Любовь к невольнице

Гермиона бежала, хватая ртом воздух. Нелепо проваливаясь шпильками в жесткий гравий, ковыляя из стороны в сторону на высоких каблуках. Зачарованные кусты и растения притаились, и лишь покачивались в такт тихому вечернему ветру. Она была так напугана, что поддалась собственному животному порыву. Желание свободы. Спасения. Гермиона понимала, если сейчас она не сбежит, то уже вероятно никогда. Сейчас она понимала абсурдность собственных необдуманных порывов. Но отступать уже было поздно, и она в этом удостоверилась окончательно когда резко остановилась увидев Малфоя стоящего недалёко от ворот. Его взгляд. Ледяной. Разрезающий. Этот взгляд обещал ей все муки ада. Он стоял в обманчиво расслабленной позе, руки вдоль тела. —Захотела прогуляться, грязнокровка? — Тихо спросил он леденящим сердце голосом. Гермиона стояла как вкопанная. В который раз, рядом с этим человеком, она думала о своей скорой кончине. Теперь, она не просто его тихо ненавидела, как например это было в школе. Она осознавала опасность исходящую от него, страх сковывал её каждый раз, стоило ему оказаться рядом. Ужасное отторжение, и безграничное отвращение она чувствовала к себе всякий раз, когда он грязно пользовался, и измывался над ней, над её телом. Немалых усилий бывшей грифиндорке стоило не утопиться в ванне в тот вечер, когда он впервые овладел её телом. Она вздохнула и раскрыла трясущиеся губы. — Я не могу так, Малфой. Лучше убей меня. Прошу, дай мне умереть! Он ухмыльнулся обнажив белые зубы. — Просишь, говоришь? — Он стал медленно приближаться. —Я выбью из тебя твою грифиндорскую дурь. Мне плевать чего ты хочешь, и чего не можешь! Ты снова хотела сбежать, сучка! Мне настоебало твоё самовольничество и ебанутое грифиндорское упрямство граничащее разве что только с тупостью. С каждым словом он медленно приближался. Малфой достал из кармана пиджака пергамент, покрутил им перед лицом девушки. —Знаешь что тут? — Он замолчал, упиваясь её разгорающимся интересом. — Тут информация о твоей рыжеволосой подружке. — Заметив как взгляд Гермионы мечется от его лица к пергаменту, он ухмыльнулся. Её губы дрогнули. — Что там, Малфой! — нетерпеливо спросила Гермиона чувствуя злость, понимая что он не расскажет просто так. Малфой резко схватил её за шею, Гермиона вскрикнула. Блондин с силой толкнул девушку на жесткий гравий, и бросил пергамент к своим ногам. —Хочешь знать, что там написано? Так прочитай, — Сказал он. Грейнджер вздернула подбородок. Даже после всего, что он с ней сделал, даже сейчас, сидя на земле, у него в ногах, она была горделивой ослицей не желающей добровольно подчиниться. Но спустя несколько секунд взгляд её стал отстранённым. Это свидетельствовало о непрекращающейся умственной деятельности. Вскоре она решила заткнуть свою гордость куда подальше. Вдруг там что-то важное. Девушка медленно потянулась к пергаменту, но стоило коснуться его пальцами, как Малфой наступил ей на руку всем своим весом. Присел, не вставая с придавленной ладони , игнорируя вопли девушки, прошипел  — Я. ВЫЗВАЛ. ТЕБЯ. В. КАБИНЕТ! —Отчеканив каждое слово он сжал губы. —Я хотел сообщить тебе новость, по человечески. Видит Мерлин, я был милосерден к тебе грязнокровка. Но ты не видишь ничего хорошего. Сильный удар в лицо, и девушка упала к его ногам потеряв сознание от причинённой боли. Малфой выпрямился и вдохнул свежий ночной воздух пытаясь унять клокочащую злость. Жажду расправы. Жажду мести. Жажду крови. Грязной. Как она. Бывший Слизеринец бесцеремонно схватил бесчувственную девушку за волосы, и неспеша поволок за собой по жёсткому гравию.

