Исток

Камнем в омут и криком заглохшим покидает любовь свою рану. Стоит нам этой раны коснуться, на других она брызнет цветами! Чтобы знал я, что все миновало, чтобы всюду зияли провалы, протяни твои руки из лавра! Чтобы знал, я, что все миновало. Чтобы знал я, что все невозвратно, недотрога моя и утрата, не дари мне на память пустыни – все и так пустотою разъято! Горе мне, и тебе, и ветрам! Ибо нет и не будет возврата.

Федерико Гарсия Лорка, Ноктюрн Пустоты

***

      - Рассредоточиться. Полная боевая готовность, - измененный модулятором голос Фазмы был отрывистым. Её бойцы окружили обнаруженный у подножия горы шаттл Ипсилон, и прямо сейчас отряд из десяти штурмовиков поднимался по откинутому трапу внутрь.       Хакс стоял поодаль и не следил за операцией. Он неотрывно смотрел на темный, заросший дикой зеленью проход в горе, бывший когда-то очень давно главным входом в джедайский подземный храм. Он знал, что Сноука и Рена нет на борту. Они оба были внутри. Он чувствовал это. Но не отменил приказ майора, давая себе минутную отсрочку, чтобы сосредоточиться и морально подготовиться к будущему противостоянию.       Он подошел к темному провалу и почувствовал, как из каменной полуразрушенной арки потянуло холодом и сыростью. Невольно вспомнился прошлый раз, когда он был здесь. Тогда вокруг полыхала битва, земля сотрясалась под ногами от взрывов, а уши глохли от яростного перекрестного огня. Но сейчас вокруг стояла неподвижная, какая-то неживая тишина. Безмолвие, нарушаемое лишь короткими командами Фазмы и сухими отчетами командира, докладывающего, что шаттл пуст и пассажиры покинули его не менее трех часов назад.       Три часа Сноук был у Истока наедине с Реном. Лучше не думать, что колдун мог успеть за это время сделать. Внутри у Хакса все мелко задрожало от плохого предчувствия: сегодня его жизнь навсегда изменится. И изменится не в лучшую сторону. Что-то произойдет, что-то страшное и необратимое.       - Адмирал…       - Я слышал, - прервал Хакс Фазму. Затем, решительно посмотрев вперед, в черный зев прохода, скомандовал: - Выдвигаемся.       Первыми встали боевые дроиды, сразу за ними выстроились элитные отряды штурмовиков смерти. Часть высадившегося взвода осталась снаружи, охранять периметр. Финализатор висел в безоблачном голубом небе, будто острый стальной клинок. Он прикрывал их от нежданных визитеров с орбиты.       Два отряда под командованием Фазмы направились в обход, к указанному Хаксом «черному ходу», к тому самому, которым они с Реном воспользовались в прошлый раз, чтобы выбраться из храма наружу, когда главный коридор был завален в результате взрыва.       После того, как Фазма со своими людьми скрылась за выступом скалы, Хакс отдал короткий приказ «Вперед».       Когда они ступили в сумрак полуразрушенного, заваленного обломками породы коридора, ведущего вглубь горы, и сделали не больше десятка шагов, Хакс почувствовал это. Чужое присутствие в своей голове. И это был не Рен.       «Останови своих солдат и прикажи им уйти, если не хочешь, чтобы на их головы обрушился каменный свод. В храм ты придешь один и без оружия».       Голос Сноука отличался от привычного адмиралу. И он до отвращения напомнил ему тот, каким он становился, когда колдун в очередной раз «омолаживался» чужой энергией. Хакс замер, стискивая в ненависти кулаки, и зло подумал:       «Обрушишь потолки – погребешь и меня вместе с отрядом. А я ведь нужен тебе живым».       «Не подчинишься – я сделаю так, что ты услышишь вопли своего любовника даже там». Голос был полон ледяной угрозы. Адмирал стиснул зубы.       «Я должен знать, что он все еще жив».       «О, он жив. Пока. И мы с нетерпением ожидаем тебя», - Сноук мерзко усмехнулся и пропал. Зато вместо его липкого и болезненного присутствия в своем разуме Хакс почувствовал слабое, прерывистое, до боли знакомое тепло. Кайло был жив, и это придало уверенности и решительности сделать все от него зависящее, чтобы так это и оставалось. Даже если придется рискнуть своей собственной жизнью. Больше. Никогда. Он не предаст и не бросит Рена. Даже если ситуация будет выглядеть, как сейчас: заведомо патовой.       За мгновение до того, как связь оборвалась, Хакс успел уловить отчаянный мысленный протест Кайло. Он не хотел, чтобы Хакс подчинялся условиям Сноука. Он вообще запрещал ему идти вперед.       Адмирал повернулся к остановившимся за его спиной штурмовикам и отдал приказ их капитану:       - Возвращайтесь назад и ожидайте дальнейших указаний. Дроиды останутся на месте.       - Но, адмирал, сэр, обеспечение вашей безопасности…       - Еще одно слово, и вы будете разжалованы, - холодно отчеканил Хакс.       Капитан раздумывал недолго. Вбитая годами необходимость подчиняться приказам вышестоящих по званию сыграла свою роль. Штурмовики развернулись и стройными рядами направились в обратную сторону.       Оставшись один, Хакс вызвал по коммлинку Фазму и отдал аналогичный приказ и, как и предполагал, получил в ответ тихое разгневанное шипение:       - Не сходи с ума, Хакс. Ты прекрасно знаешь, что тебя там ждет одного и без огневой поддержки спецназа.       - Да, знаю. Но и выбора у меня нет. На нем нет Оков, и Сила его при нем. К тому же, он напитался от Рена, и теперь более могущественен, чем прежде, - ровно ответил Хакс, но видимое спокойствие давалось ему нелегко.       - Тогда тем более тебе там нечего делать одному! Ты понимаешь, что таким образом даешь Сноуку гигантское преимущество перед Реном? Он сможет использовать тебя как весомый рычаг давления на мальчишку. Ты уверен, что хочешь ставить Кайло перед таким нелегким выбором, как твоя жизнь или его Дар?       Хакс молчал с минуту, прикусив щеку изнутри до крови. Да, он все это понимал, и понимал это Рен, не желая, чтобы он приходил. Но также Хакс понимал, что не может не пойти и предать тем самым Кайло, как это сделал в прошлом Фортем, оставив его одного, раненого и плененного, один на один с врагом, намеревающимся его убить.       Он знал, что просто не сможет жить, если сейчас развернется, уйдет и прикажет сравнять эту гору с землей плазменными пушками крейсера, раз и навсегда избавившись от огромной проблемы в лице Сноука. Но жизнь Кайло была для него бесценна, и он просто обязан был воспользоваться этим единственным шансом дать рыцарю надежду, что все еще не решено, дать ему маленькую лазейку, проскользнув через которую, он сможет переиграть колдуна.       Ведь не зря Кайло, еще будучи заключенным в статуэтке, находясь за тысячи парсеков от него, приходил к нему во снах с одной и той же фразой: «Живи, борись, пока не сможешь все изменить». Вот сейчас он и не собирался отступать от этих слов. Хакс верил, что только вместе они смогут переломить безвыходную ситуацию. По-видимому, в это верил и Исток, заставив его пробудиться от навеянного Силой Рена сна. Он хотел, чтобы Хакс вмешался, и он вмешается. Пойдет туда и сделает то, что будет нужно.       - Майор Фазма, выполняйте полученный приказ. Вы пойдете на штурм только в том случае, если мой сердечный датчик перестанет передавать сигналы жизнедеятельности.       - Есть, сэр, - процедила женщина и отключилась. Фазма часто переступала невидимый барьер субординации при общении с адмиралом, но всегда остро чувствовала, когда стоит остановиться и отступить. Сейчас был как раз такой момент.       Глубоко вздохнув, Хакс пошел вперед знакомой дорогой. Постепенно уклон пола стал изменяться, уводя вниз. Вскоре показались полуразрушенные временем и взрывами ступеньки. Спустившись, он увидел красивые резные высокие двери. Он помнил, что за ними и был главный алтарный зал храма. И Исток. Там же сейчас были Рен и Сноук. Мужчина подошел к дверям и толкнул их.

***

      Сознание возвращалось медленно, с неохотой. В голове гудело и все плыло. На шею что-то сильно давило, затрудняя дыхание. Но с каждой секундой давление из просто физического ощущения перерастало в ментальное. Уже испытываемое когда-то чувство капкана на разуме и ощущение себя как в клетке, полной острых шипов, усиливалось. И Рен с содроганием и ужасом понял, что на нем снова Оковы Силы.       Память возвращалась быстро. Поединок в тюремной камере, ментальный бой, освобождение душ, бессильный полуживой Сноук у его ног, разговор с призраком Бена, его решение убить колдуна, а потом… удар и провал.       Все это значило только одно: Сноук каким-то образом сумел наскрести крупицы силы и вырубить его, воспользовавшись удачным моментом. Рен чертыхнулся про себя, признавая свою ошибку. Никогда не поворачивайся к поверженному, но живому врагу спиной! Да, призрак Силы отвлек его, разговор был важен, но это нисколько его не оправдывает. Он проиграл из-за своей неосмотрительности и теперь лежит с ошейником на чем-то холодном и твердом, а совсем рядом хрипло говорит Сноук. Но с кем? Его голос отражался эхом, по всей видимости, они находились в каком-то огромном зале.       Прислушавшись и определив, что колдун стоит справа и спиной к нему, судя по звучанию голоса, Рен рискнул приоткрыть глаза и тут же вздрогнул, покрывшись мурашками с ног до головы. Он знал этот зал, эти высокие узорчатые своды и колонны, этот выполненный мастерами алтарь и этот каменный престол, на котором он сейчас и лежал.       Рыцарь похолодел от плохого предчувствия. Сноук привез его на Куму-О-Кеолу, к Истоку. Что он задумал на этот раз? Ведь должен был уже понять, что добровольно он ни за что не расстанется со своим Даром. Тогда что у него на уме? И с кем он говорит?       Джедай осторожно чуть повернул голову и скосил глаза. Он увидел колдуна, стоящего на каменной кладке, окружавшей священное озеро. В глаза рыцаря сразу бросился цвет вод. Он помнил их всегда чистыми, бирюзово-голубыми, искрящимися, спокойными, но теперь они были мутны, грязного серо-бурого оттенка, по поверхности то и дело пробегали нервные волны, которые вспенивались у краев кладки. Сейчас озеро больше напоминало болото, и Рен догадывался о причинах такой резкой метаморфозы.       - Ты проиграл, Витабрэ. Что бы ты ни делал, я все равно выжил. И даже твой любимый мальчишка лежит сейчас поверженным. Я выживу, и выжгу тебя под корень, чтобы ты никогда больше не смог попытаться остановить меня, - шипел рассерженной гадюкой Сноук. Он присел на корточки и опустил руку в воду. Та всколыхнулась и отхлынула назад, словно шарахнувшись прочь от неприятного опасного прикосновения. Сноук хмыкнул. – Боишься? Правильно делаешь. Ты спас меня когда-то, а потом предал, пытаясь добраться до меня чужими руками, чтобы умертвить. И всё из-за того, что я вышел не таким, как ты рассчитывал! Не оправдал твоих надежд. Но сегодня все закончится. Я уничтожу тебя с таким же удовольствием, с каким поквитался со своим родом. Я останусь единственным твоим отпрыском, и буду жить вечно.       С этими словами колдун встал и повернулся к алтарю.       - Открой глаза, мальчик. Я знаю, что ты уже пришел в себя.       Кайло посмотрел на старика и сглотнул горечь. Сноук вновь был почти молод. Шрамов и морщин заметно поубавилось, цвет лица из серого стал почти здоровым. Осанка выпрямилась, а движения из старчески-скованных и ломаных стали плавными и текучими. Вот ответ, почему ему было так тяжело и муторно. Не только Оковы были тому причиной. Сноук опять отхватил от него жизненной энергии.       - Я рад, что ты очнулся до того, как все начнется. Будет время все обдумать и взвесить свои решения. Возможно, передумать, - скривил губы в коварной ухмылке Сноук.       - Это вряд ли… - процедил Рен и попытался привстать, чтобы сесть, но был тут же придавлен Силой Сноука обратно к престолу.       - Полежи пока. Не хочу, чтобы твоя горячая головушка надоумила тебя на необдуманные действия, которые могут нарушить мой план.       - О чем ты? Какой план? – выдавил Рен, тщетно пытаясь пошевелить рукой или ногой. Уж очень тело затекло от долгого лежания на каменной плите.       - Раз у нас в запасе еще есть немного времени… почему бы и не поговорить? – колдун приблизился к рыцарю и небрежным жестом поправил хрустальный ошейник. Рен скривился от новой волны неприятных ощущений. Как-то отстранено подумалось, а какого цвета сейчас Оковы? Удовлетворить свое нездоровое любопытство он не мог, поскольку наручей на нем не было, а увидеть свою шею было невозможно.       - Видишь ли… У меня с самого начала был план. Не без нескольких слабых мест и запасных ходов, но все же. Об адвокате и избавлении от наручей ты уже догадался, а вот ошейник мне было не снять. Да, я мог сбежать и раньше, но зачем? Искать тебя по всей галактике, когда всего-то и нужно было немного подождать, и ты бы сам пришел. Я знал, что ты не упустишь момент разобраться со мной лично, не допустив идиотского суда. Витабрэ очень ловко вложил эту мысль в твое подсознание. Священный долг и все такое, - на этих словах Сноук злобно покосился на волнующиеся темные воды.       – Ну а дальше все было так, как я и предполагал. Я почувствовал твое возвращение и начал действовать. Мне пришлось пойти на существенный риск: в бою ты мог покалечить мое тело, это раз. И мог нанести вред моему разуму при слиянии, это два. Но без этого, я не смог бы убедить тебя снять Оковы. Ты не сделал бы этого просто так. Пришлось подтолкнуть к нужному мне решению: демонстративно пожертвовать еще парочкой душ для наглядности. По-моему, у нас состоялся равнозначный обмен: я тебе – возможность освободить души и победить меня в честном бою, ты мне – избавление от Оков и возможность осуществить побег. – Колдун снова довольно ухмыльнулся, видя окаменевшее лицо своего пленника с горящими гневом глазами, и неторопливо двинулся вокруг каменного престола.       - Душ, конечно, было жаль, да и я сам не до конца знал, как отреагирует мой организм без их постоянной подпитки. Было плохо. Очень. Да и ты, в придачу, изрядно потрепал меня. Но такова цена за свободу. Ну а потом – немного актерского мастерства, чтобы убедить тебя в своём полном истощении на грани смерти. А дальше лишь выждать нужный момент, дождаться, когда ты начнешь сомневаться: добить беспомощного меня или оставить своему любовнику. – Сноук прищурился и слегка склонился над Реном, чтобы лучше видеть реакцию на свои слова. - Ведь он наверняка просил тебя не убивать меня, а оставить на потеху толпе? Что все должно быть по закону. Что ты не должен марать о меня свои чистые джедайские руки. На это я и рассчитывал. А потом очень вовремя появился этот сопляк Соло. Витабрэ и тут не смог остаться в стороне. Вызвал его из потока Силы, чтобы тот смог убедить тебя сделать верный выбор. Ты предсказуемо отвлекся на болтовню с ним, и я получил возможность нанести удар. Не Силой, нет, ее у меня не осталось благодаря тебе, пришлось воспользоваться примитивным способом: садануть по голове обломком решетки. – Сноук скрестил руки на груди и высокомерно изогнул бровь. - И вот, теперь ты здесь, с ошейником на шее и в полной моей власти.       - И чего тогда ты ждешь? – процедил Рен, с вызовом буравя глаза колдуна.       - Не чего, а кого. Твой любовник скоро прибудет. – Видя вспыхнувшую многогранными эмоциями реакцию Рена, Сноук ухмыльнулся. – Да. Мы ждем именно его. И когда он окажется здесь, мы и продолжим.       - Зачем вмешивать его? Бери что хочешь, и покончим с этим.       - Ты забыл, что мне нужно на самом деле? Твоя энергия – это, конечно, хорошо, и хватит мне ее надолго. Но, боюсь, с прошлого раза ничего не изменилось, и ты по-прежнему не согласишься отдать свой Дар добровольно. А так… у тебя есть время все обдумать и решить, что для тебя важнее.       Сноук отвернулся и отошел к алтарю, раскладывая и перебирая там что-то. А Кайло закрыл глаза и стиснул кулаки. Ловушка. Изощренная в своей жестокости ловушка для него и Армитажа. Захотелось взвыть от безвыходности ситуации, в которую он сам себя загнал, и в которой не могло быть правильного выбора. Рен клял себя, на чем свет стоит, что допустил все это, что не предусмотрел, не успел. Это был тупик.       Как выбрать между своей любовью, душой, сердцем, жизнью Хакса, и долгом хранить и оберегать свой Дар от темных приспешников? Если он откажется – Хакс умрет, а если согласится – навечно умрет он сам, так как Исток не примет выбранную им для передачи Дара душу злобного темного колдуна. Бессмертие будет отдано, а он сам превратится в ничто. И он бы не раздумывал ни секунды, если бы дело касалось только его смерти за Хакса. Его смерть была мелочью, по сравнению с последствиями: Сноук станет всесильным бессмертным монстром, с которым уже никто и никогда не сможет справиться. Тьма и ужас опустятся на галактику. Война, кровавая и беспощадная поглотит все миры. Погибнут миллиарды и миллиарды живых существ… И нет никаких гарантий, что Сноук пощадит Хакса, даже если Рен выбьет из него клятву не трогать адмирала в обмен на Дар. Слишком ненавидел колдун своего бывшего генерала. Как было сделать выбор?..       Время, казалось, остановилось в самой мучительной точке нестерпимой внутренней борьбы.       Отрезанный от Силы, он не уловил момент, когда на планете появился Хакс. Но зато это почувствовал Сноук. Его тонкие губы расползлись в предвкушающей злобной улыбке. Он повернулся к рыцарю:       - Ну, вот все и в сборе. Скоро начнем.       Минуты тянулись и тянулись, взвинчивая нервы Кайло до запредельных высот. Он начал паниковать, ведь он до сих пор не знал, как выкрутиться без потерь из этой западни. Что бы он ни предпринял, он все равно не сможет гарантировать сохранение жизни Хакса. Уж лучше бы Хакс совсем не появлялся здесь, а остался под защитой Ордена. По крайней мере, у него остался бы шанс бороться со злом. А теперь…       Как он нашел его? Да еще и так быстро? Ведь он погрузил мужчину в глубокий сон. Как он смог преодолеть его? И вот теперь он на планете, и через несколько минут будет здесь, сам прямиком засунет себя в пасть зверя. Тут же обрушилось воспоминание о кошмаре, в котором Хакс был мертв, с распоротой грудью, а его вырванное сердце было брошено ему под ноги. Мороз прошел по коже. Страх медленно перерастал в ужас. Все сбывалось с катастрофической скоростью.       Если бы на нем не было проклятого ошейника, он приказал бы Арми уйти. С безопасного места расстрелять храм плазменными орудиями. Это был бы выход. Будь Сноук хоть трижды сильным колдуном, но против мощи орбитальных пушек не устоял бы даже он.       Но Кайло с горькой улыбкой понимал, что Хакс не поступит так, каким бы разумным и расчётливым стратегом он ни был. Но, вопреки доводам разума и желанию обезопасить любимого человека от опасности, где-то глубоко в груди тихонько грела мягкая приятная мысль, что Хакс пришел за ним. Что не испугался заведомо опасной и почти проигрышной ситуации. Не бросил, не предал.       Собственные противоречивые мысли и чувства рвали на части. Он не хотел, чтобы мужчина приходил, боялся за него, но и одновременно понимал, что, возможно, приход Хакса принесет с собой тот самый единственный шанс, который поможет ему вырваться из ловушки и изменить расстановку сил.       Рен едва слышно застонал от душевной боли. О, Сила всемогущая, подскажи, направь, дай сил вынести предстоящий кошмар!..       Когда к нему снова подошел Сноук и потянулся к ошейнику, Рен вздрогнул и настороженно уставился на недовольное отчего-то лицо старика.       - Только шевельнись, и я переломаю ему все кости в теле, при этом заставлю находиться в сознании. Он хочет убедиться, что ты все еще жив. У тебя одна минута.       С этими словами Сноук усилил давление силового захвата на его тело и щелкнул замком Оков. Рыцаря в одно мгновение окатила могучая волна освобожденной Силы. Он зажмурился, пережидая, пока все органы чувств придут в норму, и он сможет взять под контроль свои способности. Затем он потянулся к их с Хаксом связи и почти задохнулся от эмоций, которые сейчас испытывал его любимый. Он тоже почувствовал его присутствие. Ослепительная вспышка радости и облегчения, затем беспокойство и страх за него. Решительность и упрямство идти до конца. Кайло попытался передать ему свое желание не идти сюда, в эту ловушку, смертельную для него…       Но Сноук грубо захлопнул ошейник на его шее, мстительно сдавив ее больше чем нужно. И снова удушье, мучительная тяга кристаллов и наступившая внутри сосущая пустота.       Колдун резко отвернулся и снова отошел от пленника. А Рену, прикованному невидимыми оковами к престолу, лишенному Силы и возможности снять треклятый ошейник, оставалось только молиться и надеяться на чудо.

