Смирно! Отставить...

ПОВ Кирилла. ГРЁБАНАЯ НЕДЕЛЯ! Я еще ни разу в жизни ТАК не напрягал мозги, то же самое можно сказать про физическую нагрузку. Господи, я же не выдержу целый год! О каких там потрахушечках я говорил в первый день? Мы же едва доползали до кроватей под вечер! Меня тошнит от защитного цвета кителей, брюк, машин. Такое ощущение, что армия – это одно сплошное пятно защитного цвета! Меня тошнит от перловки, хлеба, и еще каких-то субстанций, называемых едой. Маме там уже икается, наверное… Всякий раз, как подхожу к столовой, я с сожалением вспоминаю те времена, когда воротил свой аристократический нос от ее стряпни. Вот ДУРАК! Причем каждый раз Стёпа мне это напоминает. Я не остаюсь в долгу и красочно расписываю его подставу с призывом, после чего друг разумно умолкает. Нечего злить бешенную недойную корову! Почему именно недойную? Это я невольно сравнил со спермотоксикозом… Неделю хожу злым, голодным и неудовлетворенным. А этот капитан! А-а-а-а! Как же хочу гуталина ему в жопу запихать! Можно, конечно, просто рот зашить, предварительно прополоскав его формалином или скипидаром, и вырвать язык, который отдастся в последующем на съедение голодному солдату, то бишь мне! Всю неделю нас дрючили, как последних шлюх. Да, сержанты постарались на славу. Мы старательно учили основы военной службы, начиная от приветствия старших по званию, заканчивая «позывными» командами. Да, штудировали разные Уставы, после устраивался устный опрос на отложившиеся знания. Если сержанты оставались неудовлетворенными нашими ответами, то начинался, так называемый, КАЧ. В его состав входили: - коллективное приседание. Все двадцать запахов (человек, до принятия присяги) под счет сержанта одновременно приседали. Особо изощрялись тем, что назначали лимит. Например, 60 раз за минуту. Не уложились, начинается заново. - обычное приседание в одну каску. - обычное отжимание в одну каску. - сушить бревно. Это самое ужасное, что случалось в моей жизни (хотя, кто знает, что будет дальше?). Принимаешь упор лежа, но встаешь ты не на руки, а на локти. Стоит упоминать, что там локтевой нерв, и это мегабольно? Перед твоим носом кладется Устав, и начинаешь учить. Можете поверить на слово – очень действенно! На этом, слава Богу, список оканчивается. Также учили понемногу армейский жаргон, ибо, как выразились сержанты, нам не выжить, если не будем знать элементарных вещей. Да срать я хотел уже на все, честно, но после очередной прокачки, срать резко перехотелось… Армейские традиции, приколы, которые мы будем должны исполнять духами (считается им после принятия присяги и до шести месяцев службы Родине) по прихоти дедов. Да, все мы учили, как обращаться в тех-то случаях, что делать, когда идет тот-то приказ. Думаю, исполнением последних вы сможете насладиться, когда нас зачислят в штаб. Особенно мне нравились наши отбои. Да… Это так «весело», обхохочешься. Стоим строем на спальном расположении. Крик сержанта: «Отбой!». Мы должны за минуту подбежать к своим кроватям, раздеться, и намертво улечься, в смысле лежать не двигаясь. Если хотя бы один не успел, все заново одеваются, и все повторяется. Когда сержантам надоест издеваться, то мы стоим по форме номер два (трусы и майка), дается команда, и нам стоит только добежать до шконок и притвориться спящими, пока дед считает до пяти. И всем срать на то, что мы еле ногами яйца трем, что ноги смозолены от строевой подготовки! Мол, спать хотите, значит все быстро сделаете слаженно. А, еще умиляло своеобразное пожелание «спокойной ночи». - Три монотонных храпа! – ор сержанта, и все мы в