Исток

      Все бесконечные дни после разрыва с Реном слились в душе адмирала в бесконечный поток уныния и апатии. Из него словно выдернули стержень, который заставлял его держать спину прямо, а взгляд делал твердым и прямым. Исчез внутренний свет, что мотивировал его каждый день бодро вставать с постели и с энтузиазмом выполнять свою работу, с уверенностью строить планы и разрабатывать стратегию будущих мирных переговоров. Он не мог сосредоточиться полностью на докладах, провисал на совещаниях, пропускал обращения к себе от подчиненных. Нет. Он не срывался на своих людях. Он просто ушел в себя и в свое самобичевание.       А потом наступил полный внутренний крах, когда короткое сообщение известило, что Ипсилон пропал. Исчез. Растворился где-то в Неизведанном регионе, где не было власти Ордена и вовсю процветали воры, бандиты и контрабандисты. Кайло обрубил последнюю нить их связи. Хакс до сих пор думал, что больнее уже быть не может. Ошибся. Сердце сдавило так, что стало нечем дышать. Он закрыл глаза и не заметил, как датапад выпал из его рук.       Очнулся он уже в своей каюте. Рядом была Фазма, как всегда невозмутимая и спокойная, она что-то говорила ему, но он ее не слышал. В ушах стоял звон, а тело налилось свинцовой тяжестью. Затем мужчина заметил в глубине ее глаз плохо скрытое беспокойство и сопереживание. Стало тошно. Он не желал ее жалости, не желал ее успокоения. Он ничего больше не хотел. Хотя нет. Он отчаянно захотел сдохнуть.       Выставив вон Фазму, он попытался забыться привычным образом. Но виски не помогал. Не дарил забвения. Наоборот, обострил все, оголил, заставил принять, наконец, горькую правду. Кайло не вернется. Мгновенно стало хуже. С каждой минутой, с каждым вздохом, с каждым надрывным биением сердца — хуже, хуже и хуже.       Хакс забился в угол дивана, скрутился в эмбрион и уткнулся белым лицом в колени.       Он мог бы предпринять попытки и вернуть Кайло силой, но насильно заставить себя любить он не мог. А без этого все теряло смысл. Собственная значимость таяла на глазах, прибивая к земле, потому что за себя он еще мог отвечать, а вот заставить Кайло жить по его правилам, подчиняться своим желаниям он не мог. И запереть его на Финализаторе он не мог. И каждый день бояться и ревновать, отгонять он него потенциальных новых поклонников он тоже не мог. Он ничего больше не мог. От него ничего больше не зависело. Это был конец.       Первое, что он сделал, когда вышел на следующий день на службу, это удалил с командного мостика Митаку. И не только с мостика, но и с корабля. Нервным росчерком подписал приказ о его переводе на какой-то крейсер, несущий дозор на дальних рубежах Ордена, и отослал электронную версию адресату. Митака не проронил ни слова протеста, не выразил удивления, а тихо отдал честь стоящему к нему спиной Верховному Лидеру и исчез. Хакс только зубы сильнее стиснул. Смотреть на лейтенанта было выше его сил. В голову все время лезли гадкие мерзкие воспоминания объятий и поцелуев того с Реном, и адмирал был на пределе, уже всерьез опасаясь прибить сжимающегося от ужаса в его присутствии лейтенанта.       Дни слились в неразличимое марево. Хакс перестал их отслеживать. Порой он словно видел себя со стороны. Бездушный манекен, который двигается, говорит, ест. Все вокруг кипело чужой жизнью, вертелось и выполняло его приказания. Нагрузка на всех возросла, но никто не роптал на своего адмирала. Он и сам выкладывался полностью, почти каждый вечер валясь с ног от физической усталости. Это спасение. Забвение в коротком сне. И так по кругу.       Еда потеряла вкус, обоняние притупилось, пить тоже больше не было резона. Не помогало. Мозг был перегружен и постепенно тупел. Фазма пока выручала. Смотрела долго и пронзительно, но больше попыток заговорить не делала. Хорошо. Он не хотел ни с кем разговаривать. Все замерзло внутри. Снаружи, вокруг был свет и жизнь, а в нем была пустота и темнота. То, что раньше приносило моральное удовлетворение, интерес и вдохновение, сейчас потеряло смысл, перейдя в разряд неприятной обязанности: когда делаешь дело, строишь планы на будущее и ничего при этом не чувствуешь.       Все существование свелось к постоянным непрошенным мыслям о том, как же на данный момент протекает жизнь того, другого? Любимого? Того, кому нет до тебя ровным счетом никакого дела… Беспокойство гложет в такие мгновения, страх точит не хуже червя. Но все равно он не может отказаться от этих мыслей. Они доказывают, что он все еще живой. Не истлел от чувства вины и горечи окончательно. И потому Хакс не позволял угаснуть крошечной искре в самой глубине измученного сердца, прикрывал этот тонкий огонек ладонью, защищая от пронизывающего ветра обреченности и смирения. Пока надежда, что с Кайло все хорошо, теплится — он живет.       И хоть рыцарь яснее ясного дал понять своим исчезновением, что не вернется, Хакс так и не смог за эти недели вытравить из себя робкое чаяние: а что, если вдруг он передумает? Хотел ли он, чтобы Кайло вернулся? Да, хотел, но вместе с тем он отчетливо понимал, что ничего уже не будет между ними, как прежде. Ни один из них не сможет преодолеть в душе все, что случилось, что оставило на сердце неизгладимые кровоточащие следы. Стоило ли тогда надеяться на призрачное воссоединение? Или стоило смириться и оставить все, как есть?       Терять было больно. Очень больно. Его поймет лишь тот, кто уж терял и не хочет терять и умирать при этом вновь. Но Хакс убеждал себя, что Кайло еще так молод, что у него еще вся жизнь впереди. Он переболеет, забудет и, рано или поздно, встретит кого-то, кто не причинит ему боли, не станет его использовать и обманывать, кто не предаст и не бросит… и тогда, если он все еще будет рядом, расстаться с ним будет в тысячу раз сложнее, больнее, невыносимее. Лучше уж так, когда все почти отболело, отмерло внутри и покрылось серым пеплом.       Да, он хотел, чтобы любимый вернулся, но и отчаянно боялся этого.       Это случилось через час после окончания его смены, когда он уже был в своей каюте, неподвижно сидел перед окном и тупо пялился на черноту космоса. Датапад тихо пискнул пришедшим оповещением. Медленно, с неохотой скосив уставшие глаза на мигающий значок, Хакс понял, что сообщение с главного мостика. Проигнорировать не получится. Он потянулся за датападом, всем телом, каждой мышцей ощущая себя древним старцем. Хлопнул по иконке и без особого интереса пробежал глазами по короткой строке. Моргнул. И прочел еще раз. И еще. Информация никак не желала доходить до уставшего мозга. Сводка гласила: «Командный шаттл Ипсилон, считавшийся пропавшим без вести в Неизведанных регионах, вышел на связь и просит разрешения на посадку».       Адмирал с минуту, не мигая, глядел на сообщение пустыми глазами, затем его словно током прошибло, когда он понял, о каком шаттле идет речь. Хакс вскочил с места. От резкого всплеска адреналина его повело в сторону, в глазах потемнело. Хакс судорожно ухватился за спинку кресла и попытался вдохнуть застрявший в легких воздух.        Он вернулся!       Обжигающая мысль полоснула по вмиг натянувшимся нервам. Не в силах анализировать шквал взорвавшихся внутри эмоций, мужчина схватил шинель, накинул ее на плечи, и почти побежал на капитанский мостик.       Больше месяца прошло. Где он был? Что делал? С кем общался? Что произошло, что он вдруг решил вернуться? Прокручивая эти вопросы в гудящей голове, адмирал почему-то ни разу не усомнился, Кайло ли управлял этим Ипсилоном. Ведь, по сути, на борту мог оказаться кто угодно. В конце концов, рыцарь мог просто продать приметный шаттл и купить нечто, менее привлекающее внимание. Нет. Хакс был уверен, что там, снаружи, совсем близко, его разрешения на посадку ожидал именно Кайло Рен и никто другой.       Ступив на командный мостик и переведя сбитое дыхание, Хакс замедлил шаги. Что он скажет рыцарю при встрече? И что тот ответит? Да и захочет ли вообще видеть его после всего произошедшего? Возможно, цель его визита и не Хакс вовсе. А он лишь раздразнит себя ложной надеждой, после гибели которой будет хоть в петлю… Ответов не нашлось. Зато волнение плавно стало перетекать в тихую панику.       Подойдя на негнущихся ногах к главному связисту, адмирал запросил видеосвязь с ожидающим шаттлом, на что ему ответили, что видеосвязь невозможна ввиду неисправности аппаратуры шаттла. Адмирал нервно дернул уголком губ и запросил аудиосвязь.       — Шаттл Ипсилон запрашивает разрешение на посадку на борту линейного крейсера Финализатор. Пассажиров нет. Пилот — Кайло Рен. Ожидаю ответ. – Глубокий голос, раздавшийся в динамиках передатчиков, невозможно было не узнать. Это был он, не было никакого сомнения. Хакс нервно сглотнул. Только сейчас осознание происходящего обрушилось на него в полной мере. Он словно со стороны услышал свой хриплый голос:       — Проведите стандартную процедуру проверки. После — посадка в главном ангаре.       — Да, сэр.       Хакс не заметил, как ноги сами принесли его к стыковочному ангару. Там, как всегда, было шумно и многолюдно. Из десятка стартующих и приземляющихся шаттлов он безошибочно узнал тот самый. Ипсилон уже ожидала команда техников. Сам же адмирал стоял в отдалении, в тени истребителя, и, едва сдерживая волнение, наблюдал за посадкой. Шаттл выглядел сильно потрепанным. Краска была облуплена, а обшивка местами сильно подпалена и пестрела множественными вмятинами. На одном крыле видны были следы ремонта и оно хуже входило в свои пазы. Неприятный холодок прошелся по спине адмирала. Великий космос, под какой огонь надо было попасть, чтобы получить подобные повреждения?! Что произошло? С кем сцепился Рен? И кто помог отремонтировать судно?..       Страх за самого Рена не успел оглушить как следует. Трап Ипсилона опустился, и сквозь клубы пара мужчина с замиранием сердца разглядел знакомую высокую фигуру. Адмирал не мог оторвать жадных истосковавшихся глаз от Кайло, буквально впиваясь горящим взглядом в каждое его движение.       Парень выглядел таким же, каким Хакс впервые повстречал его на Кумукеле: молодым, сильным, здоровым. Простая, но удобная одежда ничуть не скрывала изменившиеся пропорции его тела. Плечи больше не были угловаты и худы, а были налиты физической силой, руки и ноги бугрились мышцами. Вьющиеся смоляные волосы, которые так нравились адмиралу, теперь были коротко обрезаны и в лихом беспорядке обрамляли смуглое лицо. Болезненная худоба и бледность исчезли, как исчезла резкость и скованность движений. Рыцарь ступил на борт Финализатора спокойным и расслабленным. Лицо его ничего не выражало, а выражение глаз Хакс с такого расстояния разглядеть не сумел. Все в нем натянулось до болезненного звона, и дальше оставаться в тени, вдалеке, Хакс больше не смог.       — Рен.        Парень обернулся, отвлекаясь от разговора с главным механиком и скользнул по замершему Хаксу нечитаемым взглядом. Сердце мужчины при этом болезненно дернулось и остро кольнуло. Первый взгляд после долгой разлуки принес нервную дрожь во всем теле и вспотевшие ладони. Он стиснул их в кулаки и завел за спину. Привычный защитный жест.       — Адмирал Хакс, — встречное отстраненное приветствие. Взгляд не изменился, оставаясь все таким же прямым и обезличенным. Будто перед парнем стоял не бывший любовник и причина многих бед, а рядовой командир Ордена.       — Рад приветствовать тебя на борту Финализатора снова, — произнес мужчина, изо всех сил контролируя свой голос и пытаясь хоть отчасти унять заполошно колотящееся в горле сердце. — Могу я узнать цель твоего визита?       — Возвращение утерянного.       Короткий расплывчатый ответ больше напряг, чем успокоил расшатанные нервы, и уж тем более не разъяснил внезапное возвращение рыцаря. Хакс еще раз сглотнул и, стараясь не выдать своего замешательства и тревоги, спросил:       — И как долго ты намереваешься пробыть здесь?       — Будет зависеть от первого.       Хакс коротко кивнул и замолчал. Рен молчал тоже. Несколько секунд их взгляды были приклеены друг к другу, и на короткий миг Хаксу показалось едва ощутимое скользящее касание чего-то к своему сознанию. Будто лёгкий ветерок тронул его воспаленный мозг, остудив на мгновение лихорадочные бессвязные мысли, даруя им давно забытый покой, и тут же бесследно исчез.       Хакс нервно передернул сведенными напряжением плечами и открыл рот, чтобы сказать что-то официально-вежливое, как Рен перебил его.       — Моя прежняя каюта свободна?       — Да, конечно, — поспешно ответил Хакс, и для достоверности кивнул. Затем прикусил щеку изнутри, заставляя взять себя в руки и не выглядеть большим болваном, чем уже есть.       — Хорошо. Вещей у меня немного, я перенесу их туда сам. И еще, — Хакс затаил дыхание, не в силах оторвать расширенных глаз от спокойных карих омутов, которые смотрели на него, не мигая, и по-прежнему оставались далекими и чужими: — Мне нужен доступ к голокронам Сноука. Ко всему, что было изъято из цитадели. Мне нужна информация.       На миг у Хакса уже привычно неприятно екнуло в груди при упоминании Сноука и желания Рена быть хоть как-то связанным с ним и его делами. Но мужчина одернул себя. Кайло сейчас выглядел стабильным и уверенным, спокойным и здоровым. Видимых причин отказать ему не было. Да и начинать их общение с очередного отказа было… Адмирал прикрыл глаза и отрывисто сказал:       — Я сообщу тебе, когда и где ты сможешь ознакомиться с его библиотекой.       — Хорошо, — парень кивнул, и хотел было уже отвернуться, чтобы забрать свои вещи с борта, но голос Хакса снова заставил его повернуться к нему.       — Возможно, тебе может понадобиться помощь. Аркту Велл довольно долго и тщательно изучал кое-что из манускриптов, даже смог некоторые из них структурировать. И если бы ты подсказал, что конкретно нужно искать, я…       — Не думаю, что в этом деле ты можешь быть мне полезен, — прервал Хакса Рен. Мужчина умолк и сжал челюсти, пережидая, когда схлынет горечь и боль от холодных равнодушных слов. Конечно. На что он рассчитывал? Все так, как он и предполагал.       Рен наклонился, подхватил с пола небольшой рюкзак, развернулся и, поравнявшись с окаменевшим адмиралом, негромко обронил: — Возможно, в другом? Как знать… — и решительным широким шагом направился к лифтам.       Мужчина вздрогнул и облизал внезапно пересохшие губы, когда смысл сказанного дошел до парализованного сознания. Понадобится не в этом, так в другом деле? Это в каком? И когда? И каким образом? Зачем?..       Хакс потянулся рукой к волосам, чтобы нервно провести по ним, но вовремя одернул себя. Выпрямился и стиснул зубы. Спокойно. Не впадай в истерику. Пусть все идет своим чередом. Первый шаг сделан, и пока никто из них не сорвался и не вцепился друг другу в глотку. А это уже хороший знак.