***

      Картина, представшая перед взором адмирала, заставила его напряженно замереть на входе. Первое, что бросилось в глаза – это воды Истока, бурлившие и вспененные, напоминающие сейчас не лазурно-прозрачные воды, какими он их запомнил с прошлого раза, а гнилую болотную жижу, которую вспучивают подводные газы. Хакс внутренне подобрался, нахмурился и перевел свой взгляд дальше, туда, где на противоположном берегу озера, на возвышении находился древний алтарь. Перед ним, на каменном престоле, спутанный оковами Силы, лежал Рен. Сноук стоял сразу за ним и холодно улыбался. От этой улыбки Хакса пробрал озноб. Он постарался не выказывать своего страха и неуверенности и шагнул вперед.       - Правильно, смелее. Мы только тебя и ждали, - удовлетворенно прокомментировал приближение адмирала Сноук. Затем вскинул руку и за спиной адмирала раздался оглушительный грохот. Облако каменной пыли достигло его сапог. Вход в зал был завален огромными валунами и обломками колонн. Адмирал не обернулся и не вздрогнул. Бежать, спасая собственную шкуру, он не собирался. Он пришел сюда за Кайло, и уйдут они отсюда вместе, или вместе не уйдут никогда.       Огибая по краю разумный водоем, Хакс не сводил глаз с бледного лица своего рыцаря. Рен лежал неподвижно, едва заметно дышал и смотрел в потолок немигающими глазами. Мужчина прислушался к их связи, но она молчала. Внутри была стужа и пустота.       Приблизившись к ним, Хакс увидел, что китель на груди рыцаря разорван в нескольких местах и на нем видны следы высохшей крови. Правый висок разбит, на нем глубокая, запекшаяся рана и вокруг - растекшийся темно-лиловый синяк на пол лица. Злоба и желание раздавить старого паука возросло в разы.       - Ну вот, теперь все в сборе. Не будем тратить время и приступим к делу, - сухо проговорил Сноук и окатил своего бывшего генерала таким взглядом, от которого Хаксу захотелось брезгливо вытереться: настолько самоуверенным, надменным и презрительным тот был. Этот взгляд не сулил ему ничего хорошего.       - Я задам тебе свой вопрос снова, Кайло. И хочу услышать на него правильный ответ.       Колдун посмотрел на Рена, но тот лишь закрыл глаза.       - Ты готов добровольно расстаться со своим Даром и передать его мне?       Хакс затаил дыхание и повисшую в храме тишину нарушил лишь возмущенный плеск поднявшихся в озере волн. Кайло молчал. Из-под его плотно закрытых век медленно стекали слезы отчаяния.       Только теперь адмирал в полной мере понял, какой выбор предложил Сноук Рену. Вот он, стоял сейчас в нескольких шагах от них, и был совершенно беспомощен перед колдуном, который в любой миг мог начать мучить и пытать его, чтобы сломить волю джедая. Он знал, что так будет, и он был готов к этому. Поэтому его голос был тихим и спокойным.       - Не надо, Кайло. На самом деле, тут нечего выбирать. Миллиарды жизней не стоят одной.       Парень открыл влажные, красные, истерзанные внутренней борьбой глаза и, наконец, впервые посмотрел на него. Хакс слабо, ободряюще улыбнулся ему дрожащими губами.       - Я… не могу… - сдавленно, срываясь на шёпот, простонал Рен. – Не могу выбирать между вами.       - Я помогу тебе определиться, - усмехнулся Сноук и сделал то, что и ожидал Хакс: обрушил на него всю силу своей ненависти. Алый туман боли застлал его разум и тело, заставляя корчиться и хрипеть на песке. Спазмы с такой силой скручивали и корежили его мышцы и суставы, что он даже не мог кричать. Казалось, что по его венам течет не кровь, а жидкая магма, выжигая всё изнутри. Тысячи игл вспарывали мозг, отключая в нем разумное существо и превращая в мычащее и пускающее кровавые пузыри тупое нечто. Терпеть это было невозможно. Ни одна изощренная пытка не могла сравниться с тем, что он испытывал сейчас. Впервые Хакс сдался и желал смерти, как избавления.       Крик Рена с трудом пробился сквозь оглушительную пульсацию крови в ушах:       - Хватит!!! Довольно! Убьешь его – и ничего не получишь!       Боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Хакс сипло, надрывно дышал, уткнувшись в песок мокрым перекошенным лицом, перед глазами плясали разноцветные круги, а в теле, казалось, не осталось ни одной целой кости и сухожилия.       - О, нет. Я не убью его. По крайней мере, не сейчас, - невозмутимо ответил Сноук, обходя каменный престол и приближаясь к валяющемуся безвольной куклой Хаксу. Брезгливо пнул его под ребра сапогом и скривил губы: - Он ведь приказал испепелить эту гору в пыль, когда его сердце остановится. А нам сейчас это пока не нужно. Но когда я закончу с тобой, - колдун снова повернулся к Рену, - мне будут не страшны плазменные пушки. Как и сама смерть.       - Бессмертие – не значит неуязвимость, - прошептал бессильно Рен, не сводя при этом полных сострадания и тревоги глаз с Хакса, который пытался собрать себя в кучу и сесть, но снова и снова падал. – Оно не будет гарантировать тебе жизнь, если кто-то сподобится тебя убить.       Сноук поджал губы, с минуту обдумывая слова джедая, затем фыркнул.       - С этим я разберусь потом. Так что, ты готов, наконец, сотрудничать? Или мне продолжить помогать тебе определяться с выбором?       Рен молчал, до крови кусая губы. Глаза его были страшны от сжигавших его эмоций. Он просто умирал заживо, раздираемый между своей любовью к Армитажу и своим долгом защитить всех живых существ галактики. Он понимал, что Хаксу все равно не жить, Сноук не простит ему всего, что он сделал, и никогда не отпустит. Но самому сделать выбор и тем самым подписать смертный приговор своему любимому, предать его, променять на что-то другое, он был не в силах.       - Так я и знал, - сардонически протянул Сноук и неожиданно громко расхохотался. – У тебя кишка тонка, чтобы сделать выбор! Я всегда знал, что извечная любовь джедаев к людишкам станет их погибелью. И ты оказался таким же, как все. Более того, еще и влюбился в одного из этих ничтожных червей и окончательно растерял весь разум! – старый колдун склонился над рыцарем, обхватил его лицо жесткими пальцами, раня острыми ногтями кожу на щеке, и заставил посмотреть себе в глаза. И Рен увидел в них злорадное торжество. – Я знал, что так будет, и поэтому имел запасной план. Я нашел способ обойти обязательное условие Истока о добровольности. Единственное и до сих пор непреодолимое препятствие теперь не преграда на моем пути к своему бессмертию.       Глаза рыцаря расширились, бездонные зрачки затопили радужку, и в них проскользнуло изумление, неуверенность и первые ростки страха из-за невозможности воспользоваться своим последним щитом: отказаться от сделки и, тем самым, лишить Сноука всего.       - Тогда для чего нужно было все это? Если ты мог забрать Дар, зачем было истязать его и требовать от меня выбора?! – с отчаянной злостью прошипел Рен.       - Мне было забавно наблюдать за вами. Такие страдания, такие муки совести, такое искреннее глупое самопожертвование с обеих сторон. Просто бальзам на мою душу! – язвительно хмыкнул Сноук и скрестил руки на груди: - И потом, я не хотел лишать себя сладкой мести. Вы оба, особенно он, должны были с лихвой ответить мне за все.       Сноук повернулся и снова с ненавистью глянул на пытающегося подняться адмирала. В два шага подошел к нему, схватил за горло и оторвал от земли. Хакс захрипел, не в силах вздохнуть, ноги его болтались в воздухе, а ослабевшие после ментальной пытки руки не могли разжать удушающий захват.       - Как же давно я ждал этого момента, рыжая тварь! Ты ответишь мне и за предательство, и за отнятый Орден, и за Рена. В особенности, за то, что в своем воздействии на него оказался сильнее меня, - колдун приблизил потное покрасневшее лицо адмирала к себе и зло прошипел: - Я бы очень хотел, чтобы ты полюбовался на то, как я превращаю твоего любимого в ничто, вырываю силой его Дар и он лишается не просто жизни, а самой возможности еще когда-либо существовать.       - Можешь считать меня дураком, но я знаю, что этого не будет… - просипел через силу Хакс и упрямо глянул в горящие неприязнью и злостью глаза бывшего Верховного Лидера.       - Что заставляет тебя так думать, ничтожный червь?       - Мы сильнее, когда вместе. Так было, и так будет. – Улыбка, окрашенная чувством внутреннего превосходства над врагом, скривила побелевшие губы Хакса. Сноук нахмурился и стал сдавливать пальцы на шее адмирала.       - Не хочу повторять ошибку Рена и оставлять тебя за спиной в сознании. Свою долю смерти ты получишь чуть позже.       С этим угрожающим обещанием Сноук окончательно перекрыл доступ кислорода к легким и Силой вытянул из них те крохи, что там еще оставались. Адмирал захрипел и глаза его закатились. Колдун неприязненно отшвырнул от себя бессознательное тело и повернулся к Рену. Тот смотрел на адмирала тоскливым убитым взглядом и почти не дышал. Затем перевел глаза на пенящийся и выплевывающий через бортик темную воду Исток и обреченно закрыл глаза.       Сноук приблизился и схватил его правую руку, резко разорвал рукав до локтя и выудил из пол плаща тонкий стилет с потемневшей от времени резной костяной рукояткой.       - Я вырву из тебя бессмертие, иссушу Исток, а потом убью этого рыжего пса. Медленно, с удовольствием вырежу его сердце и раздавлю его. Это ваше будущее, мальчик, и ты уже не сможешь его изменить, - произнес Сноук и глубоко полоснул ножом по запястью рыцаря, рассекая вены и сухожилия. Алая кровь быстро потекла вниз к ладони и закапала на песок. Сноук перевернул запястье Рена и поднес к ране выпуклую, жуткого вида чашу, и наполнил ее до половины. Затем отбросил безвольную руку, не потрудившись остановить кровь, и подошел к бурлящему Истоку. Склонился и зачерпнул чашей его мутной, бурой воды. Волны возмущенно всколыхнулись и попытались достать его через каменный бортик и сбить с ног, выбив из рук ритуальную чашу, но Сноук оказался проворнее и вовремя отскочил назад, злорадно хмыкнул и вернулся к своей жертве.       - Я много времени и сил потратил, пытаясь разгадать тайны древности. И мои поиски были бы безуспешными, если бы я не решил однажды посетить планету Коррибан, где нашел древнее захоронение голокронов чистокровных ситхов. Как ты помнишь из истории, это была их родная планета. В их обществе всегда господствовала сила, коварство и борьба. Цивилизация ситхов достигла пика своего развития в Золотой век. В это время они в совершенстве научились использовать Силу Темной стороны. Но и от традиций своих более диких предков, основу которых составляла магия, они не отказались, скрупулёзно собирая знания в голокронах. В них-то я и узнал про занятный ритуал, который умели проводить их жрецы…       Сноук одернул вверх рукав своей туники и полоснул стилетом по своему запястью. Густая, почти черная кровь, медленно, неохотно стекла в заботливо подставленную чашу, наконец, заполняя ее до краев. Потом, небрежно обмотав запястье оторванным лоскутом ткани, поднес чашу к глазам и стал наблюдать, как она становится прозрачной. Три слоя жидкостей так и не смешались между собой, четко разграничивая слои. Он улыбнулся и неторопливо продолжил, поставив чашу в одну из ниш алтаря и проводя с ней какие-то манипуляции.       - Ситхские жрецы могли вытягивать у своих поверженных врагов их способности и присваивать их своим воинам. Довольно грубо и кроваво это выходило, зато действенно. Нечто подобное, но более эстетично, я проделывал с форсерами в ритуале Иссушение. Но я забирал лишь их Силу и энергию, а вот изъять нечто другое, например, неуязвимость, способность исцелять или... жить вечно, у меня не получалось. Ритуал этот был слишком энергоемким. Жрецы проводили его в триаде. А я был один. А потом я подумал, раз не удалось в Цитадели выманить твой Дар хитростью, то можно попытаться воплотить в жизнь одну задумку: использовать в качестве подзарядки энергию Витабрэ. – Сноук фальшиво состроил печальное лицо и вздохнул: - Это, конечно, иссушит его, да и ты вряд ли выживешь, но… зато я получу желаемое.       Колдун замолчал и принялся монотонно читать заклинания на древнем ситхском языке. Лающие и каркающие отрывистые слова сгущали вокруг него сумрак и понижали температуру. Старик сделал несколько плавных, но сложных движений руками и в конце громко хлопнул в ладоши. В наступившей тишине Рен услышал нарастающий, довольный хохот колдуна. Он понял, что у того все получилось, что бы он там ни делал.       Когда Сноук повернулся, джедай увидел в его руках изменившуюся чашу. Теперь она, впитав в себя древнюю магию, полыхала синеватым пламенем, а слои жидкостей смешались трехцветной спиралью. Колдун схватил рыцаря за волосы и приподнял его голову, приставляя чашу к его губам. Рен сжал зубы и свирепо глянул на улыбающегося старика.       - Эта чаша добыта мной в одном из храмов ситхов на Коррибане. Именно с подобными жрецы проводили свой ритуал. Она имеет уникальную способность аккумулировать в себе энергию берущего и отдающего, связывая их между собой. Берущий не сможет прервать ритуал до его полного завершения, а отдающий не сможет противиться воле берущего. Наши судьбы вели к этому священному моменту, Кайло. Я даже благодарен Истоку, что он вызвал тебя, чтобы остановить меня, а в итоге – даровал драгоценнейший из даров. Где все началось для тебя, там все и закончится. Очень символично. – Сноук надавил Силой на челюсть рыцаря, принуждая его приоткрыть рот, и жестко приказал:       - Пей!       Кайло зажмурился и в тщетной попытке попытался отстраниться или хотя бы отвернуться, но вязкая, горькая жидкость влилась в его рот против воли. Он на какое-то время задержал ее во рту, отказываясь глотать, то точный удар кулаком под дых заставил его задохнуться и хлебнуть отраву вместе с воздухом. Он зашелся кашлем, а Сноук довольно кивнул.       - Вот и молодец. Теперь моя очередь.       Он в несколько глотков допил оставшееся, жадно облизался и выжидательно посмотрел на пустую чашу. Та покрылась сетью мелких трещин и спустя секунду рассыпалась острыми осколками в руке колдуна. Сноук удовлетворенно кивнул своим мыслям, затем в наслаждении прикрыл глаза, распрямился и слегка раскинул руки, впитывая в себя происходящие с телом и разумом изменения.       Кайло и сам почувствовал, как закружилась голова, как онемели руки и ноги, а желание противиться чужой воле рассыпается прахом. Он судорожно дышал, глаза расширились, но перед ними все равно все плыло и двоилось. Состояние было сродни наркотическому опьянению. С каждой секундой он все больше терял контроль над своим разумом, он уплывал в серый клубящийся туман и забывал о своей прежней жизни.       - Вот теперь можно снять это с тебя, чтобы ничто не мешало нашему каналу связи.       Хриплый, подрагивающий от возбуждения голос Сноука пробивался к нему словно сквозь густую плотную завесу. Парень едва ощутил, как с него сняли ошейник Силы, но желания встать и как-то воспротивиться предстоящему ритуалу или напасть и убить черного колдуна у него так и не возникло.       - Отлично. Всё действует просто отлично. А теперь, да начнется ритуал! – громогласно провозгласил Сноук, и Кайло поглотила Тьма.

