Нарния. Всем выйти из шкафа

Костяшками пальцев по любимой скуле. Большой портрет, словно насмешка в пустой квартире. Йен до сих пор не знает, почему не выкинул его. Открытая ладонь ложится на родную, нарисованную грудь. И мужчина тяжело вздыхает, прикрывая глаза. Дэниел такой красивый тут. Счастливый. Смотреть на это практически физически больно. Но портрет продолжает висеть уже три месяца, изредка мозоля глаза и каждодневно покрываясь пылью. — Я люблю тебя,— слова застревают где—то в горле. И сосёт под ложечкой. Йену бы надо уйти, но оно не уходит. Воспоминания, о первом дне здесь, врываются в мысли слишком резко чтобы успеть закрыться от них. — Люблю тебя, бродяга,— Дэн взъерошивает его волосы и отходит на шаг. — Это твой сюрприз? Полупустая квартира? Йен ворчит, ещё не догадываясь, сколько всего прекрасного ждёт их здесь. — Да, я купил нам квартиру,— Дэн раскидывает руки и кружится смеясь. — Ты, что сделал?,— Боэн хлопает ресницами пару секунд, пока наконец его не притягивают к себе и не целуют. Почти невесомо, но так что едва не подкашиваются ноги. В Шармане порой столько нежности, что на весь город хватит. Что уж ему одному. — Тебе понравится,— выдыхает Дэниел,— Я уже придумал что и где поменять и твой кабинет. Он делает пару шагов и заглядывает в проем. — Видел просто потрясающий, стильный стол для тебя. То что надо, тебе понравится,— повторяет парень, сияя глазами. Йен не спускает с него глаз, влюбляется в каждую деталь, в каждый жест, в каждое слово. Видит словно впервые. — Ты же не серьёзно?,— спрашивает он. Потому, что жить вместе одно, а делить квартиру это иное. Это немного пугает. Дэн оборачивается к нему всем телом, и ласково кладет руки на талию. — Если не хочется стол, можешь творить прямо на стенах или здесь в гостиной на полу. Как тебе идея, а? Я гений? Да, мой малыш ты гений. Лучший из всех. Йен отходит от стены, закрываясь от воспоминаний. Нужно собрать кое какую посуду на кухне, а потом исчезнуть. Квартирой завтра займется агент, а память стен для него уже слишком много. На одной из них море и дельфины. Его личная роспись. Как напоминание о его мальчике на солнечном пляже. — Ну же бука, или ко мне. Я соскучился! Дэниел лежит у самой кромки воды, изредка омываемый морскими волнами. На нем только плавки и солнечные очки. И Йен не знает, как он не обгорел до сих пор. Он сам сидит под большим зонтом в соломенной шляпе и бермудах. Практически максимально закрытый от ультрафиолета. Дэниел же пол утра провёл в воде, а сейчас нежится на песочке. Нет, для его кожи это слишком. — Мы купались час назад, теперь я просто хочу посидеть здесь и релаксировать. Разреши мне. — И полюбоваться на меня?— по детски спрашивает Шарман. — И полюбоваться на тебя,— кивает Боэн. Его клонит в сон, и он бы мечтал вздремнуть добрых полчасика. Его мальчик позволяет ему, найдя себе компанию помладше и строя песочные замки до самого его пробуждения. Если бы тогда Йен знал как редки день ото дня станут их секунды вместе. А теперь краска на стене все, что осталось. Следующее воспоминание накатывает когда Боэн пакует чашки. — Ты куда—то уходишь? — он споласкивает стакан и смотрит на любимого, вытирая руки. — Пару просмотров на кастингах, — пожимает плечами Дэн, —Скоро вернусь. — Может быть мне тебя подвести? — Йен тянется к нему сам, касается пальцами лица, целует в мягкие, розовые губы. — Доберусь на метро, оставайся дома, и твори, не хочу тебя отвлекать, — Дэниел разглаживает воротник рубашки своего мужчины, и улыбается уголками губ. — Мне пора. — У меня нет дел, я только возьму ключи,— Йен удерживает парня за руку, — Мы так редко бываем наедине. — Поиски новой работы требуют мер. Придется побегать. Шарман пожимает плечами. И перехватывает парочку крекеров из банки с печеньем. — Хорошо, —соглашается Йен, —приготовлю что—нибудь на ужин. Он отворачивается к окну на пару секунд, а когда поворачивается, парня уже и след простыл. Слова "удачи и помни, я люблю тебя" виснут в воздухе. В прихожей хлопает входная дверь. Банка с любимыми крекерами стоит в дальнем углу кухонного шкафа, Йен решает не прикасаться к ней. Почему собственно она еще здесь? Мужчина трет глаза и наконец берет в руки коробку с посудой. Перевозить старые вещи домой глупо, и он давно решил отдать их в приют. Туда же ранее отправилась мебель и кое, какая одежда. Никаких предметов из прошлого. Так будет правильно. И уже почти не больно. Поначалу это ломало его. Образ Дэна преследовал его, парень виделся ему на улицах, в проезжающих мимо авто, в знаменитых показах, и особенно среди толпы на редких мероприятиях, куда выбирался сам. Но правда была в том, что они не встретились не разу за эти 120 дней. Четыре чертовски долгих месяца. Ужасающе тяжелых четыре месяца. А поначалу было так легко. Их встреча наверно была судьбой. Они могли бы встретиться и раньше, на том фестивале, но прибыли в отель с разницей в один день. Молодой успешный представитель модельного бизнеса и никому неизвестный