***
— Откройте дверь немедленно! — параллельно со стуком звучал низкий голос. — Твайлайт, прячься в шкаф, или под кровать, только чтобы они тебя не заметили, а после того, либо я вернусь, либо меня заберут. Поэтому тебе следует уйти как можно скорее и незаметнее, в случае, если я не вернусь в ближайшие пять часов тебе нужно будет бежать, потому, что в любом случае, рано или поздно, они придут с обыском, — произнёс я на одном дыхании и погладил её по голове. Она неловко улыбнулась и осмотрелась вокруг в поисках подходящего укрытия. Поразмыслив немного, она всё же полезла под кровать. Я помог ей в этом начинании, пока стук усиливался. Я встал и подошёл к двери вплотную. На лице у меня читалась лёгкая усмешка. Сейчас я выйду и спрошу: — Зачем ты мне дверь сломал, мент? — Ты меня не видишь что-ли? — Дверь мне запилил! Ладно, не время для шуток. В данной ситуации сделать я уже ничего не успею… Я подошёл ещё ближе и открыл дверь. Передо мной стояло трое мужчин крепкого телосложения в чёрной, похожей на армейскую форме. У обоих я заметил по кобуре на поясах. Значит, и табельным не брезгуют. — Слава Великой Нигдейской Империи! — каждый из них поднял руку с раздвинутыми безымянным и средним пальцами. — Вашего прибытия требует Министерство внутренних дел Нигдейской Империи, для разъяснения подробностей ваших сегодняшних действий. — Моё сердце ёкнуло, я кажется понимал, что они имеют ввиду.***
Я очнулся от мыслей из-за скрипа замка. Кто-то сейчас войдёт. Я помотал головой, чтобы прийти в чувство и быть готовым к любым поворотам сюжета. Мои ожидания не оправдались, это снова был бородатый мужчина в очень странной форме. Не сказал бы что она милитаристическая, или же, он из сферы обслуживания, но её целью определённо было объединить эти две профессии. Он молча поставил на одну из ступенек поднос с ломтем хлеба, одной варёной неочищенной картофелиной и небольшой кружкой воды. Посмотрев на меня осуждающим, с щепоткой ненависти взглядом, он вышел и закрыл наглухо дверь, снова оставив меня наедине с собой. Я взял поднос и поставил его перед собой. Поистине, можно было бы написать натюрморт не лишённый постапокалиптической нотки. Снова сев, я взял картофелину и надкусил её. На языке я почувствовал немалое количество песка. Ну естественно, кто же будет мыть картошку для таких как я. Мне снова вспомнилось выражение лица надзирателя, что только что заходил. Я взял хлеб и, откусив и закинув в рот, я отложил оставшиеся на поднос. Немного прожевав, я запил всё водой. Не доев до конца, обеспечив себе тем самым небольшой ужин из остатков, я облокотился на стену и уставился в противоположную стену. Мои мысли вернулись к Твайлайт. Как же она там, наверняка не особо весело. Должно быть опять вернулась к тому образу жизни, при котором я её застал. Мне вспомнилась её счастливая мордочка, её приятный голосок. Жаль, что я не смог обеспечить ей безопасность… Я почувствовал, как маленькая капелька покинув мой глаз, скатилась по щеке и упала на пол. — Прости меня, Твайлайт, — чуть слышно прошептал я, — Прости меня. — Сейчас я действительно чувствовал свою вину. Нужно было быть осмотрительнее и не действовать, руководствуясь исключительно эмоциями, тем более, негативными. Твайлайт… Продолжая раздумывать в этом русле, я не заметил как уснул на холодном земляном полу.***
