Люди Долины Таш'ший

Ммм… просыпаться было приятно. Его решили порадовать утренним минетиком? Витя приоткрыл один глаз, было темно, так что можно сказать, что — рассветным минетиком. Как круто, его таким пару раз всего радовали. В последний — ещё до того, как под своё покровительственное крылышко его забрал Валентин Соломо… Так стоп! Витя резко раскрыл глаза и попытался сесть, не получилось. Кое-кто под одеялом сильно вцепился в его бёдра, слегка приподнимая. Витя завалился обратно на подушку. — Эрке, — почему-то прошептал Витя и сразу почувствовал, как тот сильнее сжимает член губами, словно намекая, что никуда они отсюда не денутся. Витю даже тряхануло, он запустил руки под одеяло, вцепился тому в шевелюру и протяжно застонал. Губы тут же продолжили своё движение, руки на бёдрах расслабились и принялись нежно поглаживать, медленно подбираясь к заднице. Витя тяжело дышал. Он, конечно, вроде как, ещё был зол, но, с другой стороны, что плохого в сексе между двумя взрослыми совершеннолетними людьми? Мысль о том, что это всё равно не очень хорошо, так как Эрке — это его то ли подчинённый, то ли подопечный, Витя отогнал. И так он слишком много в последнее время страдал от моральных терзаний, а Витя не очень-то любил от них страдать. Он ещё раз низко застонал, дёрнулся и тяжело задышал. Одеяло приподнялось, и на него честными глазами уставился Эрке. — Вам понравилось? — с лёгкой улыбкой спросил он. Вите в ней отчего-то почудилось чужое самодовольство и насмешка над ним, Витей, и он буркнул: — Нет. — Нет? — Эрке явно расстроился. — А как вам больше нравится? Я могу и так сделать. Вот прямо сейчас… — он попытался снова нырнуть под одеяло, но Витя его остановил. — Ну, куда ты? Угомонись уже. Ты зачем такие глупые вопросы задаёшь, разве было похоже, что мне не понравилось? — Ну, не очень похоже, что не понравилось. Я просто… — Эрке замолчал и смущённо улыбнулся. Он немного поелозил, устраиваясь на Вите поудобнее, и счастливый уставился на него. — Всё-таки понравилось? — Понравилось-понравилось. — И вы меня простили? — на всякий случай уточнил Эрке. — Простил, куда уж деваться-то. — И вправду тётушка Агапа говорила. — А что она говорила? — Что вас надо приголубить, и вы обижаться перестанете. Витя пару мгновений осмысливал сказанное, а потом расхохотался. Уж очень смешно и неоднозначно звучало это «приголубить». Если уж на то пошло — приголубился Витя уже давненько. Эрке не понял, отчего барон развеселился, но улыбался вместе с ним. А Витю вдруг словно что-то кольнуло: на самом деле Эрке не выглядел ни смущённым, ни счастливым, как ему показалось сначала. Он выглядел влюблённым. *** — Не ходь туды, Ширена, — травницу в последний момент перед самыми дверьми остановили Ургама и Агапа. — А что такое? Погодите, они опять? Да я же так никогда не попаду к барону! До вечера, что ли, дотерпеть не могут? — возмутилась Ширена. — Эх, молодость! — Агапа с грустью посмотрела куда-то вдаль, видимо, вспоминая свою. Женщины втроём уставились на ратушу, по очереди тяжело вздохнули, каждая о своём. — А ты, Ургама, тоже на приём пришла к высокому начальству? — хмыкнула Ширена. — Не, я всё, переговорила с бароном. Это Агапа зайти хотела. — Да мне не срочно, — миролюбиво подытожила Агапа. Они ещё немного помолчали и повздыхали, Ширена не выдержала: — Они всерьёз думают, что никто не догадался ещё? Ну ладно, Эрке — дурачок молоденький, но уж барон? Ургама пожала плечами. Она тоже не понимала, к чему такая секретность. Но да, барон и Эрке на вопросы и подколки, пара ли они теперь, начинали что-то мямлить (это Эрке), возмущаться (это барон) и убегать (а это оба). Самое смешное, при такой скрытности, чуть ли не половина города натыкалась на них в неожиданных местах и вежливо делала вид, что ничего не заметила. Сугара и ещё некоторые жители уже начали возмущаться: ладно, когда Эрке и барон целовались в мало-мальски укромных, как они думали, местах. Но пару раз их застали за более откровенными занятиями. А вдруг бы это увидели дети? Ширена задумалась, надо бы намекнуть барону, чтобы они вели себя поприличнее, и в очередной раз подивилась несдержанности барона. Ведь взрослый же человек! При должности. Ведь даже исхудал с этим Эрке, хотя казалось бы, куда ещё. Она снова