***
У него было только одна настоящая зацепка. Крис Джакометти и его информатор. В том, что он есть, Отабек не сомневался ничуть. У старого оябуна было достаточно врагов, и Никифоров был не самым очевидным, хотя и логичным. Поэтому, решив не возвращаться домой, Отабек вернулся в снятый им номер. Тот самый, с балкона которого он оказался у Криса. Утро было хмурым. Или таким было настроение. Но чашка кофе примирила его с начавшимся днем. А когда на свой балкон вышел сонный и взъерошенный Крис — и вовсе заиграла яркими красками. — Доброго утра, — усмехнувшись, поприветствовал его Отабек, отсалютовав чашкой и подходя поближе. Созерцать вытянувшуюся физиономию копа было даже забавно. Впрочем, тот взял себя в руки довольно быстро. — Ты точно псих, — выдохнул тот, покачал головой и, забрав кофе у Отабека, сделал глоток. — Как тебе удалось стрясти с них нормальный кофе? — Я обаятельный, — Отабек потянулся, чувствуя на себе оценивающий взгляд. Здесь и сейчас он не пытался соблазнить Криса, хотя не мог не признать, что тот был очень и очень горячей штучкой. Высокий, сильный, поджарый, с чуткими — как он успел вчера вечером убедиться — руками. — Скорее, наглый. Но некоторые путают это с обаянием, согласен, — Крис хмыкнул, взлохматил волосы и зевнул. — Что ты здесь делаешь? — Тебя жду? — Отабек присел на край, наплевав на высоту и риск навернуться. — Вряд ли я понравился тебе настолько, чтобы ты изображал из себя преданную фанатку. — Кто знает. Все может быть. Например, я потрясен твоим интеллектом. Или интуицией. Или принципами. — Ты общался с оябуном, — Крис сделал правильный вывод из построенного Отабеком нагромождения слов. — Тогда что ты здесь делаешь? — Он мне поверил, — Отабек стал серьезным и кивнул в сторону номера. — Зайдешь? Есть разговор. У меня еще остался кофе. — Не сомневаюсь, — Крис поколебался, а потом, видимо, соблазненный обещанием кофе, перемахнул через ограждение, оказавшись на балконе номера Отабека босым, но хоть одетым. — Ну, и где этот божественный напиток? — Кофейник на столе, чашка в шкафу, — Отабек зашел следом за ним в комнату, и Крис рассмеялся. — Плохой из тебя хозяин. — Каким уродился, — Отабек пожал плечами, тем не менее, поставив на столик вазочку с конфетами, купленными в баре еще ночью. Подождал, пока Крис устроится в кресле и сел напротив. — Мы этого не делали. — Так говорят все преступники, — выдал Крис, с нескрываемым наслаждением сделав глоток. Отабек поморщился: — Сам подумай. Убийство оябуна подняло слишком большую волну, которую мы не могли не просчитать, если бы действительно думали об этом. Это внимание. Лишнее и нехорошее. А нам оно ни к чему. И уж тем более, мы бы не стали это делать так… явно. Есть множество способов избавиться от человека с гораздо менее хлопотными последствиями, ты и сам это знаешь. Нас подставили. И мне нужно понять кто. — Считаешь, что убийство и ваша травля — одно? — Я рассматриваю самый очевидный вариант и самый неприятный. Я бы предпочел цепочку случайностей. — Даже если и так — что ты хочешь от меня? — Крис съел конфетку, глядя на Отабека насмешливо и с любопытством. — Помощи. Ты ведь не из тех копов, которым все равно на то, что за решетку сядет невиновные. — Это вы — невиновные? — Не цепляйся, ты отлично понял, что я хотел сказать. Мы не ангелы, но в убийстве оябуна мы не грешны. Мне нужна помощь. Ты получишь своего заказчика, а я — спокойную жизнь. Ну и шефа обратно. — И как ты себе это представляешь? — У тебя больше возможностей. У тебя должен был быть информатор. Да и те фото, что ты дал оябуну, только кажется, что сделаны с камеры видеонаблюдения. Я хочу знать, кто это. Крис спокойно допил свой кофе, отставил чашку в сторону, даже слизнул с пальца подтаявший шоколад. И только потом вскинул на Отабека потяжелевший взгляд. — У нас был договор — никаких имен. Но, думаю, тебе хватит и «особых примет». Они… весьма запоминающиеся.***