Снова этот ноутбук с символами… Что ж, на этот раз я чётко мог различить ежесекундно мигающую строчку: Permission denied! Доступ запрещен значит. Мда, хорошо это, или плохо, понять сейчас довольно сложно. Я встрепенулся от внезапного глухого удара в стену. А, ну да, Твайлайт. Предвещая падение стены, я отошёл чуть левее. Самое время понять, где я нахожусь. С это мыслю я начал всматриваться в окружение, пытаясь преодолеть взглядом висящую в воздухе пыль. Компьютер стоял на столе, которых здесь было не менее десятка. Все они расположились вдоль стен. Обернувшись, я понял, что это скорее всего бывший компьютерный класс. Ряд окон и белая доска с проектором сверху, а точнее с его остатками очень чётко давали об этом понять. Снова удар. В этот раз позвонче. На класс в нашей школе это совершенно не похоже. В поисках дополнительных сведений я подошёл к окну. Трещины расходились из его центра и покрывали почти всё стекло. Снаружи было видно лишь раздробленную, с обилием воронок плитку. По ней пробирались довольно подозрительные четырёхногие существа, хотя, скорее это какие-то механизмы, при их виде мне сразу вспомнились видеоролики какой-то американской компании, разрабатывающей ходячих роботов, но судя по надписи на борту каждого из них, гласящей облупляющейся краской о своём производителе. РосатомВоенМаш.Что здесь делает Росатом — непонятно. Ну вот, это навязчивые удары наконец пробили стену. Твайлайт запрыгнула мне на спину, обхватив шею копытами. Я повернулся и приобнял её, а на плече почувствовал мокрые капли. В этот раз она ничего не говорила. Просто плакала. Я начал слышать шум снизу. Шаги, металлическое пересуткивание, щелчки затворов. Мы стояли так около двух минут, пока я не заметил проскочивший в образовашемся проёме тот самый четырёхногий силуэт. Не знаю что меня сподвигло, но поставив Твайлайт на пол, и направился к выходу из помещения, я помахал ей рукой, игнорируя крики и просьбы не оставлять её одну снова, пронося мимо ушей стоны и плач, а также гневные вскрики и сбивчивый рассказ о том, как ей было плохо и одиноко. Я даже не обернулся. Как только я вышел из разбитой аудитории, меня сразу схватили и заставили лечь на пол, закинув руки за голову. Вокруг было не меньше семи человек. Они что-то говорили о преступлении и военном шпионаже, но я просто не слушал. Я лежал, положив голову на бок и смотрел как пятеро окружают Твайлайт. С моей щеки на пол упала солёная капля. Глухой удар прикладом по затылку…***
Вздрогнув, я очнулся. Да, это было жутко. Интересно, а вещие сны бывают? Надеюсь, это не один из них, по крайней мере, очень маловероятен такой исход событий, но всё же… Я провёл в раздумьях не меньше часа, прежде чем в моё «жилище» вошли люди в форме, очень напоминавшей ту, что была на тех, что меня арестовали. Выглядели эти мужчины среднестатистически, ничего выдающегося. Только хорошо приглаженные усы у одного из служащих, позволяли мне отличать их друг от друга. Спустившись по арматурной лесенке, они начали приближается ко мне. Естественно, на все мои вопросы никто не отвечал, а сопротивляться этим амбалам было просто безмерно глупо. Меня взяли под руки, снова нарядили в наручники и вывели из камеры. Обстановка изменилась не сильно. Всё тот же присыпанный землёй пол и бетонные стены. Единственное отличие, это трубы, идущие по потолку коридора. Спустя где-то 50 метров движения прямо, я понял, что находился всё это время в бункере. Об этом очень выразительно говорила уже порядком проржавевшая, приоткрытая лишь наполовину гермодверь, с покрашенным в красный затворным винтом. Дальше следовала лестница. Видно было, что стоит она здесь с момента постройки бункера и потому сильно почернела, а посередине каждой ступеньки ближе к краю метал был оголён и поневоле отполирован проходящими по этому дитя конструктивизма людьми. Пройдя где-то семь пролётов мы повернули в коридор, по всей длине он был освещён солнечным светом, видимо мы уже на поверхности. Благодаря широким окнам можно было не расходовать электричество в дневное время суток. Конвоиры вели меня ближе к левой стороне, стараясь