***

      Хакс слышал в своей голове страшный нечеловеческий крик. Что-то агонизировало и звало его помочь. Настойчиво, из последних сил побуждало очнуться, встать и вмешаться. Адмирал открыл красные глаза и поморгал, пытаясь унять в них резь. Сознание медленно прояснялось. Глубинный ментальный гул, переходящий в отчаянный вой, ворвался в реальность и на миг оглушил. И только спустя минуту он понял, что дикий надрывный крик шел не от Истока, а от Кайло.       Хакс приподнял гудящую, раскалывающуюся от боли голову с песка и увидел, как вода в озере кипит и пенится, могучими волнами набегая на каменные стены, пытаясь преодолеть их и дотянуться до фигур у алтаря.       Мужчина перевел мутный взгляд туда, и сердце его дернулось и сжалось в кровоточащий комок: Сноук стоял к Хаксу лицом, как раз между беснующимся Истоком и каменным престолом, и делал что-то ужасное с Реном.       - Кайло… - беззвучно выдохнул Армитаж, видя, как в страшных мучениях корчится на камне его любимый и кричит, срывая голос.       «Сделай что-нибудь! Немедленно, Хакс! Вставай! Вставай и иди!» - мысленно приказал себе адмирал и с трудом поднялся на дрожащие ноги. Пошатываясь, морщась от невыносимой боли в висках, не замечая сочащейся из носа и ушей крови, он двинулся к ним, с каждым шагом ускоряя ход и укрепляя свой дух уверенностью и решимостью. Времени на раздумья не оставалось. Он сделает то, что должно. То, что требует от него сердце.       Сноук не сразу увидел приближающегося к нему Хакса, слишком занятый концентрацией на ритуале и поглощением жизненной энергии из своей жертвы, что искрящимся потоком покидала тело рыцаря. Он стоял, раскинув руки и растопырив пальцы, одной рукой вытягивая необходимую энергию из Истока, аккумулируя ее в себе, а другой рукой изымал Дар и Силу из беспомощного, хрипящего джедая.       «Я должен успеть! Должен успеть! Должен!!!» - молотом стучала в пустой голове настойчивая мысль, отдаваясь бешеными ударами сердца в груди. Объективное время замерло, и Хакс, словно в замедленных кадрах видел, как стремительно иссякает жизненная сила джедая. Как тело, налитое силой, на глазах истончается и сохнет, кожа сереет и покрывается трещинами- морщинами. В ушах еще звенел крик Кайло, затем он перешел в булькающий хрип, а после и он стих, когда у парня не осталось сил даже на это.       Сноук заметил адмирала слишком поздно. Глаза его полыхнули удивлением, неверием, а затем лютой ненавистью, когда он понял, что допустил ту же ошибку, которой пенял недавно рыцаря: оставил поверженного, но не убитого врага за своей спиной.       - Не смей, - прошипел колдун, но, увидев выражение лица Хакса, понял, что тот не остановится. Глаза адмирала горели лихорадочным фанатичным огнем, отражающим отчаянную решимость, а губы были стиснуты в тонкую белую линию. Хакс двигался к ним с неумолимостью разрушительного цунами.       Бешенство вскипело в Сноуке с пущей силой, когда он понял, что остановить адмирала не сможет, связанный ритуалом. Связку энергий не разорвать, сосущую привязку к Рену не прекратить. Мерзкое ничтожество выбрало самый неподходящий момент, чтобы вмешаться.       Колдун возмущенно заревел, когда Хакс, не думая больше ни о чем, метнулся к престолу и двумя руками столкнул наполовину иссушенное тело рыцаря на песок, прерывая тем самым отток энергии, но сам попадая в плен «луча», намертво сковавшем его разум и тело в тисках темной магии.       Последняя внятная мысль, прежде чем разум Хакса потух, а тело разорвала кошмарная боль, была: «Пусть так, но я дал Кайло тот самый мизерный шанс…».       В масштабах вечности человеческая жизнь ничтожно коротка и сравнима лишь с падающей звездой на ночном небе. Одна вспышка – и словно не было ее вовсе. Так и жизненной энергии Хакса хватило разве что на минуту, по окончании которой тянущий поток иссяк, и обряд Изъятия был завершен. Но завершен совсем не так, как рассчитывал колдун: цепь замкнулась на простом смертном, а не на том, кому принадлежал Дар бессмертия. Бессмертие, так долго желаемое, ускользнуло от Сноука в последний момент, и заменой ему стала жизнь ничтожного никчемного человечишки.       В наступившей тишине, обезображенное до неузнаваемости тело Хакса упало наземь. Сноук застыл, все еще шокированный и не верящий в такое сокрушительное фиаско. Затем его затопила неконтролируемая слепая ярость.       - Мерзкий кухан! Проклятый ублюдок! Ты все испортил!.. – орал он, брызгая слюной, в полной мере понимая масштабы вмешательства бывшего генерала. Это был крах всего. Чаша самоуничтожилась, исполнив свою функцию, и еще неизвестно, сможет ли он отыскать другую такую же, и сколько на это уйдет времени. Рен почти иссушен и серьезно покалечен, с него теперь и взять-то было почти нечего. Его мечта, которую он лелеял десятилетия… да что там, столетия, была уничтожена в шаге от осуществления! И кем?! Тем, от кого он меньше всего ожидал!       В полном исступлении Сноук бросился к мертвому телу адмирала и принялся в бешенстве полосовать и протыкать его ритуальным ножом. В сумасшествии бессильной ярости, кромсая и превращая труп адмирала в кровавое месиво, Сноук не заметил движение за каменным престолом.       Кайло медленно вынырнул из тленной холодной пустоты. Разум все еще корчился в агонии боли, тело выламывало и горело огнем. Мысли были бессвязными и все еще одурманенными выпитым адским зельем. Но он чувствовал, что произошло что-то непоправимо ужасное. Из мутных глубин сознания всплыло имя, и оно заставило его, наконец, сконцентрироваться и вспомнить.       Армитаж!..       Он был здесь. Рядом. Последнее расплывающееся воспоминание, как мужчина шел к ним… Страх за любимого вмиг отрезвил. В уши ворвался истошный вопль и ругань Сноука. Он поливал ругательствами Хакса, не помня себя от ярости.       Рыцарь весь напрягся, горячее желание защитить любимого от грозящей ему смертельной опасности заставило разум запылать. Он тихо зарычал сквозь стиснутые зубы, изо всех изорванных сил стараясь выжечь из себя привязку ритуала, сбросить оковы слепого бездумного подчинения.       Одна мысль билась током в мозгу, давая новые, свежие силы для борьбы. «Спасти. Спасти его. Любой ценой».       И с каждым оглушительным биением сердца, видя под зажмуренными веками улыбающееся лицо Арми, глядящего на него с нежностью и любовью, Рен чувствовал, как путы ослабевают и спадают одна за другой, пока не пала последняя.       Кайло открыл прояснившиеся глаза и медленно сел. Оглядел алтарь и нашел в одной из ниш свой меч. Тело все еще плохо слушалось, слабость и головокружение никуда не делись. Он упрямо, превозмогая тошноту и немощность конечностей, дополз до святилища на четвереньках и достал оружие. Затем ухватился за края каменной плиты и потянулся вверх, подволакивая почти недействующие ноги. Опираясь локтем о холодный камень престола, обливаясь потом, трясясь и шатаясь, неуверенно встал. Решительно стиснув зубы и покрепче сжав рукоять светового меча левой рукой (сухожилия на правой были рассечены ритуальным ножом, и пальцы его не слушались), едва передвигая подгибающиеся ноги, обошел престол, активировал лайтсейбер и, коротко замахнувшись, полоснул им по спине склонившегося над Хаксом Сноука.       Тот дернулся, издав короткий удивленно-болезненный вскрик, замер на секунду и рухнул на колени.       - Нет… Этого не может бы… - Еще один точный удар Рена прервал шокированный шепот Сноука, и отсеченная голова бывшего Верховного Лидера, могущественного датомирского колдуна, слетела с плеч, покатилась по песку и стукнулась о бортик Истока. В этот же миг волны в священном озере стихли, и его поверхность вновь стала ровной и застывшей. Еще через секунду обезглавленное тело Сноука завалилось набок, открывая обессиленно облокотившемуся о престол Кайло тело Армитажа.       Время остановилось.       Рыцарь онемел и выронил из ослабевшей руки меч, ставший в один миг неподъемным. Звенящая тишина в ушах оглушила. Воздух застрял в горле, а в расширенных неверящих глазах застыл шок, потрясение и ужас, когда он увидел, что осталось от его возлюбленного. Прежнего Армитажа Хакса больше не было. Вместо него на мокром окровавленном песке лежал его обезображенный до неузнаваемости, полувыпотрошенный труп.       - Нет… Нет… этого не должно было… не… - едва шевеля онемевшими губами, выдохнул Кайло и, внезапно лишившись всех сил, сполз на песок. Он судорожно втянул в себя воздух, потом громко выдохнул, зажмурился, затряс головой, отказываясь верить своим глазам и своим потрепанным чувствам, впился пальцами левой руки в свои волосы и дернул. Сила в нем прохудилась и напоминала дырявое во многих местах ведро. Но даже таким, дырявым и обессиленным, он не ощущал в Силе Хакса. Совсем.       «Я опоздал».       Рен застонал и обхватил себя здоровой рукой, боясь, что сердце сейчас не выдержит понимания потери и просто разорвется. Его стала бить крупная нервная дрожь. Тело начало покачиваться из стороны в сторону, не в силах остановиться. «Я не успел. Не предотвратил то, что видел в кошмаре, не смог защитить его… Зачем? Зачем он сделал это?.. Зачем пришел, зачем вмешался, зачем пожертвовал собой?!»       Ответ горькими слезами омыл всю его душу: потому что любил и не мог поступить по-другому. Когда-то давно Хакс с мучением в голосе спрашивал: «Как еще я могу доказать тебе свою любовь? Что мне сделать, чтобы убедить тебя, наконец, что я верен тебе, и никогда больше не оставлю и не предам?..». Рыцарь всхлипнул и уткнулся искаженным подступающими слезами лицом в колени. Что может быть доказательным, чем самому прийти в заведомую ловушку, надеясь только как-то дать любимому шанс на спасение и победу? Что может быть более показательным, чем жизнь, добровольно отданная за того, кого любишь?!       Кайло не выдержал и заорал, вымещая в этом отчаянном надрывном крике всю свою боль, безысходность, осознание и неприятие. Когда весь воздух вышел из легких, он затих и сгорбленным камнем застыл на долгую минуту.       Затем рыцарь дернулся, будто его током ударило, и он резко вскинул голову. В глазах постепенно стала разгораться безумная фанатичная надежда. Парень подполз к телу адмирала и осторожно уложил его голову себе на колени. Дрожащей рукой пригладил растрепанные потускневшие рыжие волосы и ломко прошептал:       - Еще не все потеряно. Еще есть выход. Да. Есть. Я сделаю это. Я смогу… Только ты и достоин его.       Кайло перевел влажные, покрасневшие от слез глаза на застывший Исток, и вложил в голос всю свою уверенность и искренность:       - Священные воды, разумный, мудрый Исток. Ты – тот, кто дарует жизнь, и тот, кто ее забирает. Я прошу тебя: верни его мне. Я не хочу и не смогу жить без него вечно, Витабрэ, - Кайло закрыл глаза, наполнил свое сердце до краев сильной, нерастраченной любовью к лежащему перед ним мужчине и твердо произнес ритуальные слова: - Я добровольно и с любовью в сердце возвращаю тебе Дар за жизнь и душу Армитажа Хакса.       Несколько бесконечно долгих секунд Исток молчал, словно раздумывал, взвешивал и проверял. Воды его неслышно, едва заметно колыхались, иногда по ним пробегала легкая рябь. Кайло не дышал все это время, не сводя немигающих, полных надежды глаз с разумных вод. Вся его жизнь зависела от решения Истока.       И вот, вода, все это время сохранявшая грязно-бурые, болотные цвета, стала меняться, светлея на глазах. Рябь и дрожание волн исчезло, и разумное озеро вновь стало зеркально-гладким, но темно-синим, почти индиговым. Благосклонный бархатный гул коснулся разума Рена и заставил его облегченно выдохнуть и в благоговейной благодарности склонить голову. Кайло понял, что Витабрэ внял его просьбе и одобрил выбор души.       - Спасибо… - прошелестел Кайло и снова посмотрел на белое, угловатое, израненное, в кровавых потеках лицо Армитажа. Склонился над ним и легонько коснулся ледяных твердых губ. – Все будет хорошо, Арми. Мы скоро будем вместе. И теперь уже навсегда.       Сделав несколько глубоких вдохов, сконцентрировавшись, рыцарь положил руки на окровавленную, развороченную грудь адмирала и закрыл глаза. Худые пальцы дрогнули, и из их кончиков побежали золотистые искорки, которые рассыпались по страшным ранам и начали впитываться в них, запуская процесс исцеления. Нанесенные колдуном увечья начали постепенно затягиваться: разорванные мышцы и раздробленные кости срастались, поврежденные внутренние органы восстанавливались, изрезанная кожа - словно склеивалась, приобретая прежнюю гладкую целостность, иссушенное тело наливалось силой и прежней полнотой.       Кайло чувствовал, как быстро истощается ресурс его целительной энергии. Слишком быстро. Он понял, что ее не хватит, чтобы исцелить все раны до единой, а без здорового тела душа не вернется. Сосуд должен быть целым, чтобы удержать дух. Ни секунды он не стал раздумывать, когда целительский Дар был исчерпан до дна. Он заменил его на свою собственную жизненную энергию, и с тихой радостью услышал, как сердце Хакса дрогнуло и размеренно забилось. Кайло сканировал внутренним зрением организм мужчины, выискивая малейшие повреждения и тут же залечивая их. Когда же адмирал дернулся и вздохнул раз, другой, хватая ртом воздух, Кайло облегченно вздохнул, теперь уже отпуская страх и тревогу за любимого насовсем.       «Теперь, Витабрэ…» - обратился он мысленно к Истоку и протянул недействующую правую руку к его синим водам. Маленький конус воды поднялся и потянулся к окровавленным пальцам, а когда они соприкоснулись, раздался хлопок, и яркая вспышка света на миг ослепила рыцаря. Он тут же почувствовал, как могучая невидимая волна прошлась по всему его телу от макушки до пяток. Его кровь, словно искристое шампанское, наполнилась невесомыми пузырьками, на миг даря ощущение невесомости и эйфории. А затем волна вновь приподнялась, спиралью скрутилась в его груди, потянула из него что-то, плавно перетекла в правую руку и схлынула к Истоку, оставляя после себя пустоту, неимоверную тяжесть и измождение в теле. Джедай понял, что Исток забрал свой Дар, а это значило, что душа Армитажа должна была вернуться в исцеленное тело. Ритуал, обоюдный обмен, должен был быть завершен.       Кайло распахнул глаза, стремясь увидеть «пробуждение» любимого… Но что-то было не так. Слишком плохо. Слишком тяжело не то, что сидеть, даже дышать. Слабость стремительно нарастала, голова кружилась, а взгляд начал плыть, теряя резкость, ватная глухота забила уши.       Кайло понял, что отдал Арми слишком много энергии. Непозволительно много. Того, что осталось в теле, катастрофически не хватало для поддержания в нем жизни. Горечь и тоска разлились по остывающей крови. Как несправедливо, и как нестерпимо жаль! Пройти через все испытания и вот так расстаться… Но он не жалел ни о чем. Если бы потребовалось, он сделал бы это снова.       Последним усилием воли Кайло попытался удержать стремительно меркнущее сознание. Он не мог уйти, не взглянув в последний раз в любимые серые глаза. И он успел. Армитаж открыл глаза, моргнул, прогоняя бессмысленное рассеянное выражение, будто и в самом деле только что проснулся после длительного и глубокого сна. Затем, по-видимому, почувствовал прикосновение лежащей на его груди руки, услышал неровное, сбивающееся дыхание над собой и поднял взгляд.       Кайло из последних сил улыбнулся краешками подрагивающих, непослушных губ, впитывая в себя мгновенно смягчившийся, потеплевший после узнавания взгляд Хакса. В серых глазах читалось все – и безграничная любовь, и ласка, и неверие, что жив, и благодарность и… тревога?       - Кайло?.. – вопросительно прошептал Хакс и слегка нахмурился, только сейчас замечая необратимые изменения во внешности своего рыцаря.       Но Кайло его уже не услышал. Темнота заволокла глаза, глухота и онемение во всем теле окончательно отрезали его от мира живых.       Парень покачнулся, завалился на бок и больше не пошевелился.       Армитаж подорвался и сел, протягивая руки к плечам Рена, осторожно повернул его на спину и вгляделся в мертвенно-бледное неподвижное лицо.       - Кайло! Что с тобой? Что происходит?! – внезапно охрипшим голосом пробормотал Хакс, пытаясь хоть как-то растормошить парня: он тряс его за вновь худые угловатые плечи, несильно хлопал по впалым белым щекам, обхватывал его лицо ладонями и приподнимал безвольную тяжелую голову. Безрезультатно. Кайло не откликался. Страшное подозрение сдавило все внутри, и Хакс побледнел, отшатываясь назад и отдергивая руки прочь. Он не верил, не хотел верить в то, что Кайло отдал всю свою целительскую энергию, чтобы оживить его. Он хорошо помнил, насколько рыцарь был истощен, когда лечил его в плену Сопротивления, как он был близок к роковой грани в тот раз. Но тогда Хакс был жив, раны его были не смертельны, и он смог остановить его вовремя, а теперь... теперь, выходит, Кайло отдал всё, до последней капли? Влил в его мертвое тело всю свою энергию без остатка?!       - Проснись… Пожалуйста, - непослушными губами прошептал Хакс, все еще надеясь, что он ошибся. Всё еще отчаянно уповая, что Кайло просто без сознания и вот прямо сейчас, через мгновение, очнется. Но минута текла за минутой, а ничего не менялось. Он протянул дрожащую руку к шее рыцаря, но нащупать пульс не удалось. Мужчина облизал губы, пересохшие от подкатывающего и грозящего поглотить его целиком страха, и прижался ухом к груди парня. С минуту прислушивался, но сердце Рена не билось. Он не дышал. Хакс резко выпрямился.       - Нет!.. Ты не мог умереть! Ты не можешь снова оставить меня одного, слышишь?! – выкрикнул в слепом отчаянии адмирал и в сердцах стукнул сжатыми кулаками по груди Рена. – Я тебе не позволю. Не отпущу. Ты не смеешь снова обмануть меня и поступить по-своему! Хватит! Я не принимаю твою жертву! Она мне не нужна! Мне ты нужен, криффов Рен! – Хакс остервенело принялся делать парню искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, сопровождая каждое свое движение злыми вопросами: - Зачем? Зачем ты сделал это?! Кто тебя просил? Эгоистичный мальчишка. Тебе там будет хорошо, спокойно, а как мне быть здесь? Без тебя? Ты подумал?! Что ты мне оставил, вечное одиночество и чувство вины? Понимание, что уже никогда не смогу жить так, как прежде?..        Однако все попытки вдохнуть жизнь в тело Рена не принесли результата. Рыцарь лежал на песке безучастно и неподвижно. Глаза его невидяще смотрели в никуда, а зрачки были неестественно расширены, лишь усиливая ощущение пустоты и смерти.       Хакс сгорбился и уронил руки на колени, внезапно лишившись всех сил разом. В ушах противно зазвенело, а внутри - будто кто выдернул державший его стержень. Слёзы бессилия потекли по щекам адмирала. Он не замечал их, давясь беззвучным рыданием и осознанием, что это конец. Действительно, необратимый конец всего. Что Кайло больше нет в этом мире, и он уже никогда не вернется к нему оттуда, куда ушел. И сам Хакс никогда не сможет добраться до него там.        Он смутно представлял себе все эти джедайские термины: «Вечный поток Силы», «Слияние с Силой и возможность когда-нибудь переродиться»… Единственное, что он понимал – это что даже если он добровольно последует за Кайло за грань, то они все равно не встретятся и не будут вместе даже призраками. Ибо рыцарь-джедай будет в Силе, а где будет он, простой смертный?.. Где угодно, но точно не там.       Все это означало только одно: эти минуты рядом с Кайло – последние. И что дальше, годы и годы до самой смерти, он проживет в полном, абсолютном духовном и физическом одиночестве, холодном, пустом, и высасывающем все живое из его тела и души. Он больше не будет "живым", он будет ходячим трупом.       Слезы высохли, на смену им и нестерпимой, разрывающей на атомы боли, пришло онемение, сродни отупению. Все в нем заледенело.       Хакс посмотрел на лицо Кайло, медленно протянул руку и осторожно закрыл остекленевшие глаза. Кожа на лбу и щеках рыцаря уже была холодной и неживой, а вскоре и трупное окоченение должно было сковать его тело. Что делать дальше, адмирал решил спонтанно. Он чувствовал, знал, что Кайло хотел бы упокоиться именно так и там: найти вечный приют в водах Истока, в которых он родился.       Мужчина склонился над Реном и, в последний раз обняв его лицо ладонями, прикоснулся губами к его губам, даря горький поцелуй неразделенной любви и прощания одновременно. Затем просунул руки под шею и колени рыцаря, осторожно поднял его тело на руки. Сделать это оказалось нетрудно: Рен был истощенным и худым, как когда-то в медблоке на Финализаторе. Но тогда он был жив, и у Хакса была надежда. А теперь надежды не было никакой, она умерла вместе с тем, кого он любил.       Устроив голову Кайло на своем плече и бережно прижав к себе его угловатое, костлявое, легкое тело, Хакс побрел к Истоку. Переступил каменный обод и вошел в воду. Краем замутненного горем сознания адмирал отметил, что вода – и не вода вовсе, а нечто теплое и вязко-густое, как кисель. Мужчина сделал несколько шагов вперед по пологому дну, пока странная темно-синяя жидкость не дошла ему по пояс.       Он остановился, и скользнувшая в мозгу смутная мысль заставила погребенную под пеплом надежду слабо трепыхнуться, но мужчина не дал ей воскреснуть. Слишком несбыточной и нереальной была идея. Но слова уже сорвались с языка и нарушили царящую в храме тишину:       - Священные воды, Вы уже дважды даровали ему жизнь. Не знаю, зачем Вы вернули его во второй раз… Возможно, чтобы исправить прошлые ошибки, возможно, чтобы исполнить свой долг перед Вами и убить древнее зло. Но он выполнил всё и погиб, спасая меня. Принес себя в жертву, иссушил до дна, делясь со мной своей энергией. И теперь, я не смогу жить, неся все это в себе… - голос перехватило от подступившего к горлу комка. Хакс окинул неподвижные воды опустошенным потухшим взглядом и зашептал, распахивая перед ними свое сознание и не утаивая ни единой мысли, чувства и воспоминания:       - Прошу, верните ему жизнь в последний раз. Верните его, умоляю. Он – все для меня: моя жизнь, мое сердце, моя душа, моя любовь… как можно жить без всего этого?.. – хриплый шёпот сорвался и умолк. Адмирал замер на несколько мучительно долгих минут, прислушиваясь к себе и к Истоку, и не зная, была ли услышана его отчаянная просьба или нет. Он ждал хоть что-то, малейшего намека, волны, ряби, света, ментального гула, шепота, крика, как тогда, когда Исток пробудил его ото сна или выдернул из беспамятства… хоть что-то, что дало бы его надежде шанс встрепенуться. Но Исток молчал и был все так же неподвижен и безучастен к его последней попытке удержаться и не сорваться в черную бездонную пропасть смирения с неизбежным.       Хакс обреченно прикрыл глаза. Попытка воззвать к состраданию вечного разума не удалась, но этого и следовало ожидать. Кто он такой, чтобы о чем-то просить того, кому он никто? Чужак, вклинившийся в их давнюю борьбу со злом и своим вмешательством, возможно, все испортивший. Кто знает, что было бы, не вмешивайся он вовсе? Не прилети он сюда?..       Хакс усилием воли заставил себя не думать сейчас о том, а что если бы?.. На это у него останется вся его долгая и одинокая жизнь. А сейчас следовало дать Кайло то, что он заслужил, и чего так хотел при жизни: покой и свободу.       Мужчина сделал еще несколько шагов вглубь озера, погружаясь со своей драгоценной ношей по грудь.       «Иногда мне кажется, что ты станешь причиной моей гибели…» - шептал Рен, уткнувшись лбом в лоб Фортема, когда они покидали его дворец, спасаясь от преследования, и тот, усмехаясь, отвечал:       «Не в этой жизни, Кайло, не в этой жизни…»       Фразы из прошлого сами всплыли у него в голове. Грудь в очередной раз сдавило стальным обручем и захотелось взвыть от предопределенности их судеб. Да. Не в той жизни, так в этой. Словно злой рок или неведомое проклятие висело над ними, дразня возможным счастьем, и в последний миг отбирая его, лишая жизни одного из них. Неужели так будет всегда, и в череде новых и новых перерождений они будут обречены на расставание?       Тело Рена, полностью погруженное в воду, стало совсем невесомым в руках Хакса, черные длинные волосы парня, словно темное облако окружали его откинутую назад голову. Хакс долго, пристально смотрел на спокойное застывшее лицо Кайло, запоминая каждую черточку, складочку, родинку. Затем в безотчетной инстинктивной попытке отсрочить неизбежное, прижал его тело к себе и склонился, нежно и трепетно касаясь губами высокого лба. Лицо его исказилось от невыносимой боли, слезы опалили глаза.       -Я люблю тебя, Кайло Рен, мой верный рыцарь-джедай, - прошептал Армитаж, прижимаясь щекой к виску парня. – Я верю, что мы обязательно встретимся в другой жизни, встретимся, чтобы больше уже не расставаться. В третий раз у нас обязательно всё получится.       Адмирал распрямился, ощущая на сгорбленных плечах всю тяжесть мира, и осторожно разжал руки. Тело Рена на мгновение осталось на поверхности, а потом медленно погрузилось под воду, скрываясь от глаз под толщей индиговой темной синевы.       - Прощай, - едва слышно выдохнул Хакс.       По поверхности озера прошла рябь, как от сильного ветра. Небольшая волна накатила на адмирала, вынуждая того отступить на шаг, потом другой. Затем цвет вод снова изменился. Но адмирал отметил это отстраненно, все еще глядя на то место, где исчезло тело Кайло. И вдруг разглядел его очертания в глубине сквозь прояснившиеся воды. Исток вновь стал прежним. Таким, каким он впервые увидел его, когда ступил на песок подземного храма несколько месяцев назад. Витабрэ лучился, мягко сиял лазурью и выглядел величественно, внушая трепет.       Хакс замер и расширил глаза, невольно подавшись вперед, когда увидел, как руки Кайло медленно разошлись в стороны, будто он хотел обнять кого-то, тело слегка прогнулось, подчиняясь невидимым подводным течениям, а затем растворилось, распавшись на тысячи мельчайших светящихся песчинок. Поверхность Истока заискрилась, словно приветствуя вернувшийся, давно утраченный Свет и ослепительно ярко вспыхнула, ослепляя Хакса. Его голову наполнил утробный гулкий вздох, который постепенно перерос в оглушающий резонирующий гул. И в этот миг мужчина вскрикнул, прижав руки к своей груди. Он ощутил сильное жжение в старом шраме, боль была нестерпимой, дергающей, обжигающей. Мужчина скорчился, сжав скрюченными пальцами свою изорванную одежду, и сдавленно застонал.        Когда же боль стала затихать, пока постепенно не исчезла, он решился посмотреть на себя. Осторожно раздвинув полы кителя и разорвав лохмотья окровавленной майки, адмирал увидел, что шрама, пересекавшего его наискосок от ключицы до бока, необъяснимым образом появившегося на нем в двенадцать лет, и, как недавно выяснилось, доставшегося ему от предшественника-Фортема из прошлой жизни, больше не было. Он исчез, не оставив ни малейшего следа. Хакс с горечью и обреченностью понял, что Исток принял искупление грехов прошлой жизни. Простил и принял не только Кайло, но и его. Но легче от этого понимания не стало.       Выпрямившись, Хакс заметил, что в храме вновь наступила абсолютная тишина. Он окинул зеркальную, идеальную гладь воды опустошенным, больным взглядом: лазурь и сияние пропали, вода вновь стала темно-синей, неподвижной и холодной. Всё вокруг снова стало казаться заброшенным, пустынным и неживым.       Мужчина медленно отвернулся и на негнущихся деревянных ногах пошел к берегу. По щекам его текли слезы, но он не замечал этого. Глаза ничего не видели перед собой. Он думал, что уже познал в своей жизни все грани и уровни боли, отчаяния, безысходности. Но то, что он чувствовал сейчас, не поддавалось внятному описанию. Ему было физически и морально так плохо, что пригибало к земле. Единственным оставшимся желанием было добраться до песка, лечь, свернуться калачиком и никогда больше не вставать. Не жить. Не существовать…

***

      Снаружи что-то глухо ухнуло раз - другой, послышался скрежет падающих камней, с высокого, покрытого трещинами потолка посыпалась пыль и мелкая крошка. А потом бухнуло особенно сильно, и завалы, закрывавшие проходы внутрь алтарного зала, вынесло вперед чем-то мощным, с пламенем и клубами черного дыма. В пещеру первыми вошли боевые дроиды, держа наизготовку тяжелые массивные бластерные ружья, следом за ними рассыпался отряд штурмовиков, занимая стратегические точки, во главе с майором Фазмой.       Командир приказала оцепить залу и открывать огонь на поражение без прямого приказа, если бойцы увидят бывшего Верховного Лидера Сноука. Штурмовики двинулись вперед, прикрывая друг друга, а Фазма почти сразу нашла глазами адмирала, живого, правда изрядно потрепанного, мокрого и ссутулившегося, сидящего на песке у дальнего края небольшого озерца.       У нее невольно вырвался облегченный вздох. Фазма негромко приказала нескольким бойцам взять адмирала Хакса в защитное кольцо и сама двинулась к нему. С тех самых пор, как зажатый в ее руке датапад возвестил, что сердце Верховного Лидера перестало биться и наступила биологическая смерть, она безжалостно бичевала себя, что послушалась глупого, с ее точки зрения, приказа и отпустила главнокомандующего Ордена, своего друга, в заведомую ловушку. Результат оказался предсказуем. Давно Фазма не испытывала таких бурных и негативных эмоций. Она и сама думала, что уже не способна так волноваться за кого-то и испытывать такую глубокую боль, когда этот кто-то умер.       Пока дроиды плавили и взрывали завалы в коридоре, она все не могла до конца поверить, что Хакса больше нет. Мысли невольно рвались к будущему и тому глобальному п..цу, который наступит в Ордене, когда о его смерти станет известно. Все рухнет, так и не начавшись. Грызня за власть, ослабшие тылы, и как итог: Орден разорвут на части свои и чужие.       А потом вдруг снова пискнул встроенный в броню датапад, возвещая голосовым сообщением, что функции жизнедеятельности адмирала Хакса восстановлены, и что в данный момент опасности для его жизни нет. Фазма тогда даже остановилась, опустив бластерную винтовку вниз. Перепроверила подлинность информации, лично посмотрела на кардиограмму сердца Хакса, оно билось слишком быстро и давление зашкаливало, но этот криффов человек был, определенно, жив!       Они с бойцами удвоили усилия, прорываясь вглубь горы. И вот теперь Хакс сидел на коленях возле кромки какой-то странного цвета воды и бессмысленным, абсолютно пустым взглядом смотрел на водную гладь. На их эффектное и шумное появление он никак не отреагировал.       - Адмирал, - осторожно позвала женщина, приблизившись и теперь имея полную возможность рассмотреть состояние неподвижного Хакса. Форма грязная, мокрая, вся в песке, а спереди вообще вся изодрана и в бурых разводах, в которых она наметанным глазом опознала кровь. Но тело, видневшееся в разрывах, было вполне цело. Даже виденного ею ранее шрама не было!       Женщина повернула голову и увидела невдалеке от Хакса обезглавленный труп Сноука. Голова того лежала у каменного бортика и отвратительно пялилась на них распахнутыми белесыми глазами. Фазма передернула плечами и сняла шлем.       – Адмирал! – громче позвала она и коснулась его плеча, пытаясь привлечь к себе внимание. Хакс не ответил, но моргнул. Женщина присела рядом с ним и попыталась заглянуть в лицо. – Кто убил Сноука? Рен? И где он сам, кстати? В пещере его нет.       Хакс медленно повернул голову и посмотрел на нее так, словно видел впервые.       - Он вернулся домой, туда, где обретет покой. – Хакс как-то криво изогнул губы в невеселой усмешке и, глядя, будто сквозь Фазму, куда-то вглубь себя, добавил: - В отличие от меня…       - Я не поняла, адмирал. Какой дом? Вы были тут заперты, как в каменном мешке… - в замешательстве возразила Фазма и с подозрением уставилась на «неживое», безэмоциональное лицо Хакса.       - Исток принял его жертву, принял его самого… Теперь его душа чиста, какой была при рождении, какой была до знакомства с нами. Он искупил грехи прошлого и, наконец, свободен. А я до последнего дня буду в клетке… - бессвязное непонятное бормотание Хакса больше походило на бред. Фазма нахмурилась, решив, что адмирал пребывает в глубоком психоэмоциональном шоке и ему срочно нужна медицинская помощь. Кто знает, что успел сделать Сноук, прежде чем Рен срубил тому голову. Она решительно взяла Хакса за предплечья и потянула вверх. Мужчина послушно встал, все также глядя в никуда и не шевелясь.       - Рен мертв? – тихо озвучила свою догадку Фазма и заметила, как неуловимо дрогнули застывшие черты Хакса. Мужчина закрыл глаза и не ответил. Этого и не требовалось. Она и так все поняла. И это все существенно усложняло. Если Хакс так убивался, когда Рен его бросил и исчез – то, что с ним будет сейчас, Фазма боялась даже представить. Уже налицо были все признаки нервного срыва. Хакс был сам на себя не похож и выглядел сломленным и безучастным, словно дроид с перегоревшими платами. Тут понадобится помощь профессионалов. Причем, доверенных, только самых близких. Велл и Милле подойдут.       Состояние Верховного Лидера следовало скрыть. Никто не должен был знать и видеть главнокомандующего Первым Орденом таким. Хаксу явно потребуется не один день, чтобы прийти в себя и вернуться хотя бы отдаленно в норму. Следовало проделать кучу работы, перераспределить его обязанности, что-то взять на себя. И не дай космос, обо всем узнают в Совете, или информация просочится к сопротивленцам…       Фазма поджала губы и тряхнула светлыми короткими волосами, заставляя себя вернуться к насущному. Остальным она займется, когда доставит адмирала на борт Финализатора и оградит его от посторонних глаз. Нужно было решать проблемы по мере их поступления. Майор отдала зычный приказ зачистить пещеру от тел и следов пребывания тут людей, забрать все предметы древности, мечи, и возвращаться на канонерки.       - Пойдемте, адмирал Хакс. Здесь больше нечего делать - максимально корректно и тихо попросила она и едва заметно подтолкнула ушедшего в себя мужчину в сторону выхода. Он пошел вперед, механически переставляя ноги, с прямой спиной, но опущенными плечами. Фазма стиснула зубы. Нужно было срочно что-то предпринять. Везти таким Хакса на флагман было нельзя.       Уже снаружи в ее голову пришел план, такой себе, но в таких условиях сгодится и он. Когда они с Хаксом вошли внутрь спасательного челнока, она достала из переносной аптечки медицинский пистолет, вставила в него ампулу со снотворным и обезболивающим, и незаметно, когда на них никто не смотрел, вколола смесь в шею адмирала. Он даже не дернулся. Медленно закрыл глаза и сполз, придерживаемый майором, на одно из боковых кресел.       - Срочный старт! Верховному Лидеру плохо! Командир, связаться с Финализатором, пусть немедленно готовят медицинскую капсулу. Возможно, есть внутренние повреждения!       - Есть, мэм.       Когда челнок взмыл в воздух, вжимая всех в кресла ускорением, Фазма подумала, что спонтанный ход, возможно, будет наилучшим выходом. День или два она для Хакса выиграет, держа на расстоянии Верховный Совет и ограждая его от повседневных обязанностей адмирала флота, аргументируя это медицинским обследованием и лечением. Аркту поможет составить необходимый отчет. Оправдание временной недееспособности Верховного Лидера примут все, оно вполне естественно и максимально приближено к реальности. Тело Сноука послужит лишним бонусом и доказательством, что Хакс в очередной раз победил и оградил Орден от будущих опасностей в его лице.       Глядя на осунувшееся и враз постаревшее лицо адмирала, Фазма лишь губы поджала. Раньше, она никогда не понимала сильной эмоциональной привязанности людей друг к другу и тех нерациональных глупых поступков, которые они совершали, руководствуясь чувствами. Но теперь, встретив Аркту и распробовав совершенно новые, иные отношения с мужчиной, она совершенно по-другому взглянула на поведение Хакса.       Годами запертый в себе, не позволяющий себе никаких романтических чувств и эмоций, и вдруг окунувшийся с головой в свою вспыхнувшую любовь к Рену, мужчина сорвался. Это поглотило его. Он оказался совершенно не готов к силе и глубине своих эмоций. Не смог противиться им и защититься от их разрушительного воздействия.       Такая глубинная болезненная привязка к другому человеку была страшна. Фазма не хотела бы вообще никогда испытывать ничего и близко похожего. Аркту она любила, по-своему, но это было совсем не так, как у Хакса с Реном. У нее все было ровно, спокойно, уравновешенно, отношения с Веллом не кипели и не походили на неконтролируемый пожар, скорее, они напоминали уютный и безопасный домашний очаг.       А эти двое буквально сходили с ума, помешались друг на друге, от них фонило страстью, притяжением, потусторонней мистической связью. Их как двух наркоманов ломало, когда одного из них долго не было рядом. Или почти убивало, когда один оставлял другого.       Сможет ли Хакс пережить смерть Рена без серьезных для себя последствий? Нет, не сможет. Слишком глубокий и сильный стресс для него. Но Фазма верила в своего адмирала. Все же, он был сильным человеком, прошедшим в своей карьере через многое. Просто нужно было дать ему время пережить этот тяжелый период. Время лечит и затягивает самые страшные раны. Ну а работа и мечта всей жизни – заключение мирного договора, подписание пакта о ненападении и создание на основе Ордена нового космического государства – помогут отвлечься и обрести желание жить дальше.

