***
Посреди учебного года ребят не зачисляют. Но в особых случаях им позволяют остаться жить в Тибидохсе среди других учеников. Ванькин случай — тот самый. — Я не позволю ребёнку без крайней нужды отправляться почти на улицу, когда можно обеспечить его жильём и питанием, — академик Сарданапал строго смотрит на завуча Поклёп Поклёпыча. И сфинкс, загадочная магическая зверушка-страж, тихо ворчит, сидя на двери. — А сейчас не крайняя нужда, Поклёп! Профессор Гроттер хитро подмигивает за своими пенсне. Что ж, в этой школе у Ваньки есть как минимум два хороших наставника. — Мамочка моя бабуся! — лопоухий мальчишка, дурно пахнущий рыбьими потрохами, цепко и внимательно смотрит на Ваньку. — Так это ты съел все продукты в магазине? — Так это я, — усмехается Ванька. Ему нравятся здешние обитатели. Почти все. Кроме, пожалуй, тёмных магов, вечно обидно обзывающихся и ставящих подножки втихую. — А меня не съешь? — лопоухий мальчишка улыбается щербато и нагло. — Зависит от того, как вести себя будешь, — улыбается в ответ Ванька. Пусть мальчишка бахвалится, если хочет. Валялкин точно знает почему, что он неплохой малый. — Учти, я сильный! У меня чёрный пояс по маг-шу! Могу и майку твою порвать! А вот за майку задира получает в и без того не раз расквашенный нос. — Сдружимся, — удовлетворённо кивает лопоухий мальчишка, подавая Валялкину перепачканную кровью пухлую ладонь. — Я Баб-Ягун. Будем дружить. А тебя как звать, маечник? — Ванька Валялкин, — кажется, впервые за долгое время у Ваньки решил появиться друг. — Не Сигизмунд и не Август Австрийский и то хорошо! Люблю скромных личностей! — Ягун улыбается так сильно, что кажется, будто у него вот-вот лопнут щёки. Вот кто точно не страдает излишней скромностью… Ваньке нравится абсолютно всё в Тибидохсе. Тёмные проулки. Странные привидения и духи, которых легко отогнать обычным Дрыгусом. Магический перстень, свой собственный, а не простое украшение. Диковинные звери, что ласково жмутся к Ваньке. — А почему Горбунок хромает? — Валялкин обеспокоенно смотрит на повреждённую конечность совсем не сказочного Конька-Горбунка. — А леший его знает! — Ягун беззаботно пожимает мощными плечами. — У Тарараха лучше спроси. Всё же он у нас преподаёт лечение магических существ, должен знать ответ. Тарарах — питекантроп и человек со странными привычками. Но более доброго и заботливого учителя Ваньке сложно представить. И, главное, он всегда рад Ваньке. Приди Валялкин к нему хоть ночью, примет, напоит чаем, расскажет кучу занимательных историй своей долгой жизни и уложит спать среди клетей с диковинными зверями. Прямо-таки рай какой-то! Куча зверей, которые ластятся и едят с рук, и добродушный друг. — Готов ставить на свою дубинку, что у тебя талант к ветеринарной магии, — у Тарараха улыбка до ушей. Выглядит это, честно говоря, жутковато, но Ванька рад. — Немногие так с ходу ладят с Принцем-медведем и жар-птицами. Мне и самому-то понадобилась пара десятилетий… Привычный запах немытого зверья с запахом диковинных трав и зелий. Всё же магическая ветеринария сильно отличается от ветеринарии обычной… лопухоидной. Но она интересна Ваньке. Очень. — Вы с Танькой точно споётесь, — подначивает Ягун, кидаясь котлетами в старшекурсников. Те лишь молчат и злобно зыркают, опасаясь связываться с любимым внуком школьного лекаря, великой Ягге. — Ей тоже дай только с животными повозиться, про всё забудет! Хотя и зельями тоже не брезгует. А уж в магическом пилотаже ей вообще равных нет! Но её контрабас всё равно уступает моему пылесосику… — Танька? — любопытство перевешивает. Что это за загадочная Таня, о которой часто говорит Ягун? Ещё и учителя загадочно