Ты не понял, он мой омега!

      С детства маленького Ким Тэхёна папы учили, что нужно брать от жизни все самое лучшее. Жить этими невероятными моментами, улыбаться солнцу, не обращая внимание на боль, потому что та пройдет со временем.       Малышу родители не раз рассказывали, как познакомились и эта история была по-настоящему завораживающей. Папы не были истинными, но искренне полюбили друг друга, а затем создали крепкую семью, которой мог позавидовать каждый — любовь и гармония. Вот и Ким решил, что хочет так же любить, несмотря на истинность. Правда, продлилось это недолго. Крепкая семья развалилась, когда омега стал на ступеньку юности. Прекрасное, но в тоже время ужасное время слепой веры в будущее.       Омега подрос и стал всерьез задумываться о том, чтобы найти то, что сделает его жизнь невероятно счастливой, пусть даже смерть одного из отцов и стала причиной глубокой депрессии подростка, но он не отчаивался.       Улыбайся, — раз за разом твердил голос в голове. — Улыбайся, даже если тебе невероятно больно.       И вправду, своей белоснежной омежьей улыбкой Тэхён покорил немало сердец молодых парней-одногодок из старших классов, вот только еще в среднем классе юноша не на шутку влюбился в одного молодого альфу, что пах невообразимо приятно, словно магнитом притягивал его терпкий аромат кофе, но был тот, увы, младше Кима на два года.       Парень не раз проклинал себя за такую невообразимую глупость, ведь мальчишка был еще совсем ребенком, да и не его истинным вовсе, но Ким до последнего верил, что когда тот подрастет, обратит внимание на слегка худоватого и немного неуклюжего, но довольно милого паренька, как он. Что, впрочем, случилось, как по щелчку.       Сказать, что Тэ был рад, когда Чонгук в своим пятнадцать лет признался хёну, что не равнодушен к нему и его сердце выпрыгивает из груди при аромате едкой спелой вишни в коридоре, — все равно, что наврать. Омега был безумно счастлив, просто светился всю неделю, словно второе солнце, похаживая то в одну, то в другую сторону возле кабинета, где проходили уроки у Гука, чтобы молодой альфа вышел после звонка и ощутил аромат только его Тэхёна.       — Как жаль, что мы не истинные, хён, — однажды во время обеда в перерыве от занятий, Чонгук не на шутку задумался об истинности альфы и омеги. Они сидели за уличным столиком, где школьники часто собирались в компании. Тэхён с грустью поднял глаза на своего любимого альфу. Почему он решил поговорить об этом? — Сегодня на уроке биологии рассказывали, что если ты встречаешь того, кто идеально подходит тебе, то твоя жизнь круто меняется. Словно колесо фортуны поворачивается на сторону удачи, а матушка природа так и кричит «Бери его, он только твой!».       — В мире столько пар, которые никогда не встречали своих истинных, но они ведь счастливы, — нервно оправдывался Тэ, потягивая сладкий яблочный сок из пакета. У него комок в горле застрял, который не одной жидкостью смочить нельзя было, а руки стали трястись от остроты разговора. Потому что парень не хочет отдавать своего малыша какому-то другому омеге, который типа «истинный». — Мои родители, к примеру. Я рос в достатке любви, — Тэхён, так же покоряя Гука своей белоснежной улыбкой, пытается убедить прежде всего себя. Знал бы он, что альфа видит напряжение в глазах хёна, да еще и правый слегка подергивался.       — Тогда давай разрушим этот миф до конца, — пожал плечами Чон и краснея, отвернулся. Уголок рта слегка приподнялся в улыбке, а глаза загорелись огоньками ярче звезд на ночном небе. За время, что Тэхён знал Чонгука, тот быстро вырос для школьника среднего класса. Высокий и статный, в хорошей физической форме и невероятно широкой спиной, которую хочется заключить в объятья. А еще эти черные, словно ночь, глаза, в которых именно Тэхён тонул, не прося уже спасательный круг. — Потому что, когда я стану старше, присвою тебя себе и никому не отдам, даже истинному.       