19
19 мая 2017 г. в 06:07
Маффины - кажется, девятая партия - получились очень даже неплохими. Настолько неплохими, что все шестнадцать штук они прикончили за один вечер, и, поднимаясь в спальню, Гарри уже жалел, что так много съел: у самого чердака его желудок издал протестующий звук, не оставляя сомнений в том, что пятый маффин был ошибкой.
Драко - который порхал на седьмом небе от ощущения собственного превосходства с самого полудня - не заметил его дискомфорта и целенаправленно потащил Гарри в сторону ванной, вынуждая вжаться в жёсткую дверь лицом (или, скорее, животом). Гарри тихонько простонал от неприятного давления. Секунду или две он прислушивался к звукам воды и ощущал знакомые подёргивания запястья, и его терпение, наконец, лопнуло.
— Мне правда неудобно, — огрызнулся он, дёргая за серебристый шнур чуть сильнее, чем задумывал. — Я захожу.
Он подождал снаружи пару мгновений - достаточно, чтобы Драко возразил или прикрыл что-то, чего не хотел бы показывать - а затем оттолкнулся от двери и зашёл в ванную. Где-то в глубине души он знал, что это неправильно, может быть, даже эгоистично, но остановить себя не мог. В конце концов, Драко был сам виноват: маффины ведь испёк именно он.
Полуобнажённый Драко с белой рубашкой и ножницами, лежащими у ног, стоял у раковины и пристально смотрел на Гарри. На его лице проскальзнуло лёгкое удивление, а затем он вернулся к своему занятию, не произнеся ни слова. Всё, что мог видеть глубоко удивлённый Гарри, это как Драко налил какую-то жидкость из высокого стакана на рубашку, слегка неловко двигаясь из-за серебряного шнура, и как бесчисленные зелёные и чёрные частички впитались в ткань. Остатки Драко вылил в раковину. Когда таинственная жидкость соприкоснулась с горячей водой, аромат, моментально наполнивший ванну, оказался удивительно знакомым.
— Лимон и травы, — пробормотал Гарри себе под нос.
Драко резко обернулся.
— Что?
— Ничего, я просто… Ничего, — поспешно ответил Гарри, внезапно почувствовав себя так, будто он вторгся в нечто глубоко личное, и захотел сбежать как можно дальше, чтобы не сделать ещё хуже.
С тихим вздохом Драко повернулся обратно, отставил в сторону пустой стакан и осторожно сжал рубашку свободной рукой, выпуская ещё больше аромата в нагретый воздух. Он посмотрел на своё отражение в небольшом зеркале над раковиной и сделал глубокий вдох, который Гарри ощутил всем телом. Когда он наклонился и начал плескать смешанную с лимоном воду на лицо, шею и плечи, Гарри отрешенно подумал, что должен отвести взгляд, но не нашёл в себе сил этого сделать. В движениях его бледных рук было что-то невероятно изящное; как будто он вовсе не был связан, скован, а рука Гарри, бесполезно висящая на другом конце короткого серебряного шнура, будто сейчас принадлежала вовсе не ему.
Драко продолжал смотреть в воду, от которой поднимался пар, и натирал душистой жидкостью грудь и спину, медленно дыша и двигаясь, будто в трансе или каком-то религиозном танце. Это казалось таким до смешного интимным, хотя Гарри и не мог понять, почему - он часто видел, как моются другие парни: в школе-интернате этого практически невозможно избежать. И всё же сейчас он чувствовал себя по-другому, а его внутренности сжались от стыда и горячего смущения. Гарри опустил взгляд и уставился на плитку пола так внимательно, как только мог, но Драко уже вытащил затычку и потянулся за полотенцем.
— Можешь просто спросить. Вижу же, что хочешь, — сказал тот, почти смеясь.
Вспыхнув румянцем ещё ярче, Гарри заставил себя поднять глаза.
— Ты делаешь свои… моющие… штуки? — выдавил он, хватаясь за слова, решительно от него ускользающие.
