Always a Pleasure

      Запах моря Рени почувствовала ещë на пути к Джейдеру. Ветер стал свежее и чище, оседая лëгким привкусом соли на губах.       Рот у неë от этого до боли знакомого ощущения против воли расплылся в улыбке, а плечи расправились. Варрик, первый заметив это, не удержался от дружеской подначки:       — О-о, держите Соню семеро, сейчас ускачет море пить.       — Варрик, что за глупости? Я когда при тебе-то пила из моря?       — Не знаю, не знаю. Вдруг решишь внутренние запасы соли пополнить?       — Ха-ха, очень смешно, — она фыркнула, закатывая глаза.       — О, я как раз недавно слышала историю в тему! — Хоук звонко хлопнула себя по бедру. — В общем, ехали как-то мужики из Антивы в Дарсмут по делам, да попали в шторм. Разбился у них корабль, но они кое-как выжили. Плывут, значит, по морю, за щепки схватившись. Мужик из Киркволла огляделся вокруг, видит, ни души не осталось кроме них двоих. Ни еды, ни воды, ни лодки. Понял, что они так помрут, и заплакал. Мужик из Оствика у него спрашивает: «Чего рыдаешь-то?» Тот говорит: «А как не рыдать? Умирать-то не хочется». Второй удивился, спрашивает: «А ты чего умирать-то собрался?» Первый отвечает: «Ну, а что ещë остаëтся? Воды у нас нет, еды нет, лодки нет. Помрëм скоро самым мучительным способом». Второй на него посмотрел как на дурака и говорит: «Ты, брат, совсем головой дурной. Посмотри вокруг: вон воды сколько. И в той воде рыба плавает. Выживем!» Первый ему чуть в лицо не плюнул с горя, кричит: «Так это ж морская вода, еë пить нельзя!» Второй удивился, брови поднял и головой покачал: «Разве? А я всë пью и думаю, до чего ж эти северяне жадные: даже в море воду — и ту недосаливают».       Все захохотали, и даже Рени не удержалась от пары смешков, но быстро надулась обратно:       — Не понимаю, откуда взялся этот глупый стереотип, — заметила она, поджав губы, — будто мы в Оствике без соли и дня прожить не можем.       — Соня, я прямо стесняюсь напомнить… но у вас стены в городе — и те из неë построены, — заметил, посмеиваясь, Варрик.       — Из соланита. Солевые сто лет назад бы расстаяли. Они просто внешне похожи, только и всего.       — А кто в Скайхолде два дня назад жаловался, что там соль экономят, по крупичке на тарелку складывают? — поинтересовалась шутливо Хоук.       — Да это было одно из самых пресных пюре, которое я ела на юге! Хуже только во Внутренних Землях, где их продукты разворовали разбойники.       — О, ну тогда понятно, конечно, — с сочувственным видом покивала Хоук и, повернувшись в сторону, прикрыла рот перчаткой, чтоб выдать предательское: — Я потом стащила ложечку этого пюре, так у меня с него зубы свело. Соли больше чем картошки!       Сказала она это, естественно, так что Рени это прекрасно услышала и воспользовалась этой возможностью, чтоб сыграть в оскорблëнную невинность и оторваться от основной группы, ускакав вперëд.       Они подъезжали к Джейдеру с западного края, и это давало возможность часть пути пройти почти по кромке моря. Наверное, Лелиана сделала это специально, чтобы Рени могла немного развеяться после двух покушений подряд. Хоть сестра Соловей и любила подшутить над слухами о еë (несуществующих) любовных приключениях, в такие моменты Рени особенно ощущала еë заботу — в тех мелочах, на которые мало кто обратил бы внимание.       Море она любила с детства: нельзя было жить в Оствике и море не любить, это было буквально противозаконно — особенно, учитывая, что приличную часть дохода что еë семьи, что Оствика целиком составляла морская торговля через партнëрство с Маркхэмом, который славился своими урожаями, но не имел выхода к большой воде.       Летом они с мамой обязательно навещали летний домик на берегу — поближе к Герцинии, где было теплее. И хотя настоящих воспоминаний — а не рассказов о былом — у Рени о том времени не осталось, она всë равно вспоминала те годы с нежностью.       Из Круга, конечно, еë в летний домик никто не отпускал.       Но там были книги — много книг, о море в том числе, и Рени взахлëб зачитывалась историями о приключениях удалых пиратов и коварных военных (иногда эпитеты менялись местами — всë зависело от того, с кем в конце оставалась героиня), иллюстрированными сказками и даже научными трудами о необыкновенных созданиях, найденных в глубине морей. До Истязаний Рени мечтала когда-нибудь отправиться на север, где воды было теплее, а твари страшнее, и выловить парочку из пучин самостоятельно, увековечив своë имя на века.       Глубоководный большеголов Тревельян — звучало ведь, а?       Позже еë интерес к морским жителям, которые плавали вдалеке от еë тарелки, иссяк, но романы про морские странствия всë ещë задевали в ней натянутые в раннем детстве струны. Из читательного зала малой библиотеки, расположенной почти на самом верху башни магов, можно было увидеть тонкую полоску моря на горизонте, и сквозь распахнутое настежь окно до неë долетал солëный прибрежный ветер.       Рени казалось, было бы здорово когда-нибудь посмотреть на этот почти забытый ею пейзаж вблизи — не с берега даже, а с палубы корабля, чтобы море простиралось вокруг так далеко, куда только дотягивался взгляд.       