Seventeen

У Димы Ларина было большое количество странных предрассудков и поводов задуматься, хотя он сам считал, что люди, как раз-таки, должны избавляться от глупых навязчивых идей и странных мыслей, но, так или иначе, сам этого сделать, пока что, не мог. Многие и считали его странным: одни выражали это через завуалированное «необычный и интересный», другие говорили прямо, третьи открыто смеялись и задирали. Впрочем, он не был лузером, над ним не потешались в школе, и все было более-менее сносно: и Соболев, хвостиком бегающий за ним, и Хованский, то и дело подкалывающий из-за какой-то фигни, и Юлик с его вечными любовными проблемами и воплями на тему «натурал я или нет» — ничего страшного в этом Дима не находил. Зато его пугало нечто другое. Возможность крупно опозориться перед одноклассниками из-за неумения попадать мячом в корзину: вроде как — пустяк, но какой удар по Диминому самолюбию! Именно поэтому, а не из-за формальностей и зачетов, Ларин согласился позаниматься с Колей. Да, он так же говорил себе о том, что мнение других людей о таких глупостях не так уж и важно, но пока еще не мог не реагировать на возможные насмешки, поэтому стоило — Что? — Правильно! — исключить возможность провальной сдачи одного единственного зачета с ведением. Ему и так сделали поблажку — вместо пяти разных хитровыдуманных упражнений ему нужно будет выполнить одно. Уроки обычно протекали спокойно, но сегодня казались парню до ужаса длинными и затянутыми, потому что ему хотелось как можно скорее вернуться домой. Было две причины: первая — после разговора с Соболевым он чувствовал себя очень уж некомфортно, вторая, тоже связанная с Колей — хотелось немного позаниматься самому, что ли, перед тем, как этот недотренер начнет подтягивать его по физкультуре (и только по ней, хотелось бы думать). В школе многие замечали повышенное внимание Коли к Диме, но никто ничего не говорил — по крайней мере, никто не отзывался негативно вслух, потому что Соболев был довольно дружелюбным, а Ларина на эту тему цеплять не стоило — он как будто бы сам не до конца понимал, что все эти знаки внимания — проявления влюбленности. Дима много думал на эту тему, но каждый раз не мог ни к чему прийти, терялся в собственных догадках и выводах, стеснялся далеко заходить в предположениях и просто чувствовал себя дураком, надумавшим себе всякого… Нужно выкинуть из головы Колю и сосредоточиться на баскетболе. Заебало! В школе — Коля, в мыслях — Коля, в телефоне — Коля сообщение пишет… Встретимся завтра после уроков? Позанимаемся на площадке неподалеку. Захвати форму и сам оставайся в форме ;) Точка с запятой и скобка точно описывали ехидно-лукавое выражение лица Соболева. И вот, опять понеслось… Диме искренне хотелось бы сейчас почитать что-нибудь и отвлечься, заняться домашним заданием, прибрать квартиру, покататься на велосипеде под музыку, приготовить кексы, выгулять собаку тёти — да что угодно, только бы не думать о его не таком уж и тайном воздыхателе. Прозвенел спасительный звонок на перемену. После седьмого урока в школе оставалось мало людей: помимо персонала — только те, что непосредственно зачем-то оставались на седьмые уроки и задержавшиеся ребята из других классов, что сидели в столовых или бегали в библиотеку, ну, или… Мало ли, чем можно заниматься в компании друзей. Забрав из гардеробной форму и куртку, парень переоделся в туалете на первом этаже и решительно направился к выходу из здания школы, размышляя, куда бы ему сейчас отправиться: на двор — глупо, там могут присутствовать даже его одноклассники, на ближайшую детскую площадку — не очень удобно, потому что там много мелких, искать спортивный зал или стадион — тоже не очень интересно, потому что, насколько знал Дима, поблизости их не было, а ехать куда-то только ради того, чтобы покидать мяч в корзину — не особо-то и хотелось. Накинув куртку, он брел по улице, не особо разбирая направление — просто шагая вперед и подпинывая носком кроссовка небольшой камешек: тот звонко стучал по асфальту и отпрыгивал от него, оставаясь в поле зрения, пока Дима не сменил траекторию и силу — тогда камень улетел куда-то в сторону, заставив парня обернуться и изрядно удивиться, потому как во дворе, куда он забрел, стояла неплохая такая баскетбольная корзина, достаточно высокая и, вроде как, не очень старая. Ларин тут же скинул с себя верхнюю одежду, убрав на лавочку, стоящую неподалеку, вместе с ранцем, достав оттуда мячик, что любезно одолжил ему учитель физической культуры. Вообще, этот мяч парень взял без спроса, но ему же только на день — завтра положит на место! Так или иначе, снаряд был крупным и упругим — довольно удобным для использования, а не одним из тех старых пожухлых мячиков с потертыми кожаными бочками, что обычно можно найти в инвентарной тренера. Прицениваясь, Дима встал неподалеку от сетки, делая парочку пробных бросков и — даже! — одно попадание. Как он ликовал! Словно ребенок, получивший желанный пломбирный рожок из рук румяного усатого продавца, он улыбался широко и неверяще, и как круглый дурак прыгал вокруг железного столба с довольными воплями, сжимая в руках мячик, что чудом не лопнул от таких тисканий. Вернувшись на исходную позицию, парень продолжил тренироваться. И, наверное, в первый раз это была просто удача — с меткостью у него были явные проблемы, но Ларин все равно смог, и именно это было важно на данный момент, пусть в остальные разы у него не выходило попаданий, а если и получались — то редкие, кривые… Плевать!