художник, ветреник. Их багаж перепутали, когда Йен уезжал, а Дэни только прибыл. Поэтому Шарману пришлось звонить Боэну, когда тот был уже в аэропорту. Мужчина до сих пор помнил каждое слово из того разговора. — Не знаю как так получилось приятель, но ты увел мой чемодан. Не пойми меня неправильно, все вещи можно заменить, но один предмет мне все же хотелось бы получить обратно. Кстати тут твой блокнот с зарисовками, неплохие такие наброски, знаешь. — А кто это? Незнакомец тогда рассмеялся. Йен до сих пор считает, что именно этот смех тогда растопил его сердце. Отношения, которые были ему не нужны, начались с чужого чемодана, чужого упорства и телефонного звонка. Они не могли встретиться еще пару недель. Но Дэн звонил почти ежедневно, шутил, смеялся, и просил не рассматривать его багаж. Это было странно, ведь парнишка каждую вещь в чемодане Боэна изучил пристально. Особенно рисунки. — Ты должен поучаствовать кое в чем,— как и прежде без вступления, в виде приветствия, объявил накануне их личной встречи, Дэн. —О чем ты? —Йен уже почти привык к такой манере общения нового знакомого. —Выставка через пару недель, у моего хорошего друга знакомый владелец небольшой галереи. Твои рисунки… ведь можно попытаться. Йен различает, как сбивчивая речь парня прерывается на глоток фреша. Часы показывали одиннадцать утра, у Дэни в это время только завтрак. И за тринадцать дней Боэн привык и к этому. Он поднимался с постели намного раньше. Любил выпить кофе, совершить пробежку и начать творить. С раннего утра картины писались особенно легко. — Не принимаю участия в пафосных выставках,—остудил запал юного друга Йен. — Никто не говорит о пафосе, —фырчит в трубку Дэн. Мужчина качает головой, знает он этот тон. Буквально на следующий день их "знакомства" Дэниел был намерен вытащить Йена на какое — нибудь мероприятие. Говорил о сливках общества, о вип- зонах, о возможностях, шансах, успехе. Йен парня вживую не видел, но во время таких разговоров и предложений почему—то представлял, как парень сидит у старинного телефонного аппарата и крутит итак закрученный провод. Это вызывало улыбку. Дэниел был позитивом и энергией. Всегда спешил, бежал, опаздывал. Живя в своем, только ему доступном ритме. Йен привыкал и к наплыву новостей, и к неугомонному болтливому Дэну. К его звонкам. к его голосу. К сообщениям приходящим пачками. Йен в своей жизни столько бы не напечатал. Ему проще было позвонить. Но Дэниел использовал любой вид связи. Даже е-mail. Это порой бесило. Но это и затягивало. Йен откладывал встречу, как мог, просто не понимая, не представляя, что за чудак скрывается за отнюдь не безмолвным собеседником. Но спустя две недели Дэниел стоял на его пороге. Он таким и представлял его себе, молодым, худощавым...красивым. Разве, что не таким высоким. Но для модельной сферы чем выше, тем лучше. По крайней мере, так считалось. Они сразу перешли на "ты", хотя по телефону именно так и общались. Конечно, Йен догадывался, что Дэн его младше, но когда не знаком с человеком лично, можно придумать себе любой образ. А Дэниел оказывается, знал о нем все, в том числе и то как он выглядит. И где живет. —Я решил заехать за тобой, зачем брать машину или спускаться в метро, когда поймав такси можно выпить. Дэн открыто улыбается и поправляет прядь волос упавшую на глаза. "Красавчик", — думает тогда художник. — Ты готов?, — парень глубоко вздыхает, и протягивает руку, — Я Дэн. На нем простой свитер, обтягивающие штаны, и вельветовые ботинки. Обычный парень. Пройдешь мимо и не заметишь. Разве, что глаза. Они серо- голубые. Чистые. Красивые. Йен отвисает, и протягивает ладонь для рукопожатия. — Я понял. Я Йен. Имя звучит хрипло, и сухо. Ему неловко, сделав шаг в сторону, он пропускает мальчишку в свое жилище. Которое квартирой можно назвать с трудом, скорее это комната, правда, с собственной ванной, стоящей прямо около окна. Небольшой беспорядок из личных вещей, кое где листы, и следы засохшей краски. Мольберт у второго окна. Кухонный стол, диван, и холодильник справа от них. — Живописно, — реагирует Дэн. Йен смотрит на его поджатые губы. — Я не очень аккуратный человек, —резюмирует мужчина. — Неважно, — пожимает плечами красавчик,—Так мы идем? Столик на шесть. — Только возьму пиджак, —отзывается Йен. Ему нужна минутка наедине с собой. Он оставляет нового приятеля одного, надеясь, что он не маньяк, а украсть в помещении все равно нечего. Пиджак, вывешенный на террасе, имеет вполне приличный вид. Йен вдыхает свежий воздух пытаясь успокоить собственные мысли. Не понимая, почему же собственно так нервничает. Это же не свидание. Они просто поужинают в приятной компании друг друга, и парень заберет свой чемодан. В конце концов эта встреча перевернула его жизнь, а их расставание почти убило его. Но будь у него шанс никогда не встречать этого человека, спросить адрес и просто отправить по нему чемодан, использовал ли бы Боэн этот шанс? И упустил бы шанс на несколько лет счастья?