***
Ино радовалась легкой июньской погоде, радовалась новой встрече с Конохой, радовалась, что до первой смены еще целый день и она спокойно сможет разместиться, и категорически не радовалась весу своего рюкзака и кривизне дорожки, по которой чемодан, тоже не легкий, ехать категорически не хотел. — Как же бесит, — ворчала себе под нос Яманака, все чаще и чаще поправляя кончиками пальцев прядь волос: в ее случае это был признак нарастающего нервного недовольства. — Как же… бесит… — Она сурово дергала ручку своего багажа, одновременно поправляла рюкзак и пыталась снова убрать с лица прядь. — Как же! — Ино! — упомянутая блондинка заторможено подняла глаза и обнаружила, что почти дошла до своего пристанища на ближайшие месяца два и что со ступенек этого пристанища на нее в некотором недоумении смотрит ее старый друг и коллега, с которым она вместе уже несколько лет подряд руководит отрядом со зловещим номером четыре. [Прим. - в восточной культуре число несчастливое] — Дейдара! — она метнула глазами молнию, скорее злясь на чемодан. Невысокий парень с длинными золотистыми волосами, проигнорировав раздраженный тон, грациозно сбежал с порога. — Сколько лет! — Ровно год, — важно ответствовал Дейдара, подходя ближе к Ино и придирчиво оглядывая ее наряд. — Это что, кашемир? — он брезгливо, но уважительно взял указательным и большим пальцем полу ее фиолетовой кофточки и с некоторым сомнением помял ткань. — Неплохо-неплохо. — Может ты мне поможешь? — устав наблюдать за спектаклем этого блондинистого чуда, настойчиво предложила Яманака таким тоном, что Дейдара посчитал, что надежнее будет не отказываться. — Почему бы и нет, — пожал он плечами, с видом, мол, я сам так решил. — Рюкзак, чемодан?.. Я? — расписала коротко варианты Ино, на что Дейдара лишь фыркнул, забирая у девушки чемодан. — Спасибо. Когда парочка оказалась в стенах уютного вожатского домика, Ино наконец позволила себе выдохнуть и красочно и не совсем цензурно описать свою дорогу до Конохи, хотя ее единственный слушатель ее и не слушал. Как же она устала тащиться с этими вещами почти на другой край света… Хотя это определенно того стоило. И Ино не была бы Ино, если бы тут же не изменилась в своем угрюмо-усталом настроении и не устроила бы Дейдаре, который, судя по всему успел с удобством разложиться и как всегда занять спальню слева по коридору (куда долетало меньше ора с улицы), допрос с пристрастием. — А как Цунаде-сама? — с энтузиазмом беспризорницы у помойки за секондхэндом Ино изымала из чемодана свои вещи, которые будто бы видела сейчас впервые в жизни. — Непотопляема, как и всегда. — А что Джирайя и Орочимару? — Извращенцы как и всегда, — вяло отвечал Дей, загипнотизированный обилием вещей у подруги, которая сначала предпочитала выложить все, а потом уже рассовывать по шкафам. — А ты получил мою- — Да, шарики купил. — Дейдара и Ино работали вместе из лета в лето давно и не просто так. Они спелись и понимали друг друга почти всегда и очень быстро. — Ох отлично, а знаешь, кстати, — на секунду Ино задумалась, решая, какой вопрос задать в начале. Логическое мышление упорно твердило, что вопрос «из вежливости», затрагивающий непосредственно персону Дейдары, склонную к нарциссизму, лучше оставить на потом, в то время как вопрос, интересующий непосредственно эгоистичную половину Ино хорошо бы спросить сперва. Однако любопытство и утомленный поездкой к Конохе разум Яманаки решил иначе. — Как в универе, закончил наконец? — Ох, дорогая, ты не поверишь, — и Дейдара пустился в увлекательный, полный прилагательных и глаголов рассказ о том, как прошли для него последние восемь месяцев учебы. Дей вообще был тем еще треплом, и Ино разумеется это знала, ведь Дейдара был начинающим, но уже очень перспективным писателем. Он не боялся жанров и совершенно не боялся экспериментов, за что Яманака его уважала. А еще он любил моду и считал, что ему очень идут очки-пустышки, которые носил лишь для пафоса и только когда особо припекало. Честно, Ино бы думала, что Дейдара Тсукири со всеми его замашками — гей, однако прошлым летом, вроде бы между первой и второй сменой они магическим образом переспали. Так что теперь Яманака была абсолютно точно и непоколебимо уверена, что ее совожатый совершенно точно натурал. — …и, наконец, эта мымра сказала, что я, так и быть, — подключая весь свой актерский талант, повествовал Дей, пока Ино снова включалась в реальность, — могу получить автомат. Так великолепный я закрыл магистратуру. — И как теперь с работой? — немного отреченно спросила Ино. — А что с работой, наша работа приедет послезавтра, — он широко улыбнулся, не желая развивать