***

      Два дня Хакс провел в медицинском блоке под неусыпным наблюдением Аркту Велла. Он тщательно обследовал адмирала и сообщил Фазме, что физически Верховный Лидер абсолютно здоров. Что до эмоционального состояния – тут диагноз был неутешительный: депрессия в худшем своем проявлении.       Хакс не ел, не пил, и чтобы поддерживать его истощенный организм, врач вынужден был ставить питательные капельницы, которые адмирал принимал с безразличной покорностью. На любой контакт он не шел, полностью замкнувшись в себе. Он мог часами сидеть в своей палате и смотреть в одну точку, либо лежать неподвижно на койке с закрытыми глазами. Все попытки Велла как-то растормошить его, зацепить какой-то ранее интересовавшей адмирала темой, терпели неудачу. Было ощущение, что он находится в комнате один и разговаривает с манекеном, а не с живым человеком.       Комплекс препаратов, призванный выводить людей из стрессовых состояний и, в частности, из депрессий, не особо помогал. Хакс молчал и не желал покидать своего внутреннего убежища.       - Его нужно разговорить. Если он выговорится, выплеснет из себя скопившуюся боль, ему станет намного легче. Это будет первый шаг к выздоровлению, - расстроенно говорил Велл, сидя в своем кабинете напротив Фазмы. Она кивнула. – Проблема в том, что ни я, ни ты этого добиться не смогли.       - Может, Милле попробует? – предложила женщина. – Они давно знакомы, и отношения между ними были вполне дружескими, доверительными.       - Возможно. И он будет молчать.       - Именно. – Фазма постучала пальцами по подлокотнику кресла. Вид ее был напряженным и хмурым. – Время поджимает. Совет наседает и требует подробного отчета о состоянии Лидера. Их уже не устраивают расплывчатые формулировки о дополнительных обследованиях. Они хотят его видеть и знать, что происходит на самом деле. Они не дураки.        Фазма раздраженно фыркнула и добавила: - Среди командующего офицерского состава ходят не самые приятные слухи. Недостаток информации и то, что Хакс не показывается на людях, плодят все новые и новые сплетни. Мне пока удается поддерживать дисциплину и порядок, заткнуть рты недоброжелателям, однако это не может длиться бесконечно. Людям нужен Лидер. И Лидер сильный, уверенный в себе, здоровый, в конце концов. Если Хакс не вернется в строй в ближайшее время, его власть в Ордене пошатнется. А желающих занять Верховный трон найдется немало. И не факт, что это будут его союзники.       Невысказанную мысль Аркту Велл вполне уловил. Если Хакса сместят как недееспособного и утратившего доверие, то на плаху полетит не только его голова, но и тех, кто поддерживал его на пути к власти.       - Я понял тебя. И сейчас же напишу генералу с просьбой прилететь как можно скорее.       Фазма встала, но замерла на секунду, пристально вглядываясь в сосредоточенное лицо Аркту. Когда тот оторвался от своего инфопада, посмотрев на нее в ответ, женщина неожиданно сказала:       - Я люблю тебя. Ты ведь знаешь?       Зрачки Велла расширились, лицо отразило целую гамму эмоций. Он медленно встал и взял ее за руку, слегка сжав пальцы.       - Знаю. И это глубоко взаимно, - прошептал он. Фазма улыбнулась краешками губ и снова кивнула.       Уже идя по коридору, женщина вдруг поняла, как же мало нужно человеку для счастья. Всего лишь знать, что тебя любят в ответ, что твоя половинка жива, здорова и рядом. И как же это счастье хрупко, и как легко можно его потерять. Она только мимолетно представила, что будет, потеряй она Аркту – и сердце тут же болезненно и весьма ощутимо сдавило. Она даже думать не хотела, что испытывал сейчас Хакс, переживший эту ужасную потерю.       Она не знала, что произошло там, в пещере. Но отчет гласил, что тело Рена так и не было найдено. Оно таинственным образом исчезло. О том, что он был там, свидетельствовали следы крови и наличие его одежды и меча. Хакс ушел в себя, замкнулся в своем горе, и не хотел или не мог пролить свет на случившееся. Вся надежда была на генерала Милле. Он когда-то прошел через нечто подобное, и Хакс помог тому выкарабкаться. Пришло время оказать ответную услугу старому другу.

***

      Через двенадцать часов на флагман прибыл шаттл с крейсера Владыка. На его борту был генерал Резо Милле, член Верховного Совета Ордена, и в официальном электронном уведомлении, присланном на командный мостик, значилось, что причина визита - личная встреча с Лидером Хаксом. Фазма настояла на открытости этой информации, грамотно рассудив, что это вскоре станет известно всем и каждому, и хоть немного снизит градус напряжения у команды и снимет подозрение о каком-то смертельном недуге адмирала. Раз он принимает посетителей, да еще таких, то все с ним не так критично, как поговаривают некоторые.       Фазма встретила генерала у трапа, отдала честь, произнесла принятые в таком случае официальные фразы приветствия, и сопроводила в медблок. Генерал задал ей только один вопрос: «Насколько все плохо?». И Фазма ответила, как есть: «Мы сделали все, что смогли. Результата нет». Милле кивнул, и до нужной палаты они дошли в молчании. Возле дверей Фазма протянула ему металлический длинный и узкий цилиндр с небольшой кнопкой на вершине.       - Это – меч Рена. Возможно, пригодится…       Генерал кивнул и взял его.       Когда Резо увидел своего давнего друга, он сразу понял, что все еще хуже, чем он себе предполагал. Хакс не пошевелился, не посмотрел на него и не проронил ни слова в ответ на его приветствие. Генерал обошел стол, за которым неподвижно сидел Хакс, и присел напротив. Адмирал выглядел откровенно хреново, и дело было не только во внешности. Его отсутствующий пустой взгляд смотрел куда-то в сторону, а руки лежали сложенными на столе, словно у прилежного кадета во время занятия.       Милле вздохнул. Несмотря на прошедшие годы, он хорошо помнил это состояние, когда весь мир вокруг кажется нереальным, и тебя буквально засасывает куда-то в пустоту собственного агонизирующего разума. Когда перестаешь видеть и слышать окружающих, полностью отдавшись воспоминаниям того, что уже никогда не вернется. Когда буквально сжираешь себя чувством вины и мыслями, что не уберег, не защитил, не предотвратил…       - Я знаю, Брэннон, что бы ты сказал сейчас, - невесело усмехнулся Милле. – Что-то вроде «Какого криффа они вызвали тебя? В помощи медика я не нуждаюсь, а со своими внутренними проблемами я справлюсь сам». И я бы согласился с тобой, если бы сам не был на твоем месте и сам не нуждался в помощи, хоть и упрямо отрицал это. Поэтому, сейчас я предлагаю тебе свою помощь. Как друг. Никто лучше меня не поймет то, что ты сейчас чувствуешь.       Милле сделал паузу и устало облокотился локтями о стол, сплетя пальцы в замок.       - И никто, кроме меня не докажет тебе, что все можно перенести. Даже потерю любимых. Время лечит, и это правда. Нет, не дарит забвение памяти, но притупляет боль и, что самое главное, обязательно вскоре дает какую-то зацепку, чтобы выплыть и жить дальше. Ты знаешь, для меня это была служба, которую ты помог мне сохранить. А спустя годы – новые любимые люди, семья. Нельзя ставить на себе крест и добровольно уходить следом, Брэннон. Нужно постараться – это сложно, знаю – но постараться зацепиться за эту жизнь, какой бы бесцветной и бесцельной она тебе сейчас ни казалась.       Резо вздохнул и потер лоб пальцами, помассировал переносицу, подыскивая нужные слова.       - После нестерпимой душевной боли сначала нужно научиться существовать, и только потом – учиться жить заново, без любимых. Это тяжело, но… как видишь, возможно. Если бы я тогда сдался, то спился бы, и где-нибудь в кантине сдох, как собака. А теперь я снова живу полной жизнью. Я не забыл Карину и моих девочек. Они всегда со мной, в душе и в сердце, но теперь моя боль по ним не так нестерпима, теперь она трансформировалась в светлую печаль. Я по-прежнему люблю их, но это не мешает мне любить новую семью и быть счастливым с ними. Так же и ты не можешь знать, что ждет тебя в будущем. Может, судьба еще раз одарит тебя счастьем любить и быть любимым. Но если сейчас сдашься, сломаешься… уже нечего и никогда не будет.       Генерал смотрел на окаменевшее безразличное изваяние, которым выглядел Хакс, и был не уверен, слышит ли тот его. Насколько глубоко тот ушел в себя? И возможно ли достучаться до затуманенного болью и страданием разума? Следовало рискнуть и поступить жёстко. Нужно было вывести друга из ледяного оцепенения. Уж лучше слезы и истерика, чем такое неживое существование. На волне прорыва Хакс выговорится, как он когда-то, слезы высохнут, и вместе с ними выльются сердечная боль с душевными мучениями. Станет легче. Это, наконец, даст возможность свободно задышать воздухом, а не раскаленными мелкими иглами, которые душат и не дают вырваться словам. Это поможет вернуться в окружающий мир из клетки воспоминаний, теней и призраков.       - Не думаю, что Рен был бы рад видеть, как ты пускаешь под откос жизнь, ради которой, я уверен, он и погиб. Ты обесцениваешь его жертву, слабовольно отказываясь жить дальше.       Хакс вздрогнул и впервые проявил какую-то реакцию на слова генерала. Милле облегченно незаметно перевел дыхание. Подействовало. Хакс посмотрел в глаза Резо – и у того холодок прошел по спине от этого взгляда. Беспросветная тоска, сжигающая вина, острейшее одиночество и мучительное, выворачивающее все внутренности, желание все исправить, и вместе с тем беспомощное понимание, что всё утеряно безвозвратно.       Генерал медленно положил на стол рукоять лайтсейбера и произнес, не отводя взгляда от потемневших глаз друга:       - Он хотел, чтобы ты жил и помнил его, а не добровольно хоронил себя. Да, это тяжело, и поначалу будет совсем тошно и невыносимо, я знаю, но ты сильный человек. И ты не можешь сломаться и предать память того, кто тебя любил и сделал ради тебя такой выбор.       Хакс опустил глаза на меч и едва слышно прерывисто вздохнул. Складка пролегла между его бровей. Он протянул руку и невесомо провел худыми пальцами по резному металлу. Взгляд его затуманился, пальцы задрожали и сжались в кулак. Светлые ресницы вздрогнули, и Хакс закрыл глаза, пытаясь справиться с собой.       Милле знал, что ему было больно. Слишком больно смотреть и касаться вещи, которая совсем недавно принадлежала любимому человеку. Было тяжело справиться с новой волной воспоминаний, счастливых и не очень, связанных с увиденным предметом. Эти воспоминания не грели, они выжигали все внутри. Но и вместе с тем прорывали плотину апатии, позволяли задавленным эмоциям вырваться. Что и было нужно Резо.       Он поспешил закрепить эффект и по максимуму воспользоваться с таким трудом привлеченным вниманием.       - Время для скорби слишком затянулось, Хакс. Ты забыл, что принадлежишь не только себе и Рену. Ты совсем забыл про Орден. А ведь он тоже занимает в твоем сердце и уме немалое место. Очнись! Все, что ты строил годами, сейчас висит на волоске. Все может рухнуть в любой момент. Враги не дремлют, слухи уже расползаются, как паршивые гиены. Рен устранил Сноука не для того, чтобы ты, в итоге, все равно все потерял.       Хакс снова поднял на Милле взгляд, и теперь он изменился. В нем появилось чуть больше разума, агонизирующие эмоции чуть отступили, давая возможность услышать слова генерала. Внять им, хоть отчасти. Резо наклонился вперед и положил ладонь на запястье Хакса, сжал его, и с нажимом продолжил:       - Ты потерял свою любовь. Нужно смириться с этим и жить дальше. Сохранить в памяти все самое лучшее и светлое о нем и утешиться знанием, что где бы он ни был, там ему однозначно хорошо. Не цепляйся за прошлое. Сейчас, в настоящем, ты можешь потерять еще и Орден. Свое детище. Будущее, к которому ты так настойчиво стремился, рискуя, жертвуя многим, работая, как одержимый! Если сейчас не возьмешь себя в руки и не вернешься на свое законное место – мир, о котором вы оба мечтали, канет в лету, и уже ничто не остановит новый виток кровавой войны. Без сильного, умного лидера Орден раздерут на части внутренние распри. И эти части с удовольствием поглотят магнаты, хатты, республиканцы, и всякая другая дрянь. Подумай, сможешь ли ты тогда жить, зная, что из-за своей минутной слабости допустил всё это. Допустил гибель того, что было тебе не менее важно и дорого, чем Рен.       Милле еще минуту посидел, вглядываясь в опущенное лицо Хакса. Затем встал. Все что мог, он сделал. Теперь следовало дать другу время все обдумать, примириться, наконец, с потерей и отпустить умершего.       Проходя мимо адмирала, он услышал едва слышное:       - Спасибо…       Мужчина остановился рядом и положил тяжелую руку на понурое плечо Хакса.       - Все пройдет, уж поверь мне. Когда-нибудь ты будешь вспоминать его со светлой грустью и обязательно найдешь успокоение в чем-то или ком-то другом. Жизнь длинна, а судьба непредсказуема.       Хакс не ответил, сидя все так же недвижно и глядя на меч Рена.       Когда генерал вышел из палаты, его встретили настороженные майор Фазма и Аркту Велл. Они выжидающе и с плохо скрываемой надеждой смотрели на него. Генерал лишь кивнул на их немой вопрос и те ощутимо расслабились. Велл даже облегченно улыбнулся, взглянув на женщину.       Что ж. Первый шаг к выздоровлению самый сложный, но Хакс, Милле был уверен, справится с ним, а дальше – упрямая, целеустремленная, ответственная натура сделает свое и вернет его к жизни.