Отабек любил хаос. Он отлично гармонировал с тем, что обычно творилось у него внутри. Но терпеть не мог анархию. А именно это и началось, стоило только ослабить контроль. И если с финансовым бизнесом все было более или менее в порядке, благодаря тому, что Виктор строго разграничивал и разделал эти сферы своей работы, то все, что касалось отмывания денег и траффика — пошло под откос. Виктор исчез слишком внезапно, и никто в семье, кроме собственно Отабека, не знал, где находится глава семьи Никифоровых и жив ли он вообще. И Бек был готов самолично пожать руку Юри за то, что тот так вовремя подвернулся. Потому что за Виктором развернулась настоящая охота, следы которой Бек очень хорошо видел, «заглянув на огонек» домой спустя почти двое суток отсутствия. Он находился в нем всего пару минут, но успел заметить и слежку за «официальной резиденцией», и услышать воющие портативные датчики прослушки, и наткнуться на неработающие вдруг «глушилки». Все это складывалось в очень нехорошую картину, но тогда он к возвращению был не готов. Но в это логово он собирался вернуться. Более того, вернуть туда Юрку. Потому что так было нужно. Потому что Бек был «лишь помощником», а клану нужен был глава, хотя бы номинальный. У самого Отабека был четкий и жесткий план, но посвящать в него Виктора он не собирался, отлично зная его реакцию. Зато рассказал о нем Кацуки, рискнув использовать телефон. Тот долго молчал, переживая где-то внутри себя необходимость отпустить Юрку из-под своей защиты, но и сам понимал, что все зашло слишком далеко, и вопрос надо решать. Подготовка заняла немного времени, и сегодня они должны сделать самый первый шаг. Вернее, второй. Первый сделал Отабек, официально вернувшись домой. Под поставленную в его отсутствие прослушку, под видеокамеры и слежку. Попович, все это время занятый поисками Виктора и потому ослабивший контроль, сначала порывался «привести дом в порядок», но Отабек запретил. Все это было частью его плана. Он даже заглянул к Миле, выслушал ее сожаления по поводу исчезновения Виктора, требования о неустойке за недоставленное колумбийцам оружие, пообещал исправить ситуацию и ушел. И теперь, стоя у окна, выходящего в сад, ждал приезда Юрки. Переговорить с ним самому у него получилось только по телефону, и сейчас он сомневался, что Юрка рискнет в это влезть, несмотря на все обещания. Витька свернет ему, Беку, шею за все это, и будет прав. Но для начала пусть останется жив и на свободе. …Но Юрка влез. Обеими руками, не иначе, вцепился в возможность выйти за пределы дома. И не просто выйти, но и принять самое деятельное участие в дичайшей авантюре. Из чемоданов с манатками, так и не доехавших до аэропорта, был извлечен дорогущий костюм, белоснежная сорочка и туфли и теперь все это, отутюженное, идеально сидело на хозяине. Ему вернули телефон. Только кому звонить? С Беком уже все обсудили. Ввиду отсутствия господина Никифорова, все дела переходили к его преемнику. Юный господин Плисецкий, о котором ни черта толком и не известно-то, готов был действовать. Но чего от него ожидать — черт его знает. — Вам не обязательно сопровождать меня, — в сторону сидящего рядом Юри он не смотрел. Но это «Вы» резало его самого на кусочки. Кровоточащие болючие кусочки. И каждое слово давалось адово тяжело. Щипало в носу, к горлу подкатывал ком, а к глазам предательские слезы. — Я знаю. Но я хочу, — Юри был такой же, как тогда, в ту встречу в «Старбаксе». Очки, джинсы, спортивная куртка. В таком виде его никто никогда не узнает. — Я не буду выходить из машины. Но я должен знать, что с тобой все в порядке. — Со мной… — пальцы сжались в кулаки, и Юрка досчитал до десяти прежде чем попытаться сказать еще хоть слово. — Блядь… Не в порядке. Потому что я хотел бы ударить тебя, хотел бы сделать тебе больно, хотел бы тебя ненавидеть, но я тебя хочу. Молчи и ничего не говори. Мне пох… мне все равно что ты там себе в голове придумал и какого черта все это отколол. — Ударь… — едва слышно прошелестел Юри, поворачиваясь к нему и подаваясь вперед. Снял очки, подслеповато щурясь, став вдруг таким юным и беззащитным. Юрка вжался спиной в мягкую кожаную спинку сидения. Это уже ниже пояса. Это не по правилам. Мафиозный босс себя вообще так вести