— Да, — Драко закончил вытираться и опустил левую руку, вынуждая Гарри шагнуть к нему ближе.
— Как? И зачем? — спросил Гарри, отчего-то начиная нервничать.
— Ты совсем невнимательный? — спросил Драко, выгнув бровь. Отбросив влажные волосы со лба, он прислонился к керамическому бортику.
— А вот и внимательный, — возразил Гарри.
— Ладно, тогда… Сколько раз ты видел, что я выжимаю лимоны?
— Точно не знаю. Много, — ответил Гарри, отрешённо прикидывая, сколько часов они вместе провели на маленькой кухне Лэйклэнда, и сколько из них он был занят попытками сохранить свои кулинарные советы при себе.
— И сколько раз я использовал их в готовке? — продолжил выпытывать Драко.
Гарри задумался и с раздражением понял, что Драко прав.
— Иногда используешь, — заявил он, пытаясь стряхнуть капли душистой воды с закованной руки. Драко закатил глаза и протянул ему полотенце. — Ты испек лимонный пирог на прошлой неделе!
— Ладно. Кроме пирога.
— Значит, всё остальное время ты тайно таскал лимонный сок сюда?..
— Тот факт, что ты этого не замечал, не означает, что я держал это в тайне, — отметил Драко. — И тут не только лимонный сок. Ещё перец и шалфей.
Гарри засмеялся.
— Значит, ты должен пахнуть, как маринад для курицы.
Глубоко оскорбленный Драко дёрнул рукой, и шнур больно впился в запястье Гарри. Затем, нахмурившись, он спросил:
— А что, пахну?
Из-за резко пересохшего горла Гарри с трудом сглотнул и покачал головой.
— Нет, ты… Нет. Просто интересная комбинация.
— Если тебе интересно, это напоминает мне о доме, — вздохнул Драко, споласкивая одежду холодной водой. Мелкие частички перца и шалфея в гипнотическом танце воды исчезали в сливе.
— Я думал, у тебя дома штучки куда покруче, — сказал Гарри, скорее просто размышляя вслух. — Готов поспорить, твоя ванная размером с весь этот чердак.
Драко фыркнул.
— Я не про поместье, а про Хогвартс.
Гарри с недоумением посмотрел на светлый затылок, удивлённо слушая свои собственные часто приходившие сентиментальные мысли из уст Драко.
— Не знал, что ты был счастлив в школе, — честно сказал он.
Драко пожал плечами и отошёл к раковине.
— Счастлив - слишком громкое слово. Но там я всегда чувствовал себя в безопасности.
— Значит, у нас всё-таки есть что-то общее, — пробормотал Гарри; за чисткой зубов биение сердца успокоилось. — Знаешь, а у Лионы же есть и свежие травы, — сказал он сквозь полный рот мятной пены.
— Не думаю. Я каждый шкафчик здесь облазил.
Гарри улыбнулся, умываясь холодной водой и думая, что, несмотря на всю браваду, Драко по-прежнему оставался новичком в готовке.
— Нет, я имею в виду, она выращивает их. В ящиках на улице. Держу пари, она принесёт что-нибудь, если ты её попросишь.
— Можно попробовать, — сказал Драко, и наступила тишина, пока Гарри разрезал швы своей футболки и лез в постель.
Ночь была тёплой, все три окна были распахнуты, и, хотя они и словом не обменялись по этому поводу, оба не потрудились надеть футболки на ночь. Сейчас в этом не виделось какой-то проблемы; возможно, потому что стены многолетней вражды начали рушиться, а, возможно, потому, что Рон был прав, и обнажённый торс - это всего лишь торс.
Драко лежал на спине, задрав колени и устроив свою книгу на боку Гарри - он остановился ровно на середине толстой книги о жизни какой-то семейки из Ливерпуля во времена Второй Мировой Войны, любезно одолженной ему Лионой из её личной библиотеки. Вес книги почему-то успокаивал, и Гарри вовсе не раздражало, что Драко использует его в качестве подставки - всё ещё чувствуя себя слегка объевшимся, он рад просто спокойно лежать и смотреть на звёзды.
