Империя и Сопротивление

      – Мою сестру зовут Принцесса Луна, – начала Селестия ровным тоном после того, как проронила ещё несколько слёз. – Моя соправительница и заместитель в должности имперского губернатора. Несколько месяцев назад она была силой вывезена с Эквуса Инквизитором Индрой’Циасуэра’Нетелан без предупреждения и объяснений. Когда я попыталась переубедить её, она перенаправила меня к Дарту Вейдеру, потому что он отдал этот приказ. Когда я связалась с ним, он задушил меня до полусмерти в качестве «предупреждения» и сказал мне забросить это дело. Вместо этого я направила Вашему Величеству прошение о помощи. Я прибыла сюда в надежде, что Вы, возможно, соизволите вернуть мне мою сестру.       Палпатин откинулся в своём кресле, положив руки на ручки. Выражение его лица было нейтральным, но заинтересованным.       – Её забрал один из людей Вейдера? – повторил Император, немного нахмурившись. – Ну, тогда это немного усложняет дело. В любом случае, с Вашей стороны было довольно смело даже попытаться заговорить с ним. Не у всех хватает храбрости.       – Я очень сильно люблю свою сестру.       – Видимо, даже больше Вашей жизни.       Селестия горько кивнула.       – Ах… похвальное качество для родственника, – слабо улыбнулся Палпатин. – Но боюсь, что Вы должны понимать, что это ставит меня в немного затруднительное положение.       Селестия нахмурилась.       – Как так, Ваше Величество? Разве лорд Вейдер не Ваш подчинённый?       – Официально да, – признался он. – Но, как известно любому опытному политическому лидеру, формальная вертикаль управления не всегда отражает реальную ситуацию. Дарт Вейдер необходим Империи.       Принцесса попридержала язык, ожидая, пока тот продолжит.       – Видите ли, в эти смутные времена необходима твёрдая рука, чтобы поддерживать мир на всех уровнях. Лорд Вейдер важен для демонстрации твёрдого образа железной воли Империи для множества неспокойных секторов в галактике. Жизненно важно дать всем понять, что кризисов, подобно Сепаратистскому, который привёл к Войне клонов, мы больше не допустим. Отсюда и необходимость в некоторых наиболее преувеличенных слухах относительно этого человека.       Селестия, конечно же, прекрасно понимала подобную логику, хотя учитывая то, что она увидела, она бы не назвала слухи вокруг Дарта Вейдера преувеличенными.       – Я же, по очевидным причинам, немного ограничен в возможностях лично олицетворять подобную силу, – немного самокритично улыбнулся Палпатин.       Аликорн всё ещё хранила молчание, хотя она точно поняла, что он имел в виду. Она сама была намного могущественнее, чем пожилой человек в шрамах. И да, само присутствие Вейдера было значительно более подавляющим на инстинктивном уровне.       – Но дело не только в этом, – продолжал Палпатин. – Есть и другая причина, из-за которой Вейдер нужен как необходимое зло. После предательства джедаев они рассыпались по галактике. Мы избавились от одного открытого врага, а тысячи мелких затаились. Они обладают мистическими силами, подобно Вашей, и огромным опытом в тайных интригах. Они могут передвигаться скрытно и незаметно, планируя подорвать стабильность Империи. Даже наши наиболее компетентные люди испытывают затруднения в борьбе с их сверхъестественными интригами. И я сам живое свидетельство их способности добираться до своих врагов.       Император указал на своё усеянное шрамами лицо. Селестия сочувственно кивнула.       – Чтобы удостовериться в том, что такие заговоры против Империи или меня пошли прахом, необходимо в ограниченном количестве привлекать на службу существ с похожими способностями. Вот где в дело вступают Вейдер и его Инквизиторы. Они сыграли ключевую роль в установлении местонахождения и поимке некоторых известных джедайских беглецов от правосудия, чего не удалось всем остальным ветвям имперской системы правопорядка. Ради блага Империи я не могу их беречь.       – Но должна ли в этом участвовать моя сестра? – спросила Селестия. – Она искалечена и нужна дома на Эквусе. Она ни джедай, ни сочувствующая. Я клянусь Вам своей жизнью и честью, Луна не виновна ни в каких злодеяниях.       – И я Вам верю, – кивнул Палпатин с явной симпатией. – Но проблема вот в чём: Вейдеру прекрасно известно всё то, что я Вам сейчас сказал. Он знает, что он нужен, и является достаточно способным лидером, чтобы пользоваться этим в своих целях. У его Инквизиторов есть определённые привилегии, когда дело доходит до практики призыва, которая бывает… малоприятной. Технически, он обладал полным правом призвать её. Какой талант он в ней увидел, я не могу сказать, будучи нечувствительным в таких делах. Как бы там ни было, в эти времена испытаний я, честно говоря, не хочу впутываться в междоусобную схватку с лордом Вейдером за судьбу одного существа, когда будущее бесчисленных миллиардов стоит на кону.       