***

      Спустя сутки произошло ЧП, которое заставило Фазму скрипеть зубами и в который раз сетовать, что Хакс до сих пор не пришел в достаточно приемлемую форму, чтобы принять руководство флагманом. Да, у того явно наметился прогресс после встречи с генералом Милле, он хоть заговорил и потребовал выпустить его из медблока в свою каюту. Но все равно был еще не уравновешен и замкнут, на контакт не шел, и весь его интерес к действительности ограничился письменным сообщением ей с указанием прислать на личный инфопад последние отчеты о пропущенных заседаниях с Верховным Советом, да линейку главных новостей с Финализатора. Ответа от него с тех пор не было.       И вот, на тебе! После двух месяцев затишья и аккуратного лавирования из гиперпрыжка прямо по ходу флагмана выпрыгнуло целых пять кораблей Сопротивления во главе с их главным линкором, на борту которого, как утверждала разведка, всегда летала генерал Органа.       Фазма ругнулась сквозь зубы. Вот только боя им сейчас не хватало! Более неподходящий момент сложно было представить! Кто будет командовать экипажем? Она? Командор Дриал? Крифф все раздери! Это точно угробит репутацию Хакса. Если тот не возглавит оборону Финализатора и не организует людей на атаку…       Ее мысли прервал напряженный голос старшего офицера Киота, пристально изучающего показания радаров:       - Три крейсера, один линкор и один транспортник Сопротивления по курсу, сэр. Расстояние между флагманом и их центральным линкором не достаточное для нанесения обоюдного удара. Их щиты включены, двигатели на минимальном ходе, судя по всему, тормозят и намерены встать.       - Проектор щита-дефлектора командного мостика активирован. Боковые щиты корпуса также, - отрапортовал лейтенант Добс командору Дриалу.       - Носовые и боковые турболазеры наведены и готовы к бою. Плазменные пушки заряжаются. Полная боевая готовность через две минуты, - также отчитался офицер боевого арсенала.       - Прикажете маневрировать или полный стоп двигателей и малый ход назад? – штурман Нуруто смотрел на командора Дриала выжидательно.       Фазма, в это время находящаяся за спиной командора, отреагировала быстрым приказом.       - Огонь первыми не открывать. Малый ход назад, - и тише, уже Дриалу: - Посмотрим, чего они хотят.       В голове майора вихрем пронеслись мысли, одна противоречивее другой. Конечно, флот сопротивленцев не впервой организовывал вот такие наскоки на Финализатор и другие корабли Ордена, но нападений уже давно не было. С тех самых пор, как Хакс занял трон Верховного Лидера. Возможно, они хотят пойти на контакт, планируют что-то вроде переговоров? Ее догадка подтвердилась спустя минуту. Офицер связи доложил, что с вражеского линкора поступил вызов и, получив кивок Фазмы, включил громкую связь.       Сухой ровный женский голос разнесся по командному мостику и вмиг накалил атмосферу:       - Говорит генерал Сопротивления Органа. Я хочу говорить с Верховным Лидером Хаксом.       Замешательство длилось недолго, и первым опомнился командор Дриал.       - Верховный Лидер Хакс в данный момент отсутствует на командном мостике. Но я, командор флагмана Первого Ордена и его первый заместитель, готов выслушать вас, генерал.       Голос Органы наполнился металлом, а степень холодности снизилась до арктической:       - Вы плохо меня расслышали, командор? Я требую разговора с ним, а не с его подчиненными. По моим сведениям, он находится на флагмане. Думаю, среди других важных дел общение со мной должно стоять у него в приоритете.       Посыл был ясен и однозначен, что в разы повысило напряжение на мостике. Пока командор юлил и пытался выкрутиться из щекотливой ситуации, одновременно отказывая Органе в ее просьбе и при этом, не нарываясь на вооруженный и политический конфликт, Фазма быстро сложила два и два и пришла к выводу, что удовлетворить желание Органы все же стоит.       Тут сработало ее профессиональное и женское чутье. Хоть Органу и Хакса связывало лишь ведение многолетних военных действий да опасная, на грани фола, попеременная игра в кошки-мышки, но между ними было одно огромное объединяющее звено: Рен. Помнится, Хакс говорил что-то про реинкарнацию, и что Рен считал ее своей матерью. Возможно ли было надеяться, что разговор с этой женщиной, тесно связанной с Реном, выковыряет Хакса из его скорлупы и встряхнет хорошенько, чтобы привести в чувство?       О цели неожиданного визита давнего главного противника Хакса Фазма догадывалась. И ей тоже очень хотелось знать, что же произошло на Куму-О-Кеоле? Ведь неспроста Органа впервые сама лично вышла на связь с Хаксом. Доселе такого не случалось. Фазма знала, что генерал, как и ее брат, Люк Скайуокер, тоже владела Силой. Очевидно, она что-то почувствовала и не смогла остаться в стороне, когда ощутила потерю сына в «эфире».       Разговор явно будет личным, и не будет касаться военных или политических дел. Но знать об этом всем на мостике вовсе не обязательно. Пусть лучше думают, что сейчас состоятся первые в истории переговоры двух глав противоборствующих сторон. Лишний плюс к репутации Хакса и укрепление его внутриорденской позиции. В данный момент это было особенно остро необходимо, и этим следовало воспользоваться по максимуму.       Фазма тактично кашлянула, представилась и сообщила:       - Я только что связалась с Верховным Лидером, и он готов побеседовать с вами, генерал. Я переадресую ваш вызов на его личный голопроектор. Ожидайте.       Фазма дала знак связисту отключить канал связи и перенаправить его по другому адресату.       Майор проигнорировала раздраженный тяжелый взгляд Дриала, развернулась и покинула мостик под настороженными взглядами и гробовое молчание команды.       Уже направляясь к каюте Хакса и неся с собой переносной компактный голопередатчик, Фазма все же решилась сказать Органе еще несколько слов, прежде чем соединить ее с Хаксом. Она чувствовала в этом необходимость. От того, как пройдет этот разговор, зависело многое: будущее «ровное» общение и сотрудничество двух бывших непримиримых врагов, бесконфликтный переход от войны к миру, ну и способность обоих идти на компромиссы и некоторые уступки в процессе предложения, обсуждения и подписания будущих пактов и договоренностей между двумя организациями.       Органа не была в курсе произошедшего, не знала, что Хакс сейчас совсем не тот, с кем она привыкла иметь дело во время активных боевых действий. Она явно была расстроена, а плохие новости могли окончательно разрушить ее самообладание. Хакс был морально подавлен и не мог, как прежде, невозмутимо держать удар. Что могло получиться из этого общения – можно было догадаться: конфликт с тяжелыми последствиями. А Фазма не хотела рисковать и ставить их общее будущее на кон.       Она остановилась в неприметном закутке, убедилась, что поблизости никого нет, и включила голопроектор. Лицо Органы было хмурым и напряженным.       - Я увижу сегодня, наконец, Верховного Лидера, майор Фазма? Думаю, я выразилась вполне конкретно, с кем имею желание говорить. Или у вас, на пару с командором Дриалом, плохо со слухом? – в обманчиво спокойном голосе принцессы проскользнули явные нотки сарказма.       - Я как раз направляюсь к нему, генерал Органа. И только хотела сообщить, что в данный момент Верховный Лидер находится в медблоке и его состояние несколько… нестабильно.       Молчание на том конце линии было красноречивым. Взгляд Органы потяжелел, она вся разом напряглась и заледенела. Фазма посчитала это добрым знаком и добавила: - И есть такая вероятность, что он не сможет ответить на ваш вызов в силу своего нездоровья.       - Он ранен и находится в бессознательном состоянии? – последовал быстрый напряженный вопрос.       - Нет. Физически он здоров.       - Значит, дело в другой форме недомогания, - отрешенно пробормотала Органа, глядя куда-то в сторону. Что ж, генерал оказалась вполне прозорлива, как Фазма и рассчитывала. Она правильно поняла завуалированный посыл. Все догадки касательно того, знала ли Органа об отношениях между сыном и Хаксом, подтвердились. Она знала, но вот одобряла ли? И не выльется ли известие о смерти Рена на Хакса потоком ненависти и агрессии за то, что тот частично стал причиной его гибели?..       - Майор Фазма, подтвердите мои сведения: Сноук мертв?       - Да.       Молчание длилось с минуту. Голограмма шла рябью и слегка потрескивала в тишине коридора. Органа о чем-то глубоко задумалась, лицо ее застыло, и лишь в глубине глаз Фазма ловила отсветы того, что она уже видела в глазах Хакса. Затем пожилая женщина дернула уголками плотно сжатых губ и отрывисто бросила: - Я жду соединения с Хаксом. Отбой.       Фазма вздохнула. Она сделала, что смогла. Постаралась оградить Хакса от чрезмерно агрессивного напора Органы, а ее – подготовить к плохим новостям. Предстоящий разговор либо рассорит их окончательно, превратив в непримиримых врагов, либо наоборот, объединит. Общее горе и любовь к одному человеку, хоть и мертвому, способны творить чудеса.       Когда Фазма вошла в полутемную приемную Хакса, тот оказался сидящим за столом, вернее, у стола. Кресло было отвернуто к большому окну, и мужчина смотрел на космос привычным отсутствующим взглядом. На столе в живописном беспорядке лежали датапады, его личный, и еще чей-то, какие-то исписанные его рукой таблички, голубой голоэкран отображал сразу несколько отчетов, докладов и схем. Видимо, адмирал хотя бы сделал попытку взяться за дело, отвлечься от внутренних переживаний и загрузить мозг информацией. А потом опять завис. В правом нижнем углу экрана была открыта вкладка с личным досье на Кайло Рена. Его фото было увеличено, и на Фазму смотрел молодой красивый парень с легким прищуром и растрепанными черными длинными волосами. Майор вздохнула. Рена было жаль, как и Хакса, но сейчас на кону стояли жизни сотен людей, которые могли погибнуть, если корабли сцепятся между собой в схватке.       На ее появление Хакс, как обычно, не отреагировал. Фазма подошла к столу, положила голопроектор перед его креслом и тихо произнесла, глядя в рыжий растрепанный затылок.       - Генерал Органа на связи. Она желает поговорить с тобой. Тебе решать, нужно ей отвечать или нет. И, просто, чтоб ты знал, их корабли стоят прямо перед носом Финализатора. Команда на взводе, а Дриалу не терпится нажать на гашетки турболазеров. Мне удалось охладить его пыл, сказав, что ты проведешь с ней переговоры. – Фазма сделала паузу, когда кресло медленно повернулось, и Хакс впервые осмысленно посмотрел ей в глаза. Бледный, осунувшийся, помятый, с потухшими запавшими глазами. Совсем не тот Хакс, которого она знала многие годы. Лишь жалкая тень Лидера, которым он был совсем недавно. Майор в гневе стиснула кулаки и уперлась ими о столешницу, наклонившись к адмиралу и прожигая его ядовитым раздраженным взглядом. Время для понимания и сочувствия прошло.       - Ты должен понимать, что от твоего решения сейчас будет зависеть наше будущее. Что нас всех ждет: мир, ради которого мы все дохрена работали, рисковали своими шкурами или снова война, которая разразится пуще прежнего? Если честно, было бы неплохо, если бы ты, наконец, оторвался от самобичевания, принял командование и разрулил эту ситуацию, как обычно, в нашу пользу, а не самоустранялся, как последний слабак, скинув все на самотек!       Неприятные, даже оскорбительные, жёсткие слова подействовали. Глаза Хакса впервые вспыхнули гневным огнем, и он, подавшись ей навстречу, встал. Расправил узкие худые плечи и таким знакомым голосом отчеканил:       - Покиньте мою каюту, майор. Этот разговор – строго конфиденциальный, и о его результатах вы, как и весь экипаж, узнаете от меня лично на командном мостике. Свободны.       Фазма выпрямилась, довольно хмыкнула про себя, отдала честь и удалилась независимой и гордой походкой. Слава тебе, Безбрежный Космос! Сдвинулось всё с мертвой точки. А это значит, выздоровление близко.       Фазма ворвалась в кабинет Велла и буквально выпихнула его из рабочего кресла. Он удивленно уставился на взволнованную женщину, которая сейчас бесцеремонно влезала в его компьютер и входила в базу видеоданных, быстро находя видеонаблюдение в офицерском жилом блоке и открывая квадратики камер, снимающих коридоры и некоторые зоны отдыха. Найдя нужную онлайн передачу видео – между прочим, личные апартаменты Верховного Лидера – она хлопнула по ней, увеличивая во весь экран и делая громкость максимальной.       - Боганоту, что происходит? Откуда взялась камера в приемной адмирала? Он, вообще, в курсе, что находится под наблюдением? – голос Велла был пораженным и в некоторой степени обвиняющим.       - Конечно, нет, - фыркнула Фазма и быстро глянула на опешившего и недовольно хмурящегося любовника. – Неужели ты думал, что я не подстрахуюсь, отпуская его из медблока в свою изолированную берлогу? А что, если бы он удумал что-то непредвиденное и глупое? Щелкнет что-нибудь в закоротивших мозгах, и что потом? А так…       - Даже думать не хочу, что будет, если он узнает.       - Не узнает. Как только придет в себя, я уберу ее. А пока… - Фазма снова повернулась к экрану и внимательно уставилась на картинку приемной Хакса. Велл снова нахмурился.       - Это – наше новое развлечение на вечер? Втихую наблюдать за человеком в депрессии? Насколько можно судить, за последний день мало что изменилось: он, хоть и подавлен, но стабилен.       - Сейчас изменится. Уверена, - коротко прервала врача Фазма.       - Что ты опять задумала? – устало вздохнул Аркту.       - Возможно, сейчас мы узнаем подробности того, что произошло на Куму-О-Кеоле.       - Откуда такая уверенность?       - Органа вышла на связь по открытому каналу и требует общения с Хаксом.       - Оу… - не смог сдержать пораженного возгласа Аркту и плюхнулся в соседнее кресло, придвигаясь ближе, тоже с интересом уставившись на экран, в котором Хакс неподвижно сидел за столом, а перед ним лежал мигающий красным огоньком входящего вызова голопад.       - Тебе не кажется, что подсматривать за ним в такой момент – неэтично, мягко говоря, - с сомнением, тихо проговорил Аркту. Боганоту положила ладонь на колено мужчины и погладила его.       - Мы – его друзья, и за пределы этой комнаты ничего из услышанного не выйдет. И потом, информация лишней не будет. Когда узнаем, что там произошло на самом деле, сможем понять Хакса и построить грамотный курс реабилитации для его психики. Что-то же его гнетет, помимо смерти Рена.       - Вот и узнаем, что именно, поможем, а потом забудем, - досказал ее мысль Велл.       - Верно, - улыбнулась Фазма и коротким поцелуем ласково клюнула Аркту в губы, затем снова полностью обратилась в слух.

