь о смысле этих слов только когда они уже вылетели из его уст. — Помимо этого? — спросил Драко, наконец развернувшись к нему и подняв запястье. Гарри закатил глаза и кивнул. — Можешь рассказать о том, как тебе всегда удавалось обыграть меня в квиддич, — сказал он, скривившись. — Если хочешь. А можем поговорить о том, как ты купил своё место в команде слизерина, — парировал Гарри; вопрос его сильно задел, хотя он и понятия не имел, с чего бы вдруг. Неожиданно для него, Драко лишь засмеялся. — Купил, — согласился он. — Или, по крайней мере, отец купил, но мы о нём не говорим. А если уж мы и действительно собираемся обсуждать несправедливость, связанную с квиддичем, то просто обязаны упомянуть тот факт, что МакГонагалл нарушила все школьные правила и будто вазелином тебя смазала, чтобы впихнуть в сборную, — отметил он и выглядел при этом так, будто этот факт до сих пор его задевал. — Ничем она меня не смазывала, — воскликнул Гарри, но перед его глазами уже поплыли странные, страшные, тревожные образы. — Ужасная картина. Драко с широкой ухмылкой продолжал смотреть перед собой. — На слизерине о МакГонагалл ходили слухи, — продолжил он, — якобы она не носит белья под мантией, как истинная шотландская леди. Гарри передёрнуло, он боролся с желанием поднять руки (и руку Драко заодно) и закрыть уши, как маленький ребёнок. Вместо этого он поднял ногу и с силой пнул Драко в голень. С наслаждением слушая витиеватую цепочку ругательств, вылетевшую из уст потомственного аристократа, Гарри понял, что это были не более чем пустяки, просто бессмысленные споры о глупостях, которые больше не имели значения, если вообще когда-то имели, но это уже был прогресс. Они разговаривали, что само по себе являлось чудом. — Может быть, ты меня о чём-нибудь спросишь, — предложил он, решительно выталкивая образ МакГонагалл из головы и надеясь, что там остались крупицы здравого смысла. — Например? — Не знаю. Что угодно. Обещаю ответить честно, — неохотно выдал Гарри. Драко приподнял бровь, губы скривились в хитрой ухмылке. — Какой твой любимый цвет? — спросил он таким тоном, будто интересовался у незнакомца его самым потаённым сексуальным фетишем. Гарри молча и раздражённо просто смотрел на Драко. Он не ожидал, что его снова будут дразнить, и более того, не ждал увидеть в лице Драко нечто, заставляющее его прятать глаза от неудобства. — Ты идиот, — сказал он спустя мгновение, отворачиваясь и энергично ероша волосы. — Ты обещал отвечать честно, — напомнил Драко. — И ты всё ещё идиот. — Останемся при своих мнениях, — весело отозвался Драко. — Ответь на вопрос. — Красный. Удивлён? — Разве что тем, насколько ты предсказуем. Чаю? — Ты совсем не изящно меняешь тему, — пробормотал Гарри, но позволил отбуксировать себя на кухню. Прислонившись к подоконнику, он пытался не мешать, пока Драко возился рядом, а пар из чайника заполнял небольшое помещение. Вернувшись в комфорт гостиной, они устроили чашки на коленях и продолжили болтать ни о чём. Вспоминали Хогвартс (оба тщательно избегали упоминать Дамблдора и Снейпа), еду и сравнивали достоинства гриффиндора и слизерина. Гарри рассказал Драко о вечной толкучке в коридорах магловской начальной школы, а тот заинтригованно и слегка испуганно слушал, прежде чем поделиться историей о некогда проживавшей с ними гувернантке, которую его родители наняли в рамках подготовки к Хогвартсу. Тусклый свет, кажется, способствовал доверию, а тепла от единственного огонька электрического камина Лионы было достаточно, чтобы не пытаться закутаться в трикотажное покрывало, накинутое на спинку дивана. Когда к концу подошла вторая кружка чая, Гарри услышал шум канализации. Видимо, Рон с Гермионой готовились ко сну, но он не чувствовал себя таким одиноким, как мог бы чувствовать ещё вчера. — Альбертина - странное имя для гувернантки, — рассеянно сказал он, ставя свою чашку на пол и подтягивая колени к груди. — Альбертина и женщиной была странной, — ответил Драко, копируя позу и обхватывая колени свободной рукой, оставив соединенные запястья на диване между ними. — В каком смысле? — Ну, помимо того, что она плевалась, когда говорила, и