Увы, первое же путешествие — из Оствика в Денерим — наглядно убедило еë, что некоторым мечтам лучше так и оставаться мечтами. Всего несколько дней качки помогли скулам вновь прорезаться на еë лице, чего с Рени не случалось с самого детства — щëки у неë всегда были знатные. Поездка в Орлей была не лучше — финансы новорожденной Инквизиции не позволяли шиковать, и каюта у неë была маленькая и вонючая, которую, тем не менее, приходилось делить с шестью другими дамами. Чтобы избежать этого, большую часть времени Рени торчала на продуваемой всеми ветрами палубе. Там тошнило меньше, зато было холоднее, и пьяниц, желающих установить близкое знакомство, водилось хоть отбавляй. Они быстро трезвели, увидев за её плечом Кассандру, и начинали искать другую жертву для беседы по душам, но впечатление испортить успевали.       Сейчас, когда большая часть денег уходила на реставрацию Скайхолда и поддержание армии в боевой готовности — одни цены на лириум заставляли Рени нервно икать, — рассчитывать на что-то лучшее не приходилось.       Разве что вместо Кассандры за ней теперь присматривал Фенрис — недовольно морщившийся при виде моря.       — Вы, похоже, довольны маршрутом? — поинтересовался он, поймав на себе её взгляд.       Рени пожала плечами.       — Пока мы не дошли до порта, меня всё устраивает.       — Вам нравится море, но не нравится порт?       — Там пахнет, — она по-детски скривилась, вспоминая омбрэ из тухлой рыбы и моряцкого пота, в которое примешивались редкие северные специи, делая запах поистине невыносимым.       Фенрис коротко посмеялся.       — Рад. А то мне начинало казаться, жизнь в самом солёном городе Вольной Марки отбила вам чувство не только вкуса, но и запаха.       Тут Рени могла только возмущённо закатить глаза.       — И вы туда же! Можно подумать, соль едят только в Оствике, честное слово! Просто первые солеварни Марки устанавливали именно у нас, вот кухня города и подстроилась под избыток производства.       — Это первый раз, когда я об этом слышу, — серьёзно, без насмешки уже отозвался Фенрис, вынуждая её продолжить — когда ещё выдастся возможность донести до народа правду?       — И, тем не менее, это здорово повлияло на наш рацион, — важно кивнула Рени. — Да и не то, чтобы у нас было так много полей для земледелия: Оствик и сейчас на них не богат. Пастбищ у нас хватает, но попробуй поменяй неприхотливую траву на какую-нибудь брюкву, и останешься хвост сосать. Это сейчас у нас налажена торговля с Маркхэмом, а раньше овощи по большей части водились только в виде солений, которые дольше свежих остаются съедобными.       — Это рассказывают всем жителям Оствика, чтобы объяснить, почему приезжие не могут есть их кухню? — тем же искренним тоном спросил эльф, но в этот раз сарказм в его голосе был для Рени куда очевиднее, и она обиженно надулась назад, с фырканьем отвернувшись.       Можно подумать, Оствик был единственным городом, которому создали репутацию смешные истории! Наверняка и про родину Фенриса такие водились — уж про Киркволл-то она, марчанка, могла с десяток, не задумываясь, рассказать! Но едва Рени успела открыть рот, чтобы ответить ему с таким же ехидством, она вспомнила их разговор на конюшне и осеклась.       Даже если про родину Фенриса такие истории и водились, вряд ли ему хотелось их вспоминать…       Погрустнев, Рени сбавила темп наголопа и позволила остальным догнать их, чтобы не терзаться неловким молчанием. К тому же, они почти доехали до города, и разбивать компанию сейчас было не слишком умно.       — Меня не предупреждали, что нам придется плавать! — мрачно заметил Дориан, едва их скакуны поравнялись. Искоса глянув на показавшиеся на море корабли, он скривился и закрыл ладонью рот. — Мы можем выбрать другой способ добраться до той задницы мира? Меня уже укачивает, а мы ещё не поднялись на борт.       — Я слышал, от укачивания хорошо помогает массаж, — протянул Железный Бык многозначительно.       Дориан смерил его уничижающим взглядом и презрительно фыркнул.       — Вот увидите, — проворчал он, — придёт время, когда нам придётся избавляться от балласта, и этот кунари свяжет меня по рукам и ногам прежде чем кинуть в море!       — Вовсе не обязательно ждать так долго, если тебе хочется оказаться связанным.       Закатив глаза, Дориан раздраженно застонал.       — Я отказываюсь плыть с ним на одной утлой лодочке, с которой нет выхода.       — Не переживай так, Посверкунчик, на утлой лодочке мы далеко не уплывем.       — Это должно было утешить меня?!       — Тебя утешит то, что страдать ты будешь не в одиночестве? — вздохнула Рени, которой и самой при мысли о предстоящем плавании было несладко.       — Пожалуй, да, — помолчав, признал он. — Главное, чтобы ты не делала это слишком громко, я предпочитаю оставить лавры великого мученика себе одному.              P.S: Ещё раз напоминаю: если вы хотите оставить комментарий, сделайте это к первой части главы! Позже я объединю все части в одну большую и длинную главу!