***

      «Как сказать матери, что ее сын пожертвовал собой ради спасения ее врага?»       Эта мысль острым жалом впилась в сердце Хакса, пробуждая в нем притупившуюся было из-за медикаментозной апатии боль. Нестерпимую, дергающую, непрестанно ноющую боль потери.       Все дни по возвращении на Финализатор слились для адмирала в серое безэмоциональное марево. Он словно отключился от действительности, в которой было слишком страшно, больно и одиноко, и спрятался внутри себя, заперся в маленькой клетке, где ничего не чувствовал, в которой была пустота, дарящая спасительное онемение. Странный финт психики. Своеобразная защита сознания от перегрузки. Он где-то на периферии сознательного понимал, что ломается, не выдерживает последствий произошедшей трагедии, но не мог ничего поделать. Он не хотел возвращаться туда, где тело и разум рвало и корчило от холода и боли утраты, где вина разъедала не хуже яда, где он до конца своих дней будет один, и все, что ему останется от Кайло – это его меч и воспоминания, хороших и светлых из которых было так мало…       Но вернуться пришлось. Он не понял, что вырвало его из забвения. Он просто в один момент увидел окружавших его людей: Милле, Фазма, Велл… А память услужливо подбросила обрывок читаемой когда-то статьи по психологии, поясняющей выход солдат из посттравматического стрессового синдрома. «Человек все переживет и со всем справится, если у него есть психологическое убежище. Другой человек или другие люди, которые его понимают и точно не обидят. Примут, поймут, не будут осуждать, защитят и обогреют. Потребность в безопасности – одна из самых важных. Если есть хоть один человек, с которым вы хотя бы на короткое время чувствуете себя в безопасности – с вами все будет хорошо. Есть убежище – выздоровеете, справитесь, наберетесь сил и вернетесь к жизни…»       Раньше он подумал бы, что таким убежищем был для него только Кайло, но теперь выходило, что нет. Его друзья – вот те, кто помогали ему справиться со стрессом и страданием. Они помогали ему, как могли, оберегали и поддерживали. Он не мог подорвать их веру в него. Резо был прав. Нужно выкарабкиваться из пропасти, на дно которой он добровольно себя сбросил. Нужно учиться хотя бы существовать без Кайло. А дальше… заглядывать дальше он не хотел.        Сейчас нужно было делать выбор. Фазма права и назвала вещи своими именами. Он слишком забылся в своем горе. Рен исполнил свой долг, нужно было теперь и ему собрать себя по кусочкам, склеить, подняться с колен и постараться выполнить свой долг перед людьми, которые зависели от него.       Что он скажет Органе по поводу смерти ее сына?.. Скажет все, как есть, не утаивая ничего. Время для прошлых хитрых изворотливых игр прошло. Манипулировать информацией в угоду себе он не станет. Теперь все будет по-другому: честно, открыто и максимально гибко. Новый мир требовал нового подхода.       Хакс медленно поднялся и направился к шкафу с одеждой. Облачился в привычную черную форму, смочил волосы водой и зачесал их назад, тоже привычно. Ополоснул лицо, вытерся. Еще раз поправил воротничок кителя. Почти прежний адмирал. Лицо спокойно, глаза холодно отстранены. И только фиолетовые тени под ними да похудевшие, заострившиеся черты выдавали усталость и бессонницу последних дней.       Снова сев за стол и выпрямив спину, Хакс нажал на иконку принятия вызова. Сгусток голубоватого света вырвался из голопроектора, дрогнул, и над поверхностью стола показалось небольшое изображение пожилой женщины по пояс, одетой в строгий, но дорогой наряд.       - Генерал Органа, - сдержанно поприветствовал ее адмирал.       - Верховный Лидер Хакс, - ответная сухая реплика.       - Чем обязан такой чести, снова лично говорить с вами? – в принципе, он догадывался, но пауза слишком затянулась, и он решил не тянуть с началом неприятного во всех смыслах разговора. Органа была с ним солидарна.       - Оставим ненужные расшаркивания и перейдем сразу к делу. Недавно мои осведомители сообщили мне, что из вашего тюремного блока был совершен побег. Опасный политический заключенный сумел вырваться с Финализатора, похитив шаттл и сразу уйдя в гиперпрыжок. Ваш флагман последовал за ним и исчез почти на сутки. Затем он снова объявился и меня проинформировали, что сбежавший ранее Сноук мертв, а его обезглавленное тело находится на борту.       - Вы поразительно осведомлены о событиях, которые происходят на моем корабле, - пробормотал Хакс, едва заметно нахмурившись.       - Уверена, ваши шпионы работают не хуже, - холодно парировала Органа, продолжая цепко удерживать взгляд адмирала. Лицо ее неуловимо напряглось, как и все тело, а затем она жестко выдала главный вопрос, который интересовал ее изначально, и за ответом на который она сюда и прилетела: - Так вот, я хочу знать, что произошло в тот день?       Напряжение между ними буквально заискрило. Глядя в непроницаемые серые глаза Хакса, Лея потребовала: - Я хочу знать, как и почему погиб мой сын.       Вот так, без интонации вопроса, просто констатируя свершившийся факт. Она уже знала, что Кайло погиб, не знала лишь, как и почему. Со всеми своими переживаниями и выпадением из жизни на три дня, Хакс как-то подзабыл, что женщина тоже в некоторой степени владеет Силой, и что она могла «почувствовать» смерть Кайло.       - Почему вы так долго тянули с этим разговором? Почти четыре дня прошло… - Хакс непроизвольно попытался оттянуть неизбежное болезненное погружение в воспоминания. Он только-только начал отходить от пережитого кошмара, и нырять в него снова с головой не горел желанием. Но вместе с тем понимал, что отвертеться не получится. Органа была настроена решительно, да и она имела на это право.       - По той же причине, по которой и вы временно отошли от своих дел, - женщина сделала паузу, и уголок ее губ нервно дернулся. – Нелегко терять тех, кого любишь, верно? А мое здоровье уже не то, что двадцать лет назад. Вот сердце и решило напомнить, что оно не стальное, вопреки распространенному мнению, и с него довольно таких потрясений.       Хакс глаз не отвел, но прекрасно понял, о чем она. Действительно, для одной маленькой, хоть и сильной духом женщины, слишком много потерь: Альдераан, родная планета, затем, с небольшими промежутками – муж, брат, сын. И вот теперь Кайло. Судя по всему, в этот раз ее сердце действительно решило сказать "хватит". И раз она появилась только спустя четыре дня, то прихватило ее сильно. Но, надо отдать ей должное, выглядела бывшая принцесса взорванной планеты на порядок лучше, чем он. Или все физические следы сердечного приступа грамотно скрывала косметика…       Словно прочтя его мысли, Органа заметила:       - Вы гораздо моложе меня, но судя по тому, как выглядите, вам смерть Кайло далась тоже нелегко.       Впервые с начала разговора, Хакс опустил взгляд на свои сцепленные в замок пальцы, отстраненно замечая, с какой силой они сжаты: костяшки побелели и даже ощущалось онемение кончиков.       - Расскажите мне всё, Хакс. Я имею право знать правду, - голос Органы внезапно сел, в нем явственно проступила вселенская усталость и скорбь. Весь ее изначальный холодный, высокомерный лоск аристократической особы спал, открывая под ним раздавленную горем, измученную потерей мать.       И Хакс рассказал. Медленно, с паузами, он говорил и говорил. Монотонный отстраненный голос не выражал никаких эмоций, лишь иногда становясь хриплым и ломким. Привыкшие к долгому молчанию связки противились полученной нагрузке, но мужчина делал глоток воды из стоящего рядом стакана и продолжал.       Он рассказывал о произошедшем, будто читал доклад на одном из совещаний. Возможно, это выглядело странно со стороны, учитывая его прямую заинтересованность в главном герое повествования, но он чувствовал, что если копнет глубже, затронет немного личного переживания, то не выдержит и сорвется. Органа понимающе не перебивала. Слушала молча, глядя в сторону, и лишь изредка губы ее сжимались в тонкую линию да пальцы начинали подрагивать, но она сжимала их в кулаки и мужественно продолжала держать осанку.       Закончив, Хакс замолчал. Он вновь чувствовал себя опустошенным и выжатым досуха. Рассказ против воли вновь заставил с головой окунуться в мучительные воспоминания, от которых с новой силой стало так плохо и нестерпимо больно, что дыхание перехватило.       Пересказав все, он словно со стороны увидел, сколько в этих событиях было роковых стечений обстоятельств, банальных совпадений, случайностей… Будто кто-то свыше вел их всех к намеченному трагическому финалу. Злой рок или неизбежность, не иначе.       Можно было бесконечное число раз представлять, что было бы, поступи он, реши, скажи что-то по-другому. Столько точек отсчета, после которых все могло начать развиваться по иному сценарию. Например, допусти он поединок Кайло со Сноуком? Или увези он Сноука с Финализатора на другую секретную базу? Или не засни он тогда в постели? И еще, и еще, и еще… Столько вариантов развития событий, и все ли они привели бы к смерти Рена?..       - Вы вините себя в смерти Кайло, - скорее утвердительно, чем вопросительно заметила Органа. Ее темные глаза смотрели пристально, изучающе, будто маленькие сканеры сейчас зондировали его скрытые мысли.       - Да, виню, - Хакс не видел смысла юлить, да и не было у него на это душевных сил. – Не могу отделаться от мыслей, что где-то допустил ошибку, просчитался, был недостаточно дальновиден, чтобы предусмотреть возможные ходы Кайло или Сноука.       - Вы – простой человек, Хакс. Хоть вы и талантливый тактик и стратег, но предвидеть и просчитывать действия и мысли форсъюзеров мало кому дано. Даже они сами, наделенные от природы способностями читать послания Силы, не могут порой изменить свои судьбы. Даже они оказываются бессильны перед предначертанным будущим, - спокойно возразила Органа. Хакс упрямо качнул головой.       - Все равно. Я должен был… - мужчина запнулся, не находя слов, и, не сдержавшись, нервно провел пятерней по волосам. – Я не справился. Когда-то я поклялся вам, что сделаю всё возможное и невозможное, чтобы защитить его. И что в итоге? Я – здесь, а он…       - В итоге, вы сделали ровно то, что и обещали, - с нажимом прервала его Лея. Хакс недоверчиво глянул на серьезное лицо женщины. – Вы вырвали его из ловушки Сноука и дали единственный шанс убить его. Кайло выполнил свой долг рыцаря-джедая полностью: освободил души и избавил галактику от страшного монстра. А то, что произошло дальше, уже не ваша вина и не ваш выбор.       - Он мог оставить все, как есть.       - А вы бы смогли? – возразила Лея, на что Хакс лишь поджал с досады губы. – Имея возможность всё исправить и вернуть любимому жизнь, смогли бы остаться в стороне?       Хакс скептически хмыкнул.       - Кайло, конечно, сильный форсер, но не всемогущий Бог. Воскрешать людей из мертвых даже ему не под силу. Я до сих пор не понимаю, зачем он взялся исцелять мертвое тело? О чем он думал только? На что рассчитывал?       Органа с минуту смотрела на него недоуменно и задумчиво, что-то напряженно прикидывая в уме. Затем осторожно поинтересовалась:       - Что вы вообще знали о его Даре, Хакс?       - То, что он мог исцелять любые раны и недуги.       - И это всё? – брови Органы взлетели вверх. Хакс поморщился, уязвленный такой реакцией.       - Больше он мне ничего не говорил и не демонстрировал.       - Дело в том, что главный его Дар заключался в бессмертии. И Сноук с самого начала пытался забрать именно его, и уж только после польститься целительством, как приятным бонусом.       Хакс онемел. Он уставился на Органу широко раскрытыми глазами, в которых отчетливо читалось неверие и абсурдность данного утверждения.       - Но это… это невозможно. Никто не живет вечно. Это противоречит всем законам природы и науки, - наконец, совладав с голосом, хрипло ответил адмирал.       - И, тем не менее, это так, - настойчиво подтвердила свои слова Лея. – Сноук искусственно продлевал свои года путем проведения аморальных, чудовищных ритуалов. Он был зависим от многого. Но Кайло был уникален, ему не нужно было ничего, чтобы поддерживать свое тело и разум вечно молодым. Он никогда не воспринимал свое бессмертие как награду, скорее, как тяжкую обременительную ношу. А когда он полюбил, это стало для него истинным проклятием, - неприкрытая печаль просквозила в последних словах женщины.       Хакс лишь на мгновение представил, каково это – знать, что переживешь всех, кого любишь. Что раз за разом будешь впускать кого-то в своё сердце, а затем снова и снова наблюдать, как любимые, дорогие люди будут стариться и умирать на твоих глазах. И каждая смерть будет оставлять в сердце незаживающие дыры.       Он потерял Кайло один раз и едва не сломался, в какой-то миг, пожелав уйти вслед за ним. А что было бы, если… Хакса всего передёрнуло от такой перспективы. Видимо, его лицо отразило всю гамму обуревавших его чувств, так как Лея понимающе кивнула, грустно посмотрев на адмирала.       - Вот и Кайло не хотел жить вечно: ни тогда, в прошлом, когда полюбил Стрида, ни теперь, когда обрёл вас. Когда он поверил, что чувства взаимны и всё между вами может получиться, бессмертие стало тяготить его и пугать. Он не хотел, однажды познав тепло и близость, потом вечность страдать от одиночества и холода. Разве это была бы жизнь? Скорее, пустое существование.       И Хакс молча согласился с этим. Сейчас он как никогда понимал всю суть этих слов. Он помнил, как хорошо, уютно, безопасно было рядом с Кайло, как мир расцвел красками и новыми сильными завораживающими впечатлениями – и как теперь было жить дальше, лишившись всего этого? Правильно, только серо существовать в образовавшемся вакууме.       - Он искал выход из сложившейся тупиковой ситуации. Выход нашелся сам: вы умерли, и Кайло увидел в этом свой единственный шанс избавиться от бессмертия и прожить одну короткую, но счастливую жизнь с вами.       Адмирал моргнул, пытаясь состыковать не стыкующиеся части рассказа. Он чувствовал, что упускает нечто важное.       - Я не совсем понимаю… Выходит, он априори знал, как избавиться от бессмертия? Почему тогда не воспользовался этим знанием раньше? Зачем нужно было ждать такого рокового стечения обстоятельств, как моя смерть?       - Потому что это было одним из обязательных условий обмена. Очень много тонких нюансов должно было быть соблюдено, чтобы ритуал прошел успешно.       - Снова ритуал?! – Хакс не сдержался и повысил голос. Руки его сжались в кулаки, а он сам чуть наклонился вперед, глядя почти со злостью в глаза Органы. – О, звёзды, да вы, форсъюзеры, жить не можете без своей магии, обрядов и заклинаний!       - Природа Силы и древней магии тесно переплетены. Проследить грань между ними очень сложно. Но, при этом, они все равно кардинально отличаются. А использовать и то и другое – так вообще дано далеко не каждому…       - В чем была суть Дара Кайло? – не очень вежливо прервал Хакс Органу. Его не интересовали абстрактные форсерские тонкие материи, его волновало, как всё это было связано с конкретным человеком. – О каких совпадениях и условиях вы упоминали? Что Кайло вообще хотел сделать?       Лея помолчала недолго, собираясь с мыслями, склонила седовласую голову и потерла виски тонкими пальцами.       - В двух словах этого не объяснишь.       - Объясните так, чтобы я понял суть, иначе наш разговор теряет смысл, - упрямо надавил Хакс. Он прямо и требовательно посмотрел в уставшие глаза женщины и добавил: - Я просто не понимаю, чем руководствовался Кайло. О чем он думал, когда решался на какой-то, с моей точки зрения, подозрительный и опасный ритуал.       Было неприятно осознавать, что от него была скрыта огромная и важная часть жизни любимого человека. Конечно, у них было слишком мало времени, чтобы откровенно и с доверием поговорить, но все же… обмолвиться о такой «сущей безделице» как бессмертие, Кайло, все же, мог. Это ведь не мелочь, и напрямую влияло на их тогда еще возможное будущее.       - Он получил этот Дар от Истока в момент рождения. Его мать очень любила его и отдала свою энергию, чтобы вдохнуть жизнь в своего умирающего сына. Фактически, она пожертвовала собой ради него. У нее был выбор: прожить жизнь, но лишиться сына, либо умереть и передать свою жизнь ребенку. Так же и у Кайло теперь оказался тот же выбор. Жить вечно, быть могущественным целителем, войти в историю одним из самых молодых и непревзойденных мастеров-джедаев. Или добровольно отказаться от всего, стать обычным форсъюзером, каких тысячи, и прожить короткую человеческую жизнь.       Лея тяжело вздохнула и облокотилась о стол локтями. Плечи её немного ссутулились, а голова опустилась.       - Для того, чтобы выбрать для себя вторую судьбу, он должен был найти чистую душу. Это могло быть любое существо в галактике, нуждающееся в его помощи целителя: смертельно раненое, неизлечимо больное или умершее в его присутствии. И Кайло должен был решить, что хочет отказаться от Даров Истока ради этого существа. Добровольно, с любовью и состраданием в сердце пожелать спасти его. И вот тут вступало в силу последнее условие. Исток должен был одобрить его выбор души, оценить ее качества. Достойна ли она чистоты души его матери, соразмерен ли обмен.       Хакс слушал, практически не дыша. Все это попахивало какой-то запредельной мистикой. Органа апеллировала такими эфемерными фантастическими понятиями, которые с трудом укладывались в его конструктивном уме. Все это вообще было за гранью того, с чем он привык иметь дело. Воистину, форсеры – уникальный, непостижимый народ.       - Кайло имел всего одну возможность воспользоваться своим Даром и попросить Витабрэ исполнить его заветное желание. Ведь в случае, если бы Исток не принял предложенную им душу, он был бы умерщвлен навеки, и душа его лишилась бы счастья быть перерожденной. Для форсъюзеров это гораздо страшнее банальной физической смерти. Это самая ужасная из всех возможных кар. – Хакс вспомнил, с какой мольбой и отчаянием просил Рен допустить его встречу со Сноуком для того, чтобы освободить заточенные в том души. Он говорил тогда что-то похожее. О невозможности перерождения. Хуже, чем смерть. А теперь выходило, что он сам рисковал быть наказанным так же.       - Но в вашем случае, Хакс, он не ошибся, - Органа словно подслушала его мысли. Она слабо улыбнулась, глядя на него как-то по-особенному. Так, что мурашки поползли по спине и руки предательски задрожали. Мужчина сглотнул вязкую слюну и потянулся за стаканом с водой, пытаясь скрыть свое волнение и замешательство. – Кайло верил в вас. И очень любил. Поэтому не сомневался ни секунды в своем выборе души. В его силах было спасти вас от смерти и одновременно избавиться от опостылевшего бессмертия. Это был его тот самый единственный шанс прожить ваши жизни вместе. Всё идеально совпало. Исток оказал вам большую честь и своё признание, оценив и благосклонно приняв вашу душу и позволив провести ритуал обмена. Дар Кайло вернулся обратно к Истоку, он стал обычным смертным форсером, а вы воскресли.       Органа замолчала. Несколько секунд молчал и Хакс, переваривая полученную информацию. Затем глаза его сузились, и он процедил, с трудом удерживая себя в руках:       - Если всё было так просто, то какого криффа всё пошло наперекосяк и Кайло умер у меня на руках?!       Лея облизала пересохшие губы и тоже сделала несколько глотков из своего стакана. Она покачала головой и сдавленно ответила:       - Я могу только предположить, но, судя по тому, что вы рассказали, Кайло, к моменту проведения ритуала обмена, был слишком истощен Сноуком. А потом, когда он исцелял ваше тело, то истощил целительский Дар до дна. Пока в нем было бессмертие, он еще держался, а когда Дар ушел... поддерживать в теле жизнь стало нечему. Ему просто не хватило сил. Не думаю, что мальчик знал заранее, чем всё может закончиться для него. Ведь изначально, ничего сложного перенос не предполагал. Ничего, так сказать, не предвещало…       - Он исцелял мое тело, используя свой дар целителя, это так. Но потом он воспользовался своей жизненной энергией, чтобы завершить процесс. Добровольно отдал почти всю… - погрузившись в смутные подсознательные воспоминания, медленно возразил Хакс. Только сейчас он в полной мере стал понимать, что же на самом деле произошло тогда в храме, что решил сделать Рен, чтобы оживить его. – Когда я очнулся, то он был страшно худ, истощен, как тогда, сразу после Цитадели, когда Сноук тянул из него энергию. Он не остановился, не прервал ритуал, закончил его, даже зная, что это – билет в один конец.       - Просто вы были слишком дороги ему, чтобы не рискнуть и не пойти до конца, - прошептала Органа и закрыла лицо ладонью, опустив плечи.        Осознание прибило разум дюрасталевой плитой: Кайло сознательно пожертвовал собой ради него, сделал то же самое, что когда-то сделала для него его мать. Как было справиться с этим и не сойти с ума окончательно? Как вообще возможно было принять такое?!       - Я не просил его об этом. Не желал, запрещал жертвовать чем бы то ни было ради меня! Он не имел права все решать сам! Ведь он знал, что я был бы против, не позволил, отказался... - по нарастающей повышал голос Хакс. Сердце снова сдавило до потемнения в глазах. Мужчина почувствовал, как жжет в глазах и все мутнеет перед ними. Он не готов был смириться с этим. Не хотел принимать решение Рена. Внутри поднималась темная волна протеста и неприятия. Достигнув пика, она оглушила его. Хакс уронил раскалывающуюся и пылающую от тяжких мыслей голову на руки.        - Это было его решение. Он сделал то, что посчитал единственно правильным, - с нажимом, твердо произнесла Органа. - Вы на его месте сделали бы то же самое. И сделали, бросившись к Сноуку, ни о чем не раздумывая и не сомневаясь. И за это я вам благодарна. Вы спасли его от страшной участи. А то, что случилось после… - женщина тяжело вздохнула: - Не вам оспаривать и осуждать выбор Кайло. Отнеситесь к нему с уважением и пониманием, - голос Леи окреп. Она снова пронзительно смотрела в глаза адмирала, словно так, и взглядом и словами, пыталась вразумить и убедить его в своей правоте. – Он любил вас и хотел, чтобы вы жили. Не вы виноваты в его смерти, Хакс, а Сноук. Если бы не его вмешательство, всё бы получилось, и вы оба были бы живы.       Адмирал не ответил. Он смотрел поверх голограммы куда-то в темноту своей приемной. И все равно, как бы ни были верны слова Органы, и как бы ни хотелось ему верить в них, но в глубине души жалящим шипом засела мысль: хоть и косвенно, но он стал причиной смерти своего любимого. Пророческие слова Кайло из прошлой жизни все-таки сбылись. Хакс совсем не был уверен, что сможет когда-либо принять от Кайло подобную бескорыстную чистую жертву, примириться с ней. Теперь, зная, что произошло в храме на самом деле, мужчина не представлял, как сможет жить с грузом этого знания дальше. А как сможет принять это Органа? Мать, чей сын отдал жизнь за ее врага?       Он посмотрел на Лею, но не смог увидеть на ее лице и тени осуждения или неприятия. Это подтолкнуло его тихо прошептать: – Простите меня за то, что вообще появился в его жизни…       - Вам не за что просить прощения передо мной. Судьбу не переиграешь, - таким же хриплым шепотом ответила Органа. Затем пристально посмотрела в потухшие безжизненные глаза адмирала. - Перестаньте винить себя и примите со всей возможной покорностью решение и выбор вашего любимого человека. От вас тогда ничего не зависело, в тот момент вы ничего не могли поделать, - настойчивый, убеждённый голос Органы вырвал его из мрачных горьких раздумий. Он перевел на нее свой взгляд и увидел, что женщина искренне верит в то, что говорит, не лукавит, и ко всему еще и пытается вложить в него свою же уверенность.       - Всё закончилось так, как закончилось. Сноук понес заслуженную справедливую кару. Кайло там, где обретет покой. Ну а мы должны смириться со своей потерей и жить дальше. Я уже поняла на своем горьком опыте, что если жить прошлым, то можно потерять себя и свое будущее. А мы не можем позволить себе такую роскошь, как слабость и долгая скорбь. Слишком многое зависит от нашего здравомыслия.       Хакс распознал двойной подтекст в ее последней фразе и понял, на что она намекнула. Обо всем услышанном еще будет время подумать, а сейчас нужно было решить другой вопрос. Момент был как никогда подходящим и располагающим к успешному и взаимовыгодному разрешению образовавшегося конфликта между Финализатором и кораблями Сопротивления. Ну и грех было не воспользоваться наметившимся потеплением отношений между ним и Органой, чтобы впервые открыто поговорить об их общем мирном будущем.       Адмирал глубоко вздохнул, расправил напряженные плечи и постарался максимально абстрагироваться от прошедшего тяжелого личного разговора и настроиться на деловой лад. Органа, зорко следящая за ним, также незаметно подобралась и неуловимо приняла царственную осанку. Лицо вновь стало невозмутимым, а глаза выжидательно посмотрели на своего давнего политического и военного оппонента. Теперь друг на друга настороженно смотрели не люди, объединенные общим горем, а два сильных лидера противоборствующих сторон.       - Ваше внезапное появление было довольно эффектным и произвело впечатление на командный состав Финализатора. Все с нетерпением ожидают результаты наших первых «переговоров». В свете последних всплывших подробностей и фактов, я отнесусь с пониманием, если в дальнейшем вы не пожелаете сотрудничать со мной. Ведь я не ошибаюсь, и вы правильно поняли мой недавний посыл на Алдрейге-IV? – Органа медленно кивнула, и Хакс осторожно продолжил: – И вы готовы поддержать мой план будущих мирных переговоров и, впоследствии, мирное сосуществование Первого Ордена и Республики?       На это Органа ничего не ответила. Она пристально, молча смотрела на Хакса и лишь губы ее плотнее сжались, да напряжение в переплетенных пальцах усилилось. Адмирал поспешил добавить: - Я думаю, что Кайло не хотел бы, чтобы между нашими организациями продолжилась вражда, а в галактике по-прежнему кипела жестокая кровопролитная война. Я, так же, как и он, стремлюсь восстановить повсеместный порядок, стабильность и спокойствие. Я хотел бы уладить все наши конфликты и создать гармоничный мир, в котором интересы каждой из сторон были бы соблюдены. Но опять же, повторюсь, если вы не захотите после всего иметь со мной что-то общее, я не посмею настаивать.       - И что же? Вы так легко отступитесь от сотрудничества со мной, даже зная, что ни с кем другим вы больше не достигнете нужного уровня взаимопонимания, и что больше никто из альянса Республики не пойдет с вами на контакт? – Органа скептически вскинула бровь. – Вы ведь должны понимать, что даже если вы кого-то и найдете, они не будут обладать нужным влиянием и властью, чтобы дать вам на первом этапе переговоров, кстати, самом важном и ответственном, необходимых преимуществ и перспектив для дальнейшего успеха всей вашей мирной кампании.       Хакс это понимал. Как политик и правитель, он знал, что Органа – его главный козырь на пути к успеху, и он должен всеми правдами и неправдами вынудить ее сотрудничать с ним. Но как мужчина, влюбленный в ее сына, не смел заставлять скорбящую мать насильно общаться и работать с человеком, косвенно послужившим причиной гибели Кайло.       Да, он все еще чувствовал перед ней свою вину, и ничего не мог пока поделать с этим. У него оставалась только надежда, что Органа окажется такой же дальновидной, как и он, и достаточно мудрой, чтобы понять все неоспоримые преимущества будущего союза, и сама решит поддержать его в его начинании. Ибо если не сейчас, то уже никогда они больше не смогут договориться, и все его мечты, мечты Кайло, так и останутся нереализованными.       - Если вам будет тяжело и неприятно общаться со мной часто и достаточно тесно, а я подозреваю, что так и будет, я не посмею настаивать и подталкивать вас каким бы то ни было образом к нужному мне решению, - Хакс постарался высказаться максимально тактично. Она не дала положительного ответа на его предложение мира, но мужчина нутром чувствовал, что она, все же, не против. Он ни на минуту не забывал о том, с кем разговаривает. И глубокое уважение к этой женщине, восхищение ее выдержке, таланту и уму, а также возникшее в груди сострадание к ее материнскому горю, заставили адмирала деликатно, но с намёком, предложить: - Возможно, в ближайшее время вам стоит уделить внимание пошатнувшемуся здоровью. Ведь предстоящие переговоры, обсуждения и диспуты, которые обязательно последуют после моего официального заявления и без которых невозможно подписание ни одного из договоров, потребуют от вас неимоверного физического и психологического напряжения. Это все может негативно сказаться на вашем сердце… Я не хотел бы проверять пределы его прочности.       - Бросьте, Хакс, оставьте свои прозрачные намеки, я услышала вас, - Органа впервые с начала разговора слабо улыбнулась, а в ее прищуренных глазах мужчина уловил искорки лукавства. – Мы с вами прекрасно понимаем, что только со мной в союзниках, вы максимально быстро добьетесь нужного эффекта и поставленных целей. Я – негласный лидер всех свободных от Ордена миров. Ко мне прислушаются, за мной пойдут. И только я смогу заставить послов хотя бы выслушать вас на начальном этапе переговоров, а не послать сразу далеко и надолго. Все-таки, вы слишком печально известная личность вражеской организации, которая годами пыталась силой завоевать их планеты и системы. Мало кто вот так сразу поверит в ваши благие намерения.       Хакс неопределенно пожал плечами и тихо хмыкнул. В словах Органы был резон.       - Но мне все равно приятна ваша забота о моем самочувствии и искреннее беспокойство о пошатнувшемся здоровье. Несомненно, это большой плюс к вашей карме, Хакс, и о многом говорит о вас, как о человеке, - Лея продолжала тихо улыбаться и с нескрываемым удовольствием наблюдала, как Хакс неуютно поерзал на стуле от ее замечания. Затем он решил все же уточнить, чтобы окончательно успокоиться и убедиться в верности своих предположений:       - Так что же, я могу заручиться вашей поддержкой в ближайшем будущем и рассчитывать на ваше активное участие в переговорах?       - Можете, - благосклонно кивнула Органа, и Хакс ощутимо расслабился и перевел дыхание. – Все же, несмотря на всю нашу конфронтацию в прошлом, в настоящем нас прочно связало одно общее: Кайло. В память о нем, я даю вам шанс, Хакс, воплотить в жизнь нашу общую мечту: заключить мирный договор. Хватит смертей и разрушений. Каждая из сторон потеряла слишком много и многих. Пора остановиться, и ради блага будущих поколений, мы должны приложить все усилия, чтобы забыть прошлые разногласия и посмотреть вперед с надеждой.       Хакс всегда знал, что Органа превосходный оратор, способный влиять на умы слушателей каким-то потусторонним образом. Даже он поддался на ее энергетику и поверил, что всё у них может получиться. Главное – верить и не отступать перед трудностями.       - Я согласен с вами, генерал Органа. И хочу заверить, что пока я жив и стою у власти Первого Ордена, мои цели и стремления останутся неизменны. Я не отступлю от намеченного пути, ни при каких условиях.       - Очень на это надеюсь, - удовлетворенно кивнула она. – Возможно, даже из вашей затеи что-то получится, кто знает? По крайней мере, за прошедший отрезок времени, как вы заняли трон Верховного Лидера, военные действия Первого Ордена приостановились. И это временное, как я изначально считала, затишье имеет все шансы перерасти в постоянное благодаря вам, что не может меня не радовать. Надеюсь также, что вам удастся справиться с опасными подводными течениями и зубастыми хищниками, которые обитают в Ордене, и сможете удержать полученную власть и не измените намеченную линию поведения под давлением влиятельных лиц, все еще заинтересованных в войне.       - Смею заверить вас, генерал, у меня нет привычки прогибаться под кого бы то ни было. Скорее, я заставлю сделать это моих врагов и тех, кто все еще не разделяет мою точку зрения. Я всегда добиваюсь своего. Так будет и в этот раз.       - Это существенно облегчит ваше дело. Ряды вышестоящих орденцев давно нужно было прошерстить. Слишком много среди них ставленников Сноука, и большинство из них – под стать ему: жестокие, кровожадные убийцы. - Органа смотрела в глаза Хакса ледяным взором и ждала его реакцию на свои провокационные слова.       - Я уже занимаюсь этим. Мне не нужны предатели в собственном лагере или те, кто будет ставить мне палки в колеса на всем пути к миру. К моменту нашей первой официальной встречи на переговорах в руководстве Ордена, рядом со мной будут присутствовать только единомышленники и достойные люди, - Хакс сказал это так, что Органа не усомнилась в истинности данного обещания. Она чуть склонила голову, принимая его слова.       - Что ж, я, со своей стороны, готова тоже пообещать, что сделаю все от меня зависящее, чтобы между нашими организациями, а потом и в галактике, восстановился долгожданный мир. В ближайшее время я возьмусь подготовить благодатную почву в республиканских системах для вашего будущего заявления. А то, боюсь, если этого не сделать, у некоторых сенаторов, королей и королев может случиться коллапс всех мыслительных процессов от ваших новаторских предложений.       Хакс оценил ее иронию и тихо хмыкнул.       - Я буду вам очень признателен за этот тяжелый и неблагодарный труд. Общаться с ними – то еще удовольствие и требует поистине железного терпения и непробиваемого хладнокровия, как и недюжинной гибкости ума, хитрости и немалой изворотливости и фантазии. Но я уверен, вы с поставленной задачей справитесь отлично.        Теперь пришла пора хмыкнуть Органе. Она повела выразительно бровями и царственно кивнула, принимая реверанс Хакса.       - Благодарю за комплимент. Рада, что вы так высоко оценили мои скромные личностные и дипломатические качества.       Немного помолчав и покрутив пустой стакан в руке, Хакс предложил:       - Было бы целесообразно, для вашего и моего удобства, наладить постоянную связь для обсуждения различных нюансов и решения возникающих вопросов. Канал связи, открытый и не требующий близкого присутствия наших кораблей, дабы не нервировать бойцов свыше необходимого.       - Это разумно. Я согласна и дам распоряжение своим связистам.       - Я тоже. Пока, на сегодня, я не возьмусь загадывать слишком наперед, могу лишь заверить, что немедленно займусь разработкой чернового варианта мирного договора и условий, на которых он будет заключен. А также набросаю карту галактики с новыми границами наших будущих государств.       - Я сделаю то же самое, только с учетом наших интересов. Все же, я еще помню, какие у вас могут быть неуёмные аппетиты, Хакс, - едко уколола она адмирала. Тот не повелся и ответил сдержанно:       - Уверен, мы сможем прийти к взаимовыгодному компромиссу по каждому из представленных пунктов договора. И при этом наша встреча будет руководствоваться дипломатией, базирующейся на принципах ненасилия, толерантности и консенсуса. Армию и флот стоит оставить в стороне. Вы согласны со мной?       - Вполне. Будет неплохо попробовать договориться без применения оружия и силы.       Они замолчали, вглядываясь друг другу в глаза и думая каждый о своем. Первой нарушила затянувшееся молчание Органа. Голос ее снова изменился, став более мягким и грустным:       - Даже странно и немного пугающе, сколько, оказывается, между нами общего, Брэннон. Наши устремления, взгляды, мечты. Кто бы мог подумать…       Хакс молча согласился. Действительно. Он и раньше, в отличие от некоторых своих коллег, никогда не испытывал ненависти, неприязни или классовой злости к Органе, самой известной принцессе галактики, сенатору и политику, главе Сопротивления и вообще, самой большой помехе на пути Ордена к полной победе. А теперь выходило, что они были очень близки по духу. И взгляды на многие вещи у них совпадали, как и устремления и внутренние нормы и правила по жизни. Кайло бы…       - …Кайло бы сейчас был доволен. В глубине души он очень хотел, чтобы два близких ему человека нашли общий язык и поладили между собой, - Органа сняла с языка его не озвученную мысль, чем еще больше убедила, что будь они изначально на одной стороне или не будь войны, то непременно бы сблизились и стали если не друзьями, то верными соратниками точно.       - Я постараюсь приложить для этого всё свое терпение, понимание и такт, генерал, - тихо ответил Хакс.       - Я тоже, - откликнулась женщина и вздохнула. На мгновение в ее подозрительно заблестевших глазах Хакс разглядел промелькнувшую боль и тоску. Ее выдержка держалась на честном слове и многолетней практике всегда и везде держать лицо. То ли возраст стал тому причиной, то ли достигнутый предел страданий от потери близких, но сейчас Органа выглядела слишком уставшей физически и морально, уязвимой и подавленной слабой пожилой женщиной, и никак не ассоциировалась у Хакса с образом сильного, властного генерала Сопротивления, хитрого изворотливого политика, с которым он привык иметь дело многие годы.       Странно, но в голове не возникло ни единого желания или мысли воспользоваться ее временной слабостью в своих целях. Наоборот, все в нем заполнилось сочувствием и состраданием к этой волевой женщине, которая столько всего пережила в своей долгой жизни, и которая все равно нашла в себе силы, едва встав на ноги после сердечного приступа, поговорить о будущем со своим давним недругом. А еще теплилась благодарность за то, что она нашла нужные, правильные слова, чтобы утешить его, своего бывшего врага, и попыталась хоть отчасти снять неподъемный груз вины с его плеч.       Остался ли у нее хоть кто-то, кто сможет поддержать и позаботиться о ней в этот тяжелый и мрачный период в жизни? Или она теперь совсем одна?..       Хакс внимательно посмотрел на осунувшееся похудевшее лицо Органы и тихо проговорил:       - Я думаю, нужно завершать нашу встречу. Вы выглядите уставшей. Настоятельно прошу вас отдохнуть сейчас, и со всем вниманием отнестись к рекомендациям врачей. Свое здоровье следует беречь, особенно в вашем возрасте.       Органа слабо искренне улыбнулась ему и губы ее на мгновение задрожали, но потом она взяла себя в руки, в который раз за последний час, прикрыла влажные глаза ресницами и сжала тонкие пальцы в кулачки. В голове адмирала всплыли строки:       «…И если внутри слишком пусто и гулко – сожми посильней кулаки.       Казаться спокойной на людях – искусство,       Особенно, когда внутри тебя рвет на куски…»       - Спасибо вам, Брэннон, за то, что были искренни и позволили мне попрощаться с сыном. Теперь моя душа спокойна. Он ушел с миром и так, как хотел бы: исполнив свой долг и спасая чью-то жизнь. И за то, что он был в тот момент не один, - слабым надтреснутым голосом пробормотала Лея. Она заглянула замершему Хаксу в самую душу и добавила: - И еще спасибо, что позволили узнать вас с совершенно другой стороны и понять, наконец, что же такого особенного увидел в вас Кайло, и за что так сильно и беззаветно полюбил.       Хакс не нашелся, что ответить, но это от него и не требовалось. Лея потянулась к невидимому передатчику и прежде, чем голограмма погасла, она тихо обронила:       - До скорой встречи.       Голограмма потухла, погружая комнату в полумрак. Хакс обессиленно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Разговор с Органой отнял всю его энергию, но и вместе с тем принес некоторое внутреннее удовлетворение и покой. Он был не один в своем горе и тоске. И хоть это был его недавний непримиримый враг и соперник, но относиться к женщине по-прежнему он уже не мог. Сейчас он прочно воспринимал ее, прежде всего, как мать своего возлюбленного, и уж только потом – как будущего союзника и политического оппонента.       Этот разговор наконец-то встряхнул его, заставил вынырнуть из сковавшего его льда и подумать о том, как же ему теперь быть. Резо Милле говорил, что, чтобы не сойти сума и не сломаться, нужна зацепка, первый маленький шаг вперед, в будущее. Для него это стала служба. Вот и для Хакса она станет спасением. Он ухватится за свой долг с отчаянием утопающего и заполнит им образовавшуюся бездонную пустоту в своей душе.