перешёптываются. И старшаки… — Таня Гроттер, дочка дяди Леопольда, — Ванька отмечает, что взгляд болтуна и балагура Ягуна как-то потухает. Он скучает по подруге. — Сарданапал отправил её прочь из Тибидохса на этот год, к каким-то дальним вампирским родственникам. Мол, пророчество! — Я и не знал, что у профессора Гроттера есть дочь… Леопольд Гроттер — первый маг, которого Ванька увидел. Первый за долгое время человек, улыбнувшийся напуганному мальчишке. Первый, к кому Ванька идёт разбираться со своими проблемами, если они возникают. Мудрый, добрый и бесконечно терпеливый. Он вечно что-то пишет причудливой вязью, ставит эксперименты и отлучается прочь каждые выходные, точно его магнитом выманивает что-то за пределами Тибидохса. Оказывается это «что-то» — родная дочь. Теперь понятны его грустные глаза и взгляды, обращённые на недоступные посторонним колдографии. Скорее всего, на этих карточках изображена та самая Таня. — А где жена профессора? — наверное, вопрос бестактный. Не хорошо это — обсуждать человека за его спиной. — Умерла. Та-Кого-Нет убила её 10 лет назад, — Ягун мрачно жуёт пирожок, оглядываясь через плечо на учительский стол. — Особо не болтай, но Танька тоже должна была погибнуть в ту ночь. Что-то отзеркалило заклинание Чумихи и обратило его на неё же саму. Благодаря этому Таня выжила. Бабуся проговорилась, что из-за этого Таню и сослали к родственничкам-кровопийцам… — Ягун, Валялкин! Что за сплетни?! — злобный окрик Поклёп Поклёпыча обрывает столь животрепещущую тему. — Зеркалит… — с голосе товарища явственно слышится обида и странная злость. И что творится в его лопоухой голове? Сам же любит подзеркалить других… Но мысль уже посеяна. Что это за великая ведьма Татьяна Гроттер и как она справилась с тёмной колдуньей, чьё имя до сих пор боятся произносить маги?***
Лето проходит в сплошных бестолковостях и шалостях вместе с Ягуном. А также в наблюдении за будущими однокурсниками. Первый на примете — Гуня Гломов. Тёмный маг, но глупый, как пробка. По словам Ягуна, конечно. — Печальное зрелище, — друг фыркает, стараясь не привлекать к себе внимания объекта их наблюдения. — Уже который раз на первом курсе будет… Вереница лиц. Дети всё прибывают по мере приближения сентября. Роковая дама 12 лет Гробыня Склепова. Семь-Пень-Дыр с его замашками великого ростовщика. Демьян Горьянов с вечным въедливым запахом кислого молока. — Что-то много тёмных в этом году, — иногда Ягуна тянет на философские суждения в стиле «Эх, мельчает наш брат-белый маг!». И почему он выбирает подобные темы как раз в те моменты, когда Ванька с животными возится? — С белого отделения пока знаю только нас с тобой. И Таню. Если её, конечно, домой вернут в этом году… А за окном ярким заревом пылают семь радуг Грааль Гардарики — на остров прибывают Верка Попугаева с носом на бок и Дуся Пупсикова с непреодолимой тягой к сладкому и свежим сплетням. Часом позже Поклёп Поклёпыч телепортирует в Тибидохс будущего ловеласа Жору Жикина. — Какая она красивая… — Ягун с восхищением смотрит на новенькую девочку, потомственную московскую ведьму Катю Лоткову. — Что, уже влюбился? — усмехается Валялкин. Да, девчонка красивая. Но Ваньке больше интересно читать про драконов. Тем более, что Ягун обещался вскоре сводить его тайными путями к тибидохскому дракому Гоярыну и его детишкам. — Да, ну, тебя, Валялкин! — кажется, друг обижается. И сильно. — Нет у тебя тяги к прекрасному! Одни звери на уме… Вечером, уже направляясь в свою комнату, Ванька слышит чей-то горький плач за одним из гобеленов. На рыдания Недолеченной Дамы не похоже. А призраков детей Ванька за пределами Башни Привидений ещё не видел. Вдруг кому