Nothing You Can't Do

Мужчинам вроде Брюса Уэйна не нужно было знать ничего об искусстве соблазнения. Кларка никогда не привлекало богатство, как само богатство, но смотря на всех тех потрясающих юных дам, стекающихся к Брюсу и к мужчинам подобным ему на каждом празднике и экстравагантной вечеринке, он понимал, что для некоторых власть и деньги важнее всего остального. Конечно, то, как выглядит Брюс Уэйн определённо облегчало способность заинтересоваться. С его очерченными скулами, густыми волосами и широкими плечами — а еще тем фактом, что он один из самых богатых людей в Америке — и до сих пор холостой, Брюсу не нужно было даже пытаться кого-либо заинтересовать, все женщины и так вешались на него пачками, без единой его улыбки в их сторону. И, насколько мог судить Кларк по наблюдениям за Брюсом Уэйном в его среде обитания, большую часть времени тот действительно особо не утруждался. Его улыбка никогда не достигала глаз, он всегда был как-то рассеян и отвлечен от того, кого слушал и с кем говорил. Его комплименты были неряшливыми и поверхностным, словно он выпил слишком много. И если уж быть честным, то Кларк нашел его впечатляюще отталкивающим. Даже зная, кто есть Брюс, даже желая его так, как он желал, конкретно эта маска действовала как ледяной душ. Но это была маска, и, как и все маски Брюса, была достаточно универсальной и гибкой. Брюс мог бы давать мастер-классы для актёров, как внести незаметные, но ощутимые штрихи в характер персонажа. Кларк сомневался, замечал ли это кто-то, но, скорее всего, его особую эксцентричность списывали на чрезмерное количество выпитого. Но всякий раз, когда Кларк оказывался в той же комнате, что Брюс Уэйн, то неизбежно бесконечно следил за ним, а не за материалом для любой статьи, которую хотел Перри. То, что Брюсу Уэйну не нужно было соблазнять не значило, что он не мог. Он не беспокоился, с бездумной девушкой на локте, слушая, (но делая вид, что разговор проходит мимо него). Но были и люди, которые действительно заботили его: несколько богатых вдов, с которыми он флиртовал, проверяя; бизнесмены, у которых он выведывал информацию так, что те и не задумывались после; девушки, чье общество заставляло политиков говорить дольше. И вдруг, под скучным, легко отвлекающимся Брюсом Уэйном, было очарование, которое было ничуть не поддельным и настолько же убедительным, как и все остальное в нем. Иногда он не смотрел в глаза, а пристально разглядывал человека, чуть дольше, чем положено, чтобы добавить интереса разговору. Иногда его улыбки были теплыми и заинтересованными, а его притворное очарование пьянило, а не отвращало. Иногда он относился к собеседнику достаточно уважительно, чтобы тот забыл про недавнее поведение Уэйна, и на это велись все, как на мираж в пустыне. Иногда он был Брюсом Уэйном. Инфантильным, недалеким, актером не любительского, а глубоко профессионального уровня. Было захватывающе смотреть на него, как на фокусника, рассказавшего тебе секреты своих трюков. И теперь фокус не работает на тебе, когда ты знаешь о крапленых картах и потайных карманах. — Мистер Кент, не так ли? Голос, вызывавший на языке привкус виски и дыма, послал дрожь по спине Кларка. Голос Брюса Уэйна был выше, чем Брюса, был более вялым и менее решительным, совсем как у другого человека. Этот оттенок, хоть и стал немного глубже и грубее, все-таки не стал настоящим голосом Брюса. Это был Брюс Уэйн на охоте. Кларк немного использовал способности, да, прежде чем повернуться и сыграть удивление. Брюс не выражал ничего телом; пустота совершенных и четких линий костюма, булавка в галстуке, идеально симметричный Виндзор, седина в волосах и морщины вокруг глаз только подчеркивали, блять, как он красив. Он держал в руках два бокала шампанского и вложил один бокал в руку Кларка с такой абсолютной уверенностью… Он уверен, его пальцы сомкнулись раньше, чем он успел осознать. Однако он успел понять, что пальцы задержались на мгновение дольше нужного, огладив костяшки. Брюс Уэйн мог сделать это случайно. Брюс — никогда.  — Мистер Уэйн, — запоздало ответил Кларк. — Вы уверены, что не заблудились? Брюс одарил его этой причудливой улыбкой, но с такой теплотой в глазах, которой он не видел никогда раньше. По крайней мере, направленной на него. — Возможно, я пытаюсь потеряться, — заговорщически сообщил мужчина. — Всем, кажется, нужно что-то от меня сегодня вечером. — И ты пришел поговорить с журналистом? — Кларк нахмурился. Он с удовольствием смотрел на игры Брюса издалека, но не хотел быть втянутым в них. Преданность Брюса своей публичной репутации была восхищающей, но и немного напрягающей. — Ага, вы, по крайней мере, всегда говорите прямо, — сказал Брюс с шепотом недосказанности и, салютуя, поднял бокал. Кларк отзеркалил жест. Он не сильно разбирался в шампанском, но это было приятным на вкус, в нем была сдержанность, которой не хватало дешевому. Брюс не отводил от него взгляд, пока пил, будто неожиданно обнаружив что-то интересное на его лице. После глотка он добавил: — Честно говоря, я устал от этих фальшивых улыбок и сплошных недоговорок, а ты всегда достаточно честен в разговорах со мной. Было ошеломляюще иронично слышать это от человека с тысячью фальшивых улыбок, но это, вероятнее всего было тем, чего ждал услышать Кларк на подобном мероприятии. Даже зная, что фокусник делает с картами, трудно не восхищаться ловкостью его пальцев. — Не хотелось бы вас разочаровать, — ответил Кларк, хмурясь, но смотря на улыбку Уэйна трудно было не заулыбаться в ответ. Он не любил Брюса Уэйна, ни подлую, ни очаровательную его сторону, но любая улыбка была редкостью. Даже в амплуа Брюса Уэйна. Брюс взял его за локоть: его широкая ладонь теплая и крепкая, и Кларк помнил синяки на костяшках, но позволил себе взглянуть на его кости. Бесчисленные микротрещины от постоянных ударов. — Пойдем, подышим свежим воздухом, — сказал он, будто они были просто Брюсом Уэйном и Кларком Кентом. На мгновение Кларк был поражен этому панибратству Брюса, который настаивал на том, чтобы держать их гражданские личности подальше друг от друга, но потом вспомнил, что видел, как Брюс делал это с другими людьми, относясь к ним как к равным, даже когда это было не так, чтобы польстить им и успокоить. Брюс Уэйн создавал иллюзию фамильярности, просто притворяясь, что она уже есть. Интересно, к чему все это. Возможно, ему нужно поговорить о делах Лиги с глазу на глаз, или, может быть, об образе Супермена. — Конечно. Цитата после шампанского? Брюс все еще удерживал Кларка за локоть, несмотря на неловкие попытки выкрутиться. Он, казалось, знал, куда шел — ну разумеется знал, — легко лавируя сквозь толпу богатых и знаменитых, слегка нажимая на руку Кларка. Кент слишком хорошо чувствовал тепло его прикосновения. Так не должно было быть. Он привык думать, что восприятие тепла не было так гипер-развито, как остальное, но, возможно, он привык подсознательно сдерживать его, спасаясь от сенсорной перегрузки. Или, может быть, это не его вина, а Брюса, расчищавшего им путь второй рукой. Брюс касался так, словно ему уже позволено. Странным образом это напоминало Кларку образ Мыши. Терраса на удивление пуста, и зная Брюса, Кларк не стал бы спрашивать вслух, но полюбопытствовал в уме, было ли это запланировано загодя: слово здесь и взятка официанту там. Никто и глазом не моргнет, узнав что Брюс Уэйн пожелал немного конфиденциальности. Но это не меняло того факта, что вид на Метрополис был впечатляющим, даже для того, кто регулярно видел город сверху. Брюс привел его к перилам и немного направо, чтобы уйти из зоны видимости стеклянных дверей, ведущих в главную залу. Город не был совершенно темным, как и любой другой мегаполис. Рука Брюса осталась на пояснице Кларка. Если все это было только для того, чтобы смутить его, то это не имело смысла. — Довольно красивый вид, не так ли? — спросил Брюс после очередного глотка шампанского. Он не прекратил пялиться на Кента когда говорил. Банальный комплимент, но его голос посылал дрожь по позвоночнику, рука на пояснице грела, а глаза имели гипнотизирующий эффект, потому что Кларк не мог оторваться. Но если это была игра, то и Кларк мог играть вместе с ним. Поэтому он наклонился ближе, так близко, что ему не нужны были силы, чтобы почувствовать запах его одеколона, хоть тот и не был правильным запахом, запахом кожи, пота и пещеры. Как если бы Бэтмен прятался под кожей. Как если бы все, что ты найдешь под маской — черная маска. Кларк сглотнул, когда понял, что несколько секунд уже прошли, и быстро оторвался от Брюса: — Мы смотрели? Брюс повернул голову так, что мазнул щекой по щеке Кларка. — Нет, — мягко шепнул он в ухо Кларка. Кент думал, что Брюс предупредит его, если будет необходимость для подобного. Он был так близко, что Кларк чувствовал, его улыбку. — Почему ты такой? Брюс все еще играл с ним, даже без зрителей, и какой, черт