Лес дождей

Наблюдать за стекающими по стеклу каплями становится самым увлекательным занятием в последнее время. По дому гуляет гулкая пустота, сквозь которую можно услышать даже шум собственной крови. Сквозняк из-за открытой в соседней комнате форточки неприятно холодит ноги, но это, в данный момент, меньше всего его беспокоит. Перед глазами мелькают разноцветные точки, и больше всего ему хочется просто спать. Но засыпать сейчас не в его интересах. Слишком жив страх, что пророс внутри сорняками кустов роз с цепкими колючками, обвивающими сердце и легкие изнутри. Дедушка ушел из дома два дня назад вроде как в гости, и до сих пор он не появлялся. Видимо, дождь застал его, и пришлось остаться у соседей. Но так было даже лучше. В пустом доме никто не мог увидеть его душевных метаний и бессмысленных истерик на почве страха. Ему казалось, что что-то страшное находится совсем близко с его домом. Дышит в окна, оставляя на них запотевшие пятна и выводя на них слова его судьбы. Он больше не слышал стуков по окну, но тьма вокруг становилась все более плотной. Она была гуще тумана. Тот, кто мог разбавить это все своим присутствием, не появлялся с тех пор, как дедушка ушел. Тоска съедала его наравне со страхом. Чувство было просто отвратительное. Стук в дверь почти выталкивает душу наружу, сердце екает, отчего противные шипы вонзаются лишь глубже. Чонгук шипит, подходит к двери, сильно мечется, ведь неизвестно, кто там сейчас стоит. Но глубокий голос перекрывает все сомнения. Тэхён стоит на пороге дома весь мокрый, осунувшийся. Под его глазами залегли тени, а озера в них шумят под силой ветра, устраивая настоящий шторм. Он смотрит прямо в его глаза, будто пытаясь найти там нечто важное для себя, но кроме сузившегося от страха зрачка не находит ничего. Он выдыхает холодный воздух, понимая, что пора со всем этим покончить. Его дедушки уже нет, а родители не побеспокоятся, он все уладит. — Чонгук, пойдем со мной, пожалуйста, — тянет к нему руку, желая, чтобы младший ухватился за его пальцы своей дрожащей ладошкой. — Не бойся, все будет хорошо. Голос предательски дрожит,что замечает Чонгук. В этой ситуации ему все ужасно не нравится. Не нравится мерзкий дождик, не нравится взволнованное состояние Тэ, не нравится густая тьма за порогом. Но он хватается за чужую руку, которая, кажется, способна протащить его даже сквозь пучины ада. Дождь снова врезается в кожу каплями кислоты, а дорога ведет их по знакомым тропам леса. Холод въедается в тело, но можно и потерпеть, ведь рука Тэ дарит хоть какое-то тепло. Деревья вокруг будто расступаются, только тропинка меж ними отнюдь не светла и радостна, как в сказках, а холодна и мрачна, залитая дождевой водой. Она будто ведет в логово страшного зверя, который развешивает косточки на ветках, привязывая их тонкой красной ниткой. Чонгук как-то раз читал такое. Тэхён вдруг останавливается, а младший вновь слышит знакомый всплеск воды, который смог пробиться сквозь шум дождя. Одежда уже вся насквозь мокрая, зубы стучат. Озеро перед ними вновь раскинуло свои воды, будто приглашая в обжигающе холодные объятия. — Надо поспешить, он близко, — шепчет старший судорожно себе под нос. Чонгук его не слышит. Его все так же завораживает озеро, но в этот раз он может сохранять ясность ума, поэтому хруст веток за спиной он слышит четко. Первым порывом было желание обернуться, но Тэхён вдруг крепко притягивает его к себе, одной рукой прижимая поперек груди, а второй закрывая ему глаза. — Не надо смотреть туда, Чонгук-а, — шепчет он ему на ухо, чувствуя, как дрожь пробивает маленькое тело в его руках. Тэхён оборачивается сам, без страха смотря в несуществующие глаза тьме. Она карабкается по стволам, оставляя за собой кровь бывших жертв и сгустки черной жижи, хрипит и булькает, говорит слова на языке, который придумали где-то в глубинах ада. Она тянет свои противные щупальца вперед, хватаясь за воздух и приближаясь все ближе к замершей парочке на берегу. — Тэхён, что происходит? — спрашивает он срывающимся голосом, хватаясь онемевшими пальцами за руку, что легла на глаза. — Тсс, не разговаривай. Просто послушай