из девочек нужна помощь? — Эй, с тобой всё в порядке? — за гобеленом находится светловолосая девчонка. Ваньке она не знакома. А странная девочка смотрит на него, широко открыв глаза, полные крупных слёз. Будто она видит перед собой не Ваньку в поношенной жёлтой майке, которая ещё и велика ему на несколько размеров, а Светлого Стража с золотыми крыльями за спиной. Чудная девчонка… — Ты чего? — Ванька уже начинает побаиваться. Вдруг, она совершала какой-то ритуал? Или это вообще не девочка? — Ничего! — она смешно мотает головой, вытирая спешно слёзы. — Я просто… Поплакать захотела… — А чего плакать-то? Жизнь так хороша! — Ванька улыбается широко-широко. Уж он-то знает. — Ты прав, — а девочка вдруг кокетливо отвечает, накручивая на палец прядь волос. — Я Лиза… Зализина… — Ванька Валялкин. Да, однокурсники подбираются что надо. Разномастные, со своими тараканами и закидонами. Но Ваньке не против. Это лучше, чем общество детей алкоголиков. И куда лучше, чем обычный детдом!Дорогие мама и папа. Не волнуйтесь. У меня всё хорошо…
Ванька пишет родителям каждую неделю. Но ответы так и не приходят. И никогда не придут. Обидно, но к невниманию он привык. Зато у Ваньки есть друг. А у друга заботливая бабушка, принимающая друзей любимого внука как родных. И Тарарах. И, конечно, профессор Гроттер. — Скучаешь по родителям? — Леопольд смотрит чересчур внимательно и сочувствующе. — Непривычно, что я провожу каникулы не дома, — Ваньке нравится приходить в кабинет профессора Гроттера за очередными зельями для Тарараха. У него уютный и светлый кабинет с всегда чистыми котлами и по-домашнему трещащим камином. — Обычно мы не отпускаем учеников на каникулы до курса 3-4, — профессор Гроттер устало вздыхает, снимая с переносицы пенсне. Ягун говорил, что Гроттеры — аристократы в мире магов. И, глядя на профессора, Ванька готов согласиться с этим. — Это опасно и для них самих, и для окружающих их лопухоидов. Юный маг без надзора может быть катастрофой планетарного масштаба. — Но вашу дочь отпустили… Ванька не знает, зачем он это говорит. То, что давит на больное. Мальчику стыдно до горящих щёк и взгляда в пол. Профессор Гроттер всегда был так добр к нему, хорошо относился. А он… Повёл себя почти по-свински. Но Профессор Гроттер лишь мягко улыбается, перелистывая исписанные пергаментные страницы. И думает явно о чём-то своём. — Таня — случай особенный. Пусть она и не числилась официально в Тибидохсе, но почти всю свою жизнь она прожила в этих стенах, — и тоска в зелёных глазах так плещется. Даже странно видеть профессора Гроттера таким. — Я сам учил её контролировать свои силы. Выходит не ахти, она старается. И скоро вернётся… Ванька не особо понимает, почему Таня Гроттер — особенный случай. Но от этого ему лишь сильнее хочется с ней познакомиться.***
Первые школьные деньки с прибывающими новыми однокурсниками и праздничными обедами в украшенном зале Двух Стихий. Первые уроки, интересные, опасные, захватывающие. Первые приключения на пару с Ягуном. — Спорим, ты не решишься пойти ночью в Башню Привидения? — сверкает друг довольным лицом, перемазанным картофельным пюре. — Спорим, — Ванька улыбается в ответ и шустро отрезает от скатерти-самобранки кусок (его до сих пор терзает этот странный притулившийся под «ложечкой» голод). В ночи они оба бегут, сверкая пятками, от разозлённого пуще проклятой гарпии Поклёп Поклёпыча, кричащего им вслед «ЗОМБИРУЮ!». Утром с противным завучем приходится разбираться заботливой Ягге. — В следующий раз я вас, паршивцев, выгораживать не буду! — грозится глава магпункта, сердито перебирая мешочки с травами да раскуривая свою трубку с пахучим вишнёвым табаком. А