Люди Долины Таш'ший

Утро для Вити началось, что называется, с петухами. Он только в детстве вставал так рано, когда оставался ночевать у бабули. Так что какое-никакое, а представление о деревенской жизни у Вити было. И это самое представление говорило ему о том, что первым делом надо затопить печь. И перестать мёрзнуть, а то за ночь он околел. Насколько Витя помнил, растопить печь после длительного перерыва было проблематично. Так и оказалось: огонь не хотел разгораться, он весь упарился и перепачкался в саже. Но дело своё всё-таки сделал, и ничего страшного, что петухи к тому времени пропели неизвестно в какой раз, а солнце было практически в зените. Да и вся деревня уже была на ногах. Ох, простите, весь город! В данный момент Витя любовался результатом своих трудов — маленькой тонкой струйкой дыма из покосившейся трубы. И заодно пытался отдышаться. Тяга в печи практически отсутствовала, и в доме воняло. Вроде потом, если регулярно топить, то всё нормально будет. Ну, Витя очень на это надеялся. Ага, а вот к нему пришли знакомиться. Может быть, получится напроситься на завтрак? Или хотя бы на обед? Рот мгновенно наполнился слюной — жрать хотелось безумно, все припасы были съедены ещё до эпопеи с печкой. — О, вам уже растопили печь? — заскрипела калитка, и спиной вперёд зашла Ургама. Витя подошёл к ней и предложил помощь с её баулами. От одного из них очень аппетитно пахло. — Я сам растопил, — Витя решил не позориться и забрал у растерявшейся Ургамы тот баул, который не пах. А очень хотелось отобрать именно второй, но Витя ограничился только плотоядными взглядами в его сторону. — Вы сюда это несёте? Или куда-то в другое место? — Это вам. Еда и бельё! — Батыр обругал Ургаму за ненужную доброту, но ей почему-то стало жаль барона, по виду — ненамного старше их первенца. Немного еды они в состоянии дать, не оголодают. — Правда, сами растопили? — Ну я, конечно, давно этим не занимался, не сразу получилось. А в этом доме жил прошлый барон? — Не, у того большой дом в три этажа был. По ранней весне он в нём и сгорел. Да вон, если в ту сторону пойти, можно разглядеть пепелище. Дом был окнами на реку, любил он там сидеть в окно глядеть, — про себя Ургама добавила «и денежки ворованные пересчитывать». — О, тут и река есть? — Так да, из болота. — О, тут и болото есть? Ургама посмотрела на него, как на болезного, но ничего говорить не стала. В дом они вошли молча. — Эт-то что такое?! Витя понял её удивление, когда наступил в лужу. — Ой, а это я полы хотел в доме помыть. А ведро-то, видать, с дырой. И пока Витя прохлаждался на свежем воздухе, вода из него вытекла. Он с тяжёлым вздохом покрутил в руках такую обманчивую тару. — Хотели… помыть… полы? — Ну да, что же мне как свинье в грязи, что ли, жить?! — возмутился Витя. Наверное, слишком уж сильно, потому как Ургама сразу засуетилась. Даже будто испуганно. — Да-да, помыть, так помыть. Давайте, я застелю вам кровать. — Э, нет, лучше этого не делать. Там в матрасе живность. В это время Ургама перевернула матрас, оттуда прыгнула парочка многоножек. — Тьфу ж ты. Да, на это и побирушку стыдно укладывать. — Угум, — Витя достал пирожок и с наслаждением впился в него. Во взгляде Ургамы настороженность уступила место беспокойству. Особенно когда тощий барон с жадностью доедал второй пирожок. Потом она со вздохом оглянула безобразие в доме. — А вы это… полы-то хоть раз в жизни мыли, барон? — Мыл, конечно, только ведро у меня не дырявое было. А тут можно где-то купить… Ну там, вещи для дома? Лавка какая-нибудь? Или мне по людям, кто это делает, ходить надо будет? Ну, по ремесленникам-кузнецам-плотникам? — Витя подумал, что тех золотых ему должно хватить на эти траты. Наверное. Взгляд Ургамы стал совсем жалостливым, словно она смотрела на дурачка. — Я вам дам ведро. — О, спасибо! — И обед тоже вам принесу, барон. А пока ешьте пирожки. — Шпасибо! Витя этим, собственно, и занимался. Ну что поделать, когда его одолевало волнение, или в жизни что-то шло не так, как надо, то Витя молотил всё, как комбайн. Да и голодный вчерашний день дал о себе