Белая Дева и Тёмный Лорд

      Светало. Эльфийка проснулась. Откинула в сторону полог. Выглянула в окно, украшенное разноцветьем витражей. Ладья Ариэн выскользнула на востоке из-за синих туманов дремучего Нан Эльмота, поднимаясь всё выше в небо и окрашивая его в нежные оттенки розового и голубого. В спальне, находившейся в узорном деревянном шатре одного из множества охотничьих лагерей феанорингов, было прохладно, но Ириссэ любила утреннюю свежесть, дарившую заряд бодрости на весь день.       — Я поеду на охоту, — заявила Арэдэль, выйдя из шатра и направляясь к конюшне. Конюхи вывели для принцессы серую Алассэ. Эльфийка, одетая в светлый охотничий костюм, кивнула им и легко вскочила в седло. Кобыла загарцевала под темноволосой всадницей. Ар-Фейниэль ужасно надоело ждать, когда вернётся Келегорм. Он уехал вместе с Куруфином в Таргелион, навестить Карантира, и почему-то братья задержались там надолго. Неужели никто не сообщил Тьелкормо о приезде Ириссэ? С каждым днём на исходе эльфийского года становилось теплее, однако на холодных равнинах Химлада местами ещё лежал снег.       Дева выехала за ворота охотничьего лагеря, пуская вскачь свою лошадь и наслаждаясь ветром, бьющим в лицо. Ириссэ мечтала не столько поохотиться, сколько встретить на полпути возвращавшихся домой Келегорма и Куруфина. Неужели она зря ехала в такую далёкую глушь, преодолела в одиночку опасный Нан Дунгортэб?       Скача по обширным владениям братьев на бескрайней равнине Химлада, Арэдэль зорко всматривалась вперёд. Её лошадь мчала свою всадницу всё дальше и дальше.       Проведя весь день в седле, ближе к вечеру эльфийка выехала на каменистую возвышенность. Ей не удалось найти добычу, но это нисколько не печалило Ириссэ. Она вволю насладилась быстрой ездой. Спешившись у реки, чуть ослабила подпругу и подвела свою лошадь к воде.       Внезапно совсем рядом раздался волчий вой. Кобыла испуганно всхрапнула, зашла в воду глубже, потянув за собой и хозяйку. Белая дева попыталась развернуть её, но упрямая Алассэ упорно тащила вперёд. Арэдэль успела запрыгнуть в седло, однако в высокие охотничьи сапоги через верх просочилась ледяная вода, заставив невольно вздрогнуть.       Волки выскочили из-за кустов тальника на берег: туда, где ещё совсем недавно была эльфийская принцесса. Отощавшие за долгую зиму, звери рыскали меж кустов ивы и тальника, сверлили пристальными взглядами реку, однако броситься в воду вслед за всадницей не решались.       Прижимая уши, Алассэ косила на хищников сиреневым глазом и пыталась плыть быстрее. Пару раз она чувствовала под ногами каменистое дно, но течение реки, разлившейся в весеннее половодье, увлекало её всё дальше. Арэдэль направила кобылу к восточному берегу, где могучие вековые деревья подобно огромным мрачным стражам угрюмо возвышались над водой. Когда Алассэ с трудом преодолевала последние метры, Белая дева краем глаза заметила чёрный водоворот омута.       Лошадь одним мощным рывком вырвалась из плена стылой воды. Оставшиеся позади волки задрали морды к темнеющему небу и огласили окрестности реки голодным воем. Парочка из них сунулась было в воду, но стрелы Ириссэ, совсем немного не долетевшие до них, мгновенно охладили охотничий пыл, заставив хищников попятиться и, злобно щёлкая зубами, скрыться за кустами тальника.       Найдя узкий проход между чёрных валунов, словно могучей рукой Тулкаса наваленных на берегу, Арэдэль въехала под тёмные лесные своды. Если на берегу реки было светло от лучей заходящего солнца, то под пологом густых ветвей елей и дубов царил мрак ранних весенних сумерек. Спрыгнула с лошади и, присев на большой замшелый валун, сняла промокшие охотничьи сапоги. Обвела взглядом чутко притихший, застывший в немой красоте загадочный лес. Вершины огромных деревьев терялись в туманной дымке где-то очень высоко над головой, словно росли здесь с первых дней сотворения мира.       Идя рядом с захромавшей после переправы лошадью, дева вошла под сень лесной чащи. В притихшем лесу, у корней могучих деревьев было намного теплее, чем на холодной равнине, продуваемой всеми ветрами насквозь.       Выйдя на опушку леса, где было лишь чуть светлее, Ар-Фейниэль вновь осмотрелась. Тоскливый вой за спиной прекратился. Умолкшие при виде незнакомки лесные пичужки осмелели, возобновляя беспечное пение и звонкое пересвистывание. Расседлав лошадь, сняла с её спины мокрую попону. Стянула с себя намокший снизу плащ и сырые штаны, оставшись в одной белой тунике. Быстро собрав сухие сучья валежника, развела костёр и развесила сушиться промокшие вещи. Её лошадь успокоилась и больше не прижимала уши, пощипывая молодую поросль травы. В сумраке среди необъятных стволов деревьев поползли клочья густого тумана.       Сидя у весело трещавшего костра, Ириссэ прислушивалась к беззаботной перекличке лесных птах. Лес принял её, пустил под свою защиту. Жаль, что Келегорм так и не смог научить двоюродную сестру понимать язык птиц и зверей. Но интонации в их голосах принцесса всё же улавливала. Живущие в Химладе эльфы рассказывали Белой деве, что в лесу за рекой начинаются владения Тёмного Лорда, но мало кто бывал у него дома.

***

      Филин бесшумно влетел в кузницу. Примостился на верстаке, переминаясь с ноги на ногу. Темноволосый эльф отложил молот, распрямился и вопросительно глянул на пернатого пришельца. Птица перелетела ему на плечо.       — Mani marte, mellon?