один, так сказать, голос изображаем храп: - Хр-р-ра-пщу! Хр-р-ра-пщу! Хр-р-ра-пщу! – ровно три раза и в одной тональности! А после добавление: - Играем в три скрипа! – каждый скрип кроватей фиксируется чутким слухом сержанта. Если число доходит до трех, то: - Подъем! – и начинается всеми нами любимый КАЧ. Список вы помните. Но до этого доходило всего лишь раз, ибо, как только мы касались подушки, то тело каменело, разум угнетался, нам даже сны не снились! И на следующий день все по новой. Через две недели соизволили приехать мои родители. Так вы что, в части такой кипеш был… Словом не сказать, пером не описать! Сам командир дивизии едет в часть! Ну, он же не с проверкой, жалкие рабы, а всего лишь к родному сыну. Я поем домашней еды! Это были самые счастливые минуты на протяжении всего пребывания в этом аду. Мама причитала, как я похудел, отец молча смотрел на меня, не проронив и слова. Да я как-то даже не обращал на него внимания. Чего он ожидал? Что я кинусь к нему на шею и буду умолять вернуться обратно? Ага. Как говорил ранее: бегу и берцы теряю. Не понимаю его… После того, как родаки уехали, я стал известен всей части. В основном слышал: «О, это же генеральский сынок!». Уроды! Может, тогда женитесь на мне? А то что-то понять не могу, плакать мне или смеяться? Особенно меня добил... угадайте с трех раз, ну? Да ладно, вы же знаете, кто это! Неужели мне предстоит раскрыть страшную тайну?... Это... КАПИТАН! Падайте в обморок. Этот Гмырь приперся в казарму, когда я драил толчки и знаете, что он сказал? Вот тут точно не угадаете! - Котов, ты ли это? Сам генеральский сын лицезреет писсуары, вы же не с Парижу… - вот обычно с таких подъебов и начинается каждая наша беседа, если это можно так назвать. - Здравия желаю, товарищ прапорщик, - вот с такими проказами я ему отвечаю на каждую попытку унизить меня. - Котов, мне заставить тебя нарисовать капитанские погоны в сто экземпляров и над каждым подписать: «Гмырко Алексей Николаевич – самый любимый капитан для меня, неуча и засранца». Я могу спокойно тебе это устроить. Желаешь? - Никак нет, - козел, пользуешься своим положением. Такая несправедливость! - Котик, - меня передернуло. Ненавижу, когда меня так называют. - Котов... Кот! Знаешь старую армейскую шутку? - Никак нет, товарищ капитан, вы так рветесь рассмешить обычного смертного? Ждете мое разрешение? Что же, потешьте меня баяном, - мило улыбнулся, поворачиваясь к нему лицом и вставая с корточек. Офицер пристально посмотрел в глаза и продолжил, пропустив все выше сказанное мимо ушей. Нервы что ли бережешь? - Знаешь ли ты, чем отличается армия от кота? – он меня удивил. Вроде же старая... Я за все свои двадцать лет с отцом генералом услышал бы хоть раз, но нет… Просто молчу, жду ответа. - Эх ты, а еще генеральский сын, даже тут сумел накосячить… - Кир, спокойно, вдохни, выдохни… - Отличаются тем, что в армии должно блестеть все, а у Кота только яйца. Вот козел, акцент такой, как будто про меня говорит! Но шутка, признаться, смешная, еще месяц назад я бы в универе каждому рассказал. - Ха. Ха. Ха, - просто говорю, без всяких эмоций, надменно смотря на него. Капитанский глаз нервно задергался. Еще бы, я и не так умею смотреть, уверен, всю палитру взглядов ты успеешь словить на себе! Возможно, я даже придумаю что-нибудь новенькое, но не для тебя, а посвящу моей ненависти к тебе! - Не смей даже смотреть на меня так, не по зубам я тебе, щелкунчик! – подошел вплотную. Зря… Так захотелось выбесить его, что не успел толком подумать, как моя рука срывает его фуражку, а мои губы накрывают его. Офицер