меня. Все это ради твоего же блага. Ты же любишь меня, Чонгук? Я просто хочу, чтобы ты был в порядке. И ты будешь. Только если доверишься мне. Но решай быстрее, оно близко. Сердце готово в буквальном смысле выпрыгнуть из груди или наоборот остановить свой ход. Чонгук постепенно начнет понимать, что означает смысл сказанных им слов. Они пробирают до костей, посылая дрожь по самым венам. Из глаз против воли текут слезы, рот судорожно раскрывается, в попытке схватить хоть каплю влажного воздуха. В один момент все вокруг остановилось, заполняя все его существо паникой. Язык не слушается, не желая говорить слова. Но отвечать надо было быстро, он и сам чувствовал подступающий животный холод. Только вот он наверняка не знал, что скрывается за их спинами. — Ну, давай, Чонгук, быстрее, ты же можешь! Не бойся, все будет хорошо, я обещаю! — Тэхён начинает кричать. Ему тоже страшно. Но не за себя. Чонгук расслабляется в его руках тряпичной куклой, ноги еле держат. Старшему на секунду показалось, что тот потерял сознание, но охрипшим голосом он все же произносит тихое: «Спаси меня, Тэхён». Без промедлений Тэхён толкает его навстречу шумной воде. Чонгук снова чувствует тот холод, что обволакивает тело. Вода заливается в нос, в рот, жжет глаза. Но он упрямо открывает их, смотря наверх, где дождь ударяется каплями кислоты о поверхность. Он уже не чувствует той всепоглощающей паники, становится подозрительно легко. Он не сразу замечает громкий всплеск на поверхности, а через секунду чужие руки крепко прижимают его к себе. Сквозь толщу воды и ее холод чувствуется тепло. Даже боль становится не такой сильной. Тэхен стоял на берегу, наблюдая, как ненавистная вода принимает в себя Чонгука. Этого парня, который за относительно короткий промежуток времени стал его всем. Его воздухом, его запахом, его человеком, его живой частью, которая, к сожалению, станет такой же, как и он сам. Он не смог уберечь его, но он смог сделать так, чтобы ему было не так плохо, как могло бы быть. В груди все сжимает, хотя сжимать вроде бы и не должно, там ведь ничего нет. Влага стекает по лицу, и непонятно, то ли дождь это, то ли его собственные слезы. Хруст веток становится все громче. Чонгука надо спасать. Он прыгает с разбега в холодную пучину, разрезая волны. Силуэт Гука находится быстро. Он будто лежит на воде так расслабленно и умиротворённо, будто чувствует, что все сейчас и закончится. Но это только начало, начало перед тем, как они будут вместе. Только теперь уже навсегда. Он подплывает ближе, почти не чувствуя сопротивления воды, хватает Гука за руки, прижимая к груди. Пальцы запутываются в волосах, а губы целуют затылок. Он плачет, так же как и Чонгук, только под водой этого не видно. Младший еще барахтается, открывает глаза, смотрит прямо в упор, и одними лишь губами шепчет «спасибо». Веки опускаются, а тело расслабляется окончательно. Тэхён бы закричал, но в глубине озера это сделать невозможно, он лишь сжимает зубы до скрипа и обнимает Гука крепче. Тэхён станет тем, кто поможет ему задержаться между мирами. Он станет тем, кто будет держать его тут. Монстр не трогает таких как он. И никогда не будет. ⚫ Чонгук чувствует тепло. Оно выглядит словно луч света. Оно греет продрогшее тело, заставляя забыть о холоде, который он испытывал до этого. Он ничего не чувствует, и ему немного страшно. Где Тэхён? Почему его тут нет? Но вдруг он слышит родной смех. Глаза мечутся по бесцветному пространству, выискивая обладателя смеха глазами, и он находится. Тэхён стоит у самой кромки света, протянув руку вперед. Его губы растянуты в счастливой и облегченной улыбке, на щеках видны мокрые дорожки от слез, а глаза красные-красные, но озеро в глубине зрачков наконец успокоилось. Чонгук улыбается тоже, обнажая ряд зубов, смеется громко. С плеч будто упала целая гора. Он бежит ему навстречу, почти спотыкается, но хватается за чужую руку. Но одной рукой дело не ограничивается. Он вжимается в Тэхёна, сцепляя пальцы на его кофте, утыкается лицом в шею, чувствуя запах полевых трав. Чонгук почти плачет. — Все хорошо, Чонгук-а, в этом лесу дождей мы теперь будем навсегда вместе.