***

      Эту ночь адмирал не спал. Не смог заставить себя даже лечь. Перевозбужденное состояние не отпускало, водоворот противоречивых мыслей не давал расслабиться, сменяющие себя по кругу смутные надежды и слишком раздутые очевидные страхи вынуждали наматывать круги по комнате, ерошить волосы, заламывать пальцы на руках и прикусывать до боли губы. Неизвестность — худшая из пыток.       Чего ждать от Кайло? Какова истинная причина его прилета? И что сейчас творится в его голове? Он был таким собранным и равнодушным, ледяным, чужим. Хакс не ожидал от импульсивного прежде рыцаря подобной выдержки и самообладания. Или, возможно, все в нем, на самом деле, умерло по отношению к нему? И в этом причина безразличного спокойствия?       Хакс замирал на полушаге и остекленевшими глазами смотрел в никуда. Пытался убедить себя, что так даже лучше. Для Кайло, для него. Что пора все забыть и оставить прошлое в прошлом. Жить дальше, не мучая друг друга своим присутствием. Убежденности хватало ненадолго, и тупая боль возвращалась. Отпускать не хотелось, забывать тоже. Надежда не хотела подыхать под грузом приводимых доводов.       Утро встретило адмирала осунувшимся и чересчур бледным, с проступившими тенями под потухшими глазами. Мужчина с минуту смотрел на свое измученное отражение в зеркале. В голове было звеняще пусто, как и в душе. Ночная буря стихла, оставив после себя полный штиль. Сил бороться, как прежде, и что-то вновь доказывать и убеждать, не было. Он смертельно устал от неверия, от подозрений и несправедливых обвинений. Начинать все сначала он не станет. Пусть решение, какое бы оно ни было, принимает Кайло. Как тот решит, так и будет.       Раннее утро в офицерской столовой встретило адмирала тишиной. Он взял привычный крепкий каф. Есть не хотелось. По старой памяти он прошел в дальний угол зала к привычному столику и остановился, завидев знакомое лицо.       Фазма приветственно кивнула ему. Хакс мгновенно ощутил неловкость. Вспомнилось свое некорректное, если не сказать грубое, обращение с ней в тот злополучный вечер. Он выставил ее из своей каюты, не стесняясь в выражениях. Он был пьян, не в себе, и не соображал от боли и тоски, что и кому говорил. Да и после он отгородился он нее ледяной стеной, общаясь строго по делу, погрузившись в свое уныние и депрессию, упиваясь ими и не замечая ничего кругом.       Мужчина присел за столик напротив женщины и покрутил стакан в пальцах, не зная с чего начать разговор. Было чертовски неудобно перед подругой за свое поведение, хотелось реабилитироваться перед ней хоть отчасти. Фазма спасла его от мучительного подбора первой фразы.       — Я слышала, наш беглец вернулся?       Вместо ответа Хакс пригубил обжигающий напиток. Фазма тоже сделала глоток. Затем слегка изогнула светлую бровь.       — Не с этим ли событием связан твой помятый вид? — Хакс предупреждающе метнул хмурый взгляд на майора, но та не вняла намёку. — Выглядишь так, будто тебя лихорадит. И тебе срочно требуется вакцина под названием "Кайло Рен".       — Может, хватит? — не сдержался Хакс, со стуком поставив чашку на стол. Повисло молчание. Они буравили друг друга упрямыми взглядами. Хакс – с приглушенным раздражением, Фазма – с плохо замаскированным вызовом. Мужчина выдохнул, вынужденный признать некоторое право майора быть на него разгневанной. Фазма не терпела грубого и неуважительного к себе отношения. Это было ее болезненной точкой. И он, к своему стыду, последний месяц только тем и занимался, что тыкал в ее гордость и выдержку палкой.       Хакс опустил взгляд на чашку, повертел ее между ладоней. Ему откровенно не хватало их прошлого общения. Ему доставляло особое удовольствие их беседы, острые пикировки, дискуссии. Она никогда не боялась и не лебезила перед ним. Чувствовала себя с ним на равных. И именно это делало их общение таким простым и искренним.       — Хватит – так хватит, — пожала плечами женщина. — Твое расписание на сегодня остается без изменений?       — Да. Присутствие Рена на борту на него не повлияет, если ты об этом.       Фазма внимательно посмотрела на своего командира. Он ее взгляд выдержал, хотя бы внешне оставаясь бесстрастным.       — Об этом. И я рада, что ты смог совладать с собой и не среагировал на его появление в своем обычном репертуаре.       Новый укол достиг цели. Хакс лишь хмыкнул. Сильно он, все же, задел своего майора.       — Спасибо за честность. Никто на этом корабле не отважился бы назвать меня в лицо истеричкой.       Кончики губ Фазмы дернулись в сдерживаемой усмешке. Женщина слегка наклонилась вперед и, заговорщицки прищурившись, произнесла: — Обращайся. Если понадобится вернуть тебя с небес на землю… или выдернуть из запоя и вправить мозги, ты знаешь, где меня найти.       — Согласен. В следующий раз, если таковой будет, уж лучше тебе быть на своей территории и иметь полное право отыграться на мне, выставив вон из каюты на законных основаниях.       Фазма только сейчас заметно расслабилась и позволила себе более открытую улыбку. Хакс перевел дыхание. Они еще немного помолчали.       — Какую линию поведения планируешь выстроить с ним? — спросила женщина, косясь взглядом в свой рабочий датапад. Он постоянно вспыхивал входящими сообщениями. Ее пальцы быстро порхали по экрану, с молниеносной скоростью просматривая доклады подчиненных и подтверждая запросы от своей личной команды. Она превосходно могла выполнять несколько дел сразу, за что Хакс ее глубоко уважал и ценил.       — Никакую. Я ничего не буду делать. Все останется так, как есть.       Фазма на мгновение оторвалась от датапада и цепко впилась в опущенное лицо товарища.       — Вот как, — протянула она.       — Вот так, — резче чем хотел, огрызнулся Хакс.       — Не заводись. Просто это не похоже на тебя, все пустить на самотек и не добиваться своего.       — Ты можешь поверить, что я просто устал? Не вижу больше смысла напрягаться, если заведомо все будет бесполезно.       — Но зачем-то он вернулся? Что он сказал?       — Что ему нужны голокроны Сноука. Официальная причина — поиск информации.       — А неофициальная?       — Не знаю, — Хакс отвел глаза и стиснул чашку с остывшим кафом. Фазма снова прищурилась, включая свой зрительный сканер на полную мощность.       — Знаешь, — с нажимом возразила она. — И это тебя пугает сейчас больше всего.       Хакс промолчал.       — Ладно, не торопи события. Дай времени время, — вздохнула майор. — Приглядись к нему. Пойми, в каком он сейчас настроении. А там будешь действовать по обстоятельствам.       Хакс не успел ничего ответить, как на его собственный датапад пришло сообщение. Видя то, как неуловимо изменилось лицо ее командира, Фазма сделала очевидное предположение:       — Рен? Кому-то не спится так же, как и тебе?       — Напоминает о своей вчерашней просьбе. Просит предоставить ему доступ к хранилищу как можно скорее.       — Какой нетерпеливый. Кстати, прекрасный повод повидаться и выяснить, какого криффа такая спешка и не связана ли она со скорым судом над Сноуком?        Мужчина согласно кивнул, у него самого возникли такие же подозрения. Судя по всему, Рен не оставил своей идеи насчет устранения старика без суда и следствия. А отсутствие форсерской Силы существенно усложняло это дело. Но что можно было найти в древних манускриптах за оставшиеся до заседания четыре дня? Даже если он и найдет что-то, то, по его предположению, нужна была бы встреча со Сноуком, чтобы вернуть отобранное… А таковую Хакс ни за что не позволит. Хватит. Встретились уже однажды. До сих пор последствия расхлебывают.       Что же тебе нужно, Рен? Зачем ты на самом деле вернулся?..       Вопреки подспудным ожиданиям Хакса, Рен не искал с ним встреч. Весь день он просидел в главном архиве, в небольшой изолированной комнате, погруженный в изучение «темной» библиотеки Сноука. Увидел адмирал парня только поздним вечером, и то мельком. В столовой ужинала дневная смена, и Рен сидел за столиком с какими-то офицерами, негромко переговариваясь с ними. Прищурившись, Хакс признал знакомых Рена: Слоун и Отера, кажется.       В груди снова неприятно кольнуло, настроение, и без того не блещущее, мгновенно скакнуло до отметки «хреново». Он прерывисто выдохнул и заставил себя оставаться на месте. Еще днем он пообещал себе, что не будет первым соваться к рыцарю. Последует совету Фазмы и приглядится к нему. И если со стороны Рена не последует никаких сигналов, что он готов на разговор, то сам он провоцировать его на очередной скандал не будет. Горький опыт прошлых неудачных попыток сблизиться и объясниться не привел ни к чему хорошему.       Поэтому сейчас Хакс проводил фигуру Рена взглядом до самого выхода и потому успел поймать его ответный короткий взгляд. Мужчина застыл. Глаза Рена были по-прежнему непроницаемыми и темными, но у него возникло стойкое ощущение, что за стеной этого видимого равнодушия кроется нешуточная буря эмоций. Вот только каких? И чем эти подавляемые чувства аукнутся Хаксу?       Рен отвернулся первым и Хакс смог перевести дыхание. Воротничок формы резко стал душить. Адмирал с неудовольствием заметил легкий тремор пальцев и явно подскочившую температуру тела. Крифф! Его ведет от одного взгляда мальчишки. От холодного взгляда. Что будет, если Рен посмотрит на него по-другому?       Бессонная ночь и напряженный график работы днем давали о себе знать. Тело налилось тяжестью. Каждое движение давалось с трудом. В глазах появилась резь, и он часто заморгал. Не помогло. Захотелось скорее их закрыть и принять горизонтальное положение в тишине своей каюты.       После нескольких часов беспокойного ворочания и глядения в потолок, этой ночью Хаксу хотя бы удалось задремать. Но короткий сон не принес облегчения и отдыха. Ему мерещились уродливые тени, угрожающий шепот на непонятном языке, гладкое озеро, мокрый песок под голой кожей, холод, страх, отчаяние, кровь, смех, и собственный крик…       Хакс подорвался с постели, взмокший и задыхающийся. Не глядя на таймер времени поплелся в рефрешер, где долго пытался унять паникующие спутанные мысли под холодными струями. Предчувствие не отпускало. Все внутри противно мелко дрожало, не желая успокаиваться под натиском самовнушения.       Криффов Рен. Тщательно гонимая мысль, что нахождение форсера рядом со Сноуком на одном корабле приведет к беде, не отпускала. Она засела острой иглой в центре мозга и медленно, но неотвратимо закручивала все его нутро в тугой узел.       Снова пустая столовая, чашка кафа и остановившийся взгляд на монотонно протирающем стаканы дроиде. Погруженный в прострацию, мужчина не сразу услышал тихие шаги за своей спиной и потому крупно вздрогнул, едва не опрокинув чашку, когда за плечами раздалось бодрое: — Каф и выпечку, пожалуйста.       — Нервы ни к черту, адмирал, — хмыкнул Рен, обходя его и присаживаясь на соседний стул. Окинул Хакса своим прищуренным, пробирающим до костей взглядом и выдал предположение: — Бессонница мучает?       — Не беспокойся, с моей нервной системой все в порядке. Мой рабочий график слишком плотный и рабочий день всегда начинается с шести. — Мужчина слегка повернул голову и скользнул взглядом по профилю рыцаря. Тщательно выбрит, волосы чистые и уложены назад, новая черная орденская форма сидела на его плотной фигуре, как влитая. Хорош, стервец. Хакс сглотнул и отвернулся. Сделал несколько глотков, не замечая, как обжигает губы. — Вот что тебе не спится – это вопрос.       — Как ты говоришь, много дел, но мало времени, — уклончиво ответил Рен.       — Как продвигаются твои поиски? Есть зацепки к тому, что тебе нужно?       — Скажем так, я еще в процессе.       — Уверен, что не нужна помощь? Не хочешь людей - возьми дроида-архивиста…       — Уверен. Я справлюсь сам, — оборвал Рен, недвусмысленно дав понять, что разговор на эту тему закончен.       Восстановилась гнетущая тишина. Этот холод и отчуждение между ними давили на психику не хуже многотонной брони. Словно ничего никогда между ними не было. Словно двое чужих друг другу людей, когда-то давно бегло знакомых, встретились случайно, и теперь неохотно обменивались ничего не значащими фразами. Стало тоскливо. А ведь хотелось совсем иного. Но о теплоте в общении можно было забыть, как видно, навсегда.       Снова посмотрев на невозмутимого рыцаря, адмирал против воли заметил:       — Ты хорошо выглядишь. Как твое здоровье?       — Не жалуюсь.       — А что с Силой? — вопрос вырвался сам по себе. Хакс прикусил с досады губу, но Рен не вспылил, а лишь покосился на него и иронично хмыкнул:       — Велл, все же, разболтал…       — Ты улетел, не завершив процедуры реабилитации. Он должен был поставить меня в известность о немаловажном факторе твоего физического недомогания, — попытался оправдать врача Хакс, на что Рен скептически пожал плечами и снова ответил туманно:       — Повторюсь: я все еще в процессе.       — Ты из-за этого вернулся? Надеешься найти ответ в архивах Сноука? — Хакс впился испытующим взглядом в спокойный профиль Рена.       — Возможно, — Хакс скрипнул с досады зубами. Он ненавидел подобные расплывчатые, двусмысленные ответы. Они его бесили. И бесили втройне, когда на все его вопросы так отвечал Рен.       — А если все окажется тщетным? Снова пойдешь к нему? — повысил голос от закипающего раздражения мужчина. — Он не вернет ее тебе. Надеюсь, ты это понимаешь?       — Понимаю. Потому и не стремлюсь с ним говорить. Я хочу его убить.       Рен сказал о планируемом убийстве таким ровным и спокойным голосом, что Хакс даже опешил. Он развернулся на стуле к нему лицом и несколько секунд наблюдал, как парень жует булочку, как ни в чем не бывало.       — Это сейчас шутка была?       — Нет. Я не шутил в прошлый раз, не шучу и сейчас. Это все еще мой долг.       Хакс почувствовал, что начинает задыхаться. Происходящий разговор казался сюрреалистичным кошмаром, в котором форсер вел себя и говорил, как маниакальный психопат. Мужчина облизал пересохшие губы и хрипло выдавил:       — Ты знаешь, что я не допущу этого. Ты не станешь убийцей беспомощного старика, а для честного поединка я не дам ему меч и Оковы не сниму. Я не пущу тебя к нему.       — Знаю. Но это все равно ничего не изменит, — полная уверенность, прозвучавшая в словах рыцаря, вмиг заставила вскипеть доселе заледеневшую кровь. Хакс вскочил и сжал кулаки.       — Ты вернулся только по этой причине?! Попытаться вернуть свою Силу, а если не удастся, то уничтожить его любой ценой?!       — Нет. Не только, — Рен тоже встал и повернулся к Хаксу лицом. Их взгляды пересеклись, высекая искры. Впервые непробиваемое спокойствие в глазах рыцаря дало трещину, показывая шквал бушующих в нем эмоций: упрямство, вызов, гнев, провокация, страсть…       — А по какой еще? — внезапно севшим голосом выдохнул Хакс.       Губы Рена вдруг медленно расползлись в чувственной ухмылке. Хакс смотрел в его резко потемневшие блестящие глаза, и не верил в то, что видел. А Рен, воспользовавшись замешательством мужчины, вдруг наклонился к его уху и выдохнул, коснувшись покрасневшего кончика губами: — Догадайся.       Затем стремительно обогнул адмирала и направился к выходу. Хакс сглотнул и, как привязанный, пошел за ним, с каждым шагом ускоряя ход.       — Стой! Что ты имел в виду?       Рен не обернулся, быстро идя по коридору. Растерянность, вперемешку со злостью, за жестокие намеки бурлили в нем, не позволяя остановиться и все спокойно осмыслить. Все спящие доселе чувства сейчас кипели и требовали выхода. Он просто не мог себя заставить оставить этот разговор как есть. Но Рен, похоже, решил по-своему и не собирался притормаживать.       Когда адмирал почти нагнал рыцаря, он, едва сдерживая себя, крикнул:       — Рен! Да стой же ты!.. — парень хлопнул ладонью по сканеру дверей, ведущих в архив, и скрылся за ними. Хакс буквально влетел за ним, просочившись боком в щель закрывающихся створок. — Чего ты хочешь?       Голос оборвался, когда рыцарь внезапно остановился, обернулся и резко схватил мужчину за предплечья, сжав их до боли.       — Чего я хочу? — Рен встряхнул Хакса, как тряпичную куклу. Сила в его руках была безмерная, мужчина и забыл, каково это – ощущать себя беспомощным в такой хватке.       — Я скажу тебе, чего я хочу. Хочу вернуть себя прежнего. И ты можешь мне в этом помочь. Но сначала… — Рен притянул Хакса к себе вплотную и опалил его таким взглядом, что все внутри у того сжалось: — Чтобы впредь ничего между нами не стояло, верну тебе должок.       С этими словами рыцарь потянул адмирала за собой вглубь хранилища. Оглушенный и дезориентированный поведением и словами Рена Хакс даже не сопротивлялся. Первые тревожные звоночки звякнули у него в голове, когда Кайло, не церемонясь, развернул его спиной к себе и с силой надавил на затылок, сгибая вперед и роняя грудью на небольшой стол. Руки адмирала тут же были выкручены назад и зажаты в стальной хватке.       — Что ты делаешь? Кайло?.. — задавленно выдохнул Хакс, выворачивая шею и пытаясь посмотреть назад. Неприятная догадка опалила сознание и заставила замереть. Рыцарь навалился на него сверху и жестко схватил за шею под подбородком, вынуждая посмотреть в свои почти черные глаза.       — Хочу доказать на деле, что «нет» — это всегда «нет», а не может быть. Хочу, чтобы ты на себе почувствовал, что значит принуждение в ситуации, когда ты заведомо слабее партнера. Хочу, чтобы навсегда запомнил это чувство беспомощности и отвращения к себе, что не можешь дать отпор, когда собственное тело предает. Жгучий стыд, что за вами могут наблюдать, но тому, кто сверху, плевать. Ведь не его же будут драть на столе. Хочу, чтобы навсегда запомнил, и никогда больше не повторял.       Рен отпустил его горло и Хакс уткнулся искаженным пониманием лицом в стол. Теперь все стало более чем ясно. Кайло хотел мести, хотел отыграться на нем за причиненное тогда унижение и насилие. И он имел на то полное право. Хакс поступил подло, мерзко, недостойно. Как бы они ни ссорились, какими бы словами друг друга не жалили, он не имел права поступать с ним так. Ни один мужчина не простил бы этого, не забыл. И попранное достоинство, самолюбие, гордость рыцаря сейчас требовали сатисфакции.       Хакс даже не дернулся, когда с него бесцеремонно сорвали ремень, задрали кверху китель и сдернули до колен форменные брюки. Он заслужил. Он примет от Кайло любое наказание. Даже такое. Все отошло на задний план: и будущий принудительный секс в общественном архиве, куда в любой момент могли войти офицеры, и наличие камер под потолком, и собственное унижение и боль – важным вдруг стало хоть таким образом заслужить прощение того, кого любишь, и кого оскорбил, ранил до глубины души.       Рен, тем временем, впился поцелуем укусом в беззащитную шею адмирала, чуть ниже уха. Хакс зажмурился и стиснул кулаки за спиной. Было больно, и наверняка на его белой коже останется ярко алеющая метка от зубов, которую будет не скрыть воротником кителя. Руки парня опустились к его коленям и затем медленно, с силой надавливая на кожу, прошлись вверх по бедрам, оставляя алеющие полосы. Потом пробрались под ткань и жестко прошлись по вздрагивающим бокам, огладили живот, поднялись к груди и царапнули ногтями сжавшиеся соски. Сжали их и выкрутили. Мужчина дернулся и слабо вскрикнул. Соски всегда были его слабым местом, чересчур чувствительные, и оттого болезненно переносящие грубую ласку. Рен знал это и намеренно причинил боль. Хакс смолчал, но попытался уйти от неприятного зажима. Рыцарь придавил его сверху и хлопнул ладонью по ягодице, заставив ее испуганно поджаться.       — В чем дело, адмирал? Тебе же раньше нравились подобные ласки… в публичных местах, когда адреналин горячит кровь.       — Я устал убеждать тебя в том, что то, что нравилось Фортему, не нравится мне, — процедил сквозь стиснутые зубы Хакс.       Рен замер над ним на несколько секунд, тяжело и горячо дыша в затылок.       — Но ведь понравилось быть главным? Быть ведущим, подчиняющим своей воле? Виртуозно управлять удовольствием чужого тела, заставляя разум этого тела заткнуться?       Хакс промолчал. Да, ему понравилось. До звезд в глазах понравилось владеть Кайло. Подчинить себе строптивого, ядовитого, недоступного рыцаря. Наказать его за всю причиненную боль.       Но это был лишь краткий миг, после которого пришло понимание содеянного и после чего захотелось удавиться. Угрызения совести, чувство вины и самобичевание исполосовали в кровавые ошметки его душу и сердце. А осознание, что ничего уже не исправить, едва не добило окончательно. И Хакс сейчас, вопреки всему, был даже рад избавиться от этой тяжкой ноши. Искупить свой грех. Словам Кайло все равно не поверит, хоть тысячу раз проси прощения и убеждай, что он раскаялся. Что ненавидит и презирает себя куда сильнее, чем сам Кайло. Поэтому все, что ему сейчас оставалось, это попытаться дать успокоение Рену. Да. Он мог это сделать. И сделает. Пусть рыцарь выместит на нем свой гнев. Он молча примет от него все.       Легкий, едва уловимый шелест, напоминающий вздох, пронесся по его сознанию. Хакс не успел осмыслить, что это было, когда дыхание Кайло сзади сбилось, руки на груди мужчины сжались, грозя сломать ребра, а затем Хакс почувствовал мягкие теплые губы, целующие его красную щеку, ухо, вспотевшую шею. Рука Рена дернула застежку ворота кителя и рванула его в сторону, оголяя веснушчатое плечо. Губы скользнули по коже, вызывая мурашки.       