эту тему, и швырнул в девушку запечатанные вожатские футболки, которые по старой и доброй традиции были у каждого отряда своего цвета. И по все той же старой и доброй традиции у отряда Ино и Дея они всегда, просто с потрясающим постоянством были лазурно-голубыми. — С майками как всегда. Поймав пакеты, Ино кивнула. — А списки вожатых уже есть? — Вот бы не подумал, что вы с Итачи не обговорите, — честно удивился Дейдара, глядя на моментально возмутившуюся Ино. — Да ладн- — С чего ты взял, что я о нем? — изображая негодование, воскликнула она, все же широко улыбаясь при мыслях о старом друге почти что детства. — Может.. Может я просто.. — Ой, да брось, — отмахнулся Дейдара, мысленно же решая, что с коллегой все понятно: «Хоть что-то неизменно», — подумал он, а вслух заискивающе-хитро произнес: — что, правда не знаешь, будет ли он? Ино немного насупилась, а потом шумно выдохнула, закатывая глаза. — Просто если его не будет, Шисуи вряд ли вступит с нами в новую войну, — старательно изобразила расстроенность. — Про Шисуи-то вот она знает, — шепотком поглумился Дейдара, — по-моему Итачи больший пацифист, чем Шисуи. — Да это не важно, — теперь отмахнулась Яманака. Глаза ее, такие же голубые как запакованная майка в руках, начали игриво блестеть недобрым пламенем в предвкушении чего-то грандиозного: она и Итачи знали друг друга давно и были очень близкими друзьями. Она знала, какие ему нравятся девушки, какие раздражают, как он волнуется о благополучии младшего брата, (а за одно какие девушки нравятся и ему и какие раздражают) и какие в их семье все ненормальные; он был в курсе, с кем и когда загулящая легкая и непредвзятая натура Ино получала сексуальный опыт, но тактично молчал об этом и, как следствие, всегда выслушивал ее истерики, когда очередной «не тот» разбивал ее сердце. Правда в оправдание Яманаки надо сказать, что это случалось очень, просто до неприличия редко, так как Ино хоть и была легкой и загулящей, всегда помнила про реалии и постоянно думала головой, а не чем бы то ни было пониже. Но при этом эти двое, в целом людей мирных и неконфликтных, силой неизвестного заклятия обожали спорить и соревноваться друг с другом до морковкина заговенья. Хотя и Ино в общем была достаточно уравновешенной, и Итачи был меньше всех в их запредельной семейке склонен к мщению (и насилию в общем). — Ну да, ну да, — тянул Тсукири. — Как же, не важно… — он немного подумал, прикусывая ноготь, — хотя ты права, Ино. Не важно. Зная вас… — он представил себе образы двух друзей-адекватных-соперников, которые сперва мило пожимали друг другу руки, очень сильно походив на супружескую пару, потом ожесточенно рвали друг другу глотки, а потом снова мило улыбались. А ведь так оно и было. — Так что с вожатыми? — тем временем настаивала на своем Яманака. — Да что с ними… Мы с ними, — старческий вздох огласил уютную гостиную. — И Итачи с Шисуи… Все та же старая гвардия, как и всегда. Только там парочка у малых поменялась, но это уж переживем. — Это уж точно, — испытывая некоторое сильное чувство превосходства из-за того, что она ведет один из старших отрядов, по-детски гордо закивала Ино. — А когда первая планерка? — Завтра, — лениво ответил Дей, перекидывая ногу на ногу и любуясь лучами заходящего солнца. Все-таки здесь было слишком уютно и необыкновенно красиво. — Пойдем освещать море? — буднично поинтересовался он. Ино, не отрываясь теперь уже от рюкзака, помотала головой, хотя и с пристрастием лелеяла мечту искупаться в пока еще пустынном море после долгой дороги. — Итачи, так понимаю, еще не приехал, — с интонацией актрисы погорелого театра трагично вздохнула она, томно прикрывая глаза, — прости, милый. Грешно нарушать традиции. — О да-а, — в тон ей, ни капли не обижаясь, протянул отвергнутый Дейдара и поднес руку к сердцу. — Особенно настолько древние. — Э-эй!***
— Господи, давайте пожалуйста уже поедем, — воровато озираясь и каждые три секунды глядя на часы, прошипел себе под нос Шисуи. — Итачи! — Саске собирается, — донесся до коридора невозмутимый голос. — Саске собирается, — передразнивая пропел Учиха, снова глядя на часы. — Он может делать это быстрее?! — Хочешь быстрее, иди и помогай! — На этот раз Шисуи слышал уже недовольный и надменный голос, что значило: на сей раз с ним говорит Саске лично. Затем послышался шум чего-то падающего, а затем невнятные ругательства, судя по всему, Итачи. Решив хотя бы попробовать успокоиться, Шисуи сделал пару вдохов и выдохов, однако затем сдался и все равно продолжил нервно мерить шагами коридор дома Итачи и Саске, который они втроем должны были покинуть в ближайшее время. По