Когда всё закончится

      Мне нужно уйти в метро, как можно скорее, и, самое главное, не попасться Красным, иначе меня повесят за дезертирство.       Когда всё закончится, мне нужно будет найти способ связаться с ним…обязательно.       Артём… Зачем ему всё это? Я сдал его… После всего того, что мы вместе прошли, я, как последняя крыса, сдал его… Красная линия была моим единственным домом. Я во всём подчинялся Корбуту и Москвину, и просто не мог иначе… Я боялся. А сейчас мне некуда идти. Осталось только твоё обещание… Лучше, чем ничего.       Руки немеют. Остался последний фильтр. Остался последний магазин. Фонарь уже давно сел. У меня больше нет сил… Хочу увидеть Артёма в последний раз, сказать то, что хотел еще давно, и будь, что будет. Я привык к нему, прикипел, привязался… ...Темнота, вязкая, густая, как дёготь. Темнота из которой, кажется, уже не выбраться. Я тону в ней, мои крики никто не слышит. Не хочу умирать сейчас… Артём найдет меня, обязательно.       Он сидел, прислонившись к кирпичной грязной стене, беспомощно свесив голову на плечо, и почти не дышал. Защитный костюм был заляпан запёкшейся кровью, в руке Павел сжимал старый армейский штык-нож. — Мужики, проверьте, может еще живой, — даже сквозь маску противогаза голос незнакомца казался слишком резким и громким.       Самый молодой парень из группы, медленной пружинистой походкой стал подходить к полулежащему телу. Осмотрев его, парень понял, что «объект» не подает и, скорее всего, не подаст признаков агрессии. Сталкер начал требовательно трясти его за плечо. Павел зашевелился… — Воздуха… — Фильтр уже весь забитый… я сменю, сейчас, потерпи немного, — парень достал из набедренной сумки новую шайбу фильтра, открутил старую от противогаза и начал вкручивать новую. Послышалось хриплое дыхание, а затем надрывный кашель. — Спасибо… Я думал, что тут и останусь, — Павел смотрел снизу вверх на группу сталкеров. — Можешь идти? Мы возвращаемся на станцию, — главарь группы, самый большой по комплекции мужик, перехватил поудобнее калаш. — А что за станция?.. — настороженно спросил Павел, вопросительно приподняв бровь. — Рижская. — Хорошо, уже встаю. — Отлично, выдвинулись!