И пусть весь мир подождет.
10 мая 2017 г. в 15:19
Примечания:
Шумдарио
Они заходят в номер после полутора часовой фотосессии, а ведь был еще и грим, и выставлялся нужный свет, плюс сборы дома. Так, что оба актера на ногах с семи утра, не меньше.
—Не хочешь снять пиджак, рубашку или что—то еще?
Даддарио провожает Шама взглядом, когда тот сняв обувь тут же занимает кровать.
—Мне и так нормально, и на тебе одежды ничуть не меньше.
Гарри немного устал от пристального внимания за эти часы.
—Это мы сейчас исправим.
Слова не расходятся с делом, и с улыбкой и игрой бровями, Мэттью избавляется от деталей одежды.
Гарри провожает взглядом небрежно отброшенную куртку, следом упавшую, к ногам Мэтта, футболку. Даддарио победно улыбаясь забирается на кровать.
—Серьезно?—приподнимает бровь Шам, —Что? Ты и меня собираешься раздевать?
Глупый вопрос слетает с губ когда Мэтт уже буквально сидит на нем.
—Люблю твое тело. Когда ты полностью обнаженный. Мой.
Горячее дыхание обжигает шею, а шепот такой, что внизу живота сразу же завязывается узел желания. Они давно не были близки. Но наедине не так много времени.
Хотя умелые пальцы Мэтта, губы, и дыхание куда то за ушко, явно намекают на определенные действия.
—Я соскучился, —тут же подтверждает свои поступки Даддарио.
—Я заметил по твоему нетерпению, —отвечает Гарри, и тут же подхватывает игру, находя поцелуем губы.
Составляющие идеального образа летят за пределы кровати, и Мэтт с наслаждением проводит по гладкому идеальному торсу.
Кадык Гарри двигается, тело вытягивается под ласкающим движением открытой ладони партнера.
Губы Мэттью соблазнительно приоткрыты, во взгляде столько желания, что он разве что, не облизывается.
—Ты же, не съешь меня? Большой и серый волк.
Голос Шама выводит Мэтта из прострации.
—Если только немного покусаю, —с глубоким вздохом, отвечает Даддарио.
Гарри бросает взгляд на часы. Что ж они успеют. Он решает взять инициативу, и серый волк уже в роли жертвы. Распластан под ним.
Стон срывается с губ, когда ладонь Гарри, чуть нажимая, проводит по выпирающей части брюк партнера.
—Не медли, —просит Даддарио, и сам тянется за поцелуем. Отвечая и не отвлекаясь от танцев языка, Гарри расстегивает ремень чужих брюк.
Прерывая касания губ, он избавляет Мэтта, от мешающей стать ближе, одежды.
В одно движение опытных рук "волчонок" оказывается полностью обнаженным. К счастью, носки сегодня не являются частью его образа.
Шам делает два коротких вдоха любуясь мужчиной, и покидает постель.
—Замри на секунду,— с хрипотцой произносит Даддарио. И Гарри смущается под его взглядом. Разве, это не Мэтт должен краснеть, лежа там откровенно возбужденный?
Шам проводит рукой по волосам, но все же исполняет просьбу, замерев.
—Обожаю твою фигуру, — смачивая губы, движением языка, произносит Мэттью.
Гарри чуть наклоняет голову, пряча легкую улыбку и закусывает губы.
Даддарио иногда излишне прямолинеен.
—Каждая твоя впадинка. Твоя кожа. Заставляет меня переставать дышать.
Мэтт встает и шагает ближе. Делая паузы между словами. Такие сексуальные, для Гарри, паузы.
Взгляд скользит по любимым чертам лица, руки по плечам, по рукам, лишь кончиками пальцев очерчивая заметные вены.
—Ты мой кислород, —выдыхает Мэттью. Превращаясь в сериального Алека. Ранимого, неуверенного, стеснительного. Слишком невинного, чтобы его не хотелось целовать. Шам сам тянется к губам.
Лишь бы стать ближе.
Дышать. Жить. Соприкасаться. И пусть весь мир подождет.