Гарри уже почти задремал, когда раздался робкий стук в дверь их спальни.
— Войдите, — тихо сказал Драко, шурша простынёй, которую на себя набросил.
Дверь открылась, и Гермиона сказала:
— Гарри, я могу одолжить твой...
— Тише, он, кажется, уснул, — перебил её Драко.
Неожиданная мягкость в его тоне тронула Гарри до глубины души, и он зажмурился крепче, стараясь не двигаться.
— О, — ответила Гермиона, понизив голос. — Ладно, неважно.
— Может, я могу помочь?
Гарри затаил дыхание, чувствуя, как колебание подруги сдавливает его собственную грудь.
— Ну… скорее всего, нет, но, кажется, нам нужно поговорить, — произнесла она, осторожно подбирая слова.
Гарри с силой закусил губу, желая триумфально пнуть ногами воздух, потому что, блять, наконец-то, но он сдержался.
— Пожалуй, — согласился Драко, и, хотя тон его голоса содержал слегка прохладные нотки, Гарри понимал, что это вызвано скорее неуверенностью, чем презрением. — Может, присядешь?
Шаги Гермионы приблизились, а затем послышался мягкий скрип, когда она опустилась на кресло рядом с прикроватной тумбочкой Драко. Гарри подумал, что ей, должно быть, ужасно неловко; она наверняка сидела на самом краю, с прямой спиной и руками, сложенными на коленях.
— Хороший номер нашли, — неуверенно начала она. Гарри зажмурился и мысленно взмолился к Драко не стыдить её за то, что сюда так никто, кроме него, и не дошёл. Это уж точно не помогло бы разговору.
— Да, — просто сказал Драко. — Гарри тоже так сказал, как здесь оказался.
Гермиона коротко вздохнула, скорее всего, удивлённая использованием его имени. Сам же Гарри просто улыбался.
— Я не знаю, с чего начать, — сказала она. — Часть меня чувствует себя так, будто я должна извиниться перед тобой за грубость, но другая часть говорит… Ты это заслужил. Ты заслуживаешь даже худшего. Ты был ужасно груб со мной с того самого дня, как мы встретились - безо всяких на то причин, — Гермиона вздохнула. — Но с другой стороны, я всегда верила во второй шанс, так что сейчас я несколько сбита с толку.
— Я тоже, — только и произнёс Драко.
— Это все, что ты можешь сказать? — спросила Миона, от отчаяния слегка повысив голос. — Потому что на самом деле мне плевать, если мы с тобой никогда не подружимся, но теперь, когда вы с Гарри… что-то вроде друзей, это немного сложнее. И я вижу, что ты начинаешь ему нравиться, так что нельзя оставлять всё, как было, — прошипела она. — Он мой лучший друг, знаешь ли.
— Этого сложно не заметить, Грейнджер, — сказал Драко, а Гарри едва заметно поморщился.
— Хорошо хоть просто Грейнджер, — ядовито ответила она.
— С чего-то же нужно начинать, — согласился Драко, и снова наступила тишина.
Гарри захотелось встать и стукнуть их обоих хорошенько, но он продолжал притворяться спящим.
— Думаю, Гарри простил тебя, — наконец продолжила Гермиона, на этот раз гораздо спокойнее. — И верю, что у него на то есть причины, а я доверяю его мнению. Я думаю, что Рон принимает тебя, потому что… что бы ты о нём ни думал, у него доброе сердце, и он просто хочет, чтобы мы все стали ближе. Чтобы помнили о том, кого и что потеряли, и просто продолжали жить. Я слышала, что ты говорил сегодня - там, на веранде - и ты прав. У Рона действительно много людей, ради кого стоит жить. Я, правда, не знаю, что заставляло тебя так поступать, и что будет со всеми нами, когда мы вернёмся назад, но сейчас всё, что у нас есть - это мы четверо и эта гостиница. И я хотела бы, чтобы наши с тобой отношения тоже изменились, но я всё ещё… — Гермиона запнулась и нервно застучала пальцами по подлокотнику. — Всё это как-то глупо. Или наоборот, здесь слишком много смысла. Не знаю.