Ягун лишь лыбится. Знает, что любимая бабуля защищала, защищает и будет защищать своего внучка. А потом сама же оттаскает за лопоухие уши его и его менее ушастых друзей. — Бабусь, ты не знаешь, когда Танька прилетит? — как бы мимоходом интересуется Ягун, всовывая свой не в меру любопытный нос в бабулины мешочки с травами и чужие тайны. Хоть и явно пытается показать, что ему всё равно и вообще он просто очень симпатичный веник, который выпал из ближайшего угла. Ванька обращается весь в слух, вытягиваясь на стульчике у двери. Интересно же услышать столь заманчивую информацию. — Лучше бы учёбой занялся, а не сплетни собирал. Только вторая неделя пошла, а Медузия уже жалуется на тебя, — Ягге продолжает ворчаться, сердиться и курить свою трубку. Но проходит минута, другая и грозная глава магпункта, которую боится даже противный профессор Клопп, сдаётся под взглядом жалостливых глаз внука. — Я пока не знаю. Все молчат, особенно Лео. Но гадала я тут на бараньих лопатках… — И-и-и? — Ягун всё же показывает своё нетерпение. — К октябрю будем ждать вестей, — Ягге хитро поглядывает по сторонам, а потом замахивается полотенцем на мальчишек. Беззлобно, так, для профилактики. — А теперь кыш отсюда! Магпункт вам не проходной двор! До комнаты, насквозь провонявшей рыбьей чешуёй и майонезом, юные маги идут в молчании. К октябрю ждать вестей? И что это значит? — Ну и дурак ты, маечник! — за маечника Ягун точно скоро получит в зубы. Хоть Ванька и не любит драться. — Бабуся всё же чётко сказала — Танька в октябре вернётся в Тибидохс! — Что-то я не пойму никак, что у вас за отношения… Ты в неё влюблён, что ли? Вопрос обычный, простой, брошенный чисто из любопытства. И чего друг вдруг столь остро реагирует, взвиваясь чуть ли не к потолку от негодования? — Я? В Таньку? Да мы с ней лучшие друзья! С детства! На одном горшке сидели! Как ты вообще о таком подумать мог?! И всё же всё очень странно в их Тибидохсе… Сентябрь несётся вперёд, точно он — скоростная электричка. Новые знакомства, новые предметы. Всё новое, интересное, занимательное, занимающее дни без остатка. Точно и не было той мрачной жизни, проводимой на стылой холодной улице и среди пустых бутылок. — Что мрачный такой? Или заразился от погоды хандрой? — зато Ягун сверкает как новенький пятак (или дырка от бублика). — Если так, то лучше садись сегодня за обедом к Горьянову — вы совместными усилиями точно потравите всё молоко в Тибидохсе. На улице типичная осенняя морось, раскисшая грязь и пожухлые, осыпавшиеся раньше положенного времени листья. Не самая радостная погодка. Особенно, когда приходится наворачивать круги над полем на старом, чавкающем и фыркающем пылесосе. — Валялкин, ровнее держи! — Соловей Одихмантьевич зыркает своим глазом так пугающе, что Ванька невольно удобнее перехватывает щётку. — Ягун, не лихач мне тут! Твоя бабуся и так мне всю плешь проела, что я допустил, чтобы тебя на последнем матче дракон съел! Обычная тибидохская действительность. Ничего не обычного. — Вы слышали? Кто-то украл Золотой меч! — Дуся Пупсикова почти задыхается от желания поделиться последними мировыми сплетнями. — И что с того? — Гробыня Склепова зыркает на неё своими разномастными глазами с явным желанием сглазить надоедливую болтушку. — Подумаешь, в мире лопухоидов украли золотую побрякушку! Тоже мне новость… Загляни в любой цыганский табор — там куча таких историй… — А то, что это не просто побрякушка, а великий магический артефакт, способный перерубит даже Волос Древнира! — Верка Попугаева уже с другого бока поддерживает свою подругу. — А ещё в тот момент там была знаете кто? Дочка профессора Гроттера! Зал Двух Стихий полнится