Урок зельеварения начался так же, как и в прошлом году: с краткого опроса «великим и ужасным» учеников второго курса Гриффиндора. И хотя помимо представителей львиного факультета здесь находились еще и студенты Слизерина, на них профессор Снейп благополучно не обращал внимания.
— Назовите главное свойство рыбы-собаки. Мистер Поттер.
Гарри даже не удивился, когда первый же вопрос был задан именно ему. И хотя в августе, живя в доме у Уизли, он мельком заглядывал в книгу, сейчас точно процитировать какую-либо главу оттуда не смог бы даже под угрозой авады, поэтому он лишь тихо пробубнил «Я не знаю» и потупил взор, надеясь, что в дальнейшем вопросы обойдут его стороной.
— Как и в прошлом году, вы даже не потрудились открыть учебник. 5 очков с Гриффиндора.
Рон, неизменно сидящий рядом, ободряюще похлопал друга по плечу, что не укрылось от зоркого взгляда зельевара.
— Мистер Уизли, может вы просветите нас? Вопрос тот же. Свойство рыбы-собаки.
— Ну… лаять под водой?
По классу покатились смешки.
— Видите, Поттер, даже вашему другу нашлось, что ответить. Поздравляю, Уизли, ваш факультет потерял еще 5 очков.
Так и прошли первые пятнадцать минут урока, в течение которых Снейп задавал не самые легкие вопросы, а дети пытались ответить на них хоть что-то внятное. Гермиона тянула руку чуть ли не каждый раз, но профессор, видимо, приписал ее к предметам интерьера, ведь так ни разу и не спросил. В результате Гриффиндор лишился порядка 30 очков на радость слизеринцам, а Снейп прочитал небольшую лекцию о том, какие они все бездарные неучи, и перешел к объяснению нового материала.
Как оказалось, та самая рыба-собака, про свойство которой спрашивал профессор, при виде опасности могла сильно раздуться, и именно поэтому едва ли не главным ингредиентом в составе Раздувающего раствора являлись ее глаза. Вторая половина урока была посвящена изготовлению этого самого раствора, чем незамедлительно и занялись студенты, пока Снейп сидел за своим столом, внимательно следя за действиями то одного, то другого ученика, и периодически бросался едкими комментариями. Чаще всего этих комментариев удостаивался Невилл Лонгботтом, который все время делал что-то не так, но и остальные получали свою порцию «яда».
— Смотрите на зелье, а не на свои ногти, мисс Патил, — особенно громко гаркнул профессор, чем заставил вздрогнуть не только саму Парвати, но и добрую треть студентов.
Гарри, тем временем тщательно нарезавший лирный корень, чуть дернул рукой, оставив на пальце порез, из которого незамедлительно начала сочиться кровь. Он прижал палец к губам, но пара капель все же попали в бурлящий котел, находившийся буквально в паре сантиметров от него. Зелье подозрительно зашипело, образовавшаяся пена начала стремительно подниматься, что привлекло внимание всех, кроме виновника этого происшествия, которого сейчас больше заботило состояние собственного пальца, и Рона Уизли. Последний слишком увлеченно мешал свое варево, чтобы заметить, как пена, уже переместившаяся на стол, двигалась в его сторону. Понял, что попал впросак, он лишь тогда, когда почувствовал, как мантия, которую уже коснулась пена, нагрелась, а Короста, до этого мирно спавшая в кармане, начала предпринимать активные попытки выбраться, издавая при этом истошный писк. Рон, подражая воплям крысы, быстро скинул с себя старую мантию, боясь пострадать от ожогов, и схватив ничего не понимающего Гарри за шкирку, отскочил на добрых три метра, едва не столкнувшись с уже приближающимся Снейпом. Взгляд, брошенный зельеваром на двух гриффиндорцев, обещал им очень долгую и мучительную смерть, и то, если повезет.
— Немедленно объясните, что здесь происхо… — его прервал раздавшийся из-под мантии жалобный вой, сильно напоминавший человеческий, и оттуда высунулась чья-то грязная пятка.
— Короста… — изумленно выдохнул Рон, делая шаг вперед.
— Что, Уизли, очередной родственничек, которому не нашлось места переночевать, кроме твоих дырявых карманов? — выкинул одну из своих глупых шуточек Малфой.
Рон хотел было что-то ответить, но его прервали.
— Все немедленно покиньте кабинет. Мистер Уизли, отведите Поттера в больничное крыло.
Когда все ушли, Снейп, с палочкой наперевес, подошел к подвывающему телу, скрытому под дряблой черной тканью, и резко сдернув ее, увидел перед собой тушу, смутно напоминающую ему кого-то. Прибегая к помощи палочки, он перевернул человека к себе лицом, и лишь наработанная годами выдержка помогла ему сохранить самообладание и не отшатнуться. Перед мужчиной лежал ни кто иной, как Питер Петтигрю. Выглядел он отвратительно, а в глазах не различалось и тени сознания. Его скулёж было сложно разобрать, но напрягшись, Северус смог расслышать некоторые обрывки фраз:
—… Не виноват… Меня заставили… Прошу, пощадите… Империо, я был под империо… Если бы не выдал… Он… Убил бы меня… Прошу… Лили… Джеймс…
— Что ты несешь? Не виноват? Заставили? Если бы не выдал? Ты… Так это ты сдал местоположение Лили и этого остолопа Поттера?
— Я не хотел… Не хотел…
Не намереваясь больше слушать обезумевшего от столь длительного пребывания в анимагической форме Петтигрю, Снейп наложил на него силенцио, заодно связав магическими путами, и оставил извиваться на полу. Сам же он прошел к камину, и, вызвав через него Дамблдора, вкратце обрисовал ему всю ситуацию.