держать подальше от окон. Поэтому единственное что я смог разглядеть, другое крыло того же здания, находившееся прямо напротив. Всё что мне оставалось, это лишь бессмысленно пялиться в заляпанный и покрытый пылью ближе к стенам пол. Дальше следовала вереница коридоров и лестниц, я уже было потерял счёт этажам, когда мы вошли в какое-то большое и пустое помещение, утопающее в кромешной темноте, виднелись лишь слабые проблески света из приоткрытой двери метрах в тридцати от меня. Сопровождающие не колеблясь направились в ту сторону, не обращая внимания на хрустящие под ногами обломки бетона и штукатурки. За эти несколько десятков шагов я успел выхватить из темноты пару рядов кресел объясняющих предназначение этого зала. Подойдя к двери, усатый (так я прозвал его в голове) отошёл от меня и сделав пару шагов вперёд постучал в дверь. Изнутри послышалось еле слышное ворчание, а после чёткое и громкое «Войдите!». Ожидающий ответа конвоир дёрнул за ручку и вытянул руку в подобии приглашающего жеста, второй, отпустив мою левую руку, толкнул меня внутрь. Еле удержавшись на ногах, я остановился в двух метрах после порога и обернулся. Дверь была уже заперта. Я поёжившись сжал немеющие от неудобного положения и металлических наручников пальцы. Я находился в помещении явно задумывавшемся как приёмная. Вдоль стены стояли стулья, а над проходом висели остановившиеся когда-то в половину шестого часы. Всё это, периодически помаргивая, освещала лампочка Ильича, обрамлённая керамическим плафоном. Слева была открыта дверь, и там по видимому кто-то находился. Я, сделав два шага, заглянул в проём. Там сидел светловолосый, гладко выбритый мужчина лет тридцати пяти. Военная форма была чётко подогнана под его фигуру, а на столе лежала фуражка. Он что-то пристально рассматривал в раскрытом у него перед носом отчёте, а после отодвинув отпечатанную ровными строками бумагу, взялся за блокнот и ручку, внимательно переписывая информацию с листка. Всё это время я стоял в ожидании указаний. Выпендриваться и показывать своё недовольство у меня сейчас не было никакого желания. Сказалось видимо отсутствие нормального питания и сна за последние двое суток. Мужчина провёл рукой в сторону стоявшего напротив его стола кресло приглашая меня присесть, и продолжил писать, то и дело останавливаясь чтобы вчитаться в мелкий шрифт листа, или свериться с данными с оборота того же документа. Подняв голову и отложив ручку он улыбнулся. Сложив руки на столе, будто прикрывая одной из них информацию из блокнота он начал разговор. — Итак, Мишкевич Александр Сергеевич, верно? — Да, — коротко ответил я. — Как же так получилось, что вы оказались здесь? — учтиво поинтересовался он. — Знаете, у меня к вам тот же вопрос, — с еле заметной улыбкой ответил я, — было бы неплохо, если бы вы представились. — Ну да, — опустив голову и поправив какую-то стопку справа от себя ответил мужчина, — зовут меня Казимир Павлович, я капитан КГБ, я заведую этим командным пунктом и руковожу некоторыми операциями. — Он протянул мне руку в ожидании рукопожатия, однако вспомнив о моём положении, сразу же опустил. — Итак, почему же меня задержали? — начал я наступление. — Я думаю, тебе и самому понятно. — Понятно, — вздохнул я. — Мы могли бы продолжить расследовать твоё дело продлевая твоё заключение здесь, но ты можешь помочь нам кое с чем, — не церемонясь перешёл он делу. Я опустил голову и снова поочерёдно сжал пальцы, прощупывая наручники. — А в чём заключается эта самая помощь? — задал вопрос я, подняв голову. — Судя по атаке на наш агитационный сайт, который мы используем для заметания следов нашей работы, ты наверняка не слабо разозлился, да? — Может и так… — Капитан сложил