Сны, в которых нет тебя

Даже для самого дождливого осеннего дня это сентябрьское утро было слишком холодным. Так казалось Куросаки Ичиго, вышедшему на улицу в столь ранний час. Ледяной ветер цеплялся за одежду, норовя каждый раз проникнуть под куртку своими ловкими руками-порывами. Эти холодные касания царапали кожу, заставляя повыше поднять воротник единственного в этот час путника, отважившегося ступить в замерший в забвении мир обшарпанных тротуаров. Но, несмотря на непогоду, Куросаки не собирался возвращаться назад в обледеневшие и опостылевшие ему за четыре дня стены. Серое небо продолжало хмуриться, готовясь разразиться новым потоком ледяной воды. Но через плотную шеренгу мрачных облаков пробивался блеклый луч солнца. Как жаль, что он больше не озарит окна сонного дома, в котором не осталось места улыбкам. Железная ограда ворот поблескивала еще не успевшими исчезнуть капельками ночного дождя. Закрыв ворота, Ичиго вступил в обитель вечного покоя и уныния. Идя вдоль рядов черных надгробий, парень старался не глядеть на эти улыбчивые лица с фотографий, приветствующие его в месте, ставшем их новым пристанищем, тюрьмой заблудших душ. Куросаки опустил взгляд себе под ноги. Рядом с ним появились и владельцы этих могил: маленькая девочка, тянущая свои крохотные ручки к спешащему парню, старушка, что смотрит с состраданием и укором, подросток, с усмешкой качающий головой. Все они были знакомы с ним уже четыре дня, они радовались новому гостю. Но среди полчища мертвецов виднелась отнюдь не призрачная фигура. Хотя ее внешний вид действительно мог бы сравниться с обликом давно пересекшего грань усопшего. Еще один человек был не в силах смириться с потерей. Сжимая в руках одну алую розу, он вглядывался в фото на еще свежей могиле. — Исида… — еле слышно прошептал Ичиго, остановившись в паре метрах от еще одного посетителя, пришедшего отдать дань почтения совсем недавно покинувшей их любимой девушке. Осторожно опустив цветок в общую кучу пестреющих букетов, Урю вздохнул и, не сказав ни слова, побрел в сторону выхода с кладбища. Он был слишком зол, чтобы кричать на этого рыжеволосого идиота, застывшего между надгробиями. Исида доверил ему самое дорогое, что было в его жизни, а он… он все разрушил. Молчаливый укор старого друга несомненно ранил Куросаки, однако одного взгляда на светящуюся от счастья фотографию было достаточно, чтобы колени его подкосились, и он рухнул прямо на мокрую траву. В бессилии стуча кулаком по земле, Ичиго Куросаки, враз потерявший голос, мог только шептать: — Почему?! Орихиме…