Зачем ты снова спасаешь мою жизнь....?

POV.Карай.       Я виновата! Моя месть привела к этому… Моя жажда отмщения. Я нависаю над этой слизью и ничего не могу поделать. Я понимала, что у меня не хватит сил справиться самой. Так почему же я пошла на верную гибель? Я была ослеплена этой вендеттой… Я не видела ничего, кроме неё и не слышала никого. Я не слышала его… И теперь я понимаю — у каждой ошибки своя цена, и на этот раз я заплачу свою. Я думала, что упаду в слизь и расплачусь нормальной жизнью, но, оказывается, все намного хуже.       Леонардо… Он поднимается ко мне по ржавой цепи и приземляется на клетку. Стараясь не делать резких движений, он аккуратно снимает липкий скотч с моих губ. Я с трудом поворачиваю голову в его сторону и дарю искреннюю и благодарную улыбку.       — Спасибо…       Я надеялась, что судьба будет ко мне благосклонна, но… даже не представляла насколько ошибаюсь. Я слышу лишь его резкие:       Вдох… Выдох…       А дальше крик отца.       — Леонардо!       Он поворачивает голову и успевает увернуться прежде, чем этот мерзавец успел бы нанести удар. Я вижу как он летит вниз и слышу скрежет металла, звон цепи… Она обрывается… Летя вниз, я понимала, что заслужила это, но… Впервые за многие годы мне было по-настоящему страшно…        Произошло то, чего я не ожидала. Почти упав в эту гадость, я закрыла глаза и неожиданно почувствовала сильный толчок по клетке. Он был настолько мощным, что я сначала и не поняла, что лечу в другом направлении и приземляюсь на пол. Боль тот час пронзила руки и спину.       Вдох… Выдох…       Я увидела отца, который с волнением подбежал и начал вытаскивать меня из клетки, снимая оковы. Он помог мне встать. Мне так чуждо чувство заботы о близких. Он всегда проявлял полное безразличие ко мне, поэтому любовь для меня всегда была слабостью… Я ещё не осознавала, что произошло.       — Леонардо!       Озлобленный и душераздирающий крик Рафа пронзил моё сердце.       Вдох… Выдох…       Взглянув на колбу со слизью, я увидела его фигуру… Нет! Он спас меня… Он забрал мою боль на себя… Я видела как ему плохо, я чувствовала его боль… Он спас меня, несмотря на мое мерзкое отношение. В эту секунду я поняла, что единственный, кого я по-настоящему ненавижу — это я сама… Я видела, как он плывет вверх…       Вдох… Выдох… Вдох… Выдох…       Моё дыхание участилось. Я все ещё стояла, с поддерживающей меня рукой отца и смотрела, как больно Лео. Я заметила, что он не может удержать равновесие и вот-вот упадет.       — Не дай ему так просто уйти, Стокман! — этот противный голос отдал ещё один приказ. Мне стало невероятно тошно. Стокман, как послушная собачка, схватил Лео и направился ввысь. Я не выдержала:       — Убери свои грязные лапы от него, мерзкое насекомое! Или я клянусь, я убью тебя! — Я была в ярости. У него хватило наглости ответить мне.       — Ка-ак скажешь, принц-цесса!       Он отпустил его с высоты в несколько десятков метров. Время будто остановилось… Его, как казалось, безжизненное тело летело вниз.       Вдох…       — Неееет! — Я не могла сдержать своих эмоций. Сколько боли он терпит из-за моих ошибок. Я никогда не хотела, чтобы из-за меня кто-то страдал. Я виновата… Я виновата в его боли… Только я… Только я…       Выдох…       Он приземлился на железную платформу рядом с колбой. Леонардо не двигался, не подавал признаков жизни… Рафаэль сейчас же рванул к нему. Довольная тигриная морда предложила отступить, ведь они победили и сломили отца. Ороку Саки с довольной ухмылкой согласился с ним и, убегая как трус, произнёс:       — Скоро ты поймёшь, кто из нас злодей, дочка!       — Я ненавижу тебя!       Вдох…       Ненависть кипела в моих венах.Я ненавидела его всем своим нутром. За все, что он сделал. Вдруг я опомнилась и осознала, к чему привела эта ненависть…       — Помоги мне, Донни!       Раф кричал как сумасшедший и было понятно почему. Прихрамывая и держась за отца, мы поспешили к Леонардо.       — Он дышит?       Отец пытался говорить как можно чётче и спокойнее, но в его голосе слышались дрожь и волнение. Раф осторожно приставил два пальца к его шее. Мое дыхание было учащенным. Выступил холодный пот, руки начали трястись.       Вдох… Выдох… Вдох… Выдох…       Отец почувствовал мою дрожь. Он посмотрел на меня и взял мою руку в свою. Мне стало намного легче.       — Пульс есть, через раз… Как он выжил после такого падения?       — Видимо, повторная мутация даёт о себе знать, — сказал Донни, присев на корточки и рассматривая панцирь Лео, — но я не могу понять… Почему мутаген его не изменил?       — Скорее поднимите его, вернемся в логово, — отец говорил на удивление спокойно. Только я увидела, как сильно он переживает. Взяв Леонардо на руки, Донни и Раф поспешили к их драндулету.       — Стойте… — сказала я тихо. Раф даже не взглянул на меня. Он снова начал ненавидеть меня из-за случившегося, и я не виню его за это. Донни остановился и с волнением посмотрел на меня, — Ловите, так будет быстрее…       Я быстро достала из кармана ключи от «отцовской» старой машины. На ней я их и выследила. Словив их одной рукой, Донни кивнул, и они сразу же скрылись с бедным Леонардо… Майки, заметив мою печаль, подошел ко мне и взял под вторую руку. Я только грустно улыбнулась…       — Тебе надо в больницу, у тебя есть повреждения. И не спорь со мной!       Отец говорил ровным голосом. Я не стала прекословить ему. Они повели меня прочь из этого места. Я была разбита… Мне не хотелось ничего, кроме новостей о том, что с Лео все в порядке… Наконец я понимала, как больно видеть боль и страдания тех, кто дорог тебе. Отец и Майки оставили меня в госпитале и скрылись. Меня нашли врачи. Как только я оказалась на каталке, меня начало клонить в сон. Как оказалось позже, они ввели мне наркоз, чтобы не так больно было вправлять кости…       Очнувшись, первое, что я увидела — недовольная фигура Рафаэля. Он по-хозяйски сидел на стуле, скрестив руки и перекинув ногу на ногу. Медленно открыв глаза, я услышала недовольное:       — Наконец-то…       — Зачем ты пришёл?       Вдох… Выдох…       Сейчас мне меньше всего хотелось видеть именно его, ведь мне было больно. А ему, возможно, плевать на это, он наверняка пришёл сказать, насколько я ужасный человек.       — Знаешь, давно, когда мы еще не знали, что на самом деле ты — Королева клана Фут — дочь учителя, Лео сказал мне: «Раф, ты не знаешь её. Я чувствую, в ней есть что-то хорошее. Она не такая, как они…» И знаешь, что я сейчас осознал? Что он ошибался на твой счёт…       — Довольно… Если ты пришёл сказать мне это — убирайся, — я не могла это слушать, ведь он говорил правду… Такую правду всегда больно слышать и воспринимать.       — Дослушай до конца, принцесса. Хотя… у тебя все равно нет выбора.       — Я сейчас врежу тебе.       Вдох… Выдох…       Он действительно стал доводить меня до ручки.       — Ради того, чтобы загладить вину перед Леонардо, ты этого не сделаешь. Хотя, кто тебя знает. Может его мерзкая, на твой взгляд, жизнь тебя вообще не волнует.       — Ты думаешь, мне все равно? Все равно на его боль? Ты считаешь меня такой бесчувственной? Ты действительно так думаешь? — Мой голос начал дрожать от злости и обиды. Мне правда было больно от его слов. Либо он заметил эти чувства на моем лице, либо услышал дрожь в голосе, но он однозначно понял, что я не лгу. Его лицо мгновенно преобразилось. Вместо каменного безразличия там было лёгкое сожаление, — убирайся… Мне не о чем с тобой разговаривать…       — Карай, я…       — Просто уйди… Пожалуйста…       Мои глаза заслезились. Я не смогла сдержать эмоции. Это было выше моих сил. Слава Богу у этой рептилии есть хоть какое-то чувство такта и сожаление. В этот же миг я закрыла глаза, а когда открыла, в палате было лишь открытое окно и шторы, которые шевелились от лёгкого и холодного ветерка. Соленая слезинка покатилась по щеке. Я ненавидела чувствовать себя слабой, но сейчас быть сильной — выше моих сил. Я закрыла лицо одной рукой. Слезы текли все сильнее, и я была не в силах их сдержать. Я была не в силах сдержать свои эмоции… Последний раз я плакала, когда мне было лет шесть. Я уже занималась боевыми искусствами и один мальчик насмехался надо мной — я была слабая и неспособная за себя постоять. Мне было обидно, я заплакала. Он не утешал меня в объятиях и не говорил, что все хорошо. Став на одно колено и положив мне руку на плечо, он безразлично и даже озлобленно сказал:        — Слёзы, эмоции, неравнодушие — это слабость. Никогда не позволяй никому видеть своей слабости, иначе всегда будешь побежденной. Лишь равнодушие и ненависть способны дать тебе желаемое. Иди и докажи мне, что я вырастил достойного воина, а не размазню.       Я вытерла слезы и больше никому не позволяла видеть свою слабость. Никогда. Но сейчас… Я не понимала, почему же мне так больно… Я снова чувствовала себя хрупкой, обиженной и никому не нужной маленькой девочкой, у которой отняли любовь… Я даже не заметила, как сквозь слезы провалилась в небытие. Я быстро уснула — волна тоски и печали истощила меня. Я ненавидела себя и сегодняшний день. Я ненавидела свою судьбу. Я ненавидела эту жизнь… Все, что мне оставалось — продолжать дышать…       Вдох… Выдох…