не должен. И так говорить не должен. И вообще не должен быть таким. А Юри только покачал головой, придвинувшись еще на сантиметр. — Ну же, ударь. Ненавидь. Только чувствуй хоть что-то. — Кажется, самому Юри было плевать на то, что должен или не должен мафиозный босс. Он был собой. Был просто Юри. Юрка выставил перед собой ладонь, не позволяя ему приближаться. И в глазах плеснула паника. Не страх, не ярость с ненавистью. Паника. Стоит только прикоснуться, и он не выдержит. Не сумеет просто. Это выше его сил, не касаться, не целовать, не любить. Не хотеть. Он чувствовал. Слишком много всего чувствовал для того, чтоб оставаться безучастным. Отабек был прав, когда говорил что проще перепихнуться и забыть. Если б только перепихнуться. А если хочется постоянно быть рядом? Всегда. Видеть его, говорить с ним, быть с ним?! Как это называется? — Не провоцируй меня, Юри. — Не могу, — тот тоскливо улыбнулся, качнулся вперед, мягко коснувшись словно для этого подставленной ладони. Замер так на несколько долгих секунд и медленно отстранился, еле успев удержаться за спинку, когда машина резко повернула. — Прости. Юрка стиснул в горсти его футболку помимо воли, точно помогая удержаться и не завалиться на бок. — Я тебя… люблю. Но простить не получается. — Любишь? — одними губами выдохнул Юри. Его глаза на миг расширились, а в зрачках заполыхал огонь. — Ты меня… любишь? — Он не верил, не мог поверить. Словно когда-то раз и навсегда решил для себя, что все это — не для него. Он накрыл ладонями Юркины запястья, несильно сжал, лаская подушечками пальцев кожу над бьющейся венкой. — Прости… я не знаю, что сказать… Я счастлив. И мне больно. Юрка отпустил мягкую ткань, попытавшись отдернуть руки, кажется, совсем влип в спинку сидения. — Не надо, все, ты ничего не слышал, я ничего не говорил… Лицо Юри словно закаменело. Какое-то время на нем еще жили глаза, а потом и они потухли, отразив напоследок разочарование и странное облегчение. Словно то, что нарушало так тщательно выстраиваемую им картину мира, исчезло. — Я так и думал… — едва слышно произнес он и отодвинулся, отворачиваясь к окну. Нашарил брошенные на сидение очки, вернул их на место и закрыл глаза. — Еще десять минут. А потом ты будешь свободен. — Пока я дышу я не буду свободен от тебя, Юри, — выдохнул по-русски Юрка, так же отвернулся к окну и застыл, глядя на пробегающие за окном улицы. Десять минут. Гребанная жизнь. Он такой же больной ублюдок, как и Витька с Беком. Только те зациклены друг на друге, а его самого замкнуло на чужаке. И то ли сдохнуть, то ли сдаться. …Бек уже ждал. На подъездной дорожке, у двери, у самого ярко освещенного дверного проема. Покаянный вид, мальчики охраны вокруг оцепленного периметра. В общем, все, лишь бы только его не засекли. Все, чтоб с одной стороны сохранить типа-инкогнито, а с другой — подчеркнуть, что вот он, новый шеф явился. Трепещите и преклоняйтесь. А то, что «наследнику престола» только семнадцать и он нихера не разбирается в происходящем, более того, не имеет ни малейшего зеленого понятия о том, чем занимается семья — другая история. Едва машина остановилась, как Юрка вздохнул. Глубоко и рвано. Страшно. Боже ж ты мой, как страшно! Стоит выйти — и дальше сам. И пусть рядом будет Отабек, все равно придется действовать самостоятельно. Вроде как родился, будь добр, крутись дальше сам. Остались секунды на то, чтоб ему открыли дверь, и каждая секунда отдавалась даже не в груди, где-то в горле бешеным пульсом. Боженька, усраться можно. Боженька, помоги, а? Обеими руками он оперся о сиденье по обе стороны от себя, чувствуя живое тепло Юри. Плеча, руки, ладони. Крик вспухал внутри, распирал, силясь прорваться в напряженную тишину. Может, это самое последнее прикосновение? Пальцев к пальцам. Хруст гравия по ту сторону. Сильное пожатие по эту. Прости? Прощай? Юрка успел поднять взгляд и посмотреть Юри в лицо за мгновение до того, как распахнулась дверь. Не улыбнулся. Просто побелели костяшки. Просто разжались пальцы. Просто надо было идти. И он пошел. Прямая спина, развернутые плечи — это