— Я сейчас же заберу его к себе, мой мальчик. Мы должны убедиться, что он не бредит, а затем вызовем либо авроров, либо врачей.
На этом и порешили.
***
То, что Поттеры в последний момент поменяли Хранителя, стало шоком для всех членов Ордена. Молли так вообще чуть в обморок не упала, когда оказалось, что на протяжении одиннадцати лет в ее доме вместе с детьми под видом крысы жил взрослый мужчина. Мало того — преступник. Обо всех совершенных злодеяниях он признался сам, находясь в бреду, а сыворотка правды, насильно влитая ему в горло, лишь заставила подтвердить все ранее сказанное.
— Сириуса должны немедленно освободить. Он одиннадцать лет отбывал наказание за то, чего не совершал, — высказал вслух мысли большинства присутствующих Люпин.
— Ничего твоему Блэку не будет. Годы сидел — еще день посидит. А вот что делает неуправляемый оборотень в школе, полной беззащитных детей — это проблема, требующая незамедлительного решения, — выплюнул в своей обычной манере Снейп. И хотя он понимал, что Блэк действительно должен быть освобожден — осознание того, что заклятый враг вновь будет свободно гулять по городу, а может даже и пересекаться с самим зельеваром, не давало ему покоя. Поэтому, желая отсрочить неизбежное хоть на какой-то срок, он попытался перевести внимание в другой аспект.
— Ты несправедлив к Ремусу, мой мальчик, — вступился за Люпина директор, — в Йоркшире он научился держать своего волка полностью под контролем, поэтому теперь нечего бояться. И по поводу Сириуса — я полностью согласен с тем, что он должен быть освобожден незамедлительно. Но, тем не менее, это произойдет не раньше окончания судебного разбирательства, которое имеет привычку затягиваться. Я же постараюсь сделать со своей стороны все возможное, чтобы его выпустили как можно раньше, а вы, — Дамблдор перевел взгляд на Уизли, — должны подготовить Гарри к этой новости. В конце концов, Сириус его магический опекун.
***
Убедив себя, что это вовсе не попытка избежать тяжелого разговора с ребенком, Молли решила, что ее младший сын как никто другой сможет объяснить все Мальчику-Который-Выжил, к тому же это отчасти касалось и его самого, ведь Короста последние полтора года жила именно у Рона. Весь следующий день гриффиндорец искал подходящего момента, чтобы поговорить с Гарри на эту важную тему, но его попытки вечно прерывали то начавшийся урок, то несвоевременно вспомнившая о докладе по травологии Гермиона, то Колин Криви с просьбой сделать очередную фотографию. Однако, после нудной лекции по Истории магии счастье все же улыбнусь ему, точнее, улыбнулся ему сам Гарри, вспомнивший вчерашний случай на зельеварении.
— Знаешь, а ведь если бы не Парвати со своими ногтями, я бы не испортил то зелье. Кстати, как там Короста? Я толком не видел, что произошло. С ней все в порядке?
— Да… Гарри… По поводу вчерашнего… В общем… Лучше присядь.
— Ну же, Рон, не тяни. Что случилось? Неужели из-за моего зелья она пострадала? О, прости Рон….
— Нет-нет, с ней все в порядке. То есть… Мерлин, как это сложно. Гарри, Короста — это не Короста. В смысле, это была она, но оказалось, что это он.
— Короста оказалась крысом? Я понимаю, это может ранить, но не переживай, думаю, ты скоро привыкнешь…
— Нет, ты все неправильно понял, — вздохнул Рон, и, собравшись, начал сначала, — моя крыса оказалась человеком… Мужчиной… Преступником. Это Питер Петтигрю. Он был другом твоего отца, как и Сириус Блэк. Когда Он, ну, Тот-Кого-Нельзя-Называть, объявил на тебя охоту, тебя с родителями спрятали, и информация о вашем местонахождении была только у Блэка. Точнее, все так думали. Оказалось, что в последний момент твои мама и папа сделали Хранителем Тайны Петтигрю, и именно он выдал ваше местоположение Ему. Блэк, когда узнал об этом, выследил его, но попал в ловушку. Петтигрю инсценировал свою смерть, при этом убив двенадцать маглов, а сам превратился в крысу и сбежал. Все выглядело так, что Сириус Блэк служил Тому-Кого-Нельзя-Называть, предал твоих родителей, убил друга и невинных людей. Его приговорили к пожизненному заключению в Азкабан, где он находится до сих пор. Сейчас, когда все открылось, начался судебный процесс, поэтому скоро его должны выпустить. И Гарри. Первым делом, покинув тюрьму, Сириус придет к тебе, ведь ты — его крестник.
Внимательно слушавший каждое слово своего лучшего друга Поттер вспыхнул.
— То есть ты хочешь сказать, что из-за некомпетентности некоторых судебных служащих мой единственный оставшийся в живых родственник был несправедливо осужден и заточен в тюрьму? Что если бы не ложное обвинение, я мог бы расти все это время в нормальном доме, с нормальной семьей, как все другие люди?
— Ты все видишь в плохом свете, мой мальчик, — появившийся из-за угла директор внимательно посмотрел на Гарри из-под очков-половинок, — того, что прошло, уже не вернуть. Да и это не важно. Главное — скоро Сириуса выпустят, и ты сможешь воссоединиться с ним.
Гриффиндорец лишь зло сверкнул глазами и помчался прочь, оставляя удивленных Рона и Дамблдора позади.
***
Тем временем в подземельях профессор зельеварения, Северус Снейп, в недоумении смотрел на результаты исследований.
— Четвертая отрицательная? Быть такого не может! У Лили — третья положительная, а у Поттера была, кажется, то ли первая, то ли вторая положительная. Это значит… Да ну, бред какой-то.