мнению Шисуи, лучше всего в ближайшие секунд тридцать, иначе.. — О, черт! — уже выходя из комнаты с чемоданом, взмолился младший Учиха. — Что такое? — стараясь сохранять спокойствие, обернулся Итачи. Из коридора донесся вздох Шисуи. — Телефон… — Лучше оставь его здесь. Забыл? — грозно проорали из прихожей, и братья двинулись навстречу кузену, как где-то в гостиной (как раз по пути) затрезвонил помянутый телефон. — О, нет. — То есть все-таки они нас нашли, — опечаленно протянул Итачи. — Лучше не бери, — настоятельно порекомендовал Шисуи со скрытой угрозой в голосе. — Знаешь ли, мы уже решили, что это лето точно проведем в Конохе. Сейчас — наш последний шанс сбежать, — пытался образумить он и уже шел забирать чемодан Саске. Тот в свою очередь резко решил включить серьезного мальчика Учиху. — Не отвечать неприлично, — твердым и назидательным тоном произнес парень. На лице Шисуи появился ужас, а с губ Итачи еле сорвалось молитвенно-разочарованное «Саске». Однако менять траекторию его уже было поздно, и, полностью собранный и довольный собой, он в два прыжка оказался в гостиной, где разрывался городской телефон. Номер высвечивал правоту Саске, а потому парень, порядком возгордившись, поднял трубку, в назидание несмышленым Шисуи и Итачи громко и внятно приветствуя звонившего. — Дядя Обито! — О господи, теперь мы точно никуда не поедем, — Шисуи расстроенно сел на чемодан и закрыл лицо руками. — А та-а-ак хотело-о-ось! — Да ладно, мы уже все решили, тем более вроде как даже с дедом договорились, — сделав важный акцент на упомянутом родственнике, пожал плечами Итачи, хотя такому повороту рад тоже не был. Пока Саске молчал с троюродным дядей (даже никаких «угу» и «ага»), Итачи снова начал думать о том, что этот их побег, лозунгом которого было изречение Шисуи: «мы не должны рушить традиций», все-таки уже немного перебор. Да, ситуация была сложная: Саске заканчивал университет в следующем году и на него имел виды грозный, разочарованный в Итачи дядя; сам Итачи уже как второй год пока успешно открывал свое дело, вопреки сомнениям всех сильных его семьи; а Шисуи же пребывал в шоке, потому что благоговейно-упомянутый дедушка Мадара, резко решивший уйти на пенсию, из всех живущих ныне Учих предполагал отдать свою фирму именно ему. И в такой нестабильный момент, конечно, ни дедушка Мадара, ни дядя Обито не хотели отпускать своих внуков, племянников и троюродных племянников вообще хоть куда-то. — Что-то они долго, — наконец заметил Шисуи. — Такие долгие разговоры с Обито не к добру, — без тени сожаления в голосе констатировал он. Итачи согласно кивнул, глядя в стену, за которой по его мнению сейчас стоял Саске. — Наверное, — вздохнул он разочарованно, — стоит почаще просить Саске не выпендриваться, — признал свое упущение в воспитании Учиха. — Сам виноват, — глядя туда же в стену, буркнул Шисуи. Однако ждать пришлось еще не долго. Как бы ни опасался Шисуи, вертолёты дедушки со спецназом их останавливать не прилетели, а Саске не обратился окончательно в булыжник и даже не особенно бледный вышел-таки в коридор. — Ну что? — поняв по виду брата, что намеки в виде ожидающего молчания и требовательного взгляда негодования Шисуи он сейчас вряд ли заметит, мягко осведомился Итачи. Весь вид младшего Учихи говорил о том, что дядя по милости душевной открыл ему дату конца света, и она выпадает как раз на лучшие годы Саске, но как бэ до этого еще есть время, а потому он не сильно-то пока переживает. — Саске? — А, да, — вылезая откуда-то из своего мира, немного отрешенно проговорил он. Шисуи даже присвистнул, но колкость отпустить не успел. — Мы можем ехать, — мертвенным голосом известил Саске, — однако за это лето я должен найти себе невесту. — Я бы не поехал, — тут же нашелся с заменой Шисуи, усмехаясь. — Дядя хочет чтобы ты женился? — изумился Итачи, пытаясь представить серьезного во всех отношениях человека, Обито Учиху, в амплуа неуравновешенной свахи или ждущей внуков дальней родственницы. Саске отстраненно кивнул, в черных глазах мелькала надпись «как жить?». — Причем это вовсе и не зависит от поездки, — он уже начал брать себя в руки и даже слегка приосанился. — И да, он очень убедительно хочет, чтобы я женился, а это значит… — Ну в общем да, — по-свойски ухмыльнулся Шисуи, готовый приветствовать Саске в своем клубе «несчастных и насильно необездоленных». — Надо будет искать невесту. — В Конохе, — понимая, что вряд ли при их загрузке будет возможность хотя бы начать поиски где-то в другом месте, уточнил Итачи. Саске долго и растерянно поглядел на брата, а затем пожалел, что вообще взял злосчастную трубку. — Да, в Конохе.