перед собой руки в замочек и начал вводить меня в курс дела: — Первое, что от тебя требуется, это молчание. Документы о неразглашении можешь не подписывать, слишком много чести, ты и так знаешь, что тебя ждёт в случае отсутствия с твоей стороны содействия, — произнёс он с еле заметной ухмылкой. Я кивнул, показывая своё подчинение. — В ближайшие пять дней нам нужно провести агитацию о начале массовых протестов, всё бы хорошо, но один из наших «подопечных» вчера ночью случайно выпал из окна, поэтому в социальных сетях по которым он работал, началась паника. Твоя задача получить доступ к его аккаунтам и продолжить его работу, — капитан открыл один из ящиков в столе и передал мне два скреплённых скобой листа с подробным досье блогера о котором он только что говорил, — на этом всё, ты можешь быть свободен. Я встал из-за стола и направился к выходу, а Казимир Павлович продолжил писать что-то в своём блокноте. Этот разговор вызвал у меня больше вопросов чем ответов, хотя я теперь примерно знал, что мне предстоит в ближайшем будущем. Я подошёл к выходной двери и толкнул её ногой, на что она скрипнув, без особого сопротивления открылась. За порогом меня снова встретили конвоиры, стоявшие по обе стороны от двери и повели меня обратно. Однако спустившись на три этажа ниже и пройдя всё те же коридоры, мы повернули не в сторону стальной лестницы, а в совершенно другую. В конце этой хорошо освещённой галереи виднелся пропускной пункт который я видел когда меня привели сюда почти двое суток назад. Пройдя через широкий турникет, мы остановились перед металлической дверью с доводчиком, зцепившимся за неё с правого края. Один из сопровождающих достал ключи и, открыв наручники снял их с меня. А второй, достав непонятно откуда сумку, и порывшись там, вынул мои вещи которые я всегда привык брать с собой. Телефон, ключи и карта учащегося.Я медленно перевёл руки из-за спины вперёд и размял затёкшие за время без движения кисти. Усатый прошёл вперёд и толкнув дверь вышел наружу, придерживая её для того, чтобы я со вторым конвоиром могли беспрепятственно выйти. Как только мы пересекли порог, крепкая рука, державшая меня разжалась, а я нисколько не сомневаясь шагнул вперёд. Дверь сзади захлопнулась, а я вдохнув свежий ветер полной грудью на секунду замер. В голове крутились мысли о словах капитана. Я опустил голову и раскрыл скреплённые листы вчитываясь в текст досье. Не найдя там ничего примечательного, я сложил документ вдвое. Спустившись по каменной лестнице, я осмотрелся. Я оказался во дворе. Кое-где стояли машины, асфальт испещрён мелкими трещинками, кое-как заделанными гудроном, а на нескольких лавочках виднелись бумажки с надписью «окрашено». Обычный двор, совершенно ничем не примечательный. В Минске полно таких закоулков. Я направился к единственному выходу. Пройдя рядом с коваными, тогда поскрипывающими от ветра воротами, я оказался на широкой улице. Людей было не особо много, но никто всё равно не обратил внимания на мой слега неопрятный вид. Выбрав направление я зашагал прямо. Спустя несколько метров, повернув за угол я заметил торчащий из-под земли козырёк станции метро и ускорил шаг. Мне хотелось как можно быстрее найти Твайлайт. Не знаю почему, но её появление и существование я принял слишком просто и почти как само собой разумеющееся. Более того, в первые же часы нашего знакомства я уже сочувствовал этой маленькой бестии, и уж тем более был готов помочь ей в чём угодно. Спустившись под землю и толкнув одну из дверей с надписью «Уваход», я подошёл к сотруднику метрополитена, контролирующему турникеты и предъявил карту. Без препятствий пройдя дальше и, прокатившись на эскалаторе я встал на перрон в ожидании своего состава.