возьми, смысл, когда Кларк видел его поступки насквозь. Он не знал, возмутила ли его больше наглость, или тот факт, что он по-прежнему позволял Брюсу стоять так близко и заставлять его дрожать так сильно, что он поставил стакан на перила, опасаясь за его целостность. — Прекрати это, — сказал Кент. Он был уверен, что они уже прошли это, что он уже видел его настоящим и уязвимым, пусть и ровно настолько, насколько было позволено. И теперь видеть это жалкое отражение было оскорбительно. Был момент колебания, когда Брюс отстранился, его рука двинулась в сторону Кларка, и сейчас прикосновение было мимолетным. Намек на честность, который Кларк пропустил в глазах секунду был в непонимающей что просит прекратить Кларк улыбке. Возможно это было игрой и в один момент Кларк пожалеет. Или, может, Брюс просто попытался использовать навыки Брюса Уэйна, чтобы получить то, что хочет. Кларк взял бокал из расслабленных рук и прижал Брюса к балконным перилам. Брюс осторожно двинулся назад, расслабленней, чем он был бы под любой другой маской, с тенью подозрения в выжидательной улыбке. — Ты действительно думаешь, что сможешь соблазнить меня, Брюс? — спросил он, и на этот раз Брюс закоченел. Кларк все еще не чувствовал, что готов его простить. — Ты думал, улыбнешься, принесешь мне бокал шампанского на крыше, начнешь льстить мне, и тогда я в обморок от счастья упаду? Вот так ты себе это представлял? — Я не уверен, что для тебя физически возможно упасть в обморок, Кларк, — сухо ответил Уэйн. — Суть в том, что, — он шагнул еще ближе, и теперь Брюсу некуда было отступать, — и я хочу, чтобы вы поняли это, — он положил руку на бедра Брюса, обхватил его подбородок другой и почувствовал, как напрягся Брюс даже если не останавливал его, — я делаю это не потому, что ты делал сегодня вечером. Перестав говорить, он накрыл губы Брюса своими, не давая Уэйну шанс ответить. С секунду не было никакой реакции и Кларк забеспокоился, что зашел слишком далеко — не так далеко, чтобы сделать что-то, чего Брюс не хочет, но то, что Брюс не готов был делать не на своих условиях. Но потом Брюс вернул поцелуй, не томно, не насмешливо, но с желанием, от которого замер Кларк. Он не был ни капли удивлен, что Брюс хорошо целуется, что его губы мягкие, а зубы достаточно острые, чтобы заставить Кларка задыхаться, когда мужчина прикусил нижнюю губу; он не удивился, что руки Брюса нашли его шею с непоколебимой уверенностью, как будто он уже знал, что сделает с Кларком это прикосновение. Кларк целовал его, пока не услышал сердцебиение Брюса, не услышал его стон. Брюс был напряжен также, как Кларк. Кент отстранился ровно настолько, чтобы позволить им дышать воздухом друг друга. Его руки переместились с подбородка Брюса в волосы, наконец-то прикоснувшись к ним, после месяцев фантазий о том, как это будет чувствоваться под его пальцами, густо и удивительно мягко, и Брюс на удивление охотно позволил Кларку прикоснуться к ним. Кларк оставил легкий поцелуй в уголке чужих улыбающихся губ. Улыбающихся не одной из улыбок Брюса Уэйна, отброшенной маски, а того, кто под ней. Брюс коснулся губами виска и прошептал: — С чего ты взял, что я начал соблазнять тебя сегодня? Мгновение Кларк пялился на него, не зная, чего хочет больше, обидеться или рассмеяться. Конечно, Брюс попытался повернуть это в свою пользу даже сейчас — конечно, Брюс все еще думал, что у него преимущество. Он сжал волосы Брюса, достаточно, чтобы вызвать низкий вздох. — Потому что ты мог сделать это несколько недель назад, — а если быть честными, то год, — без каких-либо долгоиграющих планов.А ты ведь не мог переоценить ситуацию так сильно, правда? — Может я ждал, пока ты сделаешь первый шаг, — но было слышно, что Уэйну самому не достает уверенности в словах. Он был рассеян: из-за рук Кларка в его волосах, из-за неуклонного давления тела напротив — не притворялся, что отвлекся, как Брюс Уэйн, а отвлекся от Брюса Уэйна. Кларк наклонился, чтобы поцеловать его в шею, снова сжав волосы и рассмеявшись, обдав теплым дыханием. Они могут спорить до утра, учитывая что Брюс не уступит свое последнее слово. Поэтому он обернул руку вокруг талии Брюса, легко посадил его на перила, столкнув один из смехотворно дорогих бокалов шампанского с тридцатого этажа. Бедра Брюса прикасались к его животу, но вдруг Уэйн качнулся вниз. Кларк усилил хватку. — Ну, зато я поймал тебя, — сказал Кларк и снова поцеловал его. В этот раз Брюс не спорил.