Хакс, сбитый с толку внезапной переменой настроения рыцаря, замер, не зная, что послужило причиной и чего ожидать дальше. Он весь напрягся и почувствовал, как стало покалывать в затылке и в висках, а между лопаток скатилась капля пота.       Движения и ласки Рена потеряли резкость и грубость. Словно что-то в нем изменилось. Словно Хакс сказал или сделал что-то, что заставило его изменить первоначальные намерения. Возможно… возможно, всего этого удастся избежать, и Кайло готов будет его выслушать?..       Но стоило Хаксу пошевелиться и попытаться разогнуться, как решительная рука надавила на лопатки и пригвоздила его снова к столу.       В этот миг со стороны дверей раздалось шипение раскрытых створок, и сразу за ним несколько голосов, что-то активно обсуждающих. Они оба замерли. Хакс знал, что у него не выдержит сердце и остановится, если сейчас его увидят в таком виде: беспомощным, полуголым, вспотевшим и растрепанным. Он просто не переживет этого позора и унижения. Он не сможет остаться на этом корабле, да что там… Он слишком хорошо знал, с какой скоростью разносятся сплетни в офицерских кругах. Особенно, сплетни пикантного характера, касающиеся командиров высшего эшелона. Это будет конец его карьеры.       В глазах потемнело, он и не заметил, как перестал дышать. Панический спазм сдавил горло. Легкие горели огнем, лицо покрылось противной пленкой холодного пота. Он раскрыл рот, но не смог выдавить ни звука, ни вдоха…       — Дыши, — прямо в ухо тихо прорычал Рен и отпустил из захвата его запястья. Запустил пальцы во влажные волосы на затылке и приподнял его голову от стола, заглядывая в распахнутые глаза с расширенными до предела зрачками. — Дыши, Хакс…       Побелевшие губы лишь жалко шевельнулись, а светлые ресницы дрогнули. В уголках покрасневших глаз собрались прозрачные капли и медленно скатились по впалым щекам. Рыцарь слизнул их языком и затем прижался к раскрытому в поисках потерянного дыхания рту. Глаза Хакса раскрылись еще шире, когда Рен с силой вдохнул в него свой воздух. Шоковая терапия помогла, и мужчина судорожно втянул в себя кислород носом, потому как рот все еще был властно запечатан поцелуем Рена. Их глаза снова встретились, и когда язык рыцаря скользнул внутрь и оплел собой безвольный язык Хакса, мужчину прострелило огненной вспышкой вдоль всего позвоночника, его тряхнуло, глаза медленно закрылись, и он ответил на поцелуй.       Голоса нежданных визитеров, тем временем, остановились где-то в стороне, навскидку, за двумя стеллажами с дисками. Офицеры связи искали на головном компьютере наличие в архиве каких-то одним им понятных файлов, при этом споря между собой, в какой категории их следует искать.       Рен оторвался ото рта адмирала и с силой провел большим пальцем по раскрасневшимся припухшим губам. Ухмыльнулся и снова склонился к самому уху Хакса, прижавшись влажными губами к раковине, стал шептать:       — Они нам не помешают, правда? Если ты будешь вести себя тихо и не станешь дергаться, все пройдет просто замечательно, и ты надолго запомнишь это маленькое приключение.       — Хватит, Кайло, прошу тебя… остановись, я все понял, — сдавленно, заплетающимся языком прошептал адмирал, сейчас, как никогда, понимая слова, которые говорил ему недавно Кайло. Когда мозгом понимаешь неправильность всего происходящего, а тело желает своего. И ты разрываешься между ними и презираешь себя за слабость и неспособность противиться чужой воле.       — Ты не хочешь, чтобы я остановился, — Кайло прикусил голое плечо мужчины и скользнул ладонью к его паху. К острому стыду Хакса там все было напряжено и вовсе не хотело прекращения опасной игры.       Хакс в бессилии уронил голову на скрещенные руки и прикусил губу. А когда почувствовал настырные наглые пальцы у себя между ягодиц, снова дернулся. И снова был придавлен грудью Рена к столу, а зубы парня сместились к загривку и крепко, почти болезненно прихватили его, призывая к покорности. Рука Рена зажала ему рот.       — Тшшш… Тихо. Ты ведь не хочешь, чтобы нам помешали?       В ту же секунду пальцы форсера настойчиво толкнулись ему в рот. Хакс без слов понял, для чего это нужно. Смирившись со своим положением, со своим бессилием перед Реном, он коснулся шершавых загрубевших подушечек языком. Услышав сдавленный вздох и почувствовав более тесное объятие, мужчина прикрыл глаза и принялся посасывать два пальца с большим усердием. Другая рука Рена переместилась временно к его члену и стала неспешно, почти лениво его надрачивать. Характерная влага, вскоре выступившая на головке, значительно упростила процесс и сделала его обжигающе приятным.       Хакс покорно принял стремительно разгорающийся пожар в своем теле. Низ живота сжимался и подрагивал. Невидимая пружина наслаждения все туже и туже закручивалась, давя волю и отпуская с цепи инстинкты.       Словно почуяв его капитуляцию, Рен вытянул пальцы из горячего рта и поменял руки. Мокрые от слюны пальцы огладили сжатое кольцо мышц, а рука, доселе ласкающая член, прижалась ко рту. Зачем Кайло сделал это, Хакс понял спустя секунду, когда один палец надавил и совсем не деликатно проник в него. Стон против воли вырвался из зажатого рта. Мужчина откинул голову назад и уперся затылком в плечо форсера. Лавина давно забытых острых ощущений вызвала неконтролируемую дрожь во всем теле. Испарина проступила каплями пота на лбу, шее и плечах.       Рен провел длинную мокрую дорожку языком от острого плеча, по бьющейся лихорадочным пульсом жилке на шее, по скуле, щеке, пока не прижался губами к взмокшему виску. Палец в анусе начал активно двигаться, и почти сразу туда настырно протолкнулся второй, вызывая жжение и болезненный дискомфорт.       Хакс переступил ногами и непроизвольно выгнулся в пояснице, стараясь облегчить проникновение. Он зажмурился до цветных пятен под веками и вцепился зубами в край ладони рыцаря, изо всех сил пытаясь заглушить рвущиеся стоны.       Кайло прижимался к его спине и терся об нее всем телом. Мужчина отчетливо ощущал крепкий член форсера, вдавленный в его ягодицу. Тяжелое частое дыхание с хрипотцой обжигало изгиб шеи и плеча. Губы жестко целовали раскрасневшуюся кожу, просто жалили поцелуями. Твердые пальцы собственнически имели его сзади, оглаживали чувствительные стенки внутри и когда нашли простату, стали безбожно стимулировать ее, не особо размениваясь на аккуратность и нежность.       Хакс едва слышно заскулил и вильнул бедрами, насаживаясь на пальцы глубже. Наслаждение нарастало как снежный ком. Хакс перестал контролировать его. Его несло на всех парах к ослепительному оргазму, который он мог просто не перенести.       Уже не имело значения, что в нескольких метрах от них, всего за тонкой преградой из двух стеллажей, были его подчиненные. Что его, по сути, заставляют, что он не хотел, что все это с Кайло было неправильно, не так, и не тогда… Все перестало иметь значение кроме срывающегося дыхания любовника, его мягких губ, ласкающих щеку, его зубов, оставляющих следы на плечах и шее, его пальцев, дарующих неземное наслаждение, его запаха, вкуса его кожи во рту… ему всего было мало… еще немного… совсем чуть-чуть в таком же бешеном, жестком темпе, по простате…       Но рука Рена вдруг замерла в нем, и Хакс едва не взвыл от разочарования и всплеска иррациональной злости, что его лишили оргазма за секунду до. Мужчина с трудом разжал сведенные судорогой челюсти и прохрипел:       — Пожалуйста, ну же!..       — Что? — на грани слышимости в самое ухо.       — Ты знаешь, что. Не будь сволочью, Кайло.       — Я хочу услышать это от тебя, — легкий дразнящий укус за мочку, и тут же - обволакивающая влага языка.       — Дай мне кончить, — простонал на выдохе мужчина, сам толкаясь назад, пытаясь насадиться на замершие пальцы.       — Я дам тебе кончить, но лишь тогда, когда твои бравые офицеры уйдут, — отчетливо прошептал Рен и развязно ухмыльнулся, поймав мутный, с поволокой неконтролируемой страсти, взгляд любовника. — Я помню, какой ты громкий во время оргазма. Или хочешь сказать, что теперь ты кончаешь молча?..       Хакс едва сдержал грязные ругательства. Его бедра дрожали мелкой дрожью, по позвоночнику пробегали мурашки, в паху все стало каменно твердым, яйца поджались и уже болели от невозможности выплеснуть то, что в них скопилось за долгие месяцы воздержания. Задница жила своей отдельной жизнью и покачивалась, норовя вновь заставить непокорные пальцы двигаться.       Тихий смех Рен заглушил у Хакса между лопаток. Словно ощутив, что сияющий экстаз у того немного отступил и любовник несколько пришел в себя, рыцарь вновь неспешно занялся его дыркой. Пальцы двинулись вглубь, погружаясь полностью, и потом почти покидая тело, пошевелились внутри, разошлись, как ножницы, размяли кончиками припухшие края. Третий палец Хакс принял не без труда и, стиснув зубы и задержав дыхание, постарался полностью расслабить мышцы. Мысль о члене Рена затмила неприятные тянущие ощущения. Он хотел его. До поджимающихся пальцев на ногах хотел, чтобы Рен овладел им так же, как сейчас имел его пальцами: напористо, глубоко и сильно.       Было так хорошо, что даже больно. В голове все мутилось, член болезненно ныл, в анусе пекло и саднило, а тягучее, изматывающее наслаждение от физических ощущений, от морального понимания, что происходит, и с кем, просто заставляло плавиться мозги. Он потерял себя, полностью подчинившись воле Рена. Он его. Целиком и полностью.       — Да… — жаркий выдох, на грани слышимости. Хакс содрогнулся, передернув от нервного озноба плечами. На миг показалось, что Кайло его услышал, почувствовал, понял. Как прежде. Как тогда, когда они были единым целым. Как же давно это было...       Хакс не сдержался и повернул голову, как слепой, ища губы любимого. И нашел их. Горячие, властные, одуряюще нежные. Поцелуй лишил остатков дыхания и разума.       Очнулся Хакс лишь от облегченного восклицания рыцаря:       — Наконец-то!..       На периферии плывущего сознания Хакс расслышал шипение закрывающихся створок дверей, отметил наступившую тишину, затем вскрикнул от слишком резко выдернутых пальцев, разобрал шуршание одежды за своей спиной, развратный вжик молнии, и задохнулся от ощущения влажного, каменно твердого, горячего члена между своих ягодиц. Рука Кайло обхватила изнывающий без ласки член адмирала и стала дрочить его в быстром, жестком темпе, оглаживая и сминая мокрую головку, параллельно толкаясь бедрами и скользя членом в расщелине ягодиц.       Хакс взвыл и застонал, не сдерживаясь. Выгнулся, как кот, запрокинув голову и раскрыв рот.       — Кончай, — почти зло прорычал Рен в его затылок, и последовавший следом очередной свирепый укус в плечо и сжавшая его горло рука сделали свое дело. Мужчина кончил со сдавленным ломаным криком, переходящим в горловой стон. Жгучий оргазм смешал дикое животное наслаждение с болью, скрутил тело неимоверной судорогой, выгнул позвоночник в крутой дуге. Едва дыхание вернулось, его накрыло второй волной нестерпимого мучительного сладострастия, что пульсацией прокатилось по каждой клетке тела и взорвалось в центре мозга ослепительным взрывом, отключив Хакса от реальности.       Сколько он был вне себя, мужчина не знал. Очнулся от того, что его поясницу и ягодицы обтирали чем-то жестким. Колени его не держали, подогнувшись, и Хакс безвольной тушкой лежал торсом на столе. В голове было вязкое марево, мысли не желали собираться в стройный ряд. Было хорошо и пьяно. Анализировать произошедшее не было сил и желания.       Рен подтянул его белье, затем брюки. Одернул смятый китель и замер за его спиной. С трудом собирая себя по кусочкам, едва контролируя движения, Хакс приподнялся на локтях, медленно перевернулся на бок и попытался сесть. Поясницу и задницу прострелило болью, лицо непроизвольно скривилось. Рен не пошевелился, но уголок его рта дернулся в понимающей ухмылке.       Адмирал осторожно выпрямился, стараясь не думать, как он выглядит сейчас. Рука потянулась к расхристанному у плеч кителю, коснулась случайно шеи. Кожа там горела и пульсировала жаром. И выглядела, должно быть, соответственно: искусанной и с засосами. Губы саднили и казались отекшими. Все тело налилось истомой и ленивой тяжестью.       Рен молча смотрел на приходящего в себя Хакса. Лицо его вновь было нечитаемым. Но лихорадочный румянец, покрасневшие припухшие губы и бешено колотящиеся жилки на висках выдавали в нем недавно пережитый оргазм.       — Надо полагать, теперь мы квиты? — хриплым, надтреснутым голосом пробормотал Хакс, с огромным трудом подняв на рыцаря стремительно потухающие глаза. Удовольствие затухало, уступая место эмоциональной раздавленности и ядовитой горечи. Нестерпимо захотелось напиться до потери сознания, чтобы забыться и перестать ощущать растущий в груди шипастый ком, который грозился превратить все его нутро в кровоточащее решето.       Кайло молчал, пронизывающе глядя в его глаза, будто пытаясь считать творящийся у него внутри бардак. Затем шагнул к нему и натянул на плечи китель, неспешно застегнул магнитную молнию. Заправил за ухо встрепанную прядь рыжих волос. Хакс дернул головой, уходя от ненужной сейчас нежности. Напрягся, ожидая словесного удара в распахнутое, незащищенное сейчас сердце.       — Теперь, я готов тебя выслушать, — негромко, почти мягко сказал Рен.       Хакс, еще не веря до конца, что правильно понял заложенный в эти слова смысл, поднял на Кайло расширенные глаза…       Двери в архив вновь разъехались с шипением, впуская новых посетителей. Голоса разошлись в нескольких направлениях.       Рен отступил на шаг. Потом еще на один. Повернулся и вышел из закутка, скрываясь за стеллажами.       Адмирал потянулся рукой к лицу и увидел, как мелко дрожат его пальцы. Выдохнул и попытался рассеянным движением пригладить влажные волосы. После эмоционального взрыва наступило опустошение. Мужчина рассеянно провел глазами по маленькому темному уголку, в котором он растерял всё свое достоинство и гордость. Глаза невольно поднялись к потолку. Обвели все видимые ниши и углы обреченным взглядом и заметили одну камеру.       Сердце пропустило удар, но не успело остановиться, когда до адмирала дошло, что она не действует. Привычного красного огонька не было. Либо камера была неисправна с самого начала, либо… Хакс прикрыл глаза, приказывая себе не надеяться. Все еще было слишком неоднозначно, чтобы делать какие-то выводы.       Адмирал дождался, когда архив вновь опустеет, и вышел из укрытия. В одной из освещенных витрин осмотрел свое отражение. Помят, бледен, с алыми пятнами на щеках и вызывающе яркими метками на шее по обеим сторонам над воротником формы. Идти на командный мостик в таком виде было невозможно. Нужно было привести себя в порядок, принять холодный душ, как минимум. И отменить запланированный на 10.00 брифинг с офицерами инженерной службы крейсера.       Будет просто чудо, если ему удастся добраться до своей каюты без случайных встреч. Ему жизненно необходим был тайм-аут. Хотя бы час тишины в безопасном месте, чтобы осмыслить все произошедшее и сказанное. В особенности, понять, что Кайло имел в виду своей последней фразой.

***

      На командный мостик Хакс вернулся спустя три часа, но не стал там задерживаться, поскольку его присутствие особо не требовалось – все под контролем держал командор Дриал – а сразу прошел в свой кабинет. Он написал Фазме, и спустя десять минут она стояла перед ним, блестя хромированными доспехами. Когда женщина сняла шлем, Хакс сразу перешел к делу.       — Я хочу, чтобы лучшие твои люди установили наблюдение за Реном. Глаз с него не спускать. — Майор кивнула. — Усилить охрану тюремного блока Сноука. Сменять все коды доступа ежечасно, каждый я буду утверждать лично своими биометрическими данными. Отменить все посещения. Рядом с ним не должен находиться ни один живой организм, только дроиды, — Хакс чеканил слова холодно и сухо, при этом, не отрываясь от экрана датапада, просматривая приходящую почту.       — Это все.       Фазма помедлила с уходом. Хакс старался не показать виду, что заметил ее цепкий скользящий взгляд по бакта-пластырям, скрывающим красноречивые следы на шее. И хоть они были едва заметны, сливаясь с цветом кожи, и освещение было приглушенным, но от женщины не укрылись эти и другие менее заметные следы бурной встречи ее адмирала с Реном. Больше разукрасить подобным образом шею и губы Верховного Лидера не мог никто. Да и указания Хакса лишь укрепляли подозрения о состоявшемся разговоре.       — Хочу напомнить, что как раз сегодня у Сноука запланирована последняя встреча с адвокатами, назначенными Верховным Трибуналом Ордена. Если ее отменить, вас могут обвинить в…       — Я знаю. Крифф! Как не вовремя, — сквозь зубы процедил Хакс и порывисто встал с кресла. Подошел к окну и завел руки за спину.       — Рен не отступился от своей самоубийственной затеи? — Фазма постучала пальцами по зажатому подмышкой шлему.       — Нет. Он меня в могилу сведет своим упрямством… - едва слышно пробормотал Хакс, не оборачиваясь. — До суда осталось два дня. И на это время нужно любыми способами удержать Рена в стороне от Сноука. Его возвышенные мальчишеские рассуждения о долге и предназначении могут нам всем выйти боком. Сноук все еще слишком опасен. Я не для того рвал жилы, препираясь с законниками, добиваясь, чтобы Сноук оставался на борту Финализатора во время судебного процесса, чтобы Рен в последнюю минуту мог все испортить. Вывозить ситха за пределы корабля на планету — смерти подобно. У него все еще много последователей. Там мы не сможем держать ситуацию под контролем. Сарлакк все проглоти! Вот и что теперь делать? Оставлять их на одном корабле опасно, вывезти Сноука на другой линкор или планету не менее опасно, перенести заседание по времени невозможно.       — Рен бессилен. Будет несложно контролировать его передвижения и действия, — задумчиво проговорила Фазма. — Оставь все, как есть. Твоих указаний более чем хватит, чтобы удержать контроль и дожить до суда без происшествий. Займи Рена собой. Отвлеки его от Сноука. Делай, что хочешь, но мысли парня должны быть заняты не долгом, а тобой.       Хакс обернулся и глаза его опасно блеснули. Фазма снова слишком перешла границу, бесцеремонно вторгнувшись в личную, интимную жизнь своего Верховного Лидера. Женщина невозмутимо приподняла бровь, не дрогнув под тяжелым взглядом. Она еще и едко усмехнулась.       — Пусть хоть у кого-то на этом корабле будет насыщенная сексом жизнь.       Фазма-таки уколола адмирала за то, что тот на следующий же день после ухода Рена отослал обратно на «Владыку» Аркту Велла, мотивируя это тем, что теперь у того нет причин находиться на борту. А то, что это решение грубо оборвало бурно развивающийся роман между врачом и его майором, Хакс тогда не подумал, слишком погрузившись в черную меланхолию и депрессию. Ему было хреново, и не до кого не было дела.       Конечно, Фазма и Велл поддерживали связь, но далеко ли продвинешься в отношениях без тесного общения? Фазма никогда не смешивала личное и работу, потому не лезла к адмиралу с просьбой перевести врача на борт Финализатора, да и командировками на Владыку не грешила. Как бы она на Хакса ни злилась, но оставить того одного в таком раздавленном состоянии надолго не могла.       И вот сейчас появился прекрасный предлог, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Рен был на борту, Хакс снова «ожил», а Фазма воспользуется этим, чтобы вернуть своего ухажера. В конце концов, она тоже живая и еще достаточно молодая женщина со своими потребностями. А Аркту Велл до сих пор оставался для нее не надкушенным орешком, хоть и по уши в нее влюбленным. Как только тот ступит на борт, она лично немедленно переведет их затянувшийся конфетно-букетный период в горизонтальную плоскость. И пусть только попробует что-нибудь возразить!..       Хакс медленно подошел к своему первому помощнику и посмотрел на нее уставшим обвиняющим взглядом.       — Ты совсем забила на субординацию? Твоя излишняя прямота заставляет меня жалеть, что я позволил нам излишне сблизиться.       — Если бы не моя излишняя прямота и наша "близость", как ты изволил выразиться, вы с Реном уже давно поубивали бы друг друга или ты тихо загрыз себя в своей каюте, перед этим упившись насмерть. Пока Рена не было, я была твоей единственной отдушиной и соломинкой, которая удерживала тебя на плаву. Так что сейчас будь благодарным другом и верни мне мою отдушину.       Губы адмирала против воли дрогнули в легкой сардонической усмешке. Фазма ответила ему тем же.       — Пусть пришлет запрос на перевод. Я лично подтвержу его.       — Генерал Милле будет против, — тут же напомнила Фазма.       — С Милле я как-нибудь договорюсь.       Майор коротко кивнула. Затем надела шлем, скрывая под ним довольную улыбку. Теперь Хакс был в надежных руках, что-то подсказывало ей, что Рен так просто больше не уйдет и эти двое, наконец, одумаются и перестанут выедать друг другу мозг и душу. Так что теперь она со спокойной совестью могла заняться своей личной жизнью.