не сложно, когда у тебя осанка танцора. А если дерзко вскинуть голову — вообще шик. Вот так, господа… вот так… — Отабек, — сухой кивок, когда Бека шагнул к нему. Надменный маленький говнюк. Разбалованный вниманием, деньгами и вседозволенностью. Почти правда: домашние его знали капризным, матерящимся, неуправляемым. Пусть считают, что теперь к этому присоединилась еще и власть. — Юрий, — Отабек, умница, спустился с крыльца с каменным лицом. И тоже верно. Все в доме в курсе, что их мир никогда не брал. И что обзывал Юрка Отабека по-разному, и ненавидел. Ну, а то, что по барам иногда вместе шлялись — так это ничего, спишут на капризы богатенького мальчика, которым Бек был вынужден подчиняться. А что глаза у Отабека тлеют — так это от страха, а не от адреналина: терпящего «казашонка» босса нет, а чего ждать от его наследника — неизвестно. — Надеюсь, дорога была приятной. — Да прям пиздец, какой приятной, — окрысился Юра, окидывая взглядом «встречающих». — Летел и мечтал как сверну тебе шею. Что, блядь, за хуйня тут происходит, может пояснишь? А то я тут дурею от происходящего. В черных глазах Отабека заискрился смех и тут же пропал. — Мы делаем все, чтобы найти Виктора. На обратной дороге из аэропорта на них напали. — И суровое выражение лица обязательно. — Он подал тревожный сигнал, а потом все датчики и маячки с него сняли. — Отговорочки, Батыр, — и злорадство в голос, чтоб прям сочились слова ядом. — Мог бы уже давно и чип вживить. А то как в итоге искать… труп любимого дядюшки? А если его угробили уже?! Ни требований, ни ультиматумов, и ебанная полиция без понятия где он!!! — Юрка почти заорал ему в лицо. Жаль, что нельзя подмигнуть. Это почти-весело, оказывается. Только все равно страшно. Отабек отшатнулся, поджал губы, глядя на него предостерегающе. Он где-то заигрался? — Мы ищем, Юра, — твердо ответил он. Все правильно, Бек не маленький мальчик, дрожать коленками перед пацаном не должен. Опасаться — может быть. Дергаться — несомненно. Но не дрожать коленками. И проявлять характер. Он — Золото Виктора, «силовой министр» и по-хорошему мог бы дать отпор зарвавшемуся юнцу. — Нам лучше пройти в дом, выносить свои проблемы на люди не стоит. Юрка пренебрежительно дернул губой, вздернул нос и прошествовал в дом. Первая сцена продолжается, просто меняется место дислокации. — Я хочу знать с чем я столкнусь в ближайшие дни и как ты намерен искать Виктора. — Я введу тебя в курс дела, — Отабек вздохнул ничуть не наиграно, входя следом. — Мы ждали тебя, ужин накрыт. Или сначала немного отдохнешь с дороги? — Отдохнешь? Наотдыхался уже, спасибо, — тряхнул головой Юра. Дверь за спиной закрылась. Все. Играем дальше. Жаль, что не на льду. Лед кажется родным. Незыблемой опорой под ногами в отличии от мраморного пола в холле и гостиной. — Я готов ужинать и слушать. Отабек пожал плечами, развернулся и напрягся, увидев стоящую наверху лестницы Милу. В открытом платье глубокого черного цвета, с уложенными волосами и капелькой бриллианта в ложбинке между грудей. Она скользнула по Отабеку равнодушным взглядом, перевела его на Юру, и глаза ее вспыхнули, а губы раздвинулись в улыбке. Ну да, Виктор старался держать их друг от друга подальше, и до этой минуты Юра с Милой не пересекались вот так… близко. — У нас гости? — мурлыкнула она, спускаясь по ступенькам. — Или это и есть загадочный мальчик-фигурист, в котором, как говорят, Виктор души не чает? Бек, почему ты раньше не познакомил меня с таким очаровательным молодым человеком? — Потому что испугался за твои милые ушки? — съехидничал Отабек. — Не стоило, — Мила спустилась и подошла поближе, обдав их ароматом духов. — Ну так исправь свою ошибку сейчас. Отабек поджал губы и повернулся к Юре. — Юра, это Мила, дочь нашего хорошего партнера. Здесь и сейчас находится как наблюдатель и контролирующий выполнение сделки. — Как официально, — Мила передернула плечом и протянула Юре руку. — Обойдемся без посредников. Я Мила. — Рад, — Юрка пожал ее руку, вымучивая улыбку. Искренней попросту не получалось. Но от него в общем и не требовалось