Любовь доступна каждому,но не все остаются счастливыми

      За окном дождь по прежнему лил как из ведра. Ребята сидели в тишине и думали каждый о своём.       — Ну-с, приблизительно мы с вами оговорили всё, что могли, ведь так? — уточнил Мисаки, на что Коу утвердительно кивнул. — Значит, можно расходиться, — заключил Такахаши, вставая из-за стола. — Хорошо поработали, до завтра! — улыбнувшись, попрощался Мисаки.       — Стой, — выкрикнула Томока, — Я иду с тобой! — Ёсида подбежала к мальчику. — Всё, пошли. Всем пока, — тоже попрощалась девочка, и они вместе удалились.       Теперь мысли Мисаки снова были поглощены произошедшим ранее, отчего его лицо приобрело розоватый оттенок. Он не мог понять столь странный порыв учителя. В тот момент Мисаки почувствовал защиту, смятение и тепло. Это были мимолетные, но ощутимые чувства. Казалось, будто он знал Усами-сана очень давно. Доверял ему, мог рассказать всё, что угодно. Но не было доказательств того, что те заветные слова были произнесены искренне, что, по немного непонятной причине для Мисаки, вызывало отдаленную боль. Он не мог в данный момент сказать прям сразу, нравится ли ему Усами-сан, он никогда не думал об учителе в таком ключе, но нечто подобное явно было.       — Мисаки, ты тут? — спрашивала Томоко, щёлкая пальцами, — Земля вызывает Такахаши Мисаки. Ми-са-ки! — продолжала девочка.       На этот раз парень повернулся к ней с вопросительным выражением на лице. Они остановились.        — Я понимаю, ты устал, да, согласна, сегодня много чего было, — говорила Ёсида, — Но не уж то и в правду возможного не замечать, когда тебя зовут не в первый раз уже? — Мисаки уставился в асфальт. — У тебя же что-то произошло? Я не хочу показаться тебе настырной, но я беспокоюсь, как твоя подруга! — проговорила Томоко с немного жалобным лицом.       «Я не могу заставлять ее волноваться ещё сильнее. Но если сейчас не скажу, потом ещё дольше будет расспрашивать. Ну, а если всё же не расскажу? Она обидится. Да и мне надо душу излить. Я знаю, что Томоко не будет насмехаться потом. Она серьёзна, когда у меня проблемы, она и в правду моя лучшая подруга.»       — По правде говоря… Да. Кое-что всё же случилось. Можно мне тебе об этом рассказать? — Набравшись храбрости робко спросил Мисаки.       — Нужно! — ответила девочка и повела парня за деревья, — Я вся во внимании.       — Ну, вообще, — парень не знал, как начать, — Ты же видела сегодня Усами-сенсея, когда за мной пришла. — Немного издалека начал Мисаки. — В общем, он… Он, — слова застряли в горле. Такахаши не мог просто взять и рассказать о том, что учитель украл его первый поцелуй. Но Томоко опередила его прежде, чем тот хотел уже было сказать        — Он тебе навредил? — быстро выговорила Ёсида — Что он тебе сделал? Хочешь, я на него жалобу напишу? Или мне с ним лично поговорить? — продолжала в том же темпе девушка.       — Нет, что ты?! — удивился парень. — Он просто.       — Просто что? Я могу напасть на него из-за угла. Или устроить ему ад в школе! — помедленнее излагала Томоко свои идеи.       — Да нет же! — выкрикнул Мисаки. — Он меня поцеловал. — мальчик не заметил, как слова вылетели из его рта. Он стал весь красным и отвернулся.       Томоко стояла, не смея ничего произнести в ответ. Теперь ей стала понятна атмосфера, царившая в классе, когда она пришла за Мисаки и, позже, его задумчивость.        — Ну… Это всё что он сделал? — Томоко опять была искренне взволнована. Она была из тех людей, которым были важны чувства, а не пол. Она считала, что это несправедливо - насмехаться и ненавидеть людей за их отличия.       — Нет, не совсем. Он ещё сказал, что я ему нравлюсь, — выдавил парень, сильнее заливаясь краской. — Точнее, он сказал, что любит меня, — проговорил Такахаши, отворачивая голову в сторону.       — А что же ты на это ответил? — поинтересовалась девушка.       — Ничего. Я не успел ничего ему ответить, потому что кое-кто влетел в кабинет, — Мисаки искоса посмотрел на подругу.       — А он тебе нравится? — она, проигнорировав взгляд и высказывание в её адрес, продолжила спрашивать.       — Ну, я не могу вот так просто ответить тебе на этот вопрос — «И её ничего не смущает! Как же я рад, что именно она — моя подруга! Спасибо.» — Спасибо, Томоко. Спасибо! — начал захлёбываться в благодарностях парень. Конец их диалога был таким непринужденным, будто не было ничего странно в том, что произошло. Девушка не грузила парня своим шоком, которого, правда, и так было совсем немного. Мисаки мог с легкостью рассказать ей о всех своих проблемах, а она ему о своих и ничего, они помогали друг другу. И это всё продолжалось с самого детства.       — Опять ты за своё! Я же тебе говорила, что я твоя подруга и я должна тебя выслушивать! — уверенно произнесла Томоко. — Знаешь, что? Ты же наверняка и сам понял, что вам следует поговорить, — за это Ёсида получила взгляд аля «Да ладно. Спасибо, Капитан Очевидность!» — Но наверняка не сегодня, — заключила девушка. — Иди домой. У тебя же брат заболел вроде, так? Пойди за ним поухаживай! — Мисаки легонько толкнул её в бок. — Ну или фильм посмотри. Могу посоветовать, только вчера посмотрела, такой потрясный! Тебе должен понравится. Главное просто расслабься! Успокойся. Всё будет хорошо, вот увидишь.       — Хорошо, спасибо, Томоко, — ещё раз поблагодарил её Мисаки.       — Ты же от меня теперь больше ничего не скрываешь? Да? — уточнила с подозревающим лицом девушка, на что получила отрицательные мотания головой. — Ну хорошо. Тогда извини, мне надо срочно домой! Не грусти, если что — пиши мне, я во что бы то ни стало прибегу к тебе, — заключила Томоко, развернулась и убежала.       Мисаки опять остался наедине со своими мыслями. Он не представлял, что будет завтра. Что скажет сенсею, как себя будет вести вместе с ним. Погруженным в себя Мисаки побрел домой.       — Я дома! Как ты себя чувствуешь, брат? — поинтересовался Такахаши младший, вешая пальто и снимая ботинки. К нему, в коридор, с чаем в руках, подошёл брат.       — Привет. Намного лучше. Весь день пью чай с лимоном, да отдыхаю. Так неприятно ничего не мочь! — пожаловался Такахиро.       — Ты должен уже завтра быть как огурчик, если принимал лекарства. Ты же их принимал? — сердито посмотрел на брата Мисаки.       — Конечно принимал! И кто тут старший из нас, кстати, а? — смеясь уточнил Такахиро.       — Ты, ты старший. Что тебе на завтра приготовить? — спросил парень, заходя на кухню.       — Карри — без раздумий ответил Такахаши старший.       — Хорошо, хорошо, будет карри, — мальчик приступил к готовке.       Позже они с братом вместе поели, но Мисаки всё продолжали тревожить мысли об Акихико. Он не мог нормально доделывать домашнее задание, а позже и сна ни в одном глазу не было. Кое-как парню удалось-таки заснуть, но сны были неспокойными, яркими и пугающими.       Проснулся Такахаши младший с ужасной болью в голове. Всё тело слегка трясло. Предметы валились из рук. Ноги не держали. Мисаки всё это не нравилось, как и Такахиро, который, к слову, был полностью здоров.       Дав парню градусник, Такахиро пошел готовить чай, в коем занятии он явно преуспел за последние несколько дней. У Мисаки была довольно высокая температура, так что брат не разрешил идти тому в школу. Он уложил мальчика обратно в постель, позвонил оповестить учителей и, убедившись, что всё, что будет нужно — чай, лекарства, книги, мягкая подушка, у Мисаки есть, Такахиро отправился на работу.       «Наверняка это всё вчерашний стресс. Почему такое часто происходит именно со мной? Надо учится, а я дома лежу. Хотя бы сегодня не встречусь с Усами-саном.» — Такахаши выдохнул и расслабился. Плохо проведенная ночь показала,наконец, себя и мальчик уснул.       Через дрёму парень услышал звон домофона. По началу он подумал, что были не к нему, но поняв, что проигрываемая мелодия являлась мелодией их домофона, он поскорее пошёл открывать. А за дверью стояла ни кто иная, как Томоко.       — Проходи, — открывая дверь, взволнованно пригласил парень.       — Привет, — поздоровалась девушка. — Мне учитель сказал, что ты заболел. Вот, пришла тебя проведать, — сказала Ёсида. — Коу и Тодо тоже хотели прийти, но у них появились дела в школе, и они не смогли, поэтому попросили передать тебе пожелания скорейшего выздоровления.       — Спасибо, — Мисаки проводил девочку на кухню, чтобы они вместе попили чай. — Томоко, можешь мне, пожалуйста, показать тетрадку с сегодняшними записями, я их сейчас перепишу, ну или ты разрешишь оставить её, сделаю это попозже, пожалуйста.       — Конечно, — согласилась подруга, в прочем, как и всегда. Она порылась в сумке, достала несколько тетрадей и протянула их Такахаши. — Держи. Это всё, что мы сегодня записывали. Так как завтра этих уроков нет, можешь оставить их у себя. Только потом верни, а не как обычно! — довольно часто Мисаки, когда Томоко давала ему тетради, забывал их дома и приносил примерно через дня два-три .       — Конечно, конечно, верну! — заверил он свою подругу.       — Ты как? — вдруг серьезно спросила Ёсида.       — Более-менее. Не знаю, правда, что теперь делать. Спалось плохо, — грустно ответила Такахаши.       — Хочешь, посмотрим фильм, о котором я вчера говорила? Ты же так и не узнал его названия, — с хитрой улыбкой предложила Томоко.       — Извини. Давай! Я с радостью! — улыбнулся парень. Ещё одной особенностью девушки было то, что она понимала, когда следовало перестать говорить о той или иной теме. Она чувствовала напряженность или грусть людей и старалась уйти от неё, чтобы человеку не было тяжело. Она очень заботливая.       Оставшееся время, что Ёсида провела с Мисаки, они смотрели фильм, шутили, дурачились. Было так легко и спокойно, что казалось, будто это всё было нереально. Но пришлось Томоко уже уходить. Обняв парня на прощание, она опять повторила свои вчерашние слова       — Всё будет хорошо, вот увидишь! — девушка вышла из квартиры.       Мисаки пошёл убирать бардак в комнате, что они вместе устроили. Настроение было уж точно лучше, чем вчера. Ёсида постаралась абстрагировать парня от мира, пока была с ним, но, уйдя, Такахаши снова стало одиноко. Неприятные мысли о «выходке» Усами-сана опять забили голову мальчика. Вдруг снова послышался стук в дверь и мелодия домофона. Мисаки, подумав, что Томоко что-то забыла, побежал открывать дверь, но на пороге была вовсе не подруга парня. Сердце Такахаши попрыгало в пятки, а ноги снова налились свинцом.