Nothing You Can't Do

Брюс Уэйн знал горсточку фраз примерно на полутора десятках языков, но не знал ни одного из них. Этот факт — достояние общественности. Он часто шутил про то, как обозленные лучшие учителя в частных школах и пансионах пытались научить юного Брюса французскому и немецкому, но единственное что он может сказать на французском — заказать еду и делать комплименты красивым девушкам, а на немецком не может даже этого. Хорошо, что я всегда предпочитал делать это по-французски, верно? Он мог процитировать парочку клишированных русских фраз, болтая с бизнес-партнерами на очередной модной вечеринке, но его произношение было настолько зверским, что даже Кларк, который выучил на русском только пару слов во время своих путешествий, морщился. А потом он подмигивал, извинялся, и объяснял, что когда-то он провёл весь уик-энд с балериной из Большого Театра, и она научила его только паре слов. По крайней мере, ее язык показал мне много новых вещей, которые я не знал до той ночи. Он знал и каплю итальянского, но всё ещё с ужасным американским акцентом. О, перенял пару словечек от моего портного, он итальянец — правда я, наверное, бываю в Италии чаще, чем он, но мне приходится летать туда, чтобы поесть правильной итальянской еды, ведь у меня нет жены итальянки. Он мог сказать «добро пожаловать» и «я так рад знакомству» на нескольких языках, и всегда с такой очаровательной улыбкой, что все эти бизнесмены, знаменитости и политики рядом не давились от его произношения. Эту часть, как и большую часть в образе Брюса Уэйна Кларк не переносил. Но он не слишком много думал об этом. Большинство людей не ладят с иностранными языками, Кларк на их фоне — лингвистический гений. Большинство людей просто не суют свое незнание всем в лицо, как это делает Брюс Уэйн. Потребовалось несколько месяцев, чтобы Кларк понял, что и в этом Брюс с Бэтменом различаются. Он заметил первый намек, когда попросил Бэтмена помочь с одним из боссов мафии в Метрополисе — его группировка перевозила нечто крайне ценное, и у Кларка были основания полагать, что это криптонит. А вспомнив о его воздействии… Ну, он не хотел попасться с поличным. Именно так он и оказался в метрополисских доках вместе с Бэтсом этой холодной апрельской ночью, и, хоть, кажется, здесь и не было криптонита, у них была другая проблема. Экипаж контрабандного корабля был китайским, и, с суперслухом или нет, Кларк не понимал ни единого слова. Бэтмен остался равнодушным и разместил на корабле крошечный жучок. Как думал Кларк, под маской должны быть динамик и переводящее устройство, но Кларк слышал только китайский, ничего более. — Ты говоришь на китайском? — Кларк с трудом удержался от неверия в голосе. Он достаточно знал о языке, чтобы понимать его сложность, но Бэтмен посмотрел на него так, словно Супермен спросил, умеет ли он завязывать шнурки. — Нам нужно подождать, — заявил он после минуты тишины. — Их груз прибывает в полночь. Во второй раз уже Брюс просит помощи Супермена. Нет, разумеется не лично, его вызвал Альфред. Под прикрытием Брюс встречался с русской криминальной группировкой в Готэме. Его прикрытие было идеально, и они заставляли его ждать просто из принципа, а не из-за подозрений. Но несмотря на то, что торговцы оружием и рядом не стояли с Летучей Мышью, иметь Супермена в зоне доступа казалось разумным. По крайней мере, так считал Альфред, ведь сам Брюс оценивал присутствие Супермена как «бесполезное». Именно поэтому Кларк парил над Готэмом, стараясь не отвлекаться на грязь и криминал вокруг, пока Брюс втирался в доверие к кучке подонков. Он, конечно, знал, что не стоит озвучивать это вслух, но как кто-то, знающий русский на уровне одной, ну, может, двух поговорок, собирается выдавать себя за коренного носителя языка? Но даже сомнения не удержали его от удивления, когда Кент с трудом отличил голос Брюса от иммигрантов. Для нетренированного уха Кларка