гулом сплетен, слухов и пересудов. Ещё бы! Всем интересно поговорить о профессорских детях. Особенно, когда этих профессоров и детей нет в Тибидохсе в данный момент. — Интересно, куда дядя Лео подевался? — вздыхает Ягун над немытым вонючим котлом. Уроки у Клоппа для всего белого отделения сущее наказание. Особенно после пар у доброго и понимающего профессора Гроттера с полной творческой свободой на занятиях и дружелюбной атмосферой. — Может, к дочери улетел? — шепчет Ванька, осторожно поглядывая на Клоппа, во всю расхваливающего своих тёмных учеников и их сомнительные таланты. — Не, к Таньке он обычно в выходные мотается, — Ягун качает лопоухой головой. — Может, его действительно заинтересовала эта история с мечом?.. — Баб-Ягун! — Ванька морщится от противного голоска великого и ужасного преподавателя практической магии. — Закрыть свой рот, мальчишка! Тишина в классе должен стоять! Вредный стирикашка. Профессор Гроттер куда лучше него ведёт практическую магию по скромному ванькиному мнению. И чего Ягун выглядит таким довольным? — Моя бабуся будет с превеликим нетерпением ждать Клоппа к себе на разговор, — говорит друг на перемене. И Ванька готов отдать свой обрывок скатерти-самобранки за возможность увидеть, как мирная Ягге (грозная языческая богиня в прошлом) будет распекать Клоппа.***
Ночью Ванька просыпается от яростного тормошения. Будто сама тибидохская черепаха чихнула, вызвав землетрясение. Но нет, оказывается, что это всего лишь Баб-Ягун. — Ох, мамочка моя бабуся! Что сейчас произошло! — друг большим шумным ураганом носится по их маленькой, пропахшей скисшим майонезом комнате. — Ты, маечник, даже представить себе не можешь! — Ягун, ты чего вскочил? — Ванька зевает, устало падая лицом обратно в подушку. Иногда друг делает совсем уж странные и нелогичные вещи. Например, такие, как сейчас. — Просыпайся, маечник! — судя по возбуждённости Ягуна, поспать Ваньке этой ночью не суждено. — Дядя Лео вернулся в Тибидохс! С Танькой! Интерес борется с тактичностью. Как же поступить? Пойти к профессорской чете следом за другом? Могут неправильно понять. Да и не в тех Ванька отношениях с профессором Гроттером, чтобы приходить к нему ночью. Остаться в комнате? Любопытство всё равно не даст заснуть до утра. — Так ты идёшь? Интерес побеждает в неравной схватке. В конце концов, Ванька ребёнок, которого друг тянет за собой. — Дядя Лео, Танька! — Ягун торпедой влетает в комнату за дубовой дверью. Вот только Ванька остаётся стоять на пороге, вдали от основных событий. — Так и знал, что до утра не дотерпишь, — профессор беззлобно смеётся. И голос его не столь печален, как бывало это прежде. — О, ты и Ваньку за собой утянул. Профессор улыбается почти счастливо, приглашая Валялкина войти. Но ничего необычного мальчишка не видит в этой комнате. Лишь Ягун со смехом обнимается с обыкновенной рыжей девчонкой. Это та самая Таня Гроттер? — А ты, я вижу, пока я была у лопухоидов, завёл новых друзей, — у неё оказывается звонкий красивый голос. — Надо же было с кем-то общаться! Иначе я бы с ума сошёл от скуки и тоски, общаясь с одними лишь ангарными джинами, — Ягун смеётся, подмигивая Ваньке. Опять зеркалит? — А Валялкин у нас личность именитая! Целый магазин опустошил за 15 минут! — Я хочу услышать эту историю! — обычная рыжая девочка обращает на Ваньку взгляд своих необычных зелёных глаз. И почему-то сразу становится не важно, что она совсем не похожа на сильную колдунью. — Я Таня Гроттер. Будем знакомы? Улыбаясь и отчаянно кивая, Ванька смотрит в эти необычные глаза. А где-то на краю сознания за весёлыми шутками и историями о будущей дружбе вспыхивает яркая сверхновая первой любви.