***

      Оставшиеся дневные часы тянулись мучительно медленно. Хакс постоянно отвлекался на собственные мысли и то, что предстояло сделать вечером. Рен готов был его выслушать, но вот с какой целью? Понять и простить? Принять его со всеми недостатками и попытаться начать все сначала? Или просто понять и закрыть тем самым гештальт, оставив все в прошлом, поставив крест на их умерших безвозвратно отношениях?       Хакс не знал, что творилось в голове рыцаря, и к чему он пришел за последний месяц. Что решил для себя. А надеяться и верить на наилучший вариант мужчина себе категорически запретил. Потом лишь больнее будет разочарование.       Он не планировал заранее речь, знал, что все равно растеряет от волнения и близкого присутствия любимого все слова. Хакс надеялся, что в нужный момент сердце подскажет нужные фразы. Он должен был снять с души этот груз, и пусть даже все будет напрасно и исповедь ничего не изменит. Все решится сегодня. Уже недолго осталось мучиться в неизвестности и сомнениях. Будь, что будет.       Уже стоя перед дверями каюты Рена, адмирал с минуту не решался нажать на вызов. Лицо горело, а руки, наоборот, были ледяными. Глубоко вздохнув, он приложил палец к панели. Почти сразу двери отъехали, будто Рен все это время ждал за ними.       Хакс нервно сглотнул, рыцарь стоял перед ним, опустив руки, и прямо смотрел в его глаза, будто вот так сразу, с порога, пытался прочесть все мысли мужчины.       — Проходи. Я ждал тебя, — тихо проговорил парень и посторонился.       Дверь за спиной адмирала закрылась с тихим щелчком. Комната была погружена в полумрак и выглядела какой-то нежилой, стерильной, будто Рен и не жил здесь два дня. Будто и не собирался оставаться, рассматривая Финализатор, как временный перевалочный пункт.       — Выпьешь чего-нибудь? — вопрос Рена заставил Хакса посмотреть на него. Парень стоял к нему спиной возле бара. Босой, в простых черных штанах и майке. Волосы были растрепаны. Выглядел так, словно приход Хакса выдернул его из кровати.       — Нет.       — Как знаешь. Тогда, может, присядешь? Судя по всему, разговор обещает быть долгим.       Рыцарь неспешно подошел к одному из кресел и сел, взглядом указывая на соседнее. Хакс подумал, что точно не сможет усидеть в такой близости от любимого и при этом изливать перед ним душу. Он даже сомневался, что сможет устоять на одном месте и не метаться из угла в угол, как загнанный зверь.       Мужчина отрицательно покачал головой и привычно завел руки за спину.       Рен пожал плечами и, пока длилась затянувшаяся пауза, молча изучал застывшего адмирала. Наконец он склонил голову и негромко подтолкнул:       — Я слушаю тебя.        «О, космос, с чего же начать? Разъяснять свои поступки? Объяснять мотивы, сомнения и страхи? Убеждать в своих чувствах? В который раз попытаться втолковать, что он — это он, а не криффов Фортем? Клясться, просить прощение или…»       — Начни с начала. С Куму-О-Кеолы, — словно прочтя его заполошные мысли, Рен помог определиться. Хакс моргнул. Что-то внутри подозрительно тренькнуло, но зародившаяся мысль так и осталась полусформированной.       Кайло почти шёпотом добавил: — Я хочу услышать твои мысли с первого дня нашего знакомства в этом мире. Хочу сравнить… убедиться, что мои выводы совпадают с твоими словами… или наоборот.       — Похоже, мы в который раз идем по кругу. Ты требуешь искренности, а потом все равно не веришь. Чем этот разговор будет отличаться от предыдущих? — устало и как-то обреченно вздохнул Хакс. Он шагнул ближе и положил руки в перчатках на спинку кресла. Рен посмотрел в его глаза каким-то особо проникновенным взглядом и твердо, заставляя не сомневаться в своих словах, сказал:       — Тем, что теперь я готов тебя услышать, понять и поверить.       Хакс задержал дыхание, пытаясь справиться с нахлынувшим волнением. Пульс участился, сердце отчаянно молотилось о ребра, просясь наружу. Во рту пересохло. Вот он, его шанс действительно попытаться все исправить или хотя бы минимизировать нанесенные Кайло раны, хоть отчасти постараться залечить их и остаться, в итоге, если не друзьями, то хотя бы не врагами.       Хакс обошел кресло и медленно опустился в него. Спокойная, тихая, располагающая к доверию аура сидящего напротив Кайло немного расслабила и сняла спазм со сведенных от нервов мышц. Такому Кайло – не агрессивному, не раздраженному и не категоричному – гораздо легче было раскрыть душу и попытаться донести свои мысли, объяснить поступки.       Хакс откашлялся, прогоняя хрипоту из голоса, и был удивлен, когда ему протянули стакан с водой. Мужчина посмотрел на Рена и слегка коснулся его пальцев, принимая стакан. Остро пожалел, что не снял перчатки. Промочив горло и выпрямившись, адмирал как в холодную воду нырнул в исповедь.       Рыцарь слушал его молча, не перебивая. Лицо, по большей части, оставалось безучастным, а глаза выглядели отсутствовавшими, парень словно ушел глубоко в себя. И Хакс мог бы заподозрить его в невнимании, если бы изредка, в особо тяжелых моментах их общего прошлого, Кайло не смотрел в его глаза, пронзительно и не мигая.       В такие моменты Хакс чувствовал его особенно обостренно, всем существом ощущая накаленный между ними воздух. В какие-то мгновения он даже почти улавливал призрачную, дрожащую связь между ними, но старался не цепляться за это ощущение, чтобы не сбиваться и не отвлекаться. Дать почувствовать эту связь Кайло мог раньше, когда был полноценным форсером и когда полностью доверял ему. Так что, чем бы это чувство единения и присутствия не было, Хакс не мог ему позволить сбить себя и расслабить. Результат этого разговора был слишком важен для их возможного совместного будущего.       Говорил Хакс долго, хотя и не отслеживал время, но голос его постепенно охрип, он все чаще облизывал губы, торопился и иногда заговаривался, сбиваясь с мысли и не зная, как лучше и понятнее донести до Кайло то, что мучило его на протяжении последних месяцев.       Безобразная ссора в конференц-зале отняла у него последние моральные силы.       — Прости меня. Не знаю, что на меня нашло: все накопилось, и твои слова о Митаке… словно предохранитель сорвало. Я не имел права…       Рен впервые прервал его, подняв ладонь. И Хакс, вдруг испугавшись, что на этом разговор будет окончен, порывисто наклонился вперед и поспешил добавить:       — Я понимаю, почему ты не сказал мне о потере Силы. Правда. В той ситуации ты был в праве не доверять мне, и я еще подлил масла в огонь, предлагая радужные перспективы нашего совместного будущего, но поверь… — мужчина взволнованно облизал губы, с отчаянием утопающего глядя в темные глаза Рена. — Поверь, твои способности – не главное в тебе. Есть они, нет ли, мне все равно. Ты был и остаешься самым важным человеком в моей жизни.       Хакс обессиленно откинулся на спинку кресла, когда Кайло отвел глаза и уставился на пустой стакан в своих руках.       — Прости, и постарайся понять: я не смогу бросить Орден и всех людей в нем. Моя мечта – мирное сосуществование двух держав – рассыплется пеплом в огне новой войны. Междоусобные распри между генералами и магнатами разорвут все, что я создавал, на куски. Но и тебя силой держать подле себя я больше не мог. Я видел, чувствовал, что ты не принимаешь меня ни в какой мере. Никак. И что ничто этого уже не изменит. Лучшее, что я мог сделать для тебя тогда – отпустить. Пусть сам и едва не сдох при этом.       Мужчина замолчал. Он снова склонился вперед и облокотился локтями о колени. Потер ноющие от напряжения виски. Рен молчал. И Хакс совершенно не представлял, о чем тот думал, и каков вообще результат от его признаний. Был ли смысл во всем этом или в очередной раз все слова канули в лету, не найдя никакого отклика в душе форсера.       — Я не смею надеяться, что ты когда-нибудь простишь меня или поймешь причины моих поступков, — слабым опустошенным голосом пробормотал Хакс. — Но я очень, слышишь? Очень хочу надеяться, что ты хотя бы перестанешь видеть во мне Фортема. И будешь винить меня в моих ошибках, а не в его.       Молчание и неподвижность Рена напрягали все больше. Хакс чувствовал, как отчаяние неотвратимо запускает когти в сердце.       — Ты спрашивал: зачем ты мне на самом деле? Ответ по-прежнему неизменен. — Адмирал посмотрел на опущенное лицо Кайло. Тот поднял голову и не отвел взгляд. — Ты очень дорог мне, Кайло. И я очень хотел бы, чтобы ты остался. Все равно, в каком качестве. Выбирай сам. Я приму любое твое решение.       «Смирюсь, задавлю в себе любые чувства к тебе, если они станут помехой, и стану для тебя тем, с кем ты сможешь мирно сосуществовать».       Хакс смотрел в родные карие глаза и думал, когда еще ему теперь доведется вот так тихо и спокойно говорить с ним наедине, смотреть открыто и взглядом выплескивать все, что горит внутри и рвется наружу. Возможно, это в последний раз, когда он вот так сидит рядом и чувствует глубинную интимную общность с ним.       Адмирал ждал, и минуты для него растягивались в часы. Он с глухо бьющимся в горле сердцем ждал своего помилования или приговора. Но Кайло молчал и смотрел на него нечитаемым взором. В какой-то миг терпеть эту пытку неопределенностью стало невмоготу. Надежда таяла, истончалась с каждой секундой тишины. Пока не лопнула, как мыльный пузырь.       Ну что же. Ответ Кайло был очевиден. Предсказуем. Но он хотя бы не стал хлестать его жестокими словами отказа. Когда со Сноуком будет покончено, Рен исчезнет из его жизни и, на этот раз, навсегда.       Признавать поражение и крах всех надежд было нелегко. Тонкий звон в ушах и легкое головокружение дали понять, что пора уходить, чтобы не опозориться перед рыцарем еще больше. Он не хотел показывать ему свою слабость и нестерпимую боль. Он залижет свои раны наедине с собой.       Хакс медленно, выверяя каждое движение вмиг онемевшего тела, встал.       — Спасибо, что выслушал. Для меня это было важно. И нужно.       — Для меня тоже, — обронил Рен.       Не в силах больше выносить это отчуждение и буквально сгибаясь под непосильной тяжестью безнадежной реальности, Хакс отвернулся и пошел к выходу.       Не дойдя до двери пары шагов, Хакс замер, когда Кайло окликнул его:       — Армитаж.       Лицо мужчины против воли исказилось гримасой страдания. Слышать из уст любимого это имя было оглушительно больно. Лучше бы он просто дал ему уйти. Молча. Зачем продлевать агонию?..        Послышались торопливые шаги за спиной, и Хакс поспешил защититься, почти выпалив срывающимся голосом:       — Не нужно. Я понял тебя… — и задохнулся, ощутив сильные ладони на своих плечах, которые сжали и привлекли к чужой груди. Услышал срывающийся подрагивающий шепот в ухо, и ноги его едва не подломились:       — Ничего ты не понял. Прости, что заставил слишком долго ждать. Но я должен был осмыслить все и принять.       Рен настойчиво повернул Хакса к себе лицом и заглянул в его растерянные неверящие глаза.       — И теперь… теперь я не отпущу тебя.       Парень обхватил лицо Хакса горячими ладонями и склонился к его губам, даря нежнейший, почти целомудренный поцелуй. В ту же секунду мужчину овеяло легчайшим теплым ветерком. Кайло оторвался от него и, прикрыв глаза, словно прислушался к чему-то в себе. Потом губы его дрогнули в слабой улыбке, и он вдруг выдохнул: — Дааа…       Кайло открыл глаза и Хакс прочел в них восторг, радость, облегчение и благодарность. Кайло прижался своим лбом к его, и зажмурился.       — Я знал, что получится. Чувствовал, как только ступил на твой корабль и увидел тебя.       — Я… я не понимаю, Кайло, о чем ты говоришь?.. — невольно заражаясь настроением любимого, Хакс тоже как-то беспомощно и растерянно улыбнулся.       — О том, что ты помог мне обрести себя. Стать собой. Снова. Спасибо… — последние страстные слова парень выдохнул прямо в губы адмирала. Поцелуй изменился, став более напористым и крепким. Рен терзал податливые губы Хакса, покусывал их и посасывал поочередно, ласкал языком. Руки чувственно сползли с плеч и обняли за талию, привлекая к себе вплотную. Ладони распластались, оглаживая и сжимая бока, лопатки.       Совершенно потерявшийся в нахлынувших ощущениях и парализованный стремительным переходом от полнейшего отчаяния к эйфории, Хакс отвечал на поцелуй с совершенно пустой головой. Руки сами собой взметнулись вверх и зарылись в черные мягкие волосы, ероша их и пропуская сквозь пальцы. Он сам толкнулся навстречу чужому теплу, прильнул к родному желанному телу, буквально пытаясь вплавиться в него.       Рен тихо застонал в его рот и тут же проник языком внутрь. Руки упали вниз и собственнически обхватили адмирала за ягодицы. Смяли их, и чуть сместившись, подхватили разомлевшего мужчину под бедра, одним рывком приподнимая и усаживая на себя. Ноги Хакса разошлись и так привычно обхватили гибкую сильную поясницу. Руки обвились вокруг плеч.       Поцелуй прервался. Глаза Кайло были почти невменяемыми, подернутыми поволокой возбуждения. Он быстро направился к своей спальне, придерживая Хакса под задницу.       — Постой, Кайло… подожди. Объясни, что с тобой происходит? Я не знаю, чему верить. Что все это значит?.. — цепляясь из последних сил за жалкие крупицы разума, бормотал Хакс, пытаясь поймать взгляд карих глаз.       — Это значит, что я намерен любить тебя до тех пор, пока ты не отключишься в моих руках. Мы слишком много времени потеряли, — жарко прошептал Рен, покрывая шею адмирала горячечными влажными поцелуями.       — Так ты… ты простил меня? — все еще не веря в происходящее, выдохнул Хакс. Он сгреб волосы Кайло на затылке и оттянул его голову чуть назад, вынуждая посмотреть себе в глаза. Рыцарь остановился у дверей спальни. Помолчал немного, потом хрипло произнес:       — Я услышал тебя. И это главное. Я не обещаю, что все сразу будет легко, но я буду стараться. Со временем все придет. Я уверен. И ты верь.       Хакс обнял ладонями любимое лицо, чувствуя, как стремительно растворяется в крови сияющее счастье и долгожданный покой. Надежда, почти убитая, сейчас переполняла его сердце, и глаза Кайло лишь подтверждали его слова: они были переполнены нежностью, теплом и робким пока еще доверием.       — Ты… останешься со мной? — спросил Хакс и затаил дыхание. Казалось, от ответа зависит вся его жизнь.       — Да, — не раздумывая, ответил парень, и в подтверждение поцеловал подрагивающие припухшие губы. — Я готов воспользоваться вторым шансом. Начать все с чистого листа. А ты?.. Ты готов рискнуть?       — Да. Да! — Хакс рассмеялся, чувствуя себя пьяным и невесомым. Прижался к любимому, с силой обхватив руками за шею, и зарылся лицом в его волосы, всей грудью вдыхая запах, и дурея от этого еще больше.       Кайло в его объятиях как-то мелко задрожал и чуть выгнулся, запрокинув голову и зажмурившись. Рот его слегка приоткрылся, а дыхание сделалось частым и поверхностным. Хакс увидел, как по его лицу словно рябь прошла, а тело окутало чем-то легчайшим и невесомым, вибрирующим.       Парень крутанулся и прижал Хакса спиной к стене, впиваясь в его губы жадным, неистовым поцелуем. И в тот же миг по спине мужчины словно теплый щекочущий ручеек пробежал, согревая каждую клеточку, омыл ноги, руки и когда добрался до головы, взорвался там миллионом разноцветных сияющих звезд.       Очнулся мужчина, когда Кайло вдавил его в кровать, расположившись между его ног, и осыпая лицо и шею короткими, но все равно страстными поцелуями. Руки шарили по телу, слепо расстегивая, дергая застежки, быстрее стараясь стянуть мешающую одежду. Хакс проморгался и выдохнул:       — Что это было?..       — Что?.. — не отрываясь от дела, уточнил Рен.       — Это… словно теплой водой омыло, и все тело искрило и вибрировало, а потом… бум – и как оргазм, даже еще лучше.       Кайло приподнялся на локтях и посмотрел на расслабленное, немного прибалдевшее лицо любовника.       — Ты почувствовал меня, мои ощущения. — Парень улыбнулся и потерся носом о нос Армитажа. — Наша связь вернулась.       — Но ведь это значит, что ты снова… твоя Сила… - Хакс попытался сфокусировать расплывающийся взгляд на счастливом улыбающемся лице парня. Тот выглядел сейчас таким юным и беззаботным, словно и не было в его жизни тяжелых испытаний, разочарований и боли.       — Все потом, Арми. Позже. Я все объясню тебе позже, — прошептал Кайло и недвусмысленно притерся каменно-твердым пахом к паху мужчины. Снова прижался к его груди и тот услышал, как бешено колотится сердце парня. — Сейчас я хочу любить тебя и чувствовать, как ты любишь меня…       От этих слов Хакс прикусил губу. Глаза защипало, и он поспешил прикрыть их, чтобы не выдать Кайло своих противоречивых эмоций. Да, Кайло попал в самую точку. Он любил этого упрямого, противоречивого, как весенний ветер, мальчишку, готов был на все ради него, но сказать три простых слова все равно пока не мог. Все еще живы были болезненные воспоминания о реакции рыцаря на своё первое признание.       