знать. Но даже тогда набрать вес у него не получалось. Бабуля при жизни всё переживала, что его надо проверить на глисты. *** — Ну ч, жалстлив моя? Рад бл брон грелым прогам? — Знаешь, Батыр, совсем странного барона нам в этот раз прислали… И пироги он схарчил, не поморщился даже. Ну, хоть горелые пироги Ургама пристроила. — Че этот зхотел? — заинтересовался Батыр. Он даже отвлёкся от ограды, которую решил починить, коль уж остался в городе. Неизвестно, что мог учудить новый барон. Так-то Батыр не боялся этого задохлика, и не таких обламывали. Но мало ли. Эх, каких они только баронов не видали за эти годы. Самые умные и догадливые, когда не получалось нажиться на людях Долины Таш’ший, сами свои вещички собирали и уматывали подальше. — Ведро. — Чё? — Батыр даже поперхнулся. — Зчем вдро? — Полы мыть собрался. Да он уже и начал, такую грязь только развёл, — Ургама даже вздрогнула, когда вспомнила. Батыр пожевал усы. — Батыр, Ургама, здорово! — Здорово, Ширена! — Я вот принесла вам мазь, — Ширена торжественно вручила пузырёк, перекинула свою рыжую косу и с хитрым прищуром уставилась на чету. — А кто это у нас такой ладненький, да глазастенький живёт в доме старого Ктыра? — А ты уж и разглядела всё? Когда успела-то? Про себя Ургама подумала, что всё-таки у тех, кто приезжает с большой земли, странные вкусы. Какой он ладненький? Тощий — это да, действительно, одни глазюки-то и остались. Но Ширена ведь столько лет среди них живёт, и всё равно мужики ей нравятся странные! — Долго ли, умеючи. Ну так кто это? Родственник чей-то? Наверное, из столицы? Уж больно одет необычно. — Живёшь в своём лесу и знать ничего не знаешь! Батыр закивал, соглашаясь с женой. — Чего не знаю? — Барон это наш новый! — Да ладно… ба-арон! — Ширена была удивлена. — Ды, я грмоту вдел! — Хм, ну надо же, — она вдруг мечтательно вздохнула. — Если он будет такой же сластолюбец, как криворожий, то я сама к нему побегу. — Переехала б ты поближе к людям, а то совсем в лесу сбрендила, — завздыхала Ургама под фырканье Батыра на тему «лсных дрных кошек». *** — Но-овый барон! Витя высунулся из-за дверей и увидел чумазого мальчугана. — Чего тебе? — Вот, мамка велела передать, — он протянул ему ведро, в нём явно что-то было. Что-то нелёгкое. — А что там? — Еда и одёжа какая-то. — Ну спасибо тебе. Мальчонка оставил посылку и пустился наутёк. Однако за забором он остановился и принялся следить за Витей через щели в заборе. Следующие несколько дней в жизни Вити оказались не самыми весёлыми и интересными — он занимался уборкой, разбором непонятного барахла, войной с отвратительными многоножками и пытался приноровиться к деревенской жизни. Ох, простите, к городской. Еду ему стабильно раз в день приносил какой-нибудь из детей Батыра с Ургамой, причём, они делали это по очереди — каждому мелкому хотелось поближе его рассмотреть. А больше общаться с Витей никто не хотел. Даже просто поближе рассмотреть. Даже через щель в заборе. Девицы, к которым он «подкатывал» познакомиться и поболтать на тему, что, собственно, от него ожидается, разбегались, как рассыпавшийся горох, причитая что-то злобное о «криворожем». Витя на них обиделся, ничего он не криворожий! А парни так устрашающе смотрели и поигрывали топорами или оглоблями, что Витя сам боялся к ним подходить. Бабы и мужики постарше его откровенно игнорировали. Почти неделю Витя терпел! Ну, на самом деле, не то, чтобы он сильно терпел, скорее — был занят. Однако потом внезапно осознал, сколько прошло времени с его приезда. Терпилой Витя никогда не был и становиться им не собирался. Поэтому в один из дней оделся в то, в чём сюда попал, как в самое приличное, и направился к дому градоначальника. Накануне специально проследил, куда возвращаются мелкие посыльные. Витя твёрдо чеканил шаг, и весь его вид выражал непоколебимость и уверенность. Ровно до тех пор, пока не услышал тоненькие вскрики. Да что же это такое! Везде одни извращенцы! Но Витя увидел лишь одиноко бегущего мальчишку, размазывающего сопли по щекам. — Что случилось? — Витя подбежал к нему. — Там… Там… Ивка упал. В