Тэхён с его ароматом и цветом алых щек, стал правда похож на вишню, что цветет одним прекрасным летним днем. Юноша закрывает лицо руками и не может поверить в свое счастье, стесняясь, словно ему сейчас вовсе не встречаться предложили, а нечто особенное. Ну, в стиле взрослых, пояснял Тэхён, когда дело касалось какой-то интимности, которая молодым людям пока не доступна.       Альфа и омега с каждым днем росли, все больше привязываясь к друг другу, и в один из солнечных весенних дней на лавочке в парке, когда Тэхён уже был выпускником, Чонгук несмотря на их возраст, посмел себе слегка коснуться своими губами омежьих губ, держа так нежно Тэхёна за руку, что тот просто растворился в этом потоке чувств. Жар пронесся по всему телу, не давая больше реальности просачиваться сквозь пелену этого бесконечного счастья, что построили эти двое. Они принадлежат друг другу, чтобы им не говорила матушка природа.       Это было, словно сказка. Начало их новой жизни и существования, как возлюбленной пары, которая не могла насладиться друг другом долгих почти пять лет. Пока…       — Пока Чонгук не встретил своего истинного омегу, — твердо пояснил Тэхён Джину, другу-омеге, который никак не мог понять, почему Ким устроил недавно концерт по заявкам в кофейне его родителей, в котором в данный момент они и сидели. Старший лишь облокотился на свою ладонь лицом, попивая молочный коктейль, внимательно слушая драматическую историю Тэхёна, который был готов заплакать в любую секунду, потому что его глаза блестели от набиравшейся влаги над нижними веками. — Я любил его. Он ведь обещал, что никогда не изменит, даже если встретит того, кто предназначен ему судьбой. Но обманул, — вытирая рукавом своего свитера цвета молока, Тэхён уже не сдерживал соленые капли, что стекали по алым щекам. Обещание быть вместе до самого конца, разрушить мифы об истинности с треском провалились. Взгляд был пустым. Словно душа, что должна была быть отражением, исчезла.       — Альфе перед истинным омегой трудно сдержаться, особенно, когда у того течка. Это природа, Тэхён. Но и ты хорош…       Хорош не то слово. Скорее, ревнив — так будет правильнее. Что принадлежит ему, то должно быть его. Они же не звери, а люди в конце-то концов! Да, физиологические потребности будоражат голову, но ведь мозги же тебе для чего-то даны?       — Какая ирония, терпкий кофе и горький шоколад, что естественно лучше подходит в сочетании ароматов, нежели вишневый, — все еще не успокаивался Ким, потому что знал, что если сейчас он не проявит слабость, будет только хуже. Да и Джин был особо не против, потому что из-за долгой депрессии младшего по этому поводу, Тэхёна он видел очень редко. Лучше пусть плачет с кем-то, чем один в своей комнате. Каждый раз после ухода чувственного омеги, старший выдыхал с облегчением, хоть и ненавидел себя немного за это. Тот ведь встретил своего истинного и полюбил только его, потому что с другими альфами парню было сложно. Невероятно повезло в жизни и Джин ценил это, благодаря не очень удачному примеру. — Как мне теперь начать новую жизни, когда я пять лет потратил на того, кто бросил меня, да еще и так болезненно?       Друг лишь пожимал плечами. Но Тэхён частично уже знал, что ему делать. Продолжать страдать от разрывающей его внутри боли, потому что сколько он себя помнил, всегда любил только Гука и никто другой ему был не нужен. Только Чонгук…       Но время все же пыталось залечить раны на сердце бедного омеги. Закончив подготовительный колледж по вокалу, Тэхён уже с радостью и трепетом ждал начала занятий в университете, куда поступил этим летом. Все проблемы прошлого медленно уходили в урну, вместе с каждым листочком календаря, оставляя лишь теплые и приятные воспоминания.       — Какой же ты стремительный, Ким Тэхён. Поскорей бы уже начало учебного года. Не терпится увидеть себя студентом университета, — радостно ерзал на кровати двадцатитрехлетний Тэхён с плюшевым белым кроликом в руках. Его просто разрывало от счастья на сотню маленьких Кимов, что устраивали оркестр прямо у него в комнате. Хотелось поделиться со всем миром этой радостью, да вот жаль, что он в четырех стенах совершенно один. — Не зря старался, ох не зря! — ликовал молодой омега.       И гордится действительно было чем! Ведь в школе омежья душа требовала лишь Чон Чонгука, но никак не зубрежки домашнего задания, которое летело к чертям в ту же урну. Тэхён был настолько зависим от одного человека, что прогуливал занятия потом и в колледже ради Гука, почти не ходил на пары, чтобы его возлюбленный был хорошо одет и вкусно накормлен. Омега чувствовал ответственность, как хозяйки, за то, чтобы его альфа мог гордится перед всеми своим выбором партнера. Но после расставания и затяжной депрессии, что тянула камнем на дно, омега нашел себя в музыке. Он перевелся в музыкальное подготовительное училище при университете и стал упорно заниматься, добиваясь всех высот своим прекрасным низким голосом, что отдавал хрипотцой.       В первый же день учебы сердце в бешеном режиме стучало внутри грудной клетки, а глаза закрывались от наслаждения, когда Тэхён залетел в звукозаписывающую студию, вместо аудитории, потому что опаздывал, но время на часах не заставило его закрыть дверь и продолжать поиски. Потому что в нос сильно ударил аромат, который заставил Кима облизнуть губы.       — Кто ты такой? — грубо спросил бледнокожий юноша, что сидел за письменным столом в кипе бумаг и вертел карандаш между указательным и среднем пальцами. Он томно сверлил Тэхёна глазами-полумесяцами и нервно сглотнул. — Повторять больше не буду, кто ты такой? — делая акцент на «такой», бросает карандаш на стол, встает и начинает медленно двигаться в сторону двери.       — Ким Тэхён. Первый курс, — шепчет омега, чувствуя приближения альфы, но никак не ощущая земли под ногами. Все тело словно сговорилось против него, отдавая ужасным жаром. В горле пересохло, что голос сейчас звучал так жалко и тихо, хотя обычно омега говорил громко, даже довольно уверено. — А ты? — глупый и наивный вопрос.       Комнату наполняет аромат сладкой мяты, что при столкновении с вишневым безумием, образует невообразимо нежный и родной контраст. Словно они должны быть одним целым. Словно они были созданы друг для друга…       В тот момент у Тэхёна все темнеет перед глазами, потому что он судорожно понимает, что этот худощавый бледный парень, с невероятно чувственным взглядом и идеальными очертаниями лица, белоснежными как облака на небе волосами, выступающими ключицами, в которые хочется впиться губами и прекрасными длинными пальцами на руках, на которых темно-зеленые вены выступают сильнее обычного — его истинный. Тот, что предначертан ему судьбой.       — Не твоего ума дело, — фыркает тот и морщит свой нос, видимо запах был настолько сильным, что альфа не мог даже удержать себя под контролем. Он хватает Тэхёна за запястье, обжигая его кожу и смотрит прямо в глаза с неким раздражением. — Уходи, ты мешаешь мне работать, — кидает тот, выталкивая за руку Кима и закрывая перед тем дверь, оставляя его в недоумении.       Из-за переизбытка таких ощущений, Тэхён облокачивает руки на дверь и, присаживаясь на корточки, пытается отдышаться. Вот, что значит ощущать своего альфу, но почему же тогда он не обратил на Тэхёна никакого внимания, да и понял ли, что этот омега — его истинный? Но даже в таком комке новых чувств, Ким остается недовольным ситуацией.       — Почему так грубо? Неужели трудно было сказать свое имя? — бурчит парень, немного дуя губы, поднимая голову наверх, смотря на дверь. — Оставил меня, как щенка за дверью.       