Но Кайло, по-видимому, все сам понимал. Возможно, и сам испытывал то же затруднение. Почувствовал и не стал заострять на этом внимания. Дал ему время. И за это Хакс был ему благодарен. Они оба решили доказать всю силу своей любви прикосновениями, взглядами, поцелуями. А слова?.. Они будут чуть позже. Обязательно.       Хакс сам помог избавить себя от оставшейся одежды. Теперь рыцарь не рвал и не сминал ее, а наоборот, неторопливо скользил шершавыми ладонями по бедрам, стягивая вниз брюки вместе с бельем, оглаживал постепенно обнажавшиеся коленки, икры, щиколотки и ступни. К рукам присоединились губы, и Хакс, откинув голову назад, понял, что ноги – вернее, щиколотки и ступни – еще одна его эрогенная зона.       Мужчина откинулся спиной на подушку и наблюдал, как Рен, сидя между его бесстыдно раскинутых ног, порочно медленно стягивает с себя майку, а потом штаны. Облизал губы, любуясь прекрасным телом. От прежнего «скелета» не осталось и следа. Под гладкой светлой кожей, украшенной созвездиями родинок, бугрились и красиво перекатывались мышцы. Опустив взгляд ниже, увидел полностью готовый к действию член. Понял, что надолго Кайло, да и его самого не хватит. У обоих стояло так, что было больно. Но и отказать себе в остром настойчивом удовольствии подарить любимому изысканную ласку Хакс тоже не смог.       Он приподнялся, придвинулся на коленях к Рену, прижался к нему, одной рукой обнимая за шею и страстно глубоко целуя, а другой — обхватывая налитой член и на пробу проводя по нему пару раз. Парень застонал и схватил запястье Хакса. Тот понял без слов, возбуждение было настолько сильным, что даже дрочка рукой приносила дискомфорт. Хакс скользнул вниз и сразу оделся ртом на изнывающий ствол до половины. Обласкал языком бархатную головку, пощекотал кончиком заслезившуюся дырочку уретры, пошло пососал ее, и когда почувствовал на своей голове руки Рена, которые недвусмысленно надавливали вниз и уловил легкие пока еще покачивания бедер навстречу, с удовольствием сдался негласному требованию взять глубже и чаще.       Кайло стонал в голос, запрокинув голову назад и сдавленно дыша раскрытым ртом. Хакс творил с его членом что-то невообразимое. Когда парень почувствовал, как его со всех сторон сжало узкое горячее горло, он посмотрел вниз и на миг задохнулся от увиденной картины. Стройное, но не лишенное рельефных мышц, белое тело Армитажа изгибалось в пояснице, колени были широко расставлены, маленькая круглая попка призывно оттопыривалась кверху, а раскрасневшееся лицо было почти прижато к его паху. Нос касался черных волос внизу живота, а подернутые мутной пленкой наслаждения глаза смотрели прямо на него. Тонкие пальцы одной руки сминали и оглаживали его поджавшуюся мошонку, другой Хакс ласкал себя, тихо постанывая и покачивая в нетерпении бедрами. Эти звуки лишь усиливали и без того ярчайшее удовольствие и грозило вот-вот вылиться в преждевременный оргазм.       С тихим рыком Рен отстранил от себя любовника и повалил его на спину, нависая сверху мощной, пышущей жаром горой. Хакс призывно развел бедра шире и обхватил ими влажные бока рыцаря. Потерся об него всем своим изнывающим телом. Скользнул двумя руками по спине, пока не накрыл крепкие накачанные ягодицы, недвусмысленно надавив на них, без слов давая понять, чего он жаждет.       Кайло приник голодным диким поцелуем к гостеприимно раскрытому для него рту, буквально трахая языком чужой рот. Рука переместилась вниз, и пальцы решительно огладили расщелину между мягких половинок, нетерпеливо потерли колечко ануса и почти сразу два пальца толкнулись внутрь.       Хакс вскрикнул и выгнулся, закусывая губы, непроизвольно напрягаясь. После их жесткого утреннего свидания там все еще саднило и побаливало. Все же, слюны тогда для полноценной растяжки было маловато, и теперь мышцы хоть и были уже разработаны, но протестующе заныли и загорелись от такого быстрого и чересчур глубокого вторжения.       Рен успокаивающе стал покрывать поцелуями его подрагивающие плечи и ключицы. Рука замерла. И в следующую секунду мужчина ощутил знакомое, но, казалось, уже забытое покалывающее холодное марево, что стало медленно окутывать его изнутри. Он распахнул глаза и уставился, не мигая, в нависшее над ним лицо Рена. Кайло слегка улыбнулся краешками губ и шевельнул пальцами. Холод усилился, и под его действием боль стала исчезать, пока не пропала вовсе.       Хакс облизал пересохшие губы, не до конца еще веря в произошедшее. Но только когда рыцарь осторожно отлепил с его шеи бакта-пластыри и накрыл другой ладонью поврежденные укусами участки кожи, и там тоже все покрылось мурашками от озноба, он понял. Осознание навалилось и парализовало. Рен излечивал его своей Силой. Силой! Смысл сказанных рыцарем ранее слов дошел до конца. Хакс помог ему стать собой, обрести себя прежнего, Рен знал, что все получится, получится вернуть Силу, едва он ступил на корабль и увидел Хакса. Значит ли это, что Хакс был нужен ему только чтобы…       — Не загружайся, — тихий бархатный голос вырвал из страшных и болезненных подозрений, что его лишь использовали ради возврата утерянной Силы. Кайло внимательно смотрел прямо в распахнутые и растерянные глаза Хакса.       — Ты неправильно все понял. Причин вернуться было несколько, но главная из них — ты.       Хакс зажмурился и попытался закрыть лицо ладонями, но Кайло перехватил их и прижал руки любовника к постели. Переплел их пальцы и сжал в замок.       — Армитаж, посмотри на меня…       Хакс стиснул зубы сильнее и мотнул головой. Все в мыслях смешалось. Желание Рена убить Сноука — раз, получить доступ к его секретным архивам с древними знаниями — два, и теперь, как выяснилось, использовать Хакса как ключ к возврату утерянной, но такой желанной Силы — три. Какие еще причины скрывал от него форсъюзер – одним звездам известно. Пока адмирал был в своей скорлупе, как в броне, это все не оказало бы такого разрушительного эффекта на его сердце, как сейчас, когда он лежал голым и раскрытым перед Реном в прямом и переносном смысле. Больно… как же нестерпимо больно!       — Арми, пожалуйста, не надумывай того, чего нет, — голос Кайло сделался тверже и громче. — Я говорил, что будет нелегко снова доверять друг другу, как прежде. Но это работа для двоих. Ты тоже должен научиться верить мне, слышишь?       Хакс раскрыл больные глаза и уставился в темные глаза рыцаря.       — Я люблю тебя. И это главная причина, — прошептал Кайло. Мужчина под ним окаменел, боясь вздохнуть. Он во все глаза смотрел на любимого и неимоверное напряжение, страх и боль постепенно отпускали. Он не мог объяснить, как и почему, но он поверил. Поверил, что Кайло был искренним, и сейчас не меньше его был напряжен и, затаив дыхание, ожидал его ответа.       Хакс потянул руку, и Рен тут же выпустил ее из захвата. Мужчина вплел пальцы во взлохмаченные вихры и сжал их в кулаке, притягивая голову мальчишки к себе. Впился жалящим поцелуем-укусом в его красные широкие губы и, уткнувшись вспотевшим лбом в лоб Рена, выдохнул:       — Ты все мне расскажешь: где был, с кем, что делал, и что, в конце концов, творится с твоей криффовой Силой, понял?!       Губы Рена изогнулись в довольной улыбке, и он кивнул.       — Рад, что наши мнения совпадают, — промурлыкал Рен, снова склоняясь к груди мужчины и начиная ласкать языком его розовые соски. Хакс прикрыл глаза от щекочущих волн удовольствия, что стали, одна за другой, растекаться от сосков во все стороны, концентрируясь жаром в низу живота и снова пробуждая к жизни опавший было член.       — В чем совпадают? — слабо пробормотал адмирал, снова погружаясь в сладкую истому.       — В том, что разговоры лучше отложить на потом. Сейчас у нас есть более интересное занятие, — хмыкнул рыцарь и сполз еще ниже, облизывая и прикусывая подрагивающий живот Хакса. Тот молча согласился и, приглашающе согнув ноги в коленях, поерзал задом по простыне.       Следующие несколько минут он блаженствовал от изысканного и глубокого минета, которым одаривал его Рен. Он и не заметил, как к одной ласке присоединилась другая. Влажные пальцы Рена снова проникли в него и активно стали разминать и растягивать. Мужчина лениво приоткрыл один глаз и заметил подле своего бедра тюбик со смазкой. Удивился, откуда тот взялся в его спальне, ведь он самолично зашвырнул его в ванную, в один из нижних ящиков. А затем понимающе ухмыльнулся: двери в рефрешер были слегка приоткрыты. Рен и его Сила. Старый фокус.       Дальше мыслить он уже не смог, полностью сосредоточившись на получаемом удовольствии. Сквозь звонкую пустоту в голове пробивался только бешеный пульс жидкого огня в крови. С каждой секундой терпеть копившееся тяжелое, муторное томление становилось труднее. Хотелось большего. Пальцев Рена было мало. Хотелось почувствовать абсолютную наполненность и унять, наконец, нестерпимую жажду принадлежать Рену целиком и полностью.       Словно услышав его, Рен резко отстранился и рывком подтянулся к нему.       — Не могу больше, ты такой… хочу тебя, прямо сейчас! — путаясь в словах, как одержимый прошептал рыцарь. И, не дождавшись ответа, подхватил руками ноги Хакса под коленями и задрал их кверху, широко, почти болезненно развел бедра, сделав того открытым и беззащитным. Затем просунул руку между их телами, мазнув головкой по мокрой от смазки ложбинке ягодиц, толкнулся внутрь крупным членом.       Хакс только и успел всхлипнуть, не вовремя вспомнив, чем грозит такое поспешное и глубокое проникновение внушительного достоинства рыцаря в его давно не рабочую задницу, но ожидаемой раздирающей боли не почувствовал. То ли утренняя разминка помогла, то ли теперешняя ласковая растяжка, то ли Рен снова использовал свои форсерские приемчики, но он принял весь член целиком и только протяжно со стоном выдохнул, когда тяжелая мошонка Рена прижалась к его ягодицам. Ему вторил такой же сладострастный стон Кайло.       Рена потряхивало от глубинного, всеобъемлющего возбуждения — оно прорывалось сквозь поры кожи крупными каплями пота, стекая с распалённого тела и расплываясь кляксами на белой в россыпи золотистых веснушек груди и животе Армитажа. Оно клубилось в горле рыком и требовало немедленно закрепить право обладания. Но сладкое до дрожи предвкушение обладания желанным мужчиной хотелось тянуть как можно дольше, и он медлил, неторопливо выцеловывая шею, длинные тонкие ключицы, трогательную ямочку между ними, покусывал острую челюсть Хакса, облизывал его ухо, прихватывая нежную мочку…       Но Армитаж под ним оказался более нетерпеливым и жадным. Он напрягся, заерзал под ним и пихнулся задницей, призывая к более активным действиям.       Второй толчок пронзил тело коротким спазмом удовольствия, и Хакс тут же обмяк, растекся, закатывая глаза и выгибая шею. Его пальцы впились в плечи рыцаря и потянули к себе.       Рен до крови прикусил губу, склонил голову и заработал бедрами так, как им обоим хотелось. Он уперся кулаками по бокам от плеч адмирала и смотрел, как член до самого паха погружается в узкую задницу и почти целиком выскальзывает обратно, выворачивая собой тонкую покрасневшую кожицу. Хакс извивался на его стволе, в промежутках между рваными выдохами хрипло выстанывал «О, Небо!», «Еще!» и «Да, так, сильнее!» и пытался слабеющими пальцами удержаться на месте, потому как под сильными рывками рыцаря буквально проскальзывал спиной по простыне.       Горячая шелковистая плоть так туго и жарко обнимала член Кайло, а сам Хакс так быстро наловчился подстраиваться под ритм быстрых глубоких толчков внутри, так потрясающе искренне отзывался на каждое движение, ласку, взгляд, все стало так идеально правильно, что выдержка рассыпалась на мелкие сияющие осколки. Оргазм накрыл Кайло и поглотил штормом, бросив на миг в черноту.       Когда взгляд прояснился, он почувствовал неконтролируемую дрожь тела под собой. Открыв глаза и приподнявшись, увидел, как Хакс сжимает свой побагровевший от прилившей крови член, губа закушена, глаза зажмурены, а на лице отражена крайняя степень болезненного наслаждения.       Обозвав себя тупым эгоистичным бантой, Кайло соскользнул вниз и отстранил ладонь мужчины от паха, тут же заменив ее на свой рот. Хакс вскрикнул и вскинул бедра вверх, вгоняя себя в горло любовника до конца. Рен быстро заработал головой, добавляя два пальца во влажную от его спермы дырку и выравнивая эти два действия в единый ритм.       Хакс продержался всего несколько секунд. Его тряхнуло, а потом выгнуло, мышцы в анусе стали судорожно сокращаться, сжимая пальцы Рена внутри, а рот рыцаря наполнился густым вязким семенем. Мужчина закричал, не сдерживаясь, по его телу в последний раз прошла сладостная конвульсия, и он расслабленно распластался по смятой и сбитой постели с шумным выдохом облегчения, закрывая глаза и не ощущая ничего, кроме легкости и почти невесомости.       Кайло подтянулся немного и положил уставшую голову на живот Хакса. Обнял его бедра руками и закрыл глаза. Ему было так хорошо, что не хотелось даже шевелиться. Дыхание обоих постепенно выровнялось, и парень почувствовал руку Хакса в своих волосах. Его пальцы ласкали и поглаживали кожу на затылке, перебирали влажные пряди.       — Где ты был все это время? — тихо прошептал Хакс, все еще не открывая глаз и наслаждаясь покоем и негой.       — У матери, — так же тихо ответил Рен. Рука в его волосах на мгновение замерла, затем продолжила ленивую ласку.       — Почему-то я так и думал… Там ты восстановился?       — Почти. Рэй помогла найти ответы и пути решения проблемы.       Хакс скользнул рукой по щеке Кайло и приподнял его лицо за подбородок, заглядывая в глаза.       — Расскажешь, что с тобой происходило?       Рыцарь опустил голову и потерся лицом о живот мужчины. Потом вздохнул и откинулся назад, глядя задумчивыми глазами в потолок.       — Эй, ты обещал, — негромко напомнил Хакс и повернулся на бок. Он сполз вниз, чтобы уровнять их головы, подпер висок кулаком и положил другую руку на грудь Кайло, слегка поглаживая ее. Бедро уютно устроилось поверх бедер рыцаря, а сам мужчина прижался к его теплому боку. — Если мы хотим начать сначала, и чтобы между нами больше не было недоразумений, нужно научиться разговаривать друг с другом. Это все тот же болезненный вопрос доверия, но… нужно же с чего-то начинать.       Рен повернул голову и прижался губами к плечу адмирала. Снова тяжело вздохнул.       — Все дело было в блоке. Сноук… обманул. Он не забирал мою Силу, я сам ее запер в себе, когда был в Цитадели.       — Зачем?       — Чтобы сохранить свой Дар и не дать ему управлять мной и, тем самым, сделать убийцей вновь.       — Он что-то требовал от тебя? Принуждал?       — Он хотел твою голову, когда ты придешь. — Рен почувствовал, как напрягся от этих слов Хакс. — Да, он знал, что ты, рано или поздно, придешь за мной, и рассчитывал, что твоя смерть от моей руки окончательно сломит меня и подчинит его воле, тем самым открыв путь к моему Дару. Я стал бы его послушной марионеткой и сам отдал бы ему все…       — Но ты переиграл его, заблокировав Силу в себе? — мужчина прижал голову парня к своему плечу, легонько поглаживая.       — Да. Когда ты пришел, а он потребовал напасть и убить, последний засов опустился, блок сработал полностью. Я не помнил себя и, чтобы выполнить приказ, отхватил часть темной Силы от него, тем самым ослабив его, но мое тело не приняло его чернь. Отторгло…       — Ты потерял сознание, впал в кому и едва не умер, — вспомнив тот период, Хакс внутренне содрогнулся. Врагу не пожелаешь пережить такое.       Они помолчали.       — Вся проблема была в том, что я все забыл. Совершенно не помнил, как я ставил блок. Возможно, дело было в наркотиках или гипнозе Сноука, нервном перенапряжении, шоке… не знаю. Но лишь Рэй смогла докопаться до истины, и то, воспользовавшись ментальным сканом и полным слиянием разумов.       — Так это она помогла тебе ее вернуть?       — Нет. Она подсказала путь. Вернуть Силу я должен был сам.       — И каким образом с этим связан я?       Кайло тоже повернулся на бок и подпер голову рукой. Он погладил Армитажа по щеке, склонился, приласкав губами его губы, улыбнулся. Хакс улыбнулся в ответ и хмыкнул:       — Можешь считать меня параноиком, но я уверен, что на Финализатор ты вернулся не совсем пустым. Ты уже владел Силой, может, и не до конца, но все же…       — Заметил, все же, странности? — шире улыбнулся Рен. — А я так шифровался.       — Я их отмечал, но думал, что это простое совпадение, и что мне уже мерещится то, чего нет.       — Все оказалось и просто, и сложно одновременно, — немного покусав губу, медленно произнес Кайло. — Чтобы снять блок, нужно было обрести баланс мыслей и чувств, вернуть покой. А для этого нужно было справиться с собой, со своим прошлым и настоящим. Принять и простить.       Кайло замолчал, обдумывая что-то.       — Так примирение со мной было последним ключиком к снятию блока?       Рен прямо посмотрел в глаза Хакса, но не увидел в них неприятия или осуждения. Чувства мужчины тоже были спокойны.       — Да. Из-за тебя я его поставил, и только ты мог помочь его снять. Но для этого…       — …для этого ты должен был полностью принять меня в своей душе и сердце. Отпустить всё, оставить прошлое в прошлом, а настоящее попытаться если не простить, то хотя бы понять… — Хакс понял истинную подоплеку сцены в архиве. Он ошибся. Это не была банальная месть. Нет. Рен пытался закрыть в душе одну из самых глубоких и ядовитых ран, что он нанес ему. Просто забыть и простить не получалось, по-видимому, и пришлось прибегнуть к такому решению. И пусть. Даже такая грубость Рена не шла ни в какое сравнение с тем, что он сам сделал с ним в конференц-зале…       — Мы оба были виноваты в том, что произошло тогда. И мы больше никогда не будем поднимать эту тему, — отозвался Рен на невеселые мысли адмирала. Тот быстро глянул на рыцаря и кивнул. Рен положил ладонь на его шею и несильно сжал ее: — Между нами не должно было больше стоять никаких стен, обид, недоговоренностей и недопониманий. Я должен был услышать тебя, поверить тебе, принять тебя, Армитаж Хакс, со всеми твоими недостатками, ошибками, заблуждениями… Простой секс ничего бы не решил.       — Для этого нужна была моя исповедь? Ты читал меня во время нее?       — Не совсем. Все же, тогда мои возможности были еще сильно ограничены. Я чувствовал тебя, твои эмоции. И просто знал, что ты искренен. Это решило все. После поцелуя все блоки пали. — Кайло ухмыльнулся как-то очень чувственно. Его рука погладила бедро мужчины и скользнула на его ягодицы, пальцы нырнули в ложбинку и, не встречая сопротивления в растраханных и все еще расслабленных мышцах ануса, протолкнулись внутрь. — Ты ведь почувствовал тот всплеск. Как оргазм, даже лучше, мм? Теперь можешь сравнить.       — Напрашиваешься на комплимент своим умениям? — Хакс вскинул бровь. Рен вскинул бровь аналогично.       — Не стоит. Я и так знаю ответ, — Кайло дурашливо поиграл бровями и Хакс закатил глаза, не в силах сдержать улыбки. Он откинулся назад, и тут потревоженная задница вдруг вспомнила, что приняла в себя немало чужой спермы и решила больше не удерживать ее в себе. Хакс скривился, ощутив влагу между бедер.       — Мне нужно в душ.       Мужчина осторожно поднялся, поморщившись от тянущей боли в пояснице и бедрах, и поспешил в рефрешер. Стоя под упругими струями воды, Хакс думал, что Рен, несмотря на все их распри и всплывшую память, несмотря на массированную обработку Сноука, все равно не смог переступить через себя и захотеть отомстить ему за все. Конечно, он отстаивал еще и свои джедайские принципы и убеждения, защищал свой Дар исцеления, но все же… был такой удобный шанс поквитаться с Хаксом-Фортемом. Неужели его любовь смогла выдержать все это? Выходит, что да. Она была задавлена, растоптана, и лишь чудом уцелела, глубоко погребенная под злостью, обидой и разочарованием.       Холодный воздух от приоткрывшихся дверей прошелся по мокрой спине и ногам. Рыцарь шагнул к нему под душ и заставил потесниться к стене.       — Я развеял твои сомнения? — Хаксу показалось, или в голосе Рена прозвучали напряженные нотки.       — Более чем, — Хакс вложил в руку парня пенную мочалку и повернулся к нему спиной.       — Тебя что-то еще гложет, — парень стал неторопливо намыливать плечи и лопатки мужчины.       — Если ты теперь полноценный форсъюзер, зачем тебе были нужны архивы Сноука? Что ты в них искал? — немного помедлив, все же решился спросить адмирал.       — Искал хоть что-то, что поможет освободить заточенные в Сноуке души форсъюзеров, которых он осушил в прошлом. Пока они в нем, они его рабы. Для них закрыты пути к вечному потоку Силы, и они не смогут со временем переродиться. Это почти как абсолютная смерть, даже хуже, — руки Кайло дрогнули, он обнял Хакса за талию и положил подбородок ему на плечо.       — Тебе удалось найти зацепки? — адмирал повернул голову.       — Да. Но они тебе не понравятся, — едва слышный голос Кайло слился с шуршанием воды.       — Я так подозреваю, что любой ритуал освобождения душ подразумевает твое нахождение рядом со Сноуком? Так? — глухо спросил Хакс, мрачно глядя перед собой. Руки его сжались в кулаки. Вот он и подошел к другой важной причине возвращения Рена. Его криффов джедайский долг! Теперь еще и освободительная миссия в придачу. И что делать со всем этим, он просто не знал. Если раньше он еще надеялся удержать Рена, не пустить его, то теперь…       — Я должен, Арми. Если Сноука казнят, души навсегда останутся в безвременной бездне. Без единого шанса вернуться к потоку Силы. Я должен освободить их от привязки колдуна, излечить их энергию и направить к потоку Силы. Дать им шанс на новую жизнь. Я не могу иначе. Там, среди них ведь и мой брат, Бен… Пожалуйста, пойми меня!       Хакс повернулся и посмотрел в убитые, потухшие глаза Рена. Он стоял под струями воды, опустив руки вдоль тела, и выглядел поникшим и несчастным. Адмирал понимал, что, в принципе, от него уже ничего не зависело, и если джедай решил – он исполнит задуманное, с его согласия или нет. Но для влюбленного Кайло было важно получить одобрение и поддержку любимого, его понимание. Что оставалось делать Хаксу, чтобы в очередной раз не потерять мальчишку?.. Только пойти на компромисс, наступив на горло собственным принципам и страхам.       — Хорошо, Кайло. Я устрою вам встречу, — увидев, как дрогнули в радостной надежде черты лица парня, а его руки потянулись к нему, адмирал поспешил остановить его, договорив: — Но я буду присутствовать при этом. Я и элитный взвод штурмовиков Фазмы. Я не собираюсь больше бездумно рисковать твоей безопасностью и ставить под удар твою жизнь. И это не обсуждается! — почти рявкнул Хакс, когда увидел, как рыцарь попытался возразить. Рен нахмурился и сжал губы, но все же кивнул, соглашаясь.       Хакс перевел дыхание, и уже более спокойным голосом произнес.       — После того, как ты выполнишь свое дело и… освободишь души, я прошу тебя оставить Сноука нам.       — Нет, — решительно ответил Рен, вперив в Хакса упрямый раздосадованный взгляд.       — Какая разница от чьей руки он сдохнет?! — не сдержался адмирал. — Он пленен Оковами, неужели сможешь снести беспомощному безоружному старику голову?! Или надеешься на дуэль? Повторюсь, я не позволю снять с него кандалы, чтобы ты смог потешить свое джедайское эго и сразиться с ним на равных. Этот риск неоправданно высок. Не будет этого!       Хакса едва не колотило от охватившей его злости и панической атаки. Ситуация выходила из-под контроля и норовила привести к таким последствиям, которые он может просто не перенести. Еще раз рисковать Кайло, его здоровьем и жизнью?! Да он просто не вынесет, если, не дай звезды, случится что-нибудь непредвиденное и Сноук победит… Он просто не сможет жить с мыслью, что сам все это позволил.       Ноги адмирала подогнулись, он уперся спиной в стенку и сполз по ней на пол. Обхватил колени руками и спрятал в них лицо. Если Рен упрется, он не сможет его остановить. Никто не сможет. Что могут люди против могущественного форсъюзера?.. Хаксу останется лишь наблюдать, как Рен сам сует голову в пасть сарлакка. Смотреть и надеяться, что он окажется сильнее, быстрее, хитрее старого, опытного, коварного ситха-колдуна… Сердце в очередной раз сдавило, грудную клетку прострелило острой болью, словно под ребра раскаленные шипы загнали. Он даже вздохнуть не мог. Снова приступ криффова невроза. И снова причина в Рене, в его боязни потерять любимого.       Кайло все это время молчал. И это уже несколько обнадеживало. Когда его сведенных судорогой плеч коснулись теплые большие ладони и успокаивающе сжали, он почувствовал себя загнанным в угол, беспомощным перед грядущей судьбой и перед решением Рена. У него оставался последний шанс убедить Кайло, последняя возможность. Хакс беспомощно опустился до тихой мольбы:       — Я умоляю тебя. Прошу, отступись. Оставь Сноука трибуналу. Он все равно умрет, клянусь, — Хакс поднял голову с колен и посмотрел в больные глаза Кайло. — Я пошел тебе навстречу, но и ты сделай это для меня.       Рен обнял лицо адмирала руками, погладил большими пальцами его заостренные скулы и прошептал:       — Хорошо.       Хакс моргнул, не веря услышанному. Кайло слабо улыбнулся и прикусил нижнюю губу.       — Я отступлюсь, но только в том случае, если освобожу все души.       Хакс почувствовал, что от внезапной вспышки облегчения, все внутри поплыло, как после ударной дозы алкоголя. Он прикрыл глаза, давя истеричный смех. Сильные руки подняли его на ноги и прижали к монолитному горячему телу, обняли до хруста в ребрах. Подвинули под тепло воды, огладили, унимая нервную дрожь. Губы стали целовать лицо, отвлекая и рождая в теле иные чувства. Стресс стал отступать. Хакс ответил на поцелуй, не помня себя. Страх и отчаяние стремительно трансформировались в желание и страсть.       Рен откликнулся тут же. Стремительно развернул Хакса к себе спиной и вжал своим телом в стену рефрешера. Он чувствовал, что мужчине сейчас необходимо это. Вытеснить любовью ужас, что он испытал минуту назад. Сексом снять неимоверное страшное напряжение, возникшее от полной беспомощности и отчаяния.       Парень стал покрывать жесткими поцелуями плечи и шею любовника. Руками оглаживать его выгибающееся тело. Сейчас мужчине не нужна была нежность, он хотел полной отдачи, хотел каждой клеткой кожи чувствовать, что Рен его, а он принадлежит Рену. Что он рядом и никуда не уйдет. Никогда.       С Хакса словно все тормоза сорвали, он стонал в голос, дрожал от нетерпения и с двойной отдачей откликался на каждое властное прикосновение любовника. Мужчина уперся руками в стену, выгнулся в пояснице, расставил ноги пошире, толкнулся задницей назад, с восторгом встречая ответный толчок возбужденного паха Рена. Парень склонился над его спиной, прижимаясь к ней грудью, одной рукой обхватил Хакса под живот, фиксируя, а другой уверенно обхватывая стоящий колом член.       От уверенных и умелых движений в паху у Хакса словно вязкий огонь вскипал, выжигая колкими ручейками каждый нерв и отзываясь сладким томлением в груди. Он всерьез опасался, что не сможет выдерживать столь сладкой пытки долго. И Рен снова услышал его, уже привычно поселившись у него в голове. Рыцарь чуть отстранился, убрал руку от члена адмирала, и направил свой в разработанный прошлым сексом анус. Один сильный толчок – и руки Хакса подогнулись в локтях. Рен распластал его грудью по мокрой стене и, не дав и секунды передышки, принялся мощно втрахивать его в нее.       Размашистые толчки вышибали воздух из легких, ноги оскальзывались и стремились разъехаться еще шире. Наслаждение нарастало стремительно и граничило почти с болью. Тело перестало слушаться вовсе, и Хакс оставил бесполезные попытки контролировать свои конечности, доверившись Рену и его силе. В какой-то миг рыцарь покрепче обхватил его под живот, приподнимая выше и изменяя угол толчков, затем другой рукой подхватил под колено ногу любовника и высоко приподнял ее.       Всего резко стало много. Член Кайло бил прямо по простате, мешая экстаз с болью. Собственная распятость и беспомощность в чужих руках лишь усугубляло тяжелое муторное наслаждение, что, подобно цунами, стремительно приближалось, грозя погрести его под собой.       Хакс уже не мог стонать, только хрипеть и мысленно бессвязно умолять Кайло сжалиться и дать ему кончить. Рыцарь не заставил себя умолять дважды. Он впился зубами в беззащитный изгиб плеча и шеи адмирала, приподнял его над полом и с силой опустил вниз, вгоняя себя до упора. Этого хватило, чтобы сорвать Хакса в самый ослепительный и опустошительный оргазм в его жизни.       Как его осторожно поворачивали, потом бережно обмывали под душем, затем вытирали и закутывали в большое полотенце, Хакс не помнил, плавая где-то между мирами. Он был выжат досуха, обессилен, он вряд ли даже находился в сознании.       Более или менее он пришел в себя уже в постели. В голове было пусто, в теле разлилось тепло и приятная ленивая тяжесть. Он почти лежал на Кайло, крепко прижатый к его голому телу кольцом рук. Мужчина слышал размеренный стук сердца рыцаря, ощущал, как приподнимается и опадает его грудь при дыхании. Это расслабляло и успокаивало еще больше. Глаза слипались, нестерпимо хотелось спать, но спать было нельзя, ведь Кайло мог…       — Спи. Ты очень устал. Твоя аура совсем потухла, ты должен восстановить силы, — прошептал Кайло. Армитаж почувствовал, как его макушку нежно целуют. — Не бойся, я никуда не денусь, я ведь обещал.       Хакс облегченно выдохнул и закрыл глаза. Да. Ведь они смогли договориться. Нашли взаимный компромисс. Можно позволить себе краткий отдых. Что может случиться за пару часов сна?..

***

      Рен видел сон. И он был страшен в своей реалистичности.       Освободившийся от Оков Силы, Сноук держал Хакса за горло и, злорадно хохоча, стремительно и безжалостно «пил» его жизненную энергию, превращая в иссушенный скелет. Но и этого датомирскому колдуну оказалось мало. Пока последняя искра жизни еще теплилась в теле адмирала, он распорол тому грудь острыми ногтями, Силой проламывая грудную клетку и вырывая из нее сердце. Бездыханный труп Хакса был выброшен в бурлящие багровые воды Истока, а окровавленное сердце Сноук швырнул под ноги Рена.       Рыцарь видел себя словно со стороны: сломленного, изможденного, рухнувшего на колени. Он не мог отвести глаз от сердца Хакса на песке. Сноук приближался, и с каждым его шагом атмосфера вокруг джедая сгущалась, воздух холодел, свет мерк, погружая пещеру во мрак…       Кайло вынырнул из сна рывком, хватая ртом воздух от ужаса. Он был весь в холодном поту, руки мелко дрожали, а сердце заходилось где-то в горле.       Кошмар? Или предвидение?       Парень быстро оглянулся, боясь, что своим тревожным пробуждением мог разбудить Армитажа. Но тот крепко спал, слишком утомленный за прошедший день. Рыцарь сгорбился и спрятал белое лицо в ладонях. Застыл.       Он всегда прислушивался к тем видениям, что посылала ему Сила. Еще ни разу она не подвела его. Но сейчас этот сон отличался от прежних смутных и неоднозначных предвидений. Слишком яркий, слишком очевидный, реальный… И этот знакомый резонирующий гул в голове уже слышанный им, когда он был в водах Истока. Так высший разум общался со смертными. Возможно ли, что это было предупреждение от Истока? Его предостережение?..       Кайло выпрямился. О чем Витабрэ пытался предупредить его? Что пытался сказать, демонстрируя ужасное будущее? Что принятое недавно решение в корне неверно? Что нельзя медлить и оставлять все на самотек, доверившись человеческому суду? Что если он сейчас не вмешается, то все рухнет?..       Рен медленно лег обратно и закрыл глаза. Он должен вернуть самообладание и спокойствие. Сила всегда помогала ему, подсказывала, уберегала. Вот и сейчас она не должна отвернуться от него.       Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, рыцарь погрузился в глубокую медитацию. Он приглядывался к тончайшим течениям золотистых ручейков Силы, окутывающих всех живых существ на этом корабле. Прислушивался к ее мелодичному звучанию… А потом его оглушил отвратительный скрежет, Сила всколыхнулась, будто вспучилась в одной темной, пульсирующей чернотой точке. Резкая, рваная, пронизывающая до костей волна опасности нахлынула, смывая спокойствие и гармонию золотых нитей. Они все разом натянулись и пронзительно задребезжали, оглушая джедая какофонией воя, визга и крика…       Кайло распахнул почерневшие глаза. Руки комкали одеяло, а сердце в груди заледенело.       Сноук. Он что-то делал, прямо сейчас. Что-то, что приведет к тому кошмару, что показал ему Исток. И Сила лишь подтвердила послание священных вод.       У него не осталось выбора. Он должен был что-то сделать. Немедленно. Он не допустит, чтобы колдун добрался до Хакса. Он изменит предрекаемое будущее. Чего бы это ему ни стоило!       Рыцарь бесшумно поднялся с постели и стал быстро одеваться. Повесив лазерный меч на пояс, и накинув широкий черный плащ, привезенный с собой с базы сопротивленцев, Кайло повернулся к кровати, на которой тихо спал Армитаж. Его острые белые плечи на черном фоне простыней выглядели беззащитными и трогательными. Рыжие волосы разлохматились, черты лица потеряли привычную резкость, это скидывало адмиралу разом пяток лет.       Кайло сглотнул и сжал руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Нельзя сейчас давать слабину. Да, он обещал Хаксу не вмешиваться. Не делать ничего одному. Но судьба решила по-другому. Сила и Исток кричали, требовали его участия. То, что он с Рэй еще недавно лишь предчувствовал, сейчас сбывалось с угрожающей скоростью. Время вышло.       Парень приблизился и склонился над спящим мужчиной. На сердце было невыносимо тяжело. Он невесомо коснулся губами его виска. Закрыл глаза, испытывая боль от того, что нужно было сделать, чтобы обезопасить любимого от старого колдуна.       — Прости меня, Арми… — прошелестел Рен и накрыл лоб Хакса ладонью, погружая его сознание в более глубокое и непреодолимое состояние, нежели сон. Теперь мужчина не проснется в течение дня и не сможет встрять в неприятности, которые могут стоить ему жизни.       Бросив последний взгляд на спокойно дышащего Армитажа, Кайло покинул свою каюту.