на самом деле. Он же «мальчик-фигурист», ему семнадцать и весьма сомнительно, что он знает как обращаться с женщинами. Конечно, уроки этикета у него были, и на самом деле он должен был поцеловать протянутую ему руку. Но нахуй-нахуй… Прикинься валенком, Юра. — Юрий Плисецкий. И где ты был Бек, когда я был «мальчиком»? Простите, мадам, вы ээмм… — он сделал вид, что пытается придумать комплимент и наконец разродился: — Вы прекрасно выглядите. — Какая очаровательная непосредственность, — выдохнула Мила, погладила его по щеке и отступила. Подхватила Отабека за руку и потянула за собой. — Как жаль, что нет Вити, все вместе вы смотрелись бы прекрасно. Варвар, девственник и бестия. — Поумерь свой пыл, милая, — Отабек позволил увести себя, лишь оглянулся на Юру, словно проверяя, идет ли тот за ним. — Вите вряд ли понравится, если он застукает тебя за тем, что ты строишь глазки его любимому племяннику. — Если он вернется, — Мила придвинулась ближе, шепнула нарочито громко, бросив на Юру взгляд. — Четвертые сутки пошли, а ты не в курсе, где твой любимый босс. Обычно это означает, что его уже и нет в живых. — Он вернется, — резко ответил Отабек. — О, я понимаю твое беспокойство. Без его мощной поддержки твое положение в Семье очень зыбко. — Позволь нам самим разобраться, — Отабек помог ей устроиться за столом и, поймав взгляд Юры, незаметно кивнул ему на место Вити. Юра прошествовал во главу стола, с самым непосредственным видом уселся в кресло, которое до этого всегда занимал Виктор. Непривычно. Неудобно. Неуютно. Боженька, сделай так, чтоб ему больше никогда не пришлось сидеть здесь. Подали первую смену блюд. Забавно, но ему вина не налили. Сок и минералка. Ну да, несовершеннолетний же. — Я слушаю, — снова напомнил о своем новом «статусе» Юрка, выжидательно уставившись на «казашонка». — Что именно тебя интересует? — Отабек к еде не притронулся. Только отпил вина. — Все, Бек. Вы держали меня в неведении. Это я так, напоминаю. Дед хотел, чтоб бизнес был сосредоточен в Семье, а сейчас получается, что кое-какие моменты переданы… м-м-м… на аутсорс? — До сих пор дела Семьи тебя не интересовали. Фигуристки и медальки, — Отабек скривился так, чтобы всем стало понятно его отношение к интересам «наследника». — Пока Виктор не исчез, мы выполняли заказ, но поставка сорвалась по независящим от нас причинам. Сейчас мы разбираемся с последствиями и ищем обходные пути. — На твоем месте я бы искала еще и деньги, — Мила побарабанила накрашенными ноготками по столу. — Колумбийцы не получили свой товар, отец очень недоволен. И, возможно будет требовать пересмотра условий. Отабек нахмурился: — Не раньше, чем я получу подтверждение того, что именно и на какую сумму мы потеряли. Я согласен на неустойку, но в разумных пределах. — Ты так легко распоряжаешься деньгами семьи? — Мила кинула на Юру быстрый взгляд, словно проверяя его реакцию. — Так уверен, что Виктор бы одобрил твое решение? — Виктора здесь нет. — Зато здесь есть его племянник, — Мила улыбнулась Юре. — И у него тоже может быть свое мнение. Может, мы сможем договориться. Отабек тут же вскинулся, глядя на Юру: — Даже не думай принимать решение, не посоветовавшись со мной. — Бееек, мой очаровательный варвар, — пропела Мила. — Я бы на твоем месте была бы очень и очень осторожна. Виктора здесь нет. И, уверяю, я могу помочь Юре определиться ничуть не хуже тебя. Благополучие Семьи Никифоровых важно для нас и нашего бизнеса. — А Юра может внезапно иметь собственное мнение, — ядовито протянул Юра. — Фигуристочки и медальки — это история. А дела Семьи меня интересовали всегда, просто вы с Виктором свято следовали заветам дедули, который до упора считал меня ребенком. Я не моя покойная маман… — внутри его плющило и корежило. Слишком больно было говорить подобные вещи, даже спустя время. Он почти не помнил матери, но все еще помнил и любил деда. — Я не буду сидеть и тупо ждать пока за мной придут и грохнут… — Мы делили каждую партию на две равные части. Одна отправлялась по воздуху и земле. Другая шла по воде. Принцип «не складывай все