— Не думаю, что поиски глубинных причин моих поступков чем-то помогут, — ответил Драко спустя мгновение. — Поверь мне, я пытался.
— И к какому выводу ты пришёл? — тихо спросила Миона.
— Ни к какому. Но я признаю, что мне стоит…
— Извиниться? — предложила она.
— И не единожды.
В паузе, которая последовала за этими словами, все в комнате, похоже, облегченно выдохнули.
— Ты признаёшь, что ошибался? — спросила Гермиона.
— В чём?
— В Волдеморте. В таких, как я… во мне лично, — произнесла она напряженным голосом.
— Я был не прав во многих вещах, это правда, — признался Драко. — Но я никогда не ненавидел тебя из-за того, что ты маглорождённая.
Гермиона фыркнула, и Гарри мог ясно представить себе выражение её лица.
— Видимо, мне показалось.
Драко слегка поменял позу, чуть крепче сжав книгу.
— Меня учили смотреть свысока. На что угодно и на всех, кто отличается от меня, но это было не единственной причиной, по которой я был к тебе так... немил.
— О, отлично, — сухо сказала Гермиона. — Оказывается, у тебя было целое множество причин меня презирать.
— Если можно так сказать.
— Можно. И чтобы ты знал: я ненавидела тебя, потому что ты был лебезящим, предвзятым снобом и вёл себя отвратительно по отношению к моим друзьям.
— Приятно слышать. Ну а ты была умна и талантлива без какой-либо помощи и усилий; у тебя были друзья, которым ты явно искренне нравилась, и всё, к чему ты прикасалась, превращалось в «О, ну разве не прекрасна эта Гермиона Грейнджер?! И, только посмотрите, она и её дружочки снова спасли мир!», — перечислил Драко, под конец реплики позволив эмоциям взять верх.
— Ты… завидовал? — недоверчиво уточнила Миона.
— Не совсем то, что я имел в виду. Но я извинюсь.
— Я внимательно слушаю.
— Прошу прощения, Грейнджер, — твёрдо и отчётливо произнёс Драко.
Гермиона нерешительно поёрзала на скрипящем кресле.
— Извинения приняты... Малфой.
— Вот и славно, — пауза. — Но это не всё, я так понимаю?
— На самом деле, нет. Может, это и чересчур, но я всё же спрошу: как я могу быть уверена, что ты действительно изменился?
— Никак, — просто ответил Драко. — В отсутствие доказательств тебе придётся мне просто доверять. Я не удивлюсь и не обижусь, если ты не захочешь этого делать.
— Но всё же… Почему? Почему ты вдруг решил, что человек, который поставил метку на твою руку, на самом деле не тот, у кого есть ответы на все вопросы? — бросила Гермиона.
— У него никогда не было ответов, — ровно ответил Драко. — И я вырос. Я пережил войну. Я видел вещи, которые не хотел бы видеть, и делал то, чего никогда не смогу исправить. Люди менялись и после меньшего.
— Значит, теперь ты гуманист? — спросила Гермиона со странными нотками в голосе — Любитель магглов? Больше не считаешь себя лучше остальных из-за своего чистокровного рода?
— Не знаю. Думаю, я умнее большинства людей, за исключением, разумеется, этой компании.
Он просто дразнил её, Гарри был уверен, но вот готова ли была Гермиона к этому - другой вопрос.
— Ты и правда ничего не можешь сделать со своим сарказмом, да? — вздохнула она.
— Нет, не могу.
— Самое странное, что я и правда хочу с тобой подружиться, — призналась Гермиона. Гарри слегка улыбнулся в подушку.