Детская обида и недовольство сменили те ошеломляющие секунды, когда альфа просто коснулся Тэхёна. Это был неповторимый фейерверк из ощущений, что бушевал в груди впервые за долгое время. Даже от одного воспоминания дурно. Ему явно не следует общаться с альфой больше минуты, иначе голова пойдет кругом. Тогда омега за себя не отвечает, он ведь уже взрослый мальчик, может заставить парня обратить на себя должное внимание. Но судя по характеру альфы, то придется нелегко, но Ким со всей надеждой в сердце надеется, что сможет это сделать. Нужно ведь начать новую главу жизни с чистых отношений.       И все же, в тот день омега опоздал на первую его пару в университете, влетая в кабинет и низко кланяясь преподавателю, что негодовал по поводу поведения новенького студента. Тэхён не поднимал свой взгляд, но чувствовал присутствие огромного количества альф и омег в аудитории. У каждого свой запах, но в смешении всего этого — получался отвратительный букет. Флакон с такими духами Тэхён бы никогда не приобрел в магазине, уж больно мерзкий и противный.       — Присаживайтесь за первый ряд, чтобы я мог вас видеть мистер, как вас? — преподаватель приподнимает очки от кончика носа выше, хмуря брови. Мужчина лет сорока, в строгом костюме и зализанной челкой, еще не провел перекличку, поэтому назвать до сего момента отсутствующего студента по имени не мог.       — Ким Тэхён, — виновато шепчет Тэхён, чувствуя некое дежавю. Казалось, прошло всего несколько минут, а парень уже вновь ощущает себя довольно неловко и сковано, но на этот раз под менее пристальным взглядом. Или ему просто показалось? В любом случае, омега садиться за стол первого ряда и медленно тянется к сумке, чтобы достать хотя бы блокнот с ручкой.       — Ким Тэхён значит, понятно, — тянет преподаватель и встает за учительскую трибуну, перед этим прихватив с собой журнал. Он кладет его на подставку, открывает, затем — откашливается. — Начнем перекличку, — имена произносит быстро и без единой ошибки, словно диктатор живет в нем с малых лет. После каждого «присутствует» или «здесь», мужчина быстро перескакивает глазами на следующее, произнося не менее громко. На имени Тэхёна преподаватель слегка язвит, называя того и сам же цитируя «опоздал, но присутствует», переходит на следующую строчку. — Эм, Чон Чонгук?       И кажется сердце мистера Ким Тэхёна останавливается. Он сидит неподвижно, словно его окатили холодной водой, что мурашки покрыли тело, а мышцы свело в судорогах от холода. Глаза округляются, как будто омега лемур, что увидел что-то удивительное и невообразимое.       — Присутствует, — громко произносит альфа, без нотки сомнения в себе. Голос весьма грубый, но в тоже время такой нежный. Да, правильно, такой нежный, что разрывает тэхёновскую душу на части от боли, потому что уже не родной. Не свой, а чужой.       Парень просто не решается повернуться назад, чтобы взглянуть в глаза тому, кто предал его год назад, но чувствует, как Чонгук в своей излюбленной позе, облокотившись на сцепленные пальцы подбородком, сидит на последнем ряду и сверлит омегу глазами. Это ощущение не передать словами, когда за тобой наблюдают в спину. Словно тысячи голосов кричат в голове «Опасность! Опасность! Кто-то смотрит сзади, кто-то следит!», а с учетом того, что это был его бывший альфа — все еще хуже. Там не просто опасность, а целая сирена в ушах и эвакуация его души по частям, без возможности возврата в прежнее состояние.       Тэхён нервно слушает преподавателя, не вникая в происходящее. Он просто трясет ногой и пытается набрать больше слюны, чтобы хоть как-то смочить пересохшее горло.       — Звонок, прошу, дайте звонок, — молит Ким за секунды до того, как в коридоре раздается звон и омега, подскакивая захватывает тетрадь с ручкой, выбегает из аудитории, не обращая внимания на попытки преподавателя его остановить, чтобы пообщаться с коллективом и познакомиться с его новыми одногруппниками.       