русский Брюса звучал безупречно. Гораздо важнее было то, что, казалось, он звучал столь же убедительно и для полутора десятков россиян, ведь никто не подозревал, что тот, кто несколько ночей играет с ними в карты — Бэтмен. Зато Кларк определенно не был удивлен, когда летучая мышь отправила его в Метрополис коротким рыком, даже не поблагодарив. Вслух, по крайней мере. Ну конечно, Летучей Мыши не нужна помощь в остановке контрабанды оружия. Да и криптонец был слишком ошеломлен, чтобы сопротивляться. Он увидел ещё несколько примеров, когда узнал, куда смотреть. Он видел, как на благотворительном вечере Брюс общался с потрясающей рыжей, что рассказывала ему про свои съемки у Валентино, и ранее Кларк отмел бы этот разговор как ненужный, но теперь, прозрев, он заметил в паре шагов группу японских бизнесменов. Сам по себе непримечательный, этот факт был важен, ведь Брюс провел около них весь вечер: флиртовал с моделью, смеялся с мэром, давал интервью… Через неделю Кларк услышал о компрометирующих файлах, возникнувших из ниоткуда прямо на стол комиссару Гордону и проливающих свет на взятки от отделения японской компании готэмским политикам. Немного позже, когда он спустился в пещеру в поисках Брюса, он услышал записи на украинском. На другой вечер, пока по телевизору шли новости на немецком, а сам Уэйн занимался прикрытием для поддельных документов, язык которых Кларк даже не знал. Он кратко спросил себя, почему Брюс не говорил про это, но потом подумал, что Брюс, вероятно, не хотел вводить своих союзников в заблуждение, сообщая о языке, которого не знал. Кларк мог оценить эффективность и расчетливость действий Брюса. Криптонец по-прежнему никак не комментировал ситуацию, зная, как Мышь лелеет свои секреты. Доступ Кларка в пещеру и так был достаточно шатким, ведь Брюс всегда следил за ним: оценивал, где он стоит и куда смотрит, и, сколь бы незначителен не был этот инстинкт, но Брюс прислушивался к нему, уменьшая концентрацию на своих исследованиях. И, без сомнений, именно поэтому он заметил любопытный взгляд Кента в сторону стенограмм на испанском, которые он пытался расшифровать, усердно вспоминая школьные годы. — О чем думаешь? — Брюс был резок, и Кларк внезапно почувствовал себя виноватым, хоть и осознавал, что с паранойей Брюса ему никогда не понять истинной сути написанного. — Ни о чем, — ответил он слишком быстро. Брюс пугающе повернулся в кресле. Он был одет в идеально скроенный костюм — Кларк задался вопросом, сшил ли его «очаровательный итальянский портной», — но выражение лица принадлежало Летучей Мыши. Этот пронзительный, запугивающий взгляд не имел ничего общего с бессодержательным перебивчивым взглядом Брюса Уэйна. Взгляд, говорящий, что он уже знает о тебе больше, чем ты сам, а если не ответишь — узнает силой, заставил озвучить: — Просто… На скольких языках ты говоришь? Брюс понимающе ухмыльнулся, и Кларк осознал, что тот уже ждал этого вопроса. — Говорю или понимаю? — спросил он, как будто нормальные люди делают различие. Он отвернулся обратно к экранам, еще в развороте сканируя изображения на экранах. — Без разницы. Сколько? — Кларк мысленно прикинул, сколько языков уже известно, и понял, что не верит. Ведь чтобы не путать их, нужно осознавать их грамматику, лексику, произношение… Это было бы впечатляющим достижением для того, кто всю жизнь посвятил изучению языков — для того кто посвятил свою жизнь сражению казалось невозможным. Брюс словно обдумывал его пару мгновений, но потом до Кларка дошло, что он заметил на одном из экранов подозреваемого и теперь искал другой ракурс. Только закончив, он, видимо, вспомнил, что не ответил на вопрос. — Столько, сколько мне нужно. Этот запутывающий и интригующий не-ответ почти заставил Кларка закатить глаза, как и большая часть качеств Брюса. Но, даже полный досады он осознавал, что поверил бы в любой, даже самый бредовый и неправдоподобный ответ из уст Брюса.