***

Коля с компанией направлялся к нужной им станции метро, чтобы отправиться по домам или по своим делам. Погода на улице была приятная: солнце ярко светило, небо было чистым — почти ни единого облачка, трава густо разрасталась, а листья на деревьях вовсю распускались и пыхали цветом, несмотря на недавнюю непогоду. Все вокруг цвело и пахло — приближался конец учебного года, и все наслаждались этим временем. Шли они, срезая дворами — так было много быстрее, а еще во дворах было тише и теплее — дома прятали от ветра, пусть и слабого. И не мог он не списать это на удачу, карму, судьбу — как это еще называть? — потому что неподалеку, на небольшой площадочке, Дима Ларин собственной персоной, в своих спортивных шортах чуть выше колена и футболке, прыгал у баскетбольного кольца, пытаясь попасть, а когда попал — был так рад, взволнован и возбужден, что не заметил даже своих одноклассников, которые, по совету Соболева, не стали с ним здороваться и отвлекать парня от его занятия, а все потому, что Дима так солнечно улыбался, что Коля, невольно, тоже растянул губы в улыбке, засмотревшись на него и отбившись от друзей. — Чего встал-то? — спросил Гурам, прихватив парня за рукав футболки, — Пошли-пошли! — Иду, — послушно отозвался он, следуя за остальными. Кто-то начал что-то говорить, другие — засмеялись, но из головы у Соболева все никак не выходил образ Димы — не хмурого и вечно недовольного, а… Такого, необычайно радостного. И вечером, когда Коля ложился спать после прогулки, выполнения домашнего задания, работы по дому и поздней тренировки, он все так же продолжал думать и прокручивать в голове момент, наслаждаясь сделанным тайком кадром на экране телефона: вот площадка, вот скамейка с вещами, вот корзина, а вот — Ларин, счастливо улюлюкающий что-то невнятное и явно уверенный в том, что никто об этом не узнает. Завтра с утра опять придет и опять будет хмуриться, отстраняться от Коли, грубить, не извиняясь, наигранно закатывать глаза, строить гримасы и делать вид, что ему абсолютно никто не нужен, и что его лучшие друзья — «это тишина и спокойствие». А, может быть, и не будет он убегать — им ведь заниматься вместе, все-таки. Возможно, он будет даже вести себя по-другому, не как обычно, а как ведут себя другие парни: поздоровается, пару раз перекинется с Соболевым фразами, проявит заинтересованность… Мечтать не вредно. Глупый вредный Димка. И как тут остаться равнодушным?