реку…у-у-у… Витя проследил в указанную сторону. Точно, Ургама говорила, что в той стороне река. Он побежал к ней. Мальчишка увязался за ним, наверное, ему сейчас было не важно в кого из взрослых вцепиться и просить помощь. Даже барон сгодится! — Ну? Где он? Где вы были? — Тут… Витя внимательно всматривался в поверхность реки. Ребёнок обнаружился немного ниже по течению. Бултыхался он уже как-то совсем не активно и даже не звал на помощь. Витя сделал вывод, что тот устал и держится на поверхности из последних сил. Он быстро скинул пальто, кеды и нырнул за мальчишкой. Потерпевший оказался цел, только нахлебался воды и жутко перепугался. Мальчик мелко дрожал, всхлипывал и пытался откашляться. Витя отругал обоих и отправил домой. Идти в таком состоянии на разборки уже не хотелось. Мало того, что он весь намок, так ещё и перепачкался в грязи, когда пытался выбраться на берег. Понурый, Витя пошёл домой. На следующий день Витина решимость снова была на месте. Он собрался довольно быстро, раззадоренный гневными мыслями на тему, как можно так отвратительно относится к человеку, который ещё никакой херни натворить не успел? Витя твёрдо чеканил шаг, и весь его вид выражал непоколебимость и уверенность. — Ой!.. Ох!.. Что же это… Ох! Витя, наверное, сделал бы вид, что ничего не слышит, но бабушка стояла прямо посреди дороги, по которой он шёл. С её тачки слетело колесо, и по всей дороге валялись какие-то корнеплоды. — Давайте, я помогу вам. — Ох, спасибо тебе, внучок! Они с горем пополам собрали валяющиеся «псевдокартошки», и теперь Витя пыхтел, материл про себя всю свою жизнь и то ли катил, то ли тащил проклятую тачку. — Что-то я тебя не видала. Недавно у нас? — Да, неделю где-то, — а Витя-то думал, что его уже все успели злобно обсмотреть. А выходит, что не все. — Ну смотри, ты только не попадайся новому барону на глаза. Витя даже чуть тачку не выронил. — А что не так с новым бароном? — Да тут что новый, что старый — всё одно: хапуги, душегубы и злодеи! Даже на большой земле знаться с ними не хотят и к нам ссылают отродьев этих! А мы мучайся. Так что им никто на глаза не попадается, чего зазря-то подставляться. И ты тоже поберегись. — И много их у вас было? — Достаточно… Кто сам уехал, а с кем духи разобрались. Они-то знают, кто по доброте живёт, а кто по злобе. Вите стало как-то нехорошо насчёт этого «духи разобрались». Бабулька оказалась разговорчивой, гостеприимной и благодарной, и он остался на обед. Правда, перед ним пришлось перетаскать «псевдокартошки» в подполье. Зато от неё он узнал, что деревенские, простите, городские жители не только выращивали зерно, но ещё занимались охотой и сбором какой-то лечебной травы, из которой делали распространённое лекарство от жара. Именно этими тремя продуктами Долина Таш’ший платила налоги в казну. «Откупались от короля», — как выразилась новая Витина подружка, тётушка Агапа. А вот деньгами налоги не платили, были освобождены. Интересно, следить за сбором налогов входило в обязанности барона? Наверное, да. Скорее всего, из-за этого-то Батыр и не рад. Такую козырную работёнку могут отобрать. Тётушка Агапа болтала очень много, но Витя решил пережить данную неизбежность по принципу кота Васьки, который «слушает, да ест». Он, наверное, впервые так наелся, точнее, обожрался в этом мире. — Так, а ты к кому приехал-то, Витя? Он уже отошёл от дома довольно далеко и просто сделал вид, что пробурчал что-то в ответ. — Совсем старая стала! Ничего не слышу. Ох, не кормят их на большой земле. Одни глаза ведь остались. Перед сном Витя подумал, что уж в третий раз всё должно получиться, и никакие тонущие дети и сломанные тачки его не отвлекут. Витя твёрдо чеканил шаг, и весь его вид выражал непоколебимость и уверенность. Однако сейчас его внимание привлекла внушительная толпа на площади, по которой пролегал его сложный и тернистый путь до Батыра и Ургамы. Все что-то взволнованно обсуждали и ругались. Точнее, орали на нескольких человек в самом центре площади. О, и искомые персоны там нашлись. Витя направился к толпе, идти к дому Батыра оказалось без надобности.