носила ожерелье из барсучьей лапки на шее, она была кем-то вроде фанатика, когда дело доходило до чистоты крови, — пояснил Драко и, заметив выражение лица Гарри, продолжил: — И да, намного, намного хуже любого, о ком ты можешь подумать. Некоторые из песен, которые она пела мне вместо колыбельных, испугали бы самого Темного Лорда… Хотя, на самом деле, я уверен, что они бы неплохо поладили, не скончайся она, когда мне было двенадцать. — Что с ней случилось? — спросил Гарри, изо всех сил пытаясь обработать остальную информацию так быстро, как только мог. Он о стольких вещах хотел спросить, но всё ещё не знал, каким образом. — Её укусила какая-то ядовитая тварь во время поездки в Австралию, — ответил Драко. — Змея, наверное. Всё произошло так быстро, что врачи ничего не смогли поделать. Не могу сказать, что я сильно скорбел, но она обещала научить меня дуэльным заклинаниям, когда вернётся… — Кажется, ты и сам неплохо справился, — тихо произнёс Гарри. Драко долго молчал. Положил подбородок на колени, снова разглядывая стену напротив, а Гарри, поймав себя на том, что рассматривает бледные жёлто-зелёные синяки вдоль скулы Драко, быстро отвернулся. — На самом деле, я никогда не был сам по себе, — тихо сказал Драко. — У меня всегда был Северус. А у тебя всегда был Дамблдор. Гарри резко вдохнул, и Драко бросил в него быстрым взглядом. — Кто-то должен был их упомянуть. — Знаю, — признался Гарри, вспоминая своё обещание быть честным. — Но я бы, скорее всего, не смог. — Он столько раз пытался мне помочь, — продолжил Драко, внезапно делая вид, что больше всего в жизни его интересуют собственные ногти. — И я бы не переживал особо, если бы он прекратил, но он не прекращал. «Мы можем поговорить об этом, Драко». «Я могу помочь тебе, Драко». «Что ты собираешься делать со своей жизнью, Драко?». Я всегда притворялся, что не слушаю. Гарри это откровение настолько поразило, что он понятия не имел, как на него ответить. По какой-то причине мысль о том, что Дамблдор провёл так много времени с Драко, и что сам Драко провёл столько времени с директором, заставляли его грустить, радоваться и возмущаться одновременно. Откуда-то появилось детское желание вскочить и закричать, что Дамблдор был его (а не Драко) наставником, другом, заменой утраченному отцу, но это же было так глупо. Гарри с трудом сглотнул, пытаясь умерить неуместные эмоции. Поддаваться им было бессмысленно, да и вскочить не получится - потянет Драко за собой, что, как он себе напомнил, и являлось своего рода причиной всего этого разговора. — Я и не знал, как много времени вы проводили вместе, — выдавил он наконец слегка хрипловато. Драко подарил ему едва различимую улыбку. — Не волнуйся, ты определённо был его любимчиком, — уверил он, и его проницательность заставила Гарри захотеть провалиться сквозь землю. — Я не… Я просто удивлён, — сказал он, проглотив отрицание до того, как оно выскользнет. Врать нельзя. — И я. Я в курсе, что ты считаешь меня абсолютно ужасным человеком, но я понимал, уже тогда, что директор давал мне шанс, которого я не заслужил. — Неправда, — сердце пустилось вскачь, когда Гарри понял, что сказал это вслух. Глаза Драко блестели в мягком свете странными искорками, отчего-то напоминающими надежду. — Что неправда? — Я не считаю тебя ужасным человеком, — сказал Гарри. — Оу, — ответил Драко и быстро моргнул, прежде чем снова вернуться к созерцанию медных подков. — У него всегда было полно самых странных сладостей. Никогда не говорил, с чем они были, пока я сам не пробовал. Гарри улыбнулся, несмотря на путаницу из чувств внутри него, и решил прогнать напускное безразличие. — Лимонный щербет? Драко поморщился. — Как кому-то вообще может нравиться что-то настолько кислое? Лично я никогда не пойму. У него ещё были такие странные штуки, которые взрывались во рту. Думаю, ему просто нравилось наблюдать за лицами людей, когда они пытались это съесть. — Наверное, — согласился Гарри, позволяя себе мысленно вернуться в большой круглый кабинет, полный странных звуков и самых разных книг. — Пробовал лакричные конфетки, которые окрашивают рот в чёрный? Драко вздрогнул от отвращения.