опешил, открывая рот, чем я и воспользовался, проникая уже языком. Через несколько секунд тот приходит в себя и пытается вытолкнуть. Меня это только подстегивает. Языки сплетаются, пытаясь перехватить первенство. Через подкорку сознания слышу топот по «паркету». Капитан, видать, тоже не дремлет. Мы отскакиваем друг от друга в противоположные углы туалета. Оба глубоко дышим, пытаемся привести себя в порядок. Первым отошел он: - Это ты зря! Не видать тебе спокойной жизни целый год! – выплюнул каждое слово, и выскочил в коридор. А я что? Я просто в ахуе от поворота событий. «Отношения» окончательно испоганены - жизнь удалась, теперь главное продержаться год. Следующие недели были похожи друг на друга, кто бы сомневался. Капитана я больше не видел в радиусе трех метров. На вечернюю проверку он все-таки заявлялся, при этом полностью игнорировал все мои выпады. В свою очередь я из кожи вон лез, чуть ли не в открытую хамил ему, а он ноль внимания! Зато после построения я таких пиндюлей получал от сержантов! Кто бы знал… Уже с самого начала своей службы привыкаю к нарядам вне очереди, качу и ярой дедовщине. Хотя, часть у нас уставная… Ага, как я заметил, тут вообще все стремятся жить по Уставу, что аж молодые все впухают как Винни Пухи. Ладно, а то что развонялся, это будет мне своеобразной разминкой к «веселой» семейной жизни с капитаном. Жопой чую, что он подсуетится, и в роту я к нему попаду, то бишь, во вторую. Если я буду не прав, отрежьте мне яйца! Следующий месяц мы старательно проходили курс молодого бойца. Строевая подготовка (Блядь, это выше моих сил, как же нас имели с ней!). Огневая подготовка (Только в теории. Ну, конечно, нас, дебилов недоделанных, подпускать к автоматам – риск развития третьей мировой). Физическая подготовка (Есть такие гиблые места для нас, зеленых, называется спортивная площадка и полигон, на которых мы, как спортсмены и агенты 007, прыгаем, ползаем, тремся, сражаемся, подтягиваемся, бегаем, летаем, и что мы только не делаем на этих снарядах, чаще, конечно же, рожали и подыхали). Тактическая подготовка (Это вообще отдельная история, как-нибудь расскажу этот дебилизм). Инженерная подготовка (Зачем нам это, никто не понял, даже я). Защита от оружия массового поражения (Как последний идиот бегаешь в хим. защите и противогазе, думаете все так просто? Нифига подобного, это вам не письку муравьям показывать!). Также учились грамотно подшивать свои кителя, стирать, гладить, все эти воротнички, подшивы и бла-бла-бла, и последнее - общевоинские уставы, о которых я уже упоминал. КМБ стремительно приближался к концу, даже чувствовалось по себе, из нас никто, наверное, за всю жизнь так не качал мышцы, как за эти два месяца. Ладно, будем ждать присяги и смотреть, что нас еще ожидает. В самый последний день на вечернее построение пришел сам командир части подполковник Зыков. - Здравия желаю, товарищи бойцы! – голос-то какой, отца напоминает… - Здравия желаем, товарищ подполковник! – это уже как второе я, орать в один голос с рядом стоящим сослуживцем. - Вы прошли столь важную первую ступень, как курс молодого бойца. Теперь впереди еще одна ступень – это ваша присяга, а после вы поклянетесь защищать свою Родину до последнего вздоха. Далее зачислят в штаб и распределят по частям. В скором времени вы окажетесь уже в своих частях и ротах, будете нести свою службу во благо Отечеству, - какие красивые слова, думаю расплакаться, да что-то мешает… Все так пропитано пафосом! Потом подполковник как в бывалых боевиках красиво ушел в закат. Шучу, он просто послал нас накуй и приказал разойтись.