***

      Самый большой и сильный наркотик в жизни – это привязанность к людям. Когда они уходят или погибают, начинается дикая ломка, которую порой просто невыносимо терпеть. Так было когда-то, когда умерла его мать. Так было сейчас, когда умер Кайло.       Порой от накатывающей боли Хакс не чувствовал души, ему казалось, что она осыпается пеплом и превращается в тлен. Но он прикусывал губы до боли и остервенело твердил себе: живи, дыши, двигайся. По кусочкам собирай разбитое сердце, сшивай его грубыми швами и заполняй внутреннюю пустоту долгом и ответственностью.       И он заполнял. Каждый его день был забит под завязку. Адмирал хватался за всё и сразу: держал на контроле разработку пактов и договоров к мирным переговорам, вёл текущие дела на Финализаторе, контролировал деятельность Ордена в целом, преобразовывал армию и флот в контексте нововведенных реформ, базирующихся на содержании мирных договоров, разбирался с донесениями и отчетами командоров и командиров, действующих на завоеванных ранее республиканских планетах подразделений, шерстил личный офицерский состав, доканывал персонал крейсеров бесконечными проверками и тестами на профпригодность, часами проводил совещания с Верховным Советом… Он каждую минуту куда-то бежал и что-то делал, и все это только ради того, чтобы не оставалось времени вспоминать, чтобы не зацикливаться на мысли, что Кайло больше нет, и он никогда в этой жизни к нему не вернется.       «Время лечит». Глупая и переоцененная людьми фраза. Время не лечит, оно дает выбор и учит, как переносить удары судьбы, как терпеть боль, которая не подчиняется времени и не желает стихать. Хакс более или менее зацепился за серое, унылое существование в этом мире, цеплялся за него изо всех своих потрепанных сил каждое утро, буквально приказывая себе вставать, умываться и одевать форму. Он терпел и ждал. Ждал и терпел. Но искра, прежнее увлечение делом и азарт не возвращались.       Он просто плыл по намеченному самим собой пути и выполнял все действия автоматически и без эмоций. Профессионально, холодно, отстраненно. От полного погружения в бездонный мрак его удерживала ответственность за вверенных ему орденцев, и еще цель осуществить их с Кайло общую мечту. Что будет, когда цель эта будет все же достигнута, Хакс думать не хотел. Он подозревал, что жить полноценной жизнью он так и не научится. Его душа выгорела дотла, и нечему там было возрождаться. Он просто не представлял, что сможет когда-нибудь снова впустить кого-то в свое сердце. Это казалось ему немыслимым кощунством, предательством по отношению к памяти Кайло. Да и как можно было снова начать испытывать привязанность, когда в груди вместо сердца теперь был тяжелый остывший камень?..       В ночные часы, лежа без сна и глядя в темный потолок, Хакс вспоминал, как было больно, тоскливо и одиноко, когда он думал, что его чувства не взаимны. Но, как оказалось, гораздо больнее и невыносимее, когда они взаимны, но вам уже ничего не суждено. Тогда его грудь сжималась очередным и ставшим таким привычным удушливым спазмом, а лицо искажалось в гримасе страдания. Но мужчина не издавал ни звука, комкал простыни и дрожал всем телом. Он выл беззвучно, гнал от себя прочь обрывки памяти, запрещал думать, как оно было бы, если бы Кайло сейчас был рядом, лежал за спиной и обнимал его во сне рукой…       Хакс мучился, боролся с собой, повторял, как мантры, что надо подождать, потерпеть еще день – и все изменится, обязательно полегчает. Но приходила очередная ночь и все повторялось. Хакс возненавидел ночи, а потом стал их бояться. Если днем он еще мог отвлечься и забыться, то в темные часы спасения от себя не было. В полузабытьи он бродил тенью по темным задворкам своей памяти и искал, звал Кайло, то шепотом, то голосом, то криком… Иногда ему казалось, что он видит его зыбкий, расплывающийся силуэт, скользящий по лабиринту каменных коридоров. Хакс бросался вперед, но руки хватали растворяющийся сизый дым, опадающий к его ногам пеплом. Адмирал падал на колени, сгребал этот пепел и прижимал его к груди. Пусть так ущербно и мизерно, но частичка Кайло была с ним, хоть на мгновение, но он ощущал, что любимый рядом.       Сегодня вечером, когда Хакс зашел в медблок, чтобы попросить у Велла снотворного, слишком измученный своими галлюцинациями и странными видениями, тот робко заметил, что на его родной планете есть поверье, утверждающее, что станет легче, если выплакать боль утраты. Хакс хмыкнул про себя. Велл не знал, что это не в его случае, потому что он уже выплакал все слезы еще там, у Истока, сидя раздавленным на песке после того, как похоронил любимого. Ему не стало легче. Ни на йоту, ни на секунду.       Теперь Хакс знал, что это утверждение – ложь, что ни черта слезы не помогают. Более того, он понял, что самая чудовищная, дергающая, прожигающая все нутро насквозь боль именно тогда, когда плакать уже не можешь. Его слезы засели глубоко в покорёженном сердце ядовитыми каплями, там их невозможно было утереть, и из-за них он не мог получить хоть краткого облегчения. Они отравляли каждый миг его пустого существования, кислотно разъедали душу и тело. Он чувствовал боль каждый миг своего существования, и не было впереди ни единого просвета, ни единой надежды, что когда-нибудь что-нибудь изменится.       Впервые Хакс услышал это в зыбкой, тревожной дрёме, вызванной снотворным, на седьмой день после смерти Кайло. Тихий невнятный шелест в голове, легкий плеск воды, шуршание песка, и сквозь эти звуки едва различимое - «вернись».       Мужчина открыл глаза и долго смотрел в стену, боясь пошевелиться и задуматься, что это было. Весь день это странное ощущение зова не отпускало Хакса. Он старался отвлечься делами и вполне с успехом добился желаемого: к вечеру он убедил себя, что зов ему просто померещился. Слово было таким незаметным и плохо различимым на фоне остальных звуков, что немудрено было ошибиться. Мало ли, что могло подкинуть ему уставшее подсознание…       Но когда на следующую ночь «вернись» повторилось и послышалось более отчетливо, Хакс напрягся не на шутку. Он не смог распознать голос, да и голоса, как такового, не было – это звучало в его голове как мысль, беззвучный настойчивый призыв. Он сел в постели и прислушался к себе. Так и есть. Внутри засела навязчивая идея вернуться. Куда? Хакс с внутренней дрожью понял: туда, где всё началось и где всё закончилось. Куму-О-Кеола. Хакс рвано выдохнул и встал. Уснуть он все равно больше не сможет.       За день эта странная тяга лишь усилилась, нервируя своей необъяснимостью и без того измученное сознание адмирала. Ему начало мерещиться «вернись» в помехах голосвязи, чудилось «вернись» в приглушенном гуле голосов во время совещания, слышалось «вернись» в шуме воды, когда он споласкивал горящее лицо в туалетной комнате. Этот зов постепенно превращал поначалу смутное желание вернуться в навязчивую, непреодолимую одержимость, идефикс. Апофеозом стало обращение к нему адъютанта Нуруто:       - Верховный Лидер, вам необходимо срочно вернуться на мостик.       А Хакс услышал другое. Голос Нуруто словно раздвоился и другой, более низкий и резонирующий сказал: «Вам необходимо срочно вернуться назад». Адмирал вздрогнул всем телом и провел похолодевшей ладонью по вмиг побледневшему лицу.       - Адмирал, сэр, вам нехорошо? – неуверенно тихо спросил Нуруто, заметив жест Верховного Лидера. Но тот сглотнул и покачал головой, с трудом беря себя в руки.       - Нет, все в порядке. Пойдемте, узнаем, что там опять стряслось, - пробормотал мужчина и двинулся вперед уверенной походкой. А в голове билась одна обжигающая мысль: кто или что подзуживает его вернуться туда, где он всё потерял? Он знал только одно могущественное и разумное нечто, которое уже доказало, что расстояние для него не помеха, если нужно донести до человека какое-то свое требование.       Исток звал его вернуться. Зачем? Ведь когда Хакс обращался к нему в последний раз, захлебывающийся в своем горе и отчаянии, тот молчал. Что ему было нужно от Хакса теперь, когда Кайло уже нет в живых? Что еще он мог для него сделать?       К концу дня Хаксу стало казаться, что он медленно сходит с ума. Он чувствовал, что сдается под натиском вселенского разума. Желание вернуться стало нестерпимым, колющим, разрывающим на куски. Он уже знал, что завтра утром отменит все свои дела, возьмет шаттл и полетит туда.        В конце концов, с обреченностью подумал Хакс, он хоть окончательно попрощается с прошлым, закроет насовсем эту страницу своей жизни, сможет вздохнуть свободней и посмотреть, наконец, в будущее без съедающей его заживо тоски и боли.       После окончания смены ноги сами принесли его к каюте Кайло. Он не был здесь с тех самых пор, как вернулся на Финализатор. Боялся, что не выдержит нахлынувших воспоминаний и сорвется в очередной виток страданий.        Внутри было тихо и стерильно. Никаких мелочей, что напоминали бы ему о том, что тут когда-то жил его любимый. Адмирал прошел к спальне и открыл дверь. Кровать была аккуратно застелена, тумбочка пуста. Совсем не такой он запомнил ее с последнего визита сюда. Приглушенный мягкий свет, смятые сбитые простыни и одеяло, тепло и нежность объятий, мягкие касания губ к волосам, тихое дыхание, прерывистый шепот, обещающий никогда не покидать…       Ноги Хакса подогнулись и он без сил сел на край кровати, согнулся и спрятал лицо в ладонях. Если ему стало так плохо здесь, то что будет с ним там?       Логически Хакс понимал, что проститься с Кайло и их общим прошлым он может и тут, в этой каюте, на своем корабле, не отрываясь надолго от копящихся постоянно дел. Что будет сложно объяснить свой внезапный отлет на несколько дней, особенно, в данный напряженный момент, когда приближался срок первых совместных с республиканским дипкорпусом переговоров, на котором будет проходить первое чтение и обсуждение составленных обеими сторонами договоров.       А еще он предупреждал себя об опасности и опрометчивости своего решения. Он только-только достиг хрупкого внутреннего равновесия. Нет, не покоя и смирения, но хотя бы пришел к терпимому суррогату жизни. Он втянулся в каждодневные заботы и обязанности, а несколько часов бессонной ночи вполне можно было перетерпеть или наглотаться снотворных, чтобы вырубиться.       Но что будет, когда он ступит на ту проклятущую планету, в тот хаттов храм, в котором каждый камень, песчинка, шорох и эхо, даже воздух, свет и запах будут напоминать ему о произошедшем? Выдержит ли его и без того надтреснутая психика такое погружение в воспоминания? Зачем он снова понадобился Истоку, крифф его дери?! Чего тот добивается?!       - Что тебе нужно от меня? Оставь меня в покое. Я пытаюсь забыть его, пытаюсь ползти дальше, барахтаюсь во всем этом… А ты хочешь вернуть меня туда, где я чуть не сдох! Зачем?! – отчаянно крикнул Хакс в пустоту. И как насмешка в голове снова прошелестело: «вернись».       Хакс горько усмехнулся. Встал.       - Хочешь проверить пределы моей прочности? Или это такой радикальный жестокий способ заставить меня попрощаться с Кайло и отпустить его, наконец? Что ж… Я согласен. Я вернусь. Поставлю жирную точку и закрою всё на ключ. Навсегда.       Спустя час Хакс нашел Фазму в своей каюте, в приватной обстановке, и не одну. Аркту Велл был взъерошен, нервно одергивал одежду и красноречиво алел щеками и губами. Фазма держалась как всегда невозмутимо, хоть и выглядела не лучше. Спокойно пригласила Хакса присесть, но тот отказался и сразу с порога сообщил, что завтра улетает на три дня и что она, как его верный советник и правая рука, получает на это время все его полномочия. Соответствующий приказ уже подписан и с завтрашнего утра будет отправлен всем членам Верховного Совета.       - Ты не полетишь туда один, - бескомпромиссно заявила Фазма, скрестив руки на груди и ни минуты не усомнившись в месте, куда внезапно собрался адмирал.       - Мне больше некому доверить Финализатор и контроль за документами по мирному договору. Голосвязь с Органой и ее посредниками осуществляется почти ежедневно. Только ты можешь компетентно и выдержанно говорить с ними. Мне нужны эти три дня в одиночестве и покое. И это будет, если ты останешься и за всем проследишь, - Хакс смотрел хмуро и говорил ровно, не повышая голоса. Фазма ответила так же, глядя прямо в его глаза:       - Генерал Милле справится с твоими обязанностями гораздо лучше, чем я. Он сможет держать Совет в ежовых рукавицах и не даст им распоясаться в твое отсутствие. К тому же, он более гибкий и подкованный оратор, чем я, и провести сеансы голосвязи с республиканцами или сопротивленцами сможет на ура. А командор Дриал отлично командовал Финализатором и раньше, когда тебя не было. Я повторяю: как командир твоей службы внутренней безопасности, я не могу отпустить Верховного Лидера Ордена одного к забраку на рога. Я полечу следом на другом шаттле. Возьму отряд проверенных ребят. Прикрою тылы. Ты и не почувствуешь наше присутствие. Идет?       Хакс молчал с минуту. Желваки на скулах ходили туда-сюда, а взгляд прожигал в майоре дыру промеж глаз. Наконец, адмирал коротко кивнул и бросил через плечо, уходя:       - Крифф с тобой. Ты и мертвого уговоришь.       Фазма ухмыльнулась и довольно покосилась на застывшего каменным изваянием в темном углу приемной Велла.       - Отомри, милый.       - Что на него нашло? Словно с цепи сорвался. Куда он собрался, да еще в такой спешке и в полном одиночестве? – в замешательстве пробубнил Велл, присаживаясь рядом с женщиной на диван и приобнимая ее за плечи.       - Не трудно догадаться. Он как неживой в последние дни. Все никак не может забыть и отпустить его. Пусть слетает и окончательно простится с прошлым. Может тогда ему полегчает. Потому что, если все останется таким, как сейчас, то надолго его не хватит. Выгорит полностью, и тогда… - Фазма оборвала себя и сдвинулась вниз, склонила голову и положила ее на плечо Аркту. Потерлась об него щекой, вздохнула.       - Не хочу тебя потерять…       - Не потеряешь. Я же книжный червь и Эскулап в медицине. Что со мной может случиться в стерильных лабораториях? Разве что колбы разобью да порежусь?       Фазма тихо засмеялась, но рук вокруг пояса мужчины не разомкнула, прижалась теснее. Аркту легонько поцеловал любимую в висок, пригладил ее светлые волосы и крепко обнял за плечи в ответ. Молчание их не тяготило. Они и так знали, о чем думал каждый из них. О том, как страшно обрести любовь, найти смысл жизни в другом человеке, утонуть в нем, а потом разом все потерять… и о том, как после всего этого выжить.