Тэхён летит куда глаза глядят, потому что ему просто нужно спрятаться от всех глаз, что с интересом разглядывают загнанного омегу. Спрятаться от Чонгука.       — Ну почему именно со мной происходит все это? Я же просто желал с наслаждением провести студенческие годы, — тихо спрашивал у всевышнего Тэхён, сидя в туалете для омег на толчке в одной из закрытых кабинок. Парень держится за голову руками, потому что он без поддержки начинает просто ей мотать, боясь, что та отвалиться от тела. — А все ведь так хорошо начиналось. Новая жизнь, новые знакомые, истинный, — вспоминая студию, Тэхён слегка вздрагивает, потому что парень совершенно не знает, как действовать в подобной ситуации.       Над всеми этими думами, Тэхён улавливает носом знакомый аромат, что стал отчетливым лишь тогда, когда омега просто подошел к кабинке и слегка постучал в дверцу с другой стороны.       — С тобой все хорошо? — Тэхён замолкает, уж больно знакомый запах. Сильно знакомый. Но не чонгуковский, уж точно. Что-то отдаленное, лишь напоминающее, не более.       — Не может быть. Он решил не говорить со мной лично, лишь подослать тебя? — тихо рычит омега, пытаясь сдержать свои всхлипы. Еще секунда и слезы от обиды сами потекут, парень уже их не проконтролирует.       — Нет, сам пришел, — но от этого Тэхёну не легче. После одного такого «сам» в тот день, омега потерял самое дорогое, что у него было — Чонгука.       Тот день кофейня надолго запомнил как «черный», а потом еще официанты долго не впускали Тэхёна даже просто попить кофе. Хотя он был в компании Джина, который излучающий невероятную ауру и запах желанной карамели, да плюс ко всему — сынишка владельцев, но ситуацию все равно это не спасало.       Заплаканный Тэхён сидел за дальним столиком, пытаясь не излучать плаксивый вид, но облако из грусти и печали преследовал его повсюду, отгоняя окружающих.       На улице было невероятно холодно, за окном прохожие съеживали свои носики и утыкались в шарфы, закутываясь сильнее в теплые пуховики. Какой-то заботливый альфа сжимал маленькие ручки своей омежке, потирая их и выдыхая на них теплый воздух ртом, заставляя того посмеиваться.       Киму стало невероятно больно и тоскливо. Ну хватит перед ним разыгрывать драму. Ему и так плохо! Его словно танк переехал, оставив лишь ошметки плоти гнить на земле, а тут вы со своей «любовью». Он потер свои ладошки друг о друга, запихивая их в рукава голубого свитера, что купил на распродаже. Может и старой коллекции, но Gucci, что так идеально сидел на элегантной талии Тэхёна. Парень решил купить из-за альфы, когда омега примерял свитер и любовался собой в зеркало. Вместе с Чонгуком, который был не против такой покупки, счастливо улыбаясь, как дурак. Тот факт, что Ким видел альфу даже в мелочах просто настораживал.       Они уже две недели не виделись. О разговоре и думать нельзя было. Даже сообщение с извинением Чонгук не написал. Это создавало впечатление, как будто Чон Чонгука в жизни омеги не существовало. Так, почудилось.       И вот он, полная противоположность Тэхёна. Заходит внутрь кофейни и оглядывается по сторонам, распространяя повсюду аромат горького шоколада. Ухоженный и статный, прелестен всем, даже взгляд и походка говорят «Я — истинный Чонгука». От этого дурно. Он кривит подобие улыбки и подходит к столику, за которым сидит Тэхён. Скидывает плащ с сумкой на соседний стул, затем садится сам.       — Пак Чимин, приятно познакомиться, Тэ, — омега улыбается, бесстыдно протягивает руку. Тэхён горбиться над столом, утыкаясь взглядом на стакан с водой, и отворачивает демонстративно голову, показывая свой «характер». На самом деле, волком выть хочется. Тот трахался с его Чонгуком. Пусть он хоть истинный, хоть Принцесса Диана, а теперь так радостно протягивает несчастному руку, чтобы поздороваться — оскорбление в адрес Тэхёна. Сегодня и, исключительно для Пака, правила этикета отменяются.       — Ким Тэхён, — бурчит омега, а сам чувствует, как все кипит внутри него. Просто лава вышла из оков вулкана и сейчас сожжет все на своем пути, включая самого Кима. — Зачем он тебя подослал? У самого смелости не хватило?       — Я сам, Ким Тэхён. Просто понимаешь, — опуская свою руку на стол, начинает невзначай, словно они так каждый раз собираются и разговаривают вдвоем. — Есть вещи, которые ты не можешь объяснить. Они на физическом уровне. — Парень кусает губу, а сам старается пройтись по всему тэхёновскому образу, чтобы оценить, что же Чон нашел в этом парне. С виду обычный, ничем не примечательный, а сейчас еще с немытой взъерошенной головой и опухшими от слез глазами. Может, только вишневый запах привлек альфу? — Эти вещи должны происходить между теми, кто предназначен друг другу судьбой.       — Да, например вещи, как подставлять свой зад чужому альфе. Сильно зудело, что так припекло? — просто позвольте Тэхёну исчезнуть. Он не хочет слушать этот голос, не хочет быть центром его внимания в данный момент, а уж слушать нравоучительные лекции о том, что «истинные — любовь-морковь, их никто не разлучит» вообще противно. Но Чимин не меняется в лице и сохраняет образ холодного омеги.       — Ты не хочешь, чтобы Чонгук был счастлив?       И просто переключатель в голове сорвало. Ярость заполнила сознание, что даже в глазах потемнело. Он то не хочет? Да ты вообще кто такой, Пак Чимин, чтобы задавать этот вопрос?       Из-за ярости теряется контроль, после чего Тэхён уже оказывается в оковах своего, или уже чужого альфы, который пытается оттянуть от бедняги Чимина разъяренного зверя в лице Ким Тэхёна. Это сейчас омега понимает, что драка — худший способ решать проблемы, но тогда это был не он. Другая его сторона — та, которую унизили и бросили, так мерзко и невероятно больно.       — Прекрати Тэхён, — громко приказывает Чонгук парню, что извивается в его сильных руках, пытаясь выбраться и продолжить начатое. А еще говорят, что альфы в гневе страшны, когда за омегу сражаются. — Хватит! — от крика Тэхёну становится не по себе, он слегка приходит в себя и ощущает чонгуковское надрывное дыхание на уровне своего уха, жаркие руки обвивают талию, как раньше, но уже не так тепло. Несколько раз поморгав, омега замечает как трепал Пака за шиворот и оставил пару царапин на лице, за которые держался удивленный парень, широко раскрывая свои глаза.       — Что хватит, Чонгук? Может быть хватит орать, когда ты виноват? Или хватит насилия над человеком? Так может вы оба прекратите насиловать меня и мой мозг своим присутствием?! — Тэхён в миг вырывается из цепких рук непонимающего Чонгука, хватает ртом воздух и подбегает к своему насиженному месту, чтобы забрать куртку. Омега делает все быстро и слаженно, словно планировал такой исход событий. — Исчезни навсегда, — кидает старший альфе, который ничего толком и не успевает сказать, потому что от Кима только вишневый шлейф и остался, что тянется до выхода.       Омега бежит по холоду, даже не надев свою алую куртку, заливаясь слезами. Куда угодно, только бы спрятаться. Прям как сейчас в туалете. Очередное дежавю?       — Лучше уйди, ты же ведь не хочешь повторить то, что произошло в кофейне? — но Пак молчит. Небось прикидывает все, что ему сказали. По сути, ничего такого, но на деле получить во второй раз по лицу — хреновая перспектива.       — Мне не страшно, Тэ. Я все еще хочу подружиться. Даже после того случая, — заявляет тот и до Тэхёна доносится, как скрипят кроссовки от поворота по плитке. Противно, просто неприятно для музыкального слуха. — Потому что, мы похожи, — омега уходит, закрывая за собой входную дверь и оставляя слегка легкий аромат шоколада в туалете.       — Похожи? Что ты несешь, придурок? И для тебя — Ким Тэхён! — тэхеновские ноги затекли и он решает встать, открывает кабинку и выходит наружу, оглядываясь. Хоть и чувствительность запахов давало обладателям знать, когда рядом кто-то есть, но эта игра в «огляделки» была частью жизни когда-то игривого омежки.       