***

      Путь Рена к тюремной камере Сноука разительно отличался от предыдущего. Сила беспрекословно слушалась его, где нужно скрывая пологом невидимости, где нужно отводя чужие взгляды, где нужно вскрывая замки и коды, где нужно, отводя визоры боевых охранных дроидов в сторону и сбивая помехами их сканеры.       Когда последняя преграда была пройдена, Рен увидел своего врага стоящим в центре клетки и спокойно смотрящим на него с легкой улыбкой.       Рен приблизился, ни на мгновение не теряя бдительности и осторожности. Рука его покоилась на рукояти меча. Цепкий взгляд выловил наличие Оков на своих местах. Но тонкое предчувствие буквально взывало быть настороже. Опасность была буквально разлита в воздухе. Рен внимательнее присмотрелся к колдуну, сканируя его Силой, выискивая малейшие изменения и зацепки. Из-за чего-то же Сила была взбудоражена и пылала всего час назад.       — Много же времени тебе понадобилось, чтобы все понять и вернуть. Я заждался. Но теперь вижу, что мое ожидание было не напрасно, — Сноук скривил тонкие губы в плотоядной улыбке и окинул рыцаря с головы до ног таким взглядом, что парня передернуло. Возникло ощущение, что его оценивают, как будущую добычу.       — Ты знаешь, зачем я пришел, — ровно произнес Рен, останавливаясь напротив решетки.       — Знаю. И я готов. А ты? — Сноук прожег холодным уверенным взглядом выцветших от старости глаз глаза рыцаря.       — Больше, чем когда-либо, — ответил Рен и в этот же миг понял, из-за чего все его инстинкты кричали об опасности. Оковы на руках колдуна не излучали Силы подавления. Они висели на его костлявых запястьях пустыми побрякушками.       Видя, как изменилось лицо форсера, Сноук ухмыльнулся еще шире.       — Как ты это сделал? — выдохнул Рен и отступил на шаг назад, принимая боевую позу. Меч тут же оказался в его руке и активизировался, рассеивая полумрак помещения мягким оранжевым светом.       — Что тебя удивляет? Я ведь предупреждал, что эти стекляшки не удержат меня надолго, — словно в подтверждение своих слов он тряхнул руками, и браслеты упали к его ногам бесполезными игрушками. — Или ты думал, что я буду покорно сидеть и ждать, когда эти предатели казнят меня на потеху толпе?       — Что ты сделал?! — повысил голос Рен, направляя гудящее лезвие меча на скалящегося старика. Тот, как издеваясь, сложил руки на груди и выдержал продолжительную паузу.       — Я долго собирал и изучал древние ритуалы ситхов, и у меня обнаружился талант преобразовывать их с учетом моей специфической природы. Я нашел способ нейтрализовать наручи, но ради этого пришлось пожертвовать десятком душ. Благо, их у меня богатый выбор.       — Сволочь! — прошипел Рен, понимая, что старый монстр наверняка из всех выбрал души ненавистных порабощенных джедаев. Потерять безвозвратно десятерых братьев по духу было больно. Рен глубоко вздохнул, удерживая пошатнувшийся контроль над эмоциями. Нельзя поддаваться. У Сноука явно был план, раз он столько времени ждал его возвращения на Финализатор, чтобы только сейчас, час назад, воспользоваться мерзким изощренным ритуалом.       — Если ты снял браслеты, почему таким же образом не избавился от ошейника?       — К чему растрачивать ценный ресурс, который питает меня, — Сноук нехорошо ухмыльнулся и приблизился вплотную к решетке, — когда это можешь сделать ты?       — Этого не будет, — процедил Рен, поднимая меч и всеми фибрами чувствуя нарастающую угрозу.       — Тогда попробуй освободить остальных, не снимая его.       В следующий миг Рен отскочил назад, когда в руке Сноука вспыхнул синий лазерный клинок и он в два взмаха рассек энергетические решетки. Колдун вышел наружу под градом искр и скинул плащ, сковывающий движения. Сделал несколько эффектных махов мечом и принял оборонительную среднюю стойку, опустив руки вниз и направив клинок кверху и вперед. Он выбрал эту позицию, как наиболее естественную, и из которой можно было сделать большинство защитных и атакующих действий. Она также давала возможность вести весьма подвижный бой с противником, позволяя определить наиболее подходящий момент для атаки.       — Не хочешь поинтересоваться, откуда у меня меч? — скрипучий голос Сноука сочился издевкой.       — Догадываюсь, — сквозь зубы выдавил Рен, также сбрасывая с плеч плащ и вставая в высокую стойку. Он поднял меч над головой, направляя клинок вверх и назад.       Внезапное спокойствие снизошло на Рена. Он сосредоточился на предстоящем поединке, как никогда уверенный в своих силах, знаниях и умениях. За его спиной было множество битв и множество побед, не зря гранд-мастер Адакай называл его своим лучшим мечником.       Тогда как Сноук не имел достойной практики, большую часть времени проводя в своей цитадели, изучая архивы джедаев и голокроны ситхов. Тренировки с его гвардейцами были не в счет. Они не были ему достойными соперниками, а со своими учениками он никогда не сражался. Рен сделал ставку на это, и именно поэтому он выбрал высокую позицию. И хоть эта стойка подставляла корпус под потенциальную атаку, однако из нее можно было нанести один из самых мощных ударов, чтобы уничтожить противника. Он мог использовать всю энергию своего меча в нисходящем движении к цели и сконцентрировать ее на моменте контакта с мечом противника, сбивая того с ног.       Рыцарь не стал ждать, когда на него нападут первым. Джедай атаковал мощным ударом сверху вниз. Искры из скрещенных клинков градом посыпались на пол, оплавляя его. Сноук пошатнулся и упал на одно колено. Он едва удержал меч в руках. Синее свечение его меча запульсировало, потом и вовсе немного притухло. Колдун прошипел ругательство на древнем датомирском языке и, собравшись с силами, оттолкнул джедая, используя все тело.       — Этот меч не слушает тебя. Он принадлежал не ситху и несет в себе свет, которым ты не можешь управлять, — удовлетворенно произнес Рен. Они медленно кружили вокруг друг друга, внимательно изучая противника и выискивая момент для новой атаки. — Тот, кто принес его тебе, не разбирался в мечах, и взял первый попавшийся. Кто же был этот «знаток»?       — Сарлакк его сожри, — зло выплюнул колдун, лицо его исказилось от съедавшей его ярости. — Криффов адвокат! Не думал, что этому идиоту нужно было объяснять очевидные вещи: темному форсеру нужен темный меч!       Рен на миг задумался: Хакс лично проверял назначенных Сноуку Верховным Судом Ордена адвокатов. Он не подпустил бы к нему ни одного из них, если бы возникло хоть малейшее подозрение в измене или тайном умысле. Значит, внушение или контроль сознания. Но как, если на колдуне были Оковы Силы? Ответ пришел мгновенно. Души. Он снял наручники гораздо раньше, изучил всех адвокатов, выбрал одного, с самым слабым сознанием, и потребовал встречи наедине, на которой и промыл тому мозги. Все встречи должны были быть по закону конфиденциальными, без камер видео и аудио наблюдения. Во время них он и получил меч. Как адвокату удалось пронести оружие сквозь все посты, оставалось загадкой, да это уже и не было важным. Сноук получил, что хотел, а потом просто ждал, когда прилетит Рен и даст ему шанс вырваться на свободу.       Придя к этим выводам, рыцарь не стал больше медлить. Он решил использовать для атаки форму 4-Атару, намереваясь быстро сломить сопротивление старика сложными движениями, прыжками и быстрыми, мощными ударами, подпитанными силой самого лазерного клинка.       Сноук с трудом, но сумел отбить молниеносные удары и напал в ответ. Рен распознал форму 7-Джуйо, самую сильную и опасную. С этой формой у него были связаны самые неприятные воспоминания. Песчаная планета и убийство братьев по оружию Пал Ира и Атан Ле. А последовавшая за этим смерть Фортема и заточение в Оковы Силы, которые на него одел единственный и любимый ученик Морий Кам, должны были подорвать его моральный дух. Сноук практически повторял его прошлые выпады, рождая в душе все новые и новые воспоминания. Используя в прошлой жизни Джуйо, он перестал владеть собой, погрузившись в ненависть и жажду убийства. Похоже, Сноук решил дезориентировать его всем этим и подтолкнуть перейти на эту форму снова, чтобы подорвать его спокойствие и внутренний баланс. Подлый прием. Обоюдный канал связи в Силе, установленный в Цитадели, не прошел бесследно. Колдун знал о нем всё, все уязвимые точки, и хладнокровно давил на них. Но он забыл, что и сам Рен знал всё о колдуне. Этим рыцарь и воспользовался.       Не сомневаясь больше ни минуты, он выбрал и послал визуальную обманку, ослепляя Сноука картиной его далекого прошлого, когда он, еще будучи грязным худым мальчишкой, терпел побои от соплеменников за то, что посмел подсматривать за тренировкой своих сестер и пробовал повторять их движения. Первой оплеуху ему отвесила мать, вслед за ней ее младшие сестры, его тетки, а дальше – по нарастающей: хлестали, били, пинали, пока он, харкая кровью, не запросил пощады… униженный, растоптанный и оплеванный в самую душу.       Сноук слепо пошатнулся, бесцельно взмахнув перед собой мечом, оступился и упал. Рен приставил кончик меча к центру груди старика и тот закричал, получив существенный ожог. Видение рассеялось, открывая взору нависшего над ним джедая.       — Ты проиграл, брось меч, — жестко отчеканил Рен.       — Хитро… и беспринципно, кто бы мог подумать, — прокаркал Сноук и закашлялся, прижимая сухую руку к подпаленной ране в груди.       — Бей врага его же оружием. Не ты ли научил, как использовать подложные видения, когда нужно сбить с толку и причинить лишнюю боль? Хорошо испытать подобное на своей шкуре?       — Для джедая ты слишком быстро и легко схватываешь приемы темной стороны. — Сноук замолчал, так как форсер снова угрожающе приблизил гудящий меч к его груди.       — Оружие, — с нажимом напомнил Рен, и Сноук вынужден был подчиниться. Он отшвырнул бесполезный меч и алчно уставился на джедая, словно сканируя его насквозь.       — Ты изменился. Стал сильнее, увереннее, стабильнее. Твоя Сила возросла, а энергия так и хлещет через край.       — Я всего лишь стал собой прежним.       — Дааа… Будь ты таким в Цитадели, я не смог бы одолеть тебя. Мне на руку сыграла ваша свара с рыжим псом. Он подготовил идеальную почву для меня.       — Твой яд больше не подействует. Не трать понапрасну мое время, я больше не поддамся твоим словам, — оборвал Сноука Рен. Колдун криво ухмыльнулся и кивнул.       — Теперь я вижу. Твоя уверенность действительно крепка, а баланс идеален. В прошлую нашу встречу ты был и вполовину не так силен и полон энергии, как сейчас. Мои испытания пошли тебе на пользу. Все что ни делается, делается к лучшему, — Сноук подозрительно прищурился, буравя рыцаря пронизывающим немигающим взглядом, затем резко сел. — Ну, давай, убей меня. Ты же за этим пришел, джедай.       — И за этим тоже, но сначала… освобожу души.       С этими словами Рен деактивировал свой лайтсербер и обхватил руками голову датомирского колдуна. Он не волновался за возможное сопротивление или нападение: на Сноуке все еще был ошейник Оков, который блокировал большую часть его Силы. Рен рассчитывал на свой дар целителя, вся сила которого сосредотачивалась в руках, и на уже проторенную дорожку между их разумами, которую Сноук сам же и проложил в Цитадели, не особо при этом церемонясь.       Джедай вложил в ментальное проникновение весь свой напор и Силу. Не стал осторожничать и тратить время. Сноук и так достаточно пытался манипулировать им. Пора было заканчивать эту партию.       Старый колдун зарычал, оскалив гнилые зубы, и почти сразу перешел на истошный вопль, обдав рыцаря зловонным дыханием. Рен давил и давил, закрыв глаза и стиснув зубы, прорываясь внутрь сквозь щиты и заслоны. Из его пальцев сочился жидкий, ослепительно желтый свет, пронизывающий виски Сноука.       И вдруг он увидел их всех. Десятки и десятки душ. Исковерканные, истлевшие, измученные, некоторые едва видимые из-за порванных в лохмотья аур. И все они не прозрачные небесно-голубые, как призраки Силы, а серые, словно изнутри клубящиеся дымом.       Они смотрели на него пустыми провалами глазниц и не шевелились. Никто из них не двинулся навстречу его свету. Он позвал их, усилил напор, желая пробиться сквозь невидимую стену, но тщетно. Барьер не поддался. Души не слышали его зов и не видели его свет. Они, как прикованные, стояли на одном месте, а потом вдруг несколько из них двинулись к вперед, к Рену, но встретив невидимый заслон, задрожали, стали искривляться, их тела прорезали уродливые раны, рты распахнулись черными провалами и они стали таять, сползая ошметками, как расплавленный воск.       Кайло накрыло липкой волной ужаса, когда он понял, что делает Сноук. Колдун приказывал душам преодолевать заслон ошейника Силы, но тот был слишком силен, и души одна за другой гибли, не в силах пробиться сквозь него. В отчаянии джедай понял, что пока ошейник на шее колдуна, он не сможет освободить души.       «Хватит! Достаточно!» — закричал Рен и услышал скрипучий издевательский смех Сноука.       «Сними его, или я уничтожу их всех на твоих глазах. И начну с твоего любимого брата…»       Рен разорвал связь и вынырнул в реальность. Сноук выглядел белым, его тело мелко подрагивало, а по искаженному лицу стекали капли пота.       — Играй честно, джедай. Попробуй забрать их, сразившись со мной на равных, — процедил зло Сноук.       Кайло с тихой ненавистью смотрел на колдуна и понимал, что у него нет выбора. Пока ошейник на Сноуке, даже его сил не хватит преодолеть заслоны кристаллов. Рыцарь сжал рукоять меча и угрожающе произнес:       — Твое тело уже повержено, то же самое я сделаю и с твоим разумом.       — Ты все такой же самоуверенный мальчишка. Попробуй, но не обломай зубы…       Замок на ошейнике щелкнул, подчиняясь велению Силы Рена, и упал на пол. В ту же секунду Сноук агрессивно атаковал, попытавшись грубо вломиться в разум форсера и подчинить его своей воле, но был решительно отброшен назад, опаленный ослепительной яркой вспышкой, а затем и грубо вытолкнут наружу. Сноук зашипел и попытался воспользоваться парализующим захватом, но рыцарь опередил его, схватив голову колдуна жестким захватом. Рыцарь почувствовал, как в его запястья до крови впились острые ногти старика, пытаясь отодрать его руки и не допустить тем самым нового слияния разумов. Но Рен был сильнее Сноука физически. Он отключил боль в запястьях и завалил его спиной на пол, придавив грудь коленом.       Сноук извивался, как пришпиленный булавкой червяк, но вырваться из стального захвата не мог. Рен сдавил его виски пальцами и сконцентрировал всю свою Силу в одном точном, мощном, пронзающем ударе. Резонирующий ментальный вой на миг оглушил, а затем рыцарь оказался в кромешной тьме и холоде чужого разума.       Но расслабляться было рано. Со всех сторон на его ментальную оболочку стали нападать знакомые острые кривые сучья, они пронзали его прозрачное тело, вырывали клочья. Рен отбивал атаки тьмы световыми щитами и мгновенно залечивал полученные раны. Гул вокруг нарастал, пол под ногами превратился в вязкое болото, и Кайло стало затягивать в ледяную чернильную жижу. Смех Сноука оглушал, заполняя собой все пространство.       «Тебе не одолеть меня, жалкий щенок!.. я выпью тебя досуха, я выжгу твой разум и сделаю послушной марионеткой, которая сама отдаст мне бессмертие! А после, ты пополнишь собой мою любимую коллекцию проклятых душ. Вот тогда твои страдания только начнутся…»       «Ты забыл, что мой Дар – не только бессмертие. Я — целитель, и я исцелю тебя».       Фантомное тело рыцаря распалось на тысячи светящихся огоньков, которые опутали собой уродливые черные щупальца и впитались в них. Яростный рев сотряс все вокруг. Щупальца заизвивались, судорожно задергались, пытаясь исторгнуть из себя попавшую туда чужеродную заразу, но она все сильнее и ярче разгоралась в них, разъедая изнутри. Плотная поверхность стала расползаться и плавиться. Все больше и больше сияющих солнечным светом язв стало появляться на чернильных отростках. С пронзительным визгом они стали стремительно втягиваться вглубь, в самую сердцевину все еще пульсирующей тьмы. Но бегство не спасло, а лишь ускорило неизбежный финал. Свет проник в самое сердце черноты и пустил в нем свои ростки.       Утробный стон разорвал пространство. Тьма вспучилась, словно гнойный нарыв, и лопнула. Рваные обрывки разметало во все стороны. Они пытались спрятаться во все еще колышущихся тенях, но частицы света Рена настигали их всех. Облепливали собой и уничтожали один за другим. Агония продлилась недолго.       «Хватит!.. Остановись!..» — полный боли и отчаяния вой Сноука заставил свет Рена замереть. — «Забирай! Забирай их все! Ты победил…»       Золотистые светлячки вновь соткались в фигуру рыцаря. Он выпрямился и, полыхнув белым обжигающим пламенем, прорычал:       «Где они?!»        В тот же миг он оказался в огромной пустой каменной зале. Потолок представлял собой глубокий дикий космос без единой звезды. Стены были оплетены изрядно потрепанными пульсирующими щупальцами, которым удалось спастись от истребления Светом. Рен понял, что находится в самом центре разума поверженного колдуна. Но душ не было.       «Все еще пытаешься хитрить, Сноук?»       «Если ты заберешь их всех, мое тело не протянет долго без их подпитки…» — голос того был надломленным и хриплым, слабеющим с каждым словом.       «Твоя участь уже предрешена. Я все равно заберу их. Если потребуется — вырву Силой, и тогда ты сдохнешь мгновенно. Если отступишься — протянешь еще несколько дней. Тебе решать», — безапелляционно отрезал джедай.       Несколько секунд ничего не происходило, потом в центре зала возник высокий прозрачный столб диаметром в несколько метров. Внутри он под завязку был забит серыми скорченными душами форсъюзеров. От шеи каждой тени тянулись тонкие жгуты, напоминающие сосуды с темной венозной кровью, которые другими концами присасывались к щупальцам на стенах. Жуткое зрелище подпитки тела стареющего колдуна вызвало отвращение с тошнотой.       Рен сглотнул вязкую горькую слюну и приблизился к прозрачному цилиндру. Души разом вздрогнули и потянулись к нему, распластавшись своими серыми полуистлевшими телами к прочному бесцветному барьеру.       Решение пришло из глубин подсознания.       «Целитель, исцели… каждого, по очереди… исцели от скверны тьмы и направь в вечный поток Силы для перерождения и новой жизни».       Кайло протянул руку к одному из пульсирующих жгутов и крепко сдавил его. Теплый свет из его пальцев проник внутрь, окрашивая его в желтый цвет, и устремился к одной из душ. Когда он достиг шеи, то ярко вспыхнул и погас. Часть жгута, соединяющая Рена и душу исчезла, а другой обрубок, по-прежнему черный, отвалился и безжизненно обвис на стене.       Рыцарь посмотрел в пустые глазницы души, смутно угадывая в изуродованных чертах человека, и ободряюще кивнул. Душа приблизилась к прозрачной преграде столба и беспрепятственно прошла сквозь нее.       