***

      Куму-О-Кеола, небольшая зеленая планета, древняя и давно заброшенная людьми, располагалась далеко от оживленных космических маршрутов. Путь к ней занял у Хакса чуть больше суток. Чем ближе он становился к ней, тем тише звучал зов в его голове. Окончательно он стих, когда Ипсилон вынырнул из гиперпрыжка на орбите планеты.       Глядя на большой зеленый шар, испещренный горными цепями и морями, Хакс подумал: здесь началась их с Реном история, и здесь же она трагически закончилась.       «Судьбы людей, как и рек, начинаются и решаются у их истоков». Так сказал кто-то из философов прошлого. Знал ли Хакс в тот день, когда впервые ступил на землю Кеолы, что и его судьба решится у Истока? Что вся его жизнь перевернется с ног на голову, и он уже никогда не будет прежним?       Меланхоличные мысли крутились в голове Хакса, когда он входил в атмосферу планеты. Сердце его учащенно забилось, когда он заметил вдалеке заброшенную базу сопротивленцев. Ту самую, на которой они с Реном провели несколько дней, после того, как их схватили в лесу. Плен, допрос, пытки… Не самые приятные воспоминания. Хотя... Первый поцелуй с Кайло. Первое понимание, как же он попал, по самые уши влюбившись в незнакомца. Первая встреча с Органой, откровенный разговор, клятва беречь и защищать парня, сделать все от него зависящее.       Адмирал замедлил скорость полета и максимально снизился. Он пролетел над серыми низкими строениями, над посадочной площадкой. Именно с нее они с Кайло украли истребитель и осуществили побег. Кайло верил ему, так искренне и чисто любил, а он вез его в ловушку Сноука, молчал и не мог решиться сказать всю правду.       Дальше за базой расстилался густой старый лес. По нему они с рыцарем блуждали, уходя от погони, ночевали у костра. Где-то там он впервые проснулся в объятиях малознакомого парня, но при этом ощущая невидимую, необъяснимую связь с ним. Именно тогда он понял, что Рен и есть его ночной мираж, являющийся ему во снах с самой юности. Вспомнил свой страх, неверие, сомнения и изнуряющую внутреннюю борьбу между долгом и зарождающимися чувствами.       А вот и та река… по-прежнему бурная и опасная. Хакс немного изменил траекторию полета, чтобы лететь вдоль нее. Впереди показался водопад. Мужчина сглотнул и сильнее сжал пальцами штурвал. Рен упал с него, раненый и оглушенный выстрелом со спидера сопротивленцев, и он, Хакс, не раздумывая бросился за ним. Вспомнил свой ужас и тревогу и осознание, что не сможет жить, если Рен погибнет. Он знал это уже тогда. И вот теперь, когда Рен действительно погиб, он убедился в этом. Жить было невозможно, а влачить существование, отключив все чувства и эмоции, больше походя на бездушного дроида, было бессмысленно. Даже работа и Орден не могли до конца заполнить образовавшийся в нем черный вакуум.       Вдали показалась знакомая высокая гора. Хакс направил Ипсилон к ней.       Площадка перед входом в подземный храм была чиста, как и вход в него. Команда зачистки действительно поработала на славу. Адмирал посадил шаттл и опустил трап.       Вдохнув прохладный, наполненный запахом хвои и трав воздух полной грудью, Хакс прикрыл глаза. Последнее усилие. Последний шаг, чтобы окончательно проститься с прошлым. Отпустить Кайло, обрубить все еще тонко ощущавшуюся глубоко внутри дрожавшую, истончившуюся ниточку призрачной связи.       Петляя по расчищенным после учиненного Сноуком обвала коридорам, адмирал постепенно приближался к центральному залу древнего храма. Чем ближе он подходил к месту, где так трагически оборвалась жизнь его возлюбленного, тем тяжелее и тревожнее становилось на сердце. Оно загнанной птицей трепыхалось в груди, сбивая дыхание и леденя конечности. Шаг адмирала замедлился. Он не хотел идти в тот зал, снова видеть те камни и Исток, снова, как наяву испытывать рвущую жгучую боль потери и опустошение от невозможности все повернуть вспять, исправить… Но что-то против воли скулящего разума тянуло его вперед. Притягивало, как магнитом.       Последний поворот – и перед ним покосившиеся, покореженные взрывом высокие массивные двери, кое-как установленные на место штурмовиками. Адмирал приблизился, не чувствуя ног. Прикоснулся к резному узору пальцами. Сглотнул и зажмурился.       «Там ничего и никого нет… просто песок, алтарь и озеро. Ты зайдешь туда. Узнаешь, чего хочет от тебя этот криффов Исток и уйдешь. Навсегда. Забудешь всё, как страшный сон, и будешь жить дальше. Один. Ты сможешь… Ведь Кайло хотел именно этого».       Хакс глубоко прерывисто вздохнул и толкнул дверь. Сделал несколько шагов по треснувшим каменным ступеням вниз и поднял глаза.       Перед ним расстилался знакомый, огромный, круглый тускло освещенный зал, с небольшим озером в центре. Хакс замер на полушаге и моргнул. Исток изменился. В тот день он запомнил его темно-синим, беспокойным, с проходящей по поверхности нервной рябью. А сейчас Исток был как тогда, в их самую первую встречу: спокойным, лазурным, чуть искрящимся и отражающим падающие сверху сквозь трещины в потолке солнечные лучи.       Хакс приблизился к каменному бортику и коснулся его рукой. Поверхность была теплой, будто нагретой солнцем. Но солнца ведь не было…       Мужчина перевел взгляд на алтарь и непроизвольно вздрогнул. Воспоминания вспышкой опалили его разум, заставив пошатнуться и прижать руку к груди, чтобы хоть немного унять расползающуюся от сердца по венам боль.       Треснутый престол, превращенный Сноуком в жертвенный камень, и на нем парализованный, скованный Оковами Рен, полуобезумевший от жажды власти и бессмертия Сноук, дикий ужасающий ритуал, страшные крики рыцаря, его нечеловеческие муки… Отчаянный бросок вперед и темнота забвения, из которой его выдернул Рен. Спас его, пожертвовав собой. Последний мягкий любящий взгляд затухающих карих глаз и заваливающееся набок уже мертвое тело.       Все как наяву предстало перед глазами Хакса, оглушая его и ослепляя. Он без сил опустился на каменный бортик и сгорбился, ощущая, как немеет все тело. Чувствуя, как приглушенная за неделю боль сейчас просто взрывает ему мозг, дерет на куски душу, выскребает тупым ножом кровоточащее сердце. Буквально убивает заживо.       - Зачем ты позвал меня? Зачем?.. – хрипло простонал Хакс, но Исток, как всегда, остался безучастен к его словам. Мужчина поднял исказившееся злостью лицо и впился покрасневшими глазами в лазурные воды: – Что тебе стоило поделиться с ним хоть каплей своей вселенской энергии? Ведь он выполнил то, что ты от него хотел. Мы оба сделали все, что было в наших силах! Колдун мертв, ты в безопасности. Он искупил перед тобой все свои грехи прошлого. Так почему ты оказался так жесток и неблагодарен, что лишил нас обоих жизни?! – последнее Хакс выкрикнул, выплескивая из себя всю горечь и обиду.       Когда эхо от его крика стихло, храм снова погрузился в мертвую тишину.       А потом лица Хакса коснулся легкий ветерок, донося до его обоняния слабый запах гари. Мужчина потянул носом и распознал в запахе дым костра. Он повернул голову и только сейчас заметил тонкую серую струйку дыма, поднимающуюся из-за массивной каменной глыбы престола.       Адмирал замер и напрягся. Он был здесь не один? Кто мог забрести в подземный храм на безлюдной планете?       Мужчина медленно поднялся с бортика и потянулся к кобуре на поясе. Вытащил бластер и активировал его. Осторожно двинулся к алтарю, огибая озеро. Заглянув за престол, он увидел небольшой горящий костерок, над ним на перекладине висел котелок с кипящей в нем похлебкой. Вокруг кострища видны были следы на песке, чуть в стороне были развешаны на прутьях мужские вещи, судя по всему, постиранные и сейчас обсыхающие. Потрепанный серый плащ и черные стоптанные армейские ботинки валялись у кромки воды.       - Что за… - Хакс не договорил, когда услышал за спиной отчетливый всплеск воды. Он резко обернулся, выставил руку с бластером вперед и замер. Из центра озера показалась черная макушка и широкие голые плечи мужчины. Он неторопливо плыл к берегу, загребая прозрачную воду сильными руками. Тряхнув головой назад, незнакомец откинул с лица мокрые волосы и Хакс подумал, что умер и попал в потусторонний иллюзорный мир. На него в упор смотрели знакомые до боли карие глаза, а это лицо он узнал бы даже в бреду.       Рен подплыл к берегу, встал на ноги, выпрямился и медленно стал приближаться к остолбеневшему Хаксу, преодолевая сопротивление воды. Мужчина смотрел на обнаженного форсера и не верил своим глазам. Что это? Бред окончательно свихнувшегося от тоски разума? Галлюцинация, вызванная хроническим недосыпом? Фантом, созданный Истоком, чтобы окончательно свести его с ума, или он действительно умер в какой-то момент, но не заметил этого, и теперь сам стал призраком, который может видеть других призраков? Потому что по-другому объяснить то, что он видел, было просто невозможно, нереально.       Хакс не сводил немигающих, расширенных, ошарашенных глаз с реалистичной иллюзии, и когда та вышла из воды, встала напротив него и хриплым низким голосом спросила: «Кто ты и что тут делаешь?», Хакс выронил из ослабевших задрожавших пальцев бластер, сжался и зажмурился.       Голос. Его голос, как живой. И сам он… слишком реальный. Невозможно красивый. Аспидно-черные мокрые волосы крупными кольцами вились и в беспорядке лежали на мускулистых плечах. Капельки прозрачной воды блестели на светлой коже в косых лучах солнца как маленькие бриллианты. Фигура была гибкой и напряженной. Хакс знал это тело, как свое собственное. Каждый изгиб и выпуклость. Помнил все эти родинки, мышцы, шрамы…       Стоп. Но на этом теле он не заметил шрамов. Адмирал распахнул глаза и снова встретился с настороженным темным взглядом призрака. Так и есть. Косой длинный шрам на лице отсутствовал, как и шрамы на бедре, руке и, скорее всего, на спине.       Это окончательно ввергло Хакса в ступор и он никак не мог определиться, кто или что стоит перед ним. Он даже забыл, как дышать, слишком пораженный и растерянный мистическим появлением мертвого Рена. Или не мертвого?..       Адмирал облизал пересохшие от пережитого стресса губы и, повинуясь внезапному инстинктивному порыву, протянул руку к неземному фантому, но тот неожиданно дернулся назад, предостерегающе рыкнул, нахмурился и вскинул в его сторону руку, растопырив длинные пальцы.       - Не приближайся или будет хуже, - явная угроза сквозила в низком глубоком голосе. Хакс застыл с поднятой рукой и приоткрытым от волнения ртом.       «Не может быть. Этого просто не может быть. Нет, я не верю… Я точно свихнулся и это все мне только кажется, - лихорадочно думал Хакс, из последних сил цепляясь за ускользающий рассудок. Но глядя, как плавно перетекают стальные мышцы под гладкой кожей, как от прохладного ветерка по всему обнаженному телу призрака проступают мурашки, как в карих глазах застыло выражение предупреждения, недоумения и… растерянности, мужчина понял, что есть только один способ проверить реальность всего происходящего. Он должен прикоснуться к нему.       Хакс шагнул вперед, пытаясь дотронуться до груди фантома, но тот вздрогнул и отшагнул назад. Направленные в его сторону пальцы шевельнулись в предупреждающем жесте, но адмирал не внял ему, сделав еще один шаг навстречу. Призрак снова отступил и стал пятиться от него. На лице его все больше стали проступать напряжение, подозрение и угроза.       - Прошу тебя… пожалуйста, я должен убедиться, что ты всего лишь плод моего больного воображения! Если я этого не сделаю, то просто сойду с ума, думая… надеясь, что ты… жив, - срывающимся шепотом взмолился Хакс. Призрак остановился, и мужчина с мольбой выдохнул: - Ты же знаешь, я не могу причинить тебе вреда. Я слишком люблю тебя для этого, Кайло…       Услышав имя, дух нервно дернул головой, и на мгновение в его глазах проскользнула какая-то тень смутного узнавания, затем исчезла, и на ее месте осталась все возрастающая растерянность, неуверенность, и даже страх. Он медленно опустил руку и Хакс увидел, как чернота расширившихся до предела зрачков затопила карюю радужку. Губы призрака приоткрылись, и он едва слышно выдохнул:       - Кто ты?..       Сердце Хакса больно кольнуло, будто в него загнали раскаленную иглу. Не может того быть… просто не может, чтобы все оказалось реальностью: его Кайло, сейчас, здесь, живой. Ведь это же невозможно?..       Мужчина преодолел расстояние, разделяющее его от настороженно замершего парня, и коснулся холодными пальцами центра его груди.       - Боги!.. – вырвалось из Хакса, когда он ощутил под ладонью живую, теплую, трепещущую плоть. Почувствовал учащенное биение сердца, услышал, как парень шумно втянул в себя воздух и непроизвольно подался вперед, уплотняя прикосновение. Хакс поднял на него все еще неверящие, пораженные, но уже заблестевшие от выступивших слез глаза и утонул в бархатной глубине таких же ошеломленных глаз.       - Кайло… - одними губами беззвучно произнес Хакс и накрыл другой ладонью щеку – нет, не призрака, а человека. Живого человека. Его рыцаря. Воскресшего, обновленного, любимого. Он шагнул к нему, прильнул всем телом, впитывая давно забытые тактильные ощущения, запах мокрой кожи и волос, вспоминая их заново и просто задыхаясь от обрушившейся на него лавины противоречивых эмоций. В ней было все: и боль, и радость, и неверие, и страх, что все может оказаться лишь сном, но над всем преобладала искрящая, пьянящая эйфория.       Мужчина прижался лбом ко лбу Рена и почти простонал: – Кайло… живой!..       - Кто ты? Кто? Я не понимаю… Чувствую, что знаю тебя, но не помню, – как одержимый, срываясь и глотая окончания зашептал парень, кладя подрагивающие ладони на поясницу адмирала. Тот отстранился, заглядывая в беспомощные, встревоженные карие глаза. Все верно. Все так, как было и в прошлый раз. Своеобразный побочный эффект воскрешения. Тело исцелилось, но разум спал, требуя сильной встряски для пробуждения. Разница была лишь во времени пребывания за гранью. В прошлый раз это было восемь столетий. Возможно ли, что память вернется легче и быстрее в этот раз? Ведь прошла всего… а сколько прошло дней с его возвращения?       - Как давно ты здесь? – спросил Хакс, погладив гладкую щеку парня.       - Судя по восходам и закатам, не больше трёх дней, - неуверенно ответил тот, неотрывно, с надеждой глядя на мужчину. Хакс вздрогнул. Время совпадало с тем моментом, когда он впервые услышал призрачный зов. Возможно ли было надеяться, что Исток все же услышал тогда его мольбу и исполнил самое заветное желание, воскресив Рена? Но почему не сразу? Почему он столько ждал?       Мужчина тряхнул головой, отгоняя неважные сейчас мысли. Он обнял ладонями лицо Рена и заглянул в его доверчивые глаза.       - Кайло, пожалуйста, позволь мне кое-что сделать. Возможно, это поможет тебе вспомнить меня, - осторожно попросил он и, дождавшись неуверенного кивка, склонился к его губам. Парень настороженно замер, но позволил поцеловать себя.       С чем можно сравнить первый поцелуй с любимым после длительной разлуки? У Хакса не нашлось эпитетов. Он просто потерялся в удовольствии и неге, окунулся с головой в тепло и мягкость ласкаемых губ, упивался их свежим вкусом и тонул, тонул, тонул в океане нежности, любви и запредельного счастья.       Сначала Кайло не отвечал, стоял неподвижно, будто прислушиваясь к себе, а когда язык Хакса лизнул его губы, прося раздвинуть их и впустить его внутрь, рыцарь ожил. Руки его скользнули по телу адмирала и крепко обняли. Рот приглашающе приоткрылся, а язык вполне уверенно встретил гостя.       Хакс тихо застонал, ощутив ответную реакцию, и полностью растворился в ласке языков. Рен целовал его в ответ как раньше: уверенно, настырно, нагло перехватывая инициативу. Мужчина вплел пальцы во влажные вьющиеся кудри, притягивая голову парня ближе, чуть наклоняя ее, чтобы удобнее было целовать и глубже проникать внутрь родного рта.       В какой-то момент мелкая дрожь пробежала по плечам и туловищу Рена, словно его озноб прошил, затем он сдавленно охнул прямо в приоткрытый рот Хакса и резко оторвался от него.       Адмирал тяжело дышал и не выпускал голову рыцаря из рук. Он с надеждой и ожиданием посмотрел на лицо Рена, замершее с растерянно-напряженным выражением. Было видно, как парень пытается разобраться в хлынувшей в сознание лавине образов. С минуту он пристально вглядывался в глаза Хакса, пытаясь выудить из путанных и еще хаотичных воспоминаний нужное лицо, а тот боялся лишний раз вздохнуть, чтобы не вспугнуть удачу. Затем Рен моргнул, так знакомо прикусил нижнюю губу и неуверенно выдохнул:       - Армитаж?..       Облегчение затопило все естество Хакса. Он не выдержал и рванул парня к себе, изо всех сил обнимая за плечи и утыкаясь лицом в изгиб его плеча и шеи.       - Да, Кайло, да… Армитаж. Ты вспомнил меня!       - Армитаж Брэннон Хакс, - прошептал Рен, прижимаясь щекой к макушке адмирала и обнимая его за плечи в ответ. Так они и стояли, обнявшись и тесно прижавшись друг к другу, постепенно приходя в себя, привыкая заново к позабытым объятиям, отогреваясь в них, и осознавая каждый свое: Хакс – что все произошедшее реально, Рен реален и жив, и что никуда больше не исчезнет, что все страдания, боль и одиночество теперь в прошлом, что теперь они вместе и ничто и никто больше не встанет между ними. А рыцарь пытался упорядочить свою проснувшуюся память, справиться с бушующими внутри бесконтрольными эмоциями, вычленить из этой бури любовь к стоящему рядом человеку и вообще прийти в себя. Его стало мелко потряхивать от пережитого мозгового штурма, Хакс заметил это и отстранился.       - Ты замерз, оденься.       - Одежда еще не высохла. Я свалился в овраг с прелой листвой, когда охотился на какую-то мелкую живность. Насилу отстирал, другой-то одежды нет. Эта - и та мала, - пробормотал парень, обхватывая себя руками за подрагивающие плечи и глядя на адмирала каким-то рассеянным взглядом.       Хакс видел, что Рен все еще несколько дезориентирован и потерян после пробуждения памяти и никак не может собрать себя в кучу. Он сам чувствовал нечто подобное, как будто он резко проснулся после кошмарного сна и все вокруг кажется ненастоящим и зыбким.       Адмирал оглянулся, вспомнив, что видел у кромки воды плащ. Отыскал его, поднял и накинул на голого Рена, запахивая полы на груди. Плащ, подранный снизу, тоже оказался мал. Мужчина с силой несколько раз провел по плечам и спине рыцаря, пытаясь согреть, потом потянул его за собой к костру.       - Где ты раздобыл одежду? – спросил Хакс, усаживаясь на песок рядом с Реном и обнимая его за плечи. Тот приник к его груди и спрятал нос в складках плаща. Хакс опустил голову и прижался щекой к макушке парня, став легонько укачивать его. Он все еще не мог избавиться от ощущения ирреальности всего происходящего и побаивался, что если не будет касаться Кайло, тот растает, как в тот раз, распадется на тысячи песчинок и снова оставит его одного. Страх плотно засел на подкорке, и Хакс крепче вцепился в своего рыцаря, глубоко вдыхая запах его волос и ощущая кожей щеки их влагу и мягкость.       - Я, когда блуждал по лесу в поисках еды, наткнулся неподалеку на заброшенные строения. Покопался в них и кое-что нашел. Не по размеру, правда, но хоть что-то. Голому было холодно.       - На шаттле есть запасные комплекты формы и белья, сапоги, кажется, тоже есть… Только вот с размером может быть проблема. Ты у меня мальчик крупный, - усмехнулся Хакс и провел рукой по спине Рена. Тот улыбнулся в ответ и потерся лицом о плечо адмирала. Рука, обнимавшая Хакса за пояс, сжалась. Мужчина услышал, как парень прерывисто вздохнул и глухо вымолвил:       - Даже страшно представить, сколько бы я тут бродил без памяти, потерянный и словно неживой, если бы ты не прилетел. Ты снова нашел меня. И снова помог обрести себя. Спасибо.       - Исток позвал меня. Знаешь, он может быть очень настырным, когда хочет чего-то добиться, - криво усмехнулся Хакс. – Я, когда его впервые услышал, думал – всё, приплыли, крыша окончательно поехала от недосыпа, таблеток, которыми меня Велл пичкал, от физической и нервной перегрузки. К концу второго дня я уже реально с ума сходил. Меня тянуло сюда, как одержимого, и одновременно я боялся и не хотел лететь. Снова все пережить…       - Подожди, а сколько дней прошло с тех пор, как я… - Хакс стремительно приложил пальцы к губам Кайло, не давая ему сказать это страшное слово. Тот обнял ладонью его руку и нежно поцеловал кончики пальцев. – Я здесь три дня, и думал… Но с твоих слов выходит, что…       - Десять, - тяжело обронил мужчина. Рен выпрямился и долго, испытующе посмотрел в глаза адмирала.       - Десять, - едва слышно обронил он, и выражение его глаз постепенно изменилось, когда до него дошло. - Это значит, что ты больше недели жил с мыслью, что меня больше нет?       Хакс прикрыл глаза, не желая показывать любимому то, что мучило и изводило его самые долгие и ужасные десять дней в его жизни. Парень обхватил большими ладонями лицо мужчины и прижался к его лбу своим. – Как же ты выдержал?       - Ну… сказать, что было плохо – это ничего не сказать, - сдавленно прошептал Хакс. Они помолчали с минуту, впитывая переживания друг друга и пытаясь утешить обоюдную боль ласковыми поглаживаниями и легкими нежными поцелуями.       - Прости меня, Арми. Прости за всё, но я не знал, не думал, что так выйдет…       - Тш-ш-ш… Не надо ничего говорить. Я все знаю и все понимаю. Я бы поступил так же на твоем месте, если бы мог. Весь этот кошмар закончился, и теперь все будет хорошо. Я знаю. Не может не быть, - голос в конце совсем отказал, и Хакс замолчал. Молчал и Кайло. Они неотрывно смотрели друг другу в глаза и никак не могли насмотреться, поверить, что все на самом деле закончилось. Что они оба живы, рядом, и впереди долгая жизнь, которую они проведут вместе. Кстати об этом...       - Пока тебя не было, я многое узнал о твоем Даре, - Рен ощутимо напрягся и замер, уронив взгляд вниз. Хакс почти физически ощутил его неловкость. - Почему ты не рассказал мне о своем бессмертии?       Кайло с минуту покусывал губы, а затем пожал плечами.       - Да как-то все подходящего момента не было. Сначала ты держал дистанцию, не подпускал меня к себе близко, потом, после Цитадели, то же самое делал я. Доверия не было. А в ту нашу ночь я бы рассказал, но мысли были заняты другим. Ты пьянил не хуже вирренского, - Рен так знакомо ухмыльнулся и жарко блеснул темными бархатными глазами, что Хакс поневоле покраснел. Собственно, он и сам недавно пришел к подобным выводам, и теперь было тепло и приятно понимать, что они с Кайло мыслят одинаково.       Мужчина кивнул, давая понять, что принимает его объяснение.       - Скажи мне, что произошло после того, как я отключился? – тихо спросил Кайло, снова уютно устраиваясь в объятиях адмирала. Озноб, сотрясавший его тело после пробуждения памяти, постепенно сошел на нет, и теперь рыцарь смог, наконец-то, согреться и полностью расслабиться. С одной стороны его грел костер, а с другой - жаркое тело возлюбленного. Кайло слышал под ухом мерный стук сердца Армитажа, и этот звук невероятно умиротворял.       - Я отнес тебя в Исток и отдал ему твое тело. Я подумал, что так будет правильно, и ты хотел бы этого, - хрипло ответил Хакс. Он снова положил свои подрагивающие от волнения руки на плечи Рена, впитывая их тепло, упругость и реальность, успокаивая тем самым вновь расшалившиеся нервы. – А потом ты погрузился под воду, был свет, и твое тело распалось на светящиеся песчинки и исчезло. Я просил Исток вернуть тебя, умолял его… Но он молчал. Что дальше было – помню смутно. И, если честно, хочу забыть эти десять дней, и никогда больше не вспоминать.       Кайло приподнял голову и взглянул на помрачневшего мужчину. Хакс прочел в его взгляде печаль, сочувствие и сожаление. Парень потянулся навстречу к губам Хакса и тот порывисто склонил к нему лицо. Несколько минут они неторопливо, вдумчиво целовались. В поцелуях не было дикой страсти и голода, но они дарили успокоение, заботу и обещание, что никогда больше они не причинят друг другу подобных страданий. С трудом оторвавшись от пьянящего мягкого рта Рена, Хакс погладил его подсохшие волосы, запустил в них пальцы, задумчиво наблюдая, как шелковые длинные пряди скользят сквозь них.       - Я до сих пор не понимаю, почему Исток ждал семь дней, прежде чем вернул тебя из небытия?       Кайло слегка нахмурился, раздумывая над этими словами. Затем неуверенно предположил:       - Возможно, во время ритуала Сноук отнял у Витабрэ слишком много энергии. Какого цвета были его воды, когда ты уходил? Помнишь?       - Да. Темно-синие, - ответил Хакс.       - Тогда все верно. Ему понадобилось время, чтобы восстановиться, и когда это произошло, он воскресил меня и призвал тебя.       Они посмотрели на озеро и одновременно с чувством прошептали:       - Спасибо.       Исток отозвался мелодичным плеском невысоких лазурных волн, а разума мужчин коснулся бархатный низкий гул. Они улыбнулись и снова посмотрели друг на друга.       - Я люблю тебя, - произнес Хакс, голосом, взглядом, объятием подтверждая свое признание. Глаза Рена потеплели, он коснулся губ мужчины кончиками пальцев и ответил:       - Я тоже люблю тебя, Армитаж Хакс. И ничто и никто этого не изменит.       Впервые сердце адмирала сжалось не от боли, страха или отчаяния. Оно наполнилось искристым счастьем и долгожданным покоем. Надеждой.       Их глубокий, с первыми ростками пробуждающейся страсти поцелуй прервали звуки приближающихся шагов. Спустя несколько секунд в храм ввалилась разношерстная взбудораженная группа людей. Штурмовики во главе с Фазмой и небольшой отряд встрёпанных сопротивленцев, среди которых Хакс разглядел бледную, похудевшую Лею Органу. Две группы враждующих сторон настороженно и с подозрением косились друг на друга, нервно сжимая бластеры, но стойко держались, подчиняясь, по-видимому, приказам своих командиров.       Заметив мать, Кайло встрепенулся и дернулся из рук Хакса. Вскочил и бросился к ней. Благо, на рыцаре все еще был плащ, хоть и короткий, но все же скрывающий его наготу.       Увидев бегущего к ней вполне живого сына, Органа сдавленно вскрикнула и пошатнулась, одной рукой зажав себе рот, а другой, уцепившись за молодую девушку. Хакс признал в ней племянницу генерала, форсъюзера Рэй. Старый знакомый Алекс Такет поддержал Органу за талию, потому что силы резко оставили пожилую женщину.       - Мама!.. – воскликнул Рен, хватая ее в объятия и приподнимая над землей. – Все хорошо. Я жив. Все закончилось, теперь на самом деле все закончилось! Пожалуйста, успокойся, тебе нельзя волноваться…       - Сынок, Кайло, - сквозь слезы прошептала Лея, обнимая дрожащими руками Рена за плечи и вглядываясь в его лицо. – Я до последнего не верила. Но Сила твердила мне… настаивала, что то, что я чувствую – правда. Рэй убедила меня, что нужно лететь и удостовериться. А я боялась. Боялась что ошибусь, и потом просто…       - Теперь все будет хорошо, мама. Исток вернул меня. И теперь моя жизнь здесь, с вами.       Кайло встретился взволнованным взглядом с мокрыми от слез, счастливыми глазами Рэй, увидел, как широко и задорно улыбается во все зубы Алекс, ероша короткие волосы на затылке, как кривовато скалится в улыбке громила Тур. Посмотрел на блестящую хромом Фазму, кивнул ей и получил ответный приветственный кивок. Затем снова посмотрел на мать. Она так изменилась за эти дни. Тревога, неизвестность и горе оставили заметный отпечаток на ее лице. В который раз за последний час он почувствовал острое чувство вины.       Но от погружения в самобичевание и сожаления его отвлек приблизившийся к ним со спины Хакс. Мужчина в нерешительности замер в шаге от них, и Лея посмотрела на него через плечо сына. Кайло осторожно поставил мать на ноги и чуть посторонился. Два лидера долго молча смотрели в глаза друг другу, безмолвно общаясь о чем-то своем, затем Органа протянула к нему маленькую сухую руку. Кайло взглянул на Хакса и ободряюще улыбнулся ему. Адмирал медленно шагнул ближе и сжал в ладони ее тонкие пальцы. Рукопожатие вышло крепким, долгим и знаковым.       Лея, глядя на них, вдруг полностью и окончательно успокоилась. Теперь она воочию видела всё. Ни один, ни другой никогда не причинят друг другу боль, не обманут, не предадут. Кайло будет уравновешивать аппетиты власти Хакса, не даст ему забыться, слишком увлечься соблазном единоличного правления сильнейшей организацией в галактике. А Хакс будет стремиться не разочаровывать высоких ожиданий Кайло, будет стараться не расстраивать своего любимого чересчур жесткими, радикальными методами правления, будет прислушиваться к его мнению и учитывать его взгляды на спорные ситуации. Именно так и родится идеальный баланс мирного сосуществования между прежде конфликтующими звёздными системами.       А Кайло, переводя глаза с любимого мужчины на мать, улыбался и думал, что его глупая, маленькая мечта все-таки может исполниться. Наконец-то, впервые за очень долгое время, в душе его царил мир. Он любил и был любим, его долг перед Истоком был исполнен, темное зло повержено, грехи прошлого искуплены, а бессмертие вернулось туда, где ему и место: в лазурные воды Витабрэ. Впервые он смотрел в будущее с надеждой и уверенностью.       И глядя сейчас, как солдаты, долгие годы враждовавшие между собой, стоят напротив друг друга и опускают оружие, рыцарь был уверен, что мир очень скоро воцарится не только между его самыми близкими людьми, но и во всей галактике. Уж он за этим проследит.

Конец