Белая Дева и Тёмный Лорд

      Темно. Шум дождя. Тихое ржание Алассэ. Арэдэль успела уснуть, привалившись к боку раненой кобылы, и теперь сквозь сон почувствовала, как сильные руки бережно поднимают, несут, укладывают на мягкое. Эльфийка улыбнулась. С её губ сорвалось «атто», и дева провалилась в пушистую снежную пелену. Снилось, что она едет верхом по бескрайним льдам Хэлкараксэ. Белое безмолвие, только изредка слышна перекличка воинов, которые не дают останавливаться и следят, чтобы никто не отстал. Сначала поход казался очередной охотничьей вылазкой, ещё чуть-чуть и нолдор Второго Дома воссоединятся с Первым Домом. И тогда-то Ириссэ всё-всё выскажет кузенам! Особенно Тьелкормо! Пытаясь согреться, Арэдэль погнала уставшего коня вперёд. Его копыта высекали из голубого льда сверкающие осколки алмазного крошева, широким веером разлетавшиеся вокруг всадницы.       Проснулась принцесса от птичьего гомона за окном. Удивлённо отпустила подушку, которую она обнимала словно игрушку из далёкого детства. Вскочила на ноги. Подбежав к окну, настежь распахнула резные створки. Высоко-высоко наверху, сквозь ажурную накидку свежей листвы проглядывала яркая лазурь неба. Весенний лес был наполнен прозрачной дымкой тумана, колыхавшейся от прохладного ветерка. Арэдэль скинула тонкую ночную сорочку и хотела было натянуть свои охотничьи бриджи. Однако рядом с ними на спинке кресла висела новая одежда. Дева взяла в руки отлично сшитые штаны из хорошо выделанной светло-серой, почти белой замши. Качнув головой, подумала, что они великоваты, но не удержалась и померила. На удивление, леггинсы пришлись ей в пору. Интересно, кто снимал с неё мерку, когда Ириссэ так сладко спала? Новенькая светлая туника приятно холодила кожу: кое-кто успел узнать, что ей нравится белый цвет… На одежду были нанесены причудливые узоры, серебрившиеся ледяной изморозью. Арэдэль натянула свои новые сапоги, которые при ней шил Владыка Нан Эльмота, схватила большое белое полотенце и поспешила к озеру.       Утренний туман успел рассеяться, но лучи солнца едва касались верхушек лесных великанов. Дева с улыбкой направилась к купальне: пройдёт ещё немного времени, и можно будет купаться в озере. Задумчиво прислонилась к двери. Она уже думает о том, что будет жить в этом лесу? А как же Тьелкормо? Эльфийка вошла в купальню. Быстро раздевшись, опустилась в тёплую, пахнущую травами и ягодами воду. Почему ей здесь начинает нравиться? Это всё Эол колдует? Интересно, а её лошадь тоже он ранил? Нет. Не может быть такого! Он ведь мог отказаться искать Алассэ, оставив её на съедение злобным тварям. Почему Тёмный Лорд так заботлив? Хочет оставить её у себя в Нан Эльмоте? Но эльф выпроваживал её из своего леса. Странно. В голове купавшейся принцессы вихрем проносились всевозможные догадки. Арэдэль представила себе, как живёт в Нан Эльмоте. Эол родился при свете звёзд, он видел, как Оромэ приехал на Нахаре к народу Финвэ, Ингвэ и Ольвэ? Или не видел? Дева вылезла из воды, просушила свои длинные волосы и быстро оделась. Неужели чародей сам всё это для неё сшил за остаток ночи? Вопросов было намного больше, чем ответов на них. Ириссэ вышла на берег озера, уселась на поваленный ствол ивы, в раздумьях переплетая косу. Водная гладь при свете ладьи Ариэн, проплывавшей высоко в небе, становилась из изумрудной лазурно-голубой. В безупречном зеркале озера до мельчайших подробностей отражался вековечный Нан Эльмот, в котором звучала симфония пробуждающейся от зимней спячки жизни. Арэдэль любила лес. И во время охотничьих вылазок с Тьелкормо обычно не столько стреляла, сколько любовалась красотой лесных пейзажей.       Когда солнце пересекло небо от края до края, на лесных полянах среди прошлогодней травы появились первые бутоны первоцвета, крокусов и подснежников. Посвятив весь день прогулке по окрестностям озера, Ириссэ вернулась к дому Эола. Подошла к конюшне. Почувствовала себя виноватой, потому что с утра пораньше не навестила свою лошадь, забыв о её ранах. Кобыла уже твёрдо стояла на ногах. Увидев эльфийку, Алассэ тихо заржала. Коня Эола рядом с ней не было. Арэдэль тщательно осмотрела заживающие раны лошади, заботливо промыла их, смазала лечебной мазью. Заметив, что кобыле заметно лучше, выпустила её из денника и отвела к роднику. Сквозь птичий гомон послышалась нежная мелодия колокольчиков. Ар-Фейниэль оглянулась по сторонам, громко позвала Эола, но Владыка Нан Эльмота не показался из-за деревьев. Не явился он, и когда совсем стемнело. Деве не хотелось рыскать по кладовым хозяина, но во время долгой прогулки по Нан Эльмоту у неё и маковой росинки не было во рту. Принцесса тяжело вздохнула, однако решительно толкнула дверцу, заходя из кухни в кладовку. Несмотря на то, что холодные ступени спускались всё ниже и ниже, в кладовой не было темно: на каменных стенах тускло светились белесые прожилки лишайника. Дойдя до нижней ступеньки лестницы, Ириссэ очутилась в леднике. Полки были заставлены пузатыми кувшинами и какими-то глиняными горшками. С потолка свисало несколько вяленых окороков. На каменном полу стояло несколько бочек и бочонков поменьше. И, конечно, везде висели пучки сушёных трав. Ар-Фейниэль задумчиво оглядела всё это богатство. Но как определить, что где? Она протянула руку к одному из маленьких горшочков. Принюхалась. Ничем не пахнет. Горлышко посудины было хорошо запечатано. Взяла другой. То же самое. После долгих раздумий Арэдэль схватила один из горшочков, что поменьше, другой рукой сняла с ближнего крюка самый маленький из окороков и гордая своей добычей вернулась на кухню. При свете огня вскрыла ножом крышку горшка, принюхалась. Мёд. Откромсала себе ломоть вяленого мяса, решив, что после ужина отнесёт оставшийся окорок на место. Уселась за стол. Мясо с медом нужно было чем-то запивать. Дева вскочила со стула, хотела повесить котелок с водой над огнём, но воды нигде не было. Пришлось взять ведро и идти к роднику. Между деревьев клубилась серая мгла. Когда принцесса зачерпнула воды, с ветки дерева напротив неё сверкнули глаза…