Форсер облегченно перевел дыхание. Он протянул руки к полупрозрачной серой тени и коснулся фантомной головы. Потребовалось всего несколько мгновений, чтобы очистить душу от разъедавшей ее черни, исцелить ее. Когда рыцарь открыл глаза, перед ним стоял призрак Силы, мягко отсвечивая в полумраке нежным голубым свечением. Лицо его было умиротворенным, а глаза смотрели с благодарностью. Форсъюзеры кивнули друг другу и вместе подняли голову вверх. Космос над головой расцвел сияющим всеми цветами млечным путем. Бесконечный поток Силы с радостью принял своего сына в свои объятия.       Дальше таким же способом Кайло исцелил все оставшиеся души. С каждым разом это занимало у него все больше времени и требовало большей концентрации и сил. Он устал, но продолжал, пока в клетке не остался последний дух. Кайло вздрогнул. В этой изрешеченной ранами, искривленной, едва видимой серой фигуре с трудом угадывался Бен. Его душа едва теплилась и на фоне остальных освобожденных выглядела наиболее иссушенной, словно именно ей от Сноука доставалось больше всего.       Рыцарь приблизился и протянул руку к последнему жгуту, самому толстому и буро-черному.       «Я не отдам его», — голос Сноука внезапно окреп и жгут натянулся, удавкой стягивая тонкую шею пленника. Новый шрам-рана распорол фигуру тени. Она задрожала и сжалась, уменьшаясь в размерах.       «Не смей!» — процедил Рен, хватаясь двумя руками за стальной жгут. Он обжег ладони холодом. Точно тысячи игл вонзились в кожу. Рыцарь стиснул челюсти, всем нутром ощущая сопротивление колдуна. Тьма вокруг вновь стала сгущаться, щупальца у стен зашевелились, а безвольно висящие до этого обрубки жгутов вдруг вздрогнули и стали удлиняться, тянясь к телу форсера.       Кайло понял, что если они коснутся его, то он попадет в ловушку и сам станет тенью внутри прозрачной клетки. Разум и душа его будут порабощены, а энергия станет питать тело и тьму Сноука.       Время сжалось и остановилось. Собрав остатки сил и сосредоточив целительский свет в своих руках, рыцарь повернулся и рванул жгут на себя, буквально вырывая его с мясом из сочащейся черной жижей стены.       Разъяренный вопль оглушил, ментальный удар едва не сбил с ног, но Рен устоял, лишь отступив назад на несколько шагов. Потом все стихло, замерло мертвой тишиной. Рыцарь повернулся к столбу и увидел, как тот пошел сетью трещин, завибрировал и со звоном битого стекла осыпался на каменные плиты.       Душа Бена без сил осела на пол бесформенным серым комком.       Кайло подбежал к нему и присел рядом, протягивая к нему дрожащие руки. Фантомная оболочка истончалась, нельзя было терять ни секунды. Рыцарь положил руки на место, где должна была быть голова и, со всей нерастраченной любовью к брату, пустил исцеляющий свет.       Первые мгновения его Сила будто уходила в никуда, настолько истощенной и дырявой была душа. Внутренний резерв Кайло истощался слишком быстро, вытягивая из него последние крохи света. Рыцарь зарычал сквозь стиснутые зубы, потом закричал, не желая сдаваться и оставлять последнюю, но самую важную для него душу в этом царстве мертвой тьмы. И последний рывок подействовал. Серая клубящаяся дымка стала светлеть, раны затягиваться, а комок приобретать очертания тела.       Еще минута исцеления на самой грани возможностей, и перед рыцарем встал освобожденный призрак Силы Бена Соло. Рен в изнеможении уронил руки и ссутулился. Он был выжат досуха, но душа его была преисполнена удовлетворением и радостью. Они посмотрели друг на друга, как две капли воды похожие, и одновременно разные.       «Ступай с миром», — тихо произнес Рен.       «Спасибо, брат», — прошелестел Бен. — «И ты живи с миром…»       Кайло закрыл глаза и потянулся наружу, назад к миру живых.       Первое, что увидел рыцарь, когда пришел в себя, это неподвижное тело Сноука под собой. Колдун изменился почти до неузнаваемости. Тело его иссохло и напоминало скелет, обтянутый серой, испещренной глубокими морщинами и пигментными пятнами кожей. Лицо напоминало восковую маску, с запавшими глазницами, обвисшей дряхлой кожей и глубоко впавшими щеками. Сноук казался мертвым, но Кайло ощущал слабый, едва уловимый, прерывистый стук сердца. Он был жив, но часы его были сочтены.       Пошатываясь, чувствуя себя внезапно постаревшим на десяток лет, Рен с трудом встал. Голова кружилась, перед глазами все плыло, а тело мелко неконтролируемо тряслось. Было холодно. Он израсходовал почти все свои силы, но результат стоил того. Души были свободны и все, как одна, присоединились к потоку Силы. Он выполнил одну свою миссию. Осталась другая. Последняя.       Джедай потянулся к мечу на своем поясе, активировал его. Долго смотрел на яркий янтарный клинок. Затем занес руку над неподвижным поверженным врагом. Одно движение, которое без труда отделит голову датомирского колдуна от тела, навсегда избавив галактику от страшного жестокого тирана.        Но Рен медлил. Он помнил о своем главном долге, о своей клятве Лее, но еще он помнил об обещании, данном Армитажу. И только это удерживало его от немедленной казни. Сомнения закрались в сердце. Хакс не простит ему всего этого. Они только начали все сначала, и так не хотелось все портить в самом начале их совместного пути, подрывать только начавшее зарождаться доверие.       Меч дрогнул и опустился.       «Убей его. Не сомневайся».       Кайло вздрогнул всем телом и обернулся. Перед ним в воздухе висела прозрачная голубая фигура Бена. Он был в длинном джедайском плаще с откинутым назад капюшоном. Лицо было юным, но выражение глаз — серьезным и мудрым.       — Почему ты не ушел? — спросил Рен.       «Меня вернули, чтобы предотвратить грядущее».       — Сноук повержен. Ему недолго осталось. Я изменил будущее, теперь… — мысленный голос Бена прервал его.       «Еще нет, пока он жив. Ты должен исправить ошибку Истока».       Рыцарь нахмурился.       — Исток мудр. Он не может ошибаться в делах своих.       «Он мудр, но еще добр и светел. Он всегда надеялся, что лучшее в живых существах будет преобладать над худшим. Он был уверен, что его Дар юному Габаджу поможет излечить раны, нанесенные ему его народом и матерью. Но вышло то, что вышло. Страшная ошибка, стоившая жизни многим сотням форсъюзеров», — Бен замолчал. Но видя, что Рен все еще колеблется, спросил, слегка склонив голову:       «Как ты думаешь, почему Витабрэ воскресил тебя из многовекового забвения?»       — Он дал мне второй шанс искупить и исправить все грехи прошлого.       «И это тоже. Но главная причина в том, что в этом времени никто не мог остановить Сноука. Только ты был способен противостоять его Силе. Был ему равным, потому как оба вы были рождены заново в священных водах и оба были одарены одними способностями. Исток вернул тебя, потому что ты оставался единственной его надеждой все исправить», — Бен приблизился и протянул бесплотную светящуюся руку к руке Рена, все еще сжимающей активированный световой меч. Рыцарь опустил голову, снова ощущая изматывающую борьбу между разумом и чувствами.       «Не колеблись, не надейся на людской суд. Ты видел, что будет, если Сноук вырвется. Убей его, пока есть возможность. Исполни свое предназначение», - голос призрака был твердым и настаивающим. Он в последний раз пристально посмотрел в глаза своего брата и растаял в воздухе без следа.       Кайло глубоко вздохнул и зажмурился. Он должен сделать это. Не ему противиться воле Истока, тем более, что желание священных вод совпадало с его собственным. И только обещание Хаксу останавливало его руку. Решено. Он доведет начатое до конца, а Армитаж… возможно, когда-нибудь он поймет его и простит.       Рыцарь сдавил рукоять меча и начал поворачиваться, когда пронзительная вспышка опасности опалила его разум. Слишком поздно он почувствовал стремительное движение за своей спиной. Тяжелый удар в висок мгновенно отключил его сознание, погрузив во тьму.       Нетвердо стоящий на ногах Сноук опустил руку с зажатым в ней обломком оплавленной решетки. Форсер упал на пол, как подкошенный. Из рассеченного виска потекла кровь, заливая глаза, нос и щеку. Колдун ухмыльнулся.       — Ты сделал правильный выбор, мальчик. Но сделал его слишком поздно, как я и рассчитывал.       Сноук брезгливо поддел мыском сапога валяющийся рядом хрустальный ошейник Силы, сдвигая его на лежащий подле плащ джедая. Таким же способом завернул его в широкие полы и придвинул ближе к неподвижному рыцарю. Затем с болезненным кряхтением опустился на корточки и с алчным блеском в почти выцветших бельмах глаз протянул костлявые узловатые пальцы к груди Рена.       — Ты забрал все мои души, теперь придется одному отдуваться за всех. Для одного тебя слишком много такой чистой и мощной энергии. Пора ею поделиться.       Сноук вонзил остро заточенные ногти в тело форсера, прорывая одежду и впиваясь в плоть. Закрыл глаза и привычно потянул, с наслаждением впитывая в себя молодую искристую жизненную силу.       Остановиться было сложно, но необходимо. Он взял достаточно, чтобы более-менее восстановить свою Силу и подкрепить тело. Все же, еще нужно было выбраться с прокля́того корабля, миновав все уровни и охранные посты. Остальное от Рена он получит позже. И не здесь.       С осторожностью, морщась и шипя, Сноук взял Оковы в руки. Пагубное воздействие ошейника ощущалось даже сквозь плотную ткань плаща. От мгновенной слабости и бессилия его спасало лишь почти полное истощение силовых ресурсов. Он все еще был слаб, и потому влияние было не таким сильным. Да, Рен здорово его отделал. Он был достойным противником. Но риск стоил полученной в итоге награды.       Со злорадным оскалом колдун защелкнул Оковы Силы на шее бессознательного Рена. Джедай при этом даже не вздрогнул. Вот и отлично. А теперь, пора в путь.

***

      «Проснись…»       Легкий шелест нарушил тишину и прошелся легкой рябью по идеально гладкой поверхности озера, в центре которого, раскинув руки, неподвижно лежал Хакс. Он никак не отреагировал на шепот. Ему было хорошо и спокойно. Он не хотел замутнять свой ум, напрягать тело. Он хотел плыть по теплой ласковой поверхности и ни о чем не думать, ни о чем не волноваться.       «Проснись».       Шелест преобразился в низкий настойчивый голос. Хакс нехотя разлепил веки и уставился пустым сонным взглядом в высокое чистое голубое небо. Его расслабленное тело колыхнулось на легких волнах, неизвестно откуда взявшихся, ведь ветра не было, и ничто в озеро не падало. Вокруг была умиротворяющая тишина и благодать. Глаза сами собой стали вновь закрываться. Он хотел спать. Ему нужно было спать, потому что кто-то его об этом попросил…       «Проснись!»       Гулкий утробный крик разорвал царящую вокруг идиллию. Хакс вздрогнул и увидел, как небо над ним потемнело, затягиваясь грозовыми тучами. Сверкнули молнии. Поднялся порывистый завывающий ветер. Всю поверхность только что спокойного озера разрезали и вспенили высокие волны. Адмирал перевернулся, в испуге озираясь по сторонам. Мирных зеленых берегов не было видно. Он вдруг оказался в самом центре бескрайних бушующих вод, а над головой свирепствовал шторм. Сердце билось загнанным зверем. Тело начало неметь от стремительно остывающей воды. Он не понимал, что происходит, и что нужно сделать, чтобы все остановить.       Внезапно его утянуло под ледяную воду, и в один миг Хакс оказался в кромешной тьме. Он раскрыл рот в немом крике. Легкие стали разрываться от нехватки кислорода, и тут его сознание взорвалось от властного оглушительного приказа:       «Проснись!!!»       Хакс подскочил в своей постели, ощущая, как стекает по покрытой мурашками коже холодный пот. Сердце готово было остановиться от ужаса присутствия в своей голове чего-то бескрайнего, могущественного, но разумного… Адмирал закрыл лицо дрожащими ладонями и остервенело потер его, прогоняя морок сна.       Всемогущий космос! Приснится же такое!.. Хакс перевел сбитое дыхание и попытался успокоиться. Выходило плохо. Объятия Кайло прогонят любые кошмары, подумал Хакс, и повернулся, намереваясь согреться в руках любимого форсера… и застыл. Постель была пуста.       Хакс моргнул несколько раз. Обвел комнату растерянным взглядом. Сброшенная с вечера на пол одежда рыцаря отсутствовала. Холодея от нехороших предчувствий, мужчина прислушался. В его покоях стояла тишина: ни шорохов, ни шагов, ни голосов.       — Рен? Ты здесь? – все еще надеясь неизвестно на что, хрипло окрикнул Хакс и, предсказуемо, ответа не последовало. Мужчина встал, не обращая внимания на холод и свою наготу, сосредоточился и мысленно позвал: «Рен, где ты?». Но и сейчас ему никто не ответил. Там, где еще совсем недавно теплом ощущалось присутствие Кайло, теперь была пустота.       По позвоночнику ядовитой змеей проползло холодное липкое подозрение. И, словно вторя его мыслям, датапад на прикроватной тумбочке взорвался тревожным красным сигналом. Хакс медленно, словно преодолевая внезапно сгустившийся воздух, подошел и взял его в руки. Нажал на быстрый просмотр поступивших новостей, и в один миг все в нем оборвалось.       Оцепенение длилось недолго. Будто кто его в спину толкнул. Хакс заметался по спальне, на ходу натягивая одежду. Уже в приемной он отослал короткий запрос Фазме и мгновенно получил ответ, что она и ее бойцы уже направляются к тюремному блоку.       Как он добирался до места, он не помнил. Адмирал как в тумане приказал включить общекорабельный сигнал боевой тревоги, присвоил побегу заключенного красный уровень опасности, подтвердил запрос командора о мобилизации у тюремного блока и у всех действующих взлетно-посадочных ангаров отрядов штурмовиков и дроидов, отдал приказ, запрещающий любые полеты с крейсера. Он еще что-то говорил, согласовывал, утверждал…       Лишь оказавшись перед теми самыми дверями и увидев двух выведенных из строя дроидов-стражей, Хакс начал трезветь и осознавать всю тяжесть той катастрофы, что только что произошла. Войдя внутрь камеры, первое, что он увидел между суетящимися штурмовиками и офицерами, это пустую клетку Сноука и раскуроченную энергорешетку. Затем глаза зафиксировали обугленные и местами тлеющие полосы на бескаровых стенах и полу. Знакомые по Дарту Хосту следы от лазерного меча. Мандалорское железо, почти неразрушимый металлический сплав, был оплавлен и зиял ранами, оповещая, что совсем недавно здесь кипел нешуточный бой. А затем…       Кто-то тронул адмирала и указал на пятно, алеющее на сером полу.       Кровь.        Лицо Хакса окаменело, и сам он словно заледенел всем телом, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть.       К нему подошла Фазма. Она что-то говорила ему, но противный тонкий писк в ушах, заевший на одной ноте, не позволял сосредоточиться и воспринимать информацию. Он не мог оторвать немигающих глаз с сузившимися от шока зрачками от крови Кайло. Он знал, что это была именно его кровь. И он уже догадывался, что Сноука нет на крейсере: он сбежал и забрал с собой Рена.       — Верховный Лидер! Адмирал! – повышенный голос майора Фазмы и ее хмурый сосредоточенный взгляд вывели Хакса из оцепенения. Он с трудом отвел взгляд от кровавого пятна и перевел его на майора. Добившись внимания главнокомандующего, она сухо, отрывисто отрапортовала последние новости. Хакс, хорошо знавший Фазму, сразу уловил в ее голосе нотки раздражения и даже злости:       — Сноуку удалось уйти. Его путь от тюремной камеры до ангара усыпан трупами. Камеры зафиксировали его в боковом ангаре А, ближайшем к тюремному блоку. Он в данный момент наименее задействован в виду прекращения военных действий. Обслуживающий персонал минимален, как и штат пилотов и офицеров. Сноук захватил шаттл Ипсилон. Техники, обслуживающие корабль, а также два младших лейтенанта службы контроля запуска истребителей, находящиеся в непосредственной близости от шаттла, были найдены за ящиками мертвыми. Ипсилон стартовал за шесть минут до получения центром управления полетов приказа о запрете всех вылетов. Почти сразу шаттл ушел в гиперпрыжок.       — Рен? – коротко обронил Хакс, удивляясь спокойствию собственного голоса, тогда как внутри все горело и корчилось.       — На борту Ипсилона. Тело было на репульсорных носилках, без движения, — и тише добавила, посмотрев прямо в глаза адмирала: — Предположительно, без сознания.       С минуту Верховный Лидер стоял неподвижно, глубоко погруженный в свои мысли. Затем круто развернулся и широким быстрым шагом направился к командному мостику. Фазма последовала за ним, дальновидно помалкивая, понимая, что мужчину сейчас лучше лишний раз не трогать. Он должен все обдумать и принять единственно верное решение. Уже спустя час Фазма знала, куда будет держать курс линейный крейсер.       — Сектор RW-5, система Кеола, планета Куму-О-Кеола. Скорость полета – максимальная, — жестко отчеканил адмирал и завел руки за спину, устремив холодный, ничего не выражающий взгляд в главное обзорное окно мостика.       Фазма стояла чуть позади и выполняла распоряжение Верховного Лидера, полученное несколько минут назад. Она оповещала своих капитанов в срочном порядке готовить элитные штурмовые группы и новейших боевых дроидов к экстренной высадке на планете. К предстоящей операции предстояло подготовиться сверх тщательно, так как в штурме подземного храма будет участвовать сам адмирал Хакс.       Хакс же, тем временем, старался не думать о самом худшем: что будет, если они опоздают. Он запретил себе думать о причинах, заставивших Рена сорваться ночью с постели и отправиться в одиночку (опять!) к камере Сноука. Запретил злиться на рыцаря за то, что тот, фактически, обманул его, ввел в заведомое заблуждение, и, в итоге, все равно сделал так, как и хотел в самом начале. Он категорически запретил себе вспоминать их ночную встречу и те слова, что они шептали друг другу, прижавшись кожа к коже и глядя глаза в глаза. Если позволить себе слабину, можно было не выдержать и сорваться. Но сейчас ему нужен был трезвый ум и стальная выдержка. От того, какие решения он будет принимать, и как быстро будет реагировать, зависела жизнь Кайло.       Куму-О-Кеола — так назвал маленькую, затерянную на задворках галактики планету Рен. Куму-О-Кеола переводилось как «Родной Дом». Место, где больше восьмисот лет назад в священных водах Витабрэ, больше известных в древних скрижалях и архивах джедаев как Исток, родился Кайло Рен. Те же воды обратили живую плоть в металл в наказание, и однажды вернули его, позволив прожить другую жизнь. Даровав им обоим второй шанс. Исток дал Рену его про́клятый Дар, который возжелал получить колдун. И Хакс был уверен, что Сноук повезет Рена именно туда, чтобы попытаться во второй раз вырвать желаемое.       Адмирал сжал кулаки за спиной, скрипнув кожей перчаток.       Что ж. Куму-О-Кеола, подземный храм, алтарь, Исток. Где все началось, там все и закончится.