У Селестии ёкнуло сердце. Император в самом деле вызвал её сюда только для того, чтобы отказать ей и мягкими словами попытаться смягчить боль от утраты сестры? Неужели он сейчас покончит с этим и отправит её домой с пустыми копытами?       – Я понимаю, что Вам, должно быть, тяжело слышать такие слова. Поверьте, как человек, кто потерял собственную семью в юном возрасте, я искренне Вам сочувствую, – Палпатин слегка опустил глаза. – Но могу ли я в здравом уме создавать трения между мной и ключевым элементом стабильности Империи в такое трудное время? Что, если я прикажу Вейдеру выдать Вам Вашу сестру, а он просто откажет? Что тогда? У него значительное число сторонников среди военных, и в особенности в Корпусе штурмовиков. Это может стать началом крупного политического кризиса, которого Империя никак не может допустить.       Селестия почувствовала, что в горле у неё образовался комок. Получается, Лулу была потеряна навсегда, и что бы она ни сказала, это ничего не изменит?       – Мы никак не сможем заставить Вас передумать? – спросила она. – Совсем никак? Я знаю, что Ваши учёные были заинтересованы в наших магических традициях. Я обладаю знаниями о них из первых рук, и они простираются на тысячи лет. Я с радостью поделюсь всем, что знаю, в обмен на свою сестру. Наверняка наши познания будут более ценными для Вашей Империи, чем ещё один Инквизитор.       – Я не уверен, что эта Ваша магия может быть применима в практической политике галактики. Не люблю напоминать о вещах, которые причиняют Вам боль, но Ваших познаний оказалось недостаточно, чтобы справиться с современной армией, когда Генерал Гривус напал…. Стойте… – Палпатин остановился на полуслове и впился в Селестию глазами. – Вы сказали, что обладаете знаниями из первых рук, которые простираются на тысячи лет. Вы ведь имеете в виду стандартные галактические года, верно?       – Да, Ваше Величество, – подтвердила Селестия, изо всех сил стараясь говорить ровным голосом и не плакать.       – Как такое возможно? – спросил Император. – Сколько Вам лет?       – В галактических стандартных годах тринадцать дней назад мне исполнилось тридцать шесть тысяч восемьсот семьдесят четыре года.       Палпатин моргнул, он был ошеломлён. Он откинулся в своём кресле, положил руку на подбородок и на мгновение затих. Селестия подавила в себе желание прервать его мыслительные процессы, почувствовав искру надежды.       – А как долго живёт Ваш вид? – спросил он после небольшой паузы.       – Насколько позволяют судить научные открытия, нет естественных ограничений продолжительности жизни аликорна, – совершенно честно ответила Селестия. – Не было ни одного зарегистрированного случая смерти аликорна от болезни или от старости.       – Полное биологическое бессмертие… – полушёпотом пробормотал Палпатин. – Священный Грааль современной медицины, который веками искали бесчисленные врачи, волшебники и безумцы. Сказка, в которую верили только отчаянные и психически больные. Подумать только, это было правдой, всё это время покоившейся на неприметной планете в глубине Неизведанных Регионов.       – Не уверена, насколько это относится к делу, Ваше Величество, но бессмертием наделена лишь раса аликорнов – обычные пони рождаются, живут и умирают, как и любые другие виды.       – И всё же… я полагаю, за Вашу долгую жизнь Вам пришлось повидать немало кризисов наследования?       – Верно, – ответила Селестия.       – Уверен, что Вам не раз приходило в голову, что я стар и слаб, что лучшие годы моей жизни давно позади.       Аликорн ничего не сказала и продолжила его слушать.       – Не стесняйтесь этого, губернатор. Мы с Вами оба знаем, что я пожилой человек, правящий огромной Империей, у меня нет детей или других прямых наследников. Я посвятил свою жизнь установлению мира и стабильности в галактике. Ничто не опечалит меня больше, чем видение того, что моя безвременная кончина ввергнет всё в хаос, из которого мы совсем недавно вышли.       Палпатин снова откинулся в своём кресле, сложив руки и задумчиво изогнув пальцы. Он посмотрел в окно. Там, за бесконечным потоком спидеров и кораблей, за горизонтом скрылись последние лучики уходящего солнца. Селестия продолжала на него смотреть.       – Возможно, я смогу помочь Вам, губернатор, – наконец, сказал Император после долгого молчания. – Если, конечно же, Вы сможете помочь мне.