вздохнула. *** Вите иногда чудилось, что он словно в тумане. В мягком, приятном, возбуждающем тумане. И ему это нравилось, хотя и было немного странно. Ему казалось, что он снова попал в другой мир, в котором он только и делал, что целовался, целовался, целовался. Целовался и целовался… и ещё раз целовался. Витя за всю свою жизнь так много этого не делал. Он снова впал в юность? Хотя Витя и тогда, в свою первую и взаимную влюбленность, так себя не чувствовал и не вёл. А тут… Но ему это даже нравилось. Ну, ещё бы, Эрке всегда был таким внимательным и старательным. С такой любовью обнимал его, гладил и трахал, что уж тут надо быть импотентом, чтобы не нравилось. Витя тоже не отставал, со всей страстью, на какую был способен, отдавался снова и снова. Он со смешком вспомнил, как в первый раз решил сделать Эрке минет, тот выглядел таким растерянным, практически с ужасом пытаясь погладить Витю по голове. Словно до конца не верил, что это его так тщательно ласкают. — Что вы делаете? — сзади прижалось жаркое тело. — Ужин готовлю, не видишь? — Витя слегка прогнулся. Под рубашку забрались тёплые руки и уже привычно, по-хозяйски, начали оглаживать бока и мять соски. — Вижу. А что? — Эрке повёл руками вниз и медленно стянул Витины штаны до колен. — К-кашу… — М-м-м, кашу. Я люблю вашу кашу, — дыхание Эрке опаляло затылок. Витя всё ещё пытался сделать вид, что перебирает крупу. — Я вообще всё люблю, что вы готовите, — он прикоснулся губами к Витиной шее. — Да что же это такое!!! — взвился Витя. Он не выдержал и рухнул грудью на стол, выпячивая свою задницу. — Быстрее! Эрке дважды повторять не пришлось, с каждым его толчком двигался стол, и крупа на нём подпрыгивала вместе с Витей. А в голове крутились обрывки мыслей о том, что Эрке оказался настоящим озабоченным маньячиной. А с виду такой скромник и стесняшка. Хотя, он и был таким, и только во время секса вся его застенчивость куда-то девалась. — Ты рассыпал весь наш ужин… — Витя сидел голой жопой на полу, в которую больно впивались так и не перебранные зёрна, прижимался к Эрке и тяжело дышал. — Извините, — он потёрся носом о макушку своего барона, но раскаяния или сожаления в его голосе Витя так и не услышал. — Что же мы есть будем? — Давайте, я сделаю бутерброд? Эрке аккуратно встал, а Витя целиком стёк на пол, не очень чистый, но ему сейчас было совершенно наплевать. Как и на то, что в очередной раз ужинать бутербродами не есть хорошо. Так что он только елозил, пытаясь выбрать позу поудобнее, чтобы крупа не так больно впивалась в самые неожиданные места. Витя задумчиво оглядывал Эрке. Хм, а ноги у него, вроде, тоже длинные и стройные. Наверное, как у Цагаана. Витю вдруг осенило, что он ни разу не видел своего любовника голеньким. В баню тот каждый раз умудрялся ходить один и Витю никогда там не навещал. Хотя, в большинстве случаев и Витя до конца не оголялся. Н-да, надо всё-таки закругляться с экстремальными местами. Не хватает, чтобы их кто-нибудь застукал. Кажется, что жители и так уже что-то начали подозревать. А Вите пока почему-то не хотелось признаваться всем, а потом отвечать на всякие расспросы. Потом как-нибудь. В том, что расспросы будут и скорее всего каверзные, он не сомневался. — Эрке, а может, ну его, этот бутерброд? Снимай штаны, пойдём в кровать! Витя даже привстал и уцепился за пояс чужих штанов и вместе с ними начал сползать вниз. А ещё можно рубашку задрать. Витя приступил к осуществлению задуманного и столкнулся с проблемой, что длины его рук для таких манёвров не достаточно. Эрке наклонился, мягко, но очень настойчиво отцепил от своей одежды чужие конечности, а потом подхватил Витю под мышки и усадил на стул. — Давайте, сначала поедим, я приберусь. А уж потом в кровать. «И выключим свет!» — подумал про себя Витя, но вслух ничего говорить не стал, а только улыбнулся. Ничего-ничего, он своего добиваться умеет! А то как-то неловко даже, Эрке его уже голого крутил, как хотел, а сам даже рубашку ни разу не снял. Витя снова довольно улыбнулся и погладил Эрке по взъерошенным волосам, тот чуть не подавился, но потом разулыбался и раскраснелся. Просто прелесть! Блин, а он-то всё голову ломал, чего так все прутся от молоденьких мальчиков, а вон оно что. Неужели, и он таким когда-то был?