яйца в одну корзину». Он никогда не подводил, товары были под охраной. Но кто-то нас слил. В результате ту часть, что доставлялась по суше, накрыл Интерпол. А на судно напали пираты. — Виктор дал моему отцу гарантию в том, что наш груз будет доставлен в целости и сохранности, — Мила закинула ногу на ногу. — Вы облажались, Отабек. Кроме прямых потерь, мы теперь не можем доверить вам транспортировку оставшегося. Нам придется искать новых перевозчиков, а это рискованно, долго и хлопотно. И терпение у колумбийцев не бесконечное. Хочешь знать, что я на самом деле думаю? Что Виктор сбежал от ответственности. Оставил тебя как козла отпущения, а сам сбежал, как только запахло по-настоящему «жареным». — Виктор никогда не боялся ответственности! — вскинулся Отабек. — И за свои ошибки всегда отвечал сам! — Тогда где же он? — Мила демонстративно оглянулась. — Прошло больше четырех суток, он пропал почти сразу и до сих пор никакого объявления, или требования о выкупе. И мы оба с тобой знаем, что вариантов всего два: Виктор либо уже мертв, либо сбежал. В любом случае, отвечать за все придется тебе. И Юре. Но я уверена, что мы сможем договориться. С Юрой. Не так ли, солнышко? — она повернулась к Юре и очаровательно улыбнулась. — И чего же вы хотите? — вскинул бровь Юрка, рассматривая ее так, точно оценивал и прикидывал все плюсы и минусы сотрудничества с Милой. Это просто пиздец, если Витьке с Беком постоянно приходится вот так балансировать. Просто тронуться мозгом можно. — Ваши предложения? — О, а это, думаю, мы обсудим наедине и без цербера над душой, — она нагло улыбнулась Отабеку и снова вернула свое внимание Юре. — Он крупно ошибся, и моя семья больше не хочет иметь с ним никакого дела. Но нам еще стоит решить, с ним или с семьей Никифоровых в принципе. А пока предлагаю поужинать, повар Виктора выше всяких похвал. И, может, пора показать, кто здесь хозяин? — Ваша семья, — улыбнулся Юра. — Но ваша семья — не моя семья. Виктор почему-то держал Отабека при себе. И почему-то он занимался строго определенными заданиями. Есть прокол, с которым мы разберемся, — на последнем слове Юрка нарочито сделал ударение. — Не так ли, Отабек? — Разумеется, — почти оскалился тот. — Мы во всем разберемся. — О, — улыбка Милы стала еще более очаровательной. — В таком случае, поторопитесь. Время — деньги. Может, все-таки нальешь вина Юре? Он уже не маленький мальчик. — Конечно, — Отабек встал, взял бутылку со стола и обойдя Милу, склонился к Юре, наливая вина в его бокал. — У нас есть за что выпить. — Вернулся на свое место, поднял свой бокал. — За тебя. — Какая неприкрытая лесть, но что еще ждать от варвара, — Мила повела бровью и повернулась к Юре. — Но присоединюсь. За Юру. — Почему бы и нет? За Бека! — фыркнул Юрка, в свою очередь поворачиваясь к Отабеку. Маленький круг замкнулся. Отчаянно захотелось вдруг обратно, в маленькую комнату, окно которого выходит в сад. И чтоб тихо перестукивал бамбук. И на гравийной площадке танцевал Юри. Мила удивлено открыла рот. Но промолчала. Отабек кинул на Юрка веселый предостерегающий взгляд, но тоже выпил молча. Лишь когда в бокале не осталось ни капли, начал разговор на отвлеченную тему. Они говорили много, живо, перескакивая с одного на другое, хмелея все больше от выпитого вина. Десерт решили попробовать в гостиной, там же Отабек ловко стянул с Юры пиджак «чтобы не запачкался». На десерт — крем-брюле, и белое десертное вино. И плотоядный почти взгляд Милы. И буквально разлитое в воздухе напряжение, которое никаким вином разбавить невозможно, просто потому что ну вот так. Просто потому что от него ждут слишком многого, а он просто мальчик-фигурист, который должен спасти свою семью. И не проебать всех, кого он любит. Но алкоголь свое дело делал. Расслаблял, заставлял смеяться, смотреть как отчаянно флиртует Мила, как отвечает Отабек и флиртовать самому. Погрузиться в безумное ощущение, в адреналин, позволить увлечь себя, повиноваться горящим взглядам Бека и пить, пить, пить. Запивая то ли страх, то ли боль, то ли саму память о оябуне. Еще вина. Еще!