***

Он сделал большой глоток огневиски прямо из горла. Отошёл на шаг, оценивая то, что видит перед собой. Грейнджер была подвешенна за руки прямо к потолку, абсолютно голая. В этом месте было как всегда сыро зловонно и темно. Пыточная. Подвал. Сколько маглов, предателей крови и грязнокровок тут сгинуло, он не скажет и под сывороткой правды. Потому-что не знает. Их не сосчитать. Демоны внутри него громко выли. Клацкая зубами. Раздирали его грудную к херам. Они хотели. Требовали. Жаждали крови. Сейчас. Она сама напросилась. Ослушалась своего хозяина. Пусть эта сучка родом из вольных лесов, но он сделает все, чтобы она склонила голову. Малфой сделал ещё глоток. Замахнулся. Громкий свист разошёлся по помещению, неминуемо настигая свою цель. Жуткий визг Грейнджер заполнил его уши. Демоны благоговейно зарычали. Так ей, поделом. Заслужила. Она тяжело дышала, пыталась крутить головой и что-то разглядеть. Двигала руками в попытке освободиться, но ржавые цепи только сильнее впивались в нежные запястья. От частого и быстрого дыхания её грудь высоко вздымалась. От страха, или прохлады ночи, нежные соски напряглись являя его искушённому взгляду коричневые ягодки. Драко почувствовал вожделение. Как долго он её хотел. Он наверняка не скажет точно. Грейнджер была для него запретным, сладким плодом. И чем дальше, тем сильнее хотелось вкусить... Он испытывал физические муки, когда сидя за столом Слизерина смотрел как её обнимает Уизли. Малфой сжал челюсти. Он забылся, предался воспоминаниям. Сейчас она здесь. И она его. Взмах. Свист. Удар. Вопль. Снова и снова болезненная пытка. Его удовольствие. Ее наказание. Драко вошёл в раж, сладострастные крики, которые превратились в тихие протяжные стоны будоражили его тёмную душу. Наполняя её. Демоны ликовали и победно, протяжно выли. Гермиона мелко тряслась. Для неё была только боль и темнота. Когда очертания начали теряться, она увидела силуэт. Недоверчиво спросила, —МАМА? — так же как в детстве, как помнила маленькая Гермиона, мать наклонила голову в бок, и лучезарно ей улыбнулась. —Мне так плохо, мам. — Прошептала она, плача. — Все будет хорошо, милая. Я с тобой. — Уверяла она, с безмятежной улыбкой на лице. — Не будет. Я не вынесу.. — Тихо прошептала Гермиона. — Джейн Грейнджер вздохнула, —печально покачала головой, словно дочь не понимала очевидного, женщина зная истину известную лишь ей, приложила нежную руку к щеке дочери. — Все наладится. Стоит только ТЕБЕ этого захотеть, доченька. — Ласково и настойчиво сказала она , и отвернулась. Фигура матери начала удаляться оставляя Гермиону в полном замешательстве. — Покорись.. —Напоследок прошептала мама, и подмигнув запела их любимую песню. Гермиона теряя рассудок, роняя слезы стала тихо ей подпевать. *Oh mother, we're stronger From all of the tears you have shed Oh mother, don't look back Cause he'll never hurt is again.. Он занёс руку с плетью когда услышал еле различимый шёпот. Остановился. Прислушался. Грейнджер что-то бормотала про маму. — Вспомнила мамочку? — Холодно спросил он, но девушка даже не дёрнулась, словно не услышала. Вместо этого она тихо и надрывно начала петь. Когда смысл слов песни дошёл до него, он почувствовал как его взял озноб. Грейнджер была перед ним. Голая. Растерзанная. Вся в его власти. Но он чувствовал лишь мимолётное, ускользающее словно сквозь пальцы удовольствие. Тихое слово, вырвавшееся на выдохе из её уст, заставило Малфоя буквально воспарить над землёй. — Покоряюсь, — Прошептала девушка с закрытыми глазами и без сознания повисла на кандалах, которые и без того впивались в израненные хрупкие запястья. Малфой не мог в это поверить. Грейнджер сама это сказала. Он даже не мог помыслить о том, чтобы добиться от неё почти добровольного повиновения. Он хотел лишь наказать за побег. Освободив девушку от кандалов, завернув её в свою мантию которую призвал со своей одеждой сразу же как они оказались в подвале. Драко двинулся наверх. Бережно неся израненную, сломленую, покорённую и строптивую грифиндорку в её спальню. Christina Aguilera «Oh mother » *O мама, мы стали сильнее Благодаря тем слезам, что ты пролила. О мама, не оглядывайся назад. Потому-что он никогда больше не причинит нам зла..