Юноша подходит к раковине и умывает лицо. Легче все равно не становится, потому что поднимая глаза к зеркалу, Тэ все еще видит этого замученного омегу, который почуял на другом омеге запах альфы, которого так же любит, хотя прошел уже год.       — Да о чем ты, у тебя же теперь есть истинный, Тэ, — подбадривал, сам не замечая, как загоняет себя еще больше. Ведь не факт, что те даже друзьями станут. Но если матушка природа сказала, то как говорил Чимин… — Есть вещи, которые должны происходить с людьми и они на физическом уровне.       Улыбайся, — раз за разом твердил голос в голове. — Улыбайся, даже если тебе невероятно больно.       Хорошо, что сегодня пар больше не будет. В первый день студентов собрали здесь, чтобы познакомить с обстановкой и людьми, которые особо не волновали омегу теперь.       Забыть. Уйти домой. Твои лучшие студенческие годы полетели к чертям, Ким Тэхён.       Парень собирает всю волю в кулак и выглядывает, открывая входную дверь. В груди словно дыра, когда этот чертов шлейф шоколада вперемешку с кофе все еще отдает в нос. Тэхён морщится, но не от запаха, а от боли и выскакивает из туалета, смешиваясь с толпой, создавая невероятно противный букет ароматов.       Проскользнув среди всех, омега просто выбегает из здания, но ступеньки такие большие и их так много, что не подсчитав, тот падает с них на землю прям на колени. Этот день определенно лучше быть не мог. Парень садится задом на землю и внимательно смотрит на коленки, где порвал джинсы, а сейчас начнет поступать алая кровь цвета спелой вишни.       Не зря вишня было позывным ароматом Тэхёна, ведь красный преследовал парня повсюду. Он всегда был румянее всех, когда злится или стесняется, ему нравились оттенки красного в одежде, но больше всего, омега постоянно ранился, позволяя алой крови сочится из ран.       И если бы можно было увидеть его душу, то она бы ослепляла краснотой ран на ней.       — Отвратительный день! — выкрикивает парень и встает, пока его никто не застал тут в этой искривленной позе, самовлюбленно жалеющего себя. Омега отряхивается, хромая, но доползая до дома.       Естественно, как прошел первый день на учебе интересовал отца больше всего остального, но застал своего ребенка в дверях слегка заплаканного, невероятно напуганного и с разбитыми коленями. Этот вопрос отошел на второй план. Он лишь погнал омегу в душ, после чего заставил переодеться.       В гостиной папа обрабатывал ранки на нежной коже, отчего личико кривилось в болезненных гримасах, а руки сжимали в руках своего плюшевого кролика, которого двадцатитрехлетний парень так и не выкинул. Он еще такой маленький, хоть пустота в душе настолько большая, что уже как взрослый.       Улыбайся, — раз за разом твердил голос в голове. — Улыбайся, даже если тебе невероятно больно.       Отец лишь внимательно выслушивает свое чадо, которое потом плачется тому в колени, рассказывая все, что произошло, конечно не в таких подробностях, но достаточно, чтобы ввести в курс дела родителя.       — И еще, я кажется встретил истинного, — шепчет Тэ, после смотря заплаканно на отца, который с округленными глазами смотрит вниз, поглаживая по волосам.       — И как же?       — Сладкая мята… — тянет Тэхён, шмыгая носом, но не плача. Просто уже нечем. На самом деле, Тэхён бы рассказал намного больше. — Но имени его я не знаю.       — Знаешь малыш, вообще не удивлен, — все так же поглаживая, но уже нежно улыбаясь своему мальчику, папа продолжает. — Мята значит. Мята и вишня. Странно, но судя по тебе, не удивительно, — голос отца убаюкивает малыша омегу как и в детстве. Он просто свернулся комочком, как котенок, утыкаясь носиком в колени и тяжело дыша.       Тэхён слишком устал, чтобы сейчас думать о чем-то большем…