— Может, тебе стоит снова ударить меня по лицу, — сухо предложил Драко. — Или даже врезать хорошенько; кажется, это помогает Уизли справиться с напряжением.
— И чем именно это поможет? — спросила Гермиона.
— Понятия не имею. Может, тебе просто нужно выпустить пар.
— Не могу поверить, что ты предлагаешь мне тебе врезать, — озадаченно сказала Гермиона.
— Первый и последний раз, Грейнджер. Это бесплатно, но после тебе придётся быть со мной милой.
Гарри лежал очень тихо, не понимая, серьёзно ли говорил Драко или нет. Закрадывалось ужасное чувство, что да, серьёзен, и общее недоумение относительно того, как Гарри себя чувствует по этому поводу. И кто-то мог сказать, что это не его дело - кто бьёт или не бьёт Драко Малфоя - но, сдаётся ему, как человек, привязанный (буквально!) к этому самому Драко Малфою, он не мог этого игнорировать.
— Я не собираюсь тебя бить, — вздохнула Гермиона, и Гарри расслабился.
— Хорошо, — говорит Драко.
— Действительно хорошо, ведь ни о какой драке и речи идти не может.
— Славно.
Гарри не знал, что ощутил раньше: резкий толчок завалившегося на бок Драко или возглас «Блять, Грейнджер!» возле своего уха. На долю секунды мелькнула мысль притвориться, что он проснулся, но Гарри всё же решил дать им шанс разобраться самим, что бы ни произошло дальше.
После нескольких секунд неловкой тишины послышался тихий смех, когда и до Драко, и до Гермионы дошло, что именно они наделали.
— А я ведь поверил, что не ударишь, — сказал Драко, ёрзая по кровати. Видимо, проверяя повреждения.
— Передумала, — просто объяснила Гермиона, явно стараясь подавить смех. — Ты как?
— Жить буду. Мерлин и Моргана, где ты научилась так бить?
— Родители заставили меня пройти несколько уроков самообороны пару лет назад, — призналась Гермиона. — И, знаешь, всё это время злость к тебе копилась.
— Да уж, это я почувствовал, — кивнул Драко.
— Прости.
— Не стоит. Я же сам предложил.
— Я не про это, — Гермиона встала с кресла. — Мне лучше вернуться до того, как Рон пойдёт меня искать.
— М-м, — пробормотал Драко, снова отложив книгу на бок Гарри. — Подожди, ты разве не хотела что-то взять?
Гермиона замерла в проходе, сжав пальцами дверную ручку.
— На самом деле, нет. Гарри ещё внизу выглядел сонным, но ты ещё читал, поэтому я прикинула, что мы, скорее всего, сможем поговорить.
Приятно поражённый её коварностью, Гарри закусил губу, стараясь скрыть улыбку.
— А если бы он проснулся? — спросил Драко.
— Я бы что-нибудь придумала, — ответила она с лёгкой улыбкой, которую Гарри слышал в её голосе. — Доброй ночи.
Когда дверь за ней закрылась, Гарри перекатился к Драко. Поднял книгу с простыни и вручил ему, наклоняясь ближе, чтобы осмотреть ушиб: правый глаз уже светился красным и начал стремительно опухать.
— Я не спал, — честно признался Гарри.
— Я в курсе.
— И всё время был в курсе? — разочарованно спросил Гарри.
— Большую часть. Когда она села, твоё дыхание изменилось, да и сам ты напрягся. Не понимаю, почему ты сейчас так спокоен, — добавил он, нахмурившись и тут же скривившись от боли. — Меня, между прочим, покалечили.
— И, раз ты знаешь, что я не спал, ты также знаешь, что я слышал, как ты сам ей это предложил, придурок, — вздохнул Гарри. — Очень больно?
— Бывало и хуже, — мрачно ответил Драко, сползая ниже на кровати и поворачиваясь к Гарри лицом.
— Я же говорил, что она передумает, — зевнул Гарри. — Гермиона очень… благоразумная.
Он закрыл глаза, и ответ Драко утонул в тишине ночи.