Убогий

— Почему... — вздыхает Усок, опускаясь на учительский стул. Парень потирает шею, безэмоциональным взглядом встречая своих одноклассников. Те тоже не особо в хорошем настроение, лениво проходят в класс и занимают свободные дальние парты. Юто, устроившийся за третьей партой, сочувственно смотрит на Усока, а тот лишь выдаёт кривую улыбку. Адачи чувствует себя некомфортно, ведь будь он немного старательнее, то сейчас не был бы обузой для Чона. Тогда бы на одного отсталого ученика в классе было бы меньше. Но с другой стороны Адачи не виноват, что подвергался травле стада баранов, которые слепо следовали за Кан Хёнгу. За четвёртой партой, прямо за японцем, сидит развалившийся Идон. Он игриво и хитро ухмыляется что-то торопливо печатая в смартфоне последней модели. Идон (14:58): Хонсок-а, я пришёл на дополнительное занятие. Ты мне кое-что обещал ") Хонсок (14:58): Хорошо)) Пойдём на свидание. Идон (14:58): ДЕБИЛ:с Я ХОЧУ ЖАРКИЙ СЭЭЭЭКАС!1!!!1! Хонсок (14:58): Оу... ок Идон (14:58): ТЫ ПРАВДА СОГЛАСЕН?:о Хонсок (14:59): НЕТ. И вообще скоро начало занятий, а ещё мне нужно работать Учись усердно, малыш ~ Идон (15:00): СУКА ЭЙ НЕТ НЕ УХОДИ МНЕ НЕ НРАВ СЛУША(Т.Т)Ь ЭТОГО ГОРИЛЛУ — Здравствуйте. Меня зовут Чон Усок. Сегодня и следующие три недели я попытаюсь вложить в ваши головы основы органической химии. У кого-нибудь есть вопросы? — Можно домой, — заныл какой-то толстый парень, запихивая в рот пирожок с мясом. Усок окинул его убийственным взглядом, и тот уже пожалел о словах. Высокие люди часто выглядят устрашающе. — Нет. Ближайшие полтора часа вы... — О боже, проститеее, учитель! — в класс влетает Шинвон, нагло перебивая Усока, с какой-то потрепанной тетрадкой в руках. — Садись, — цедит сквозь зубы Чон, а Шинвон улыбается во все тридцать два зуба, как будто ему комплимент сделали. — Судя по списку, теперь все здесь. Я очень рад, — выдаёт брюнет, заостряя внимание на Шинвоне, который уселся за первой партой и беспечно распутывает свои наушники. — Что, урок не собираешься начать? — удивляется светловолосый, поднимая надменный взгляд на недоучителя. Шинвон нравится раздражать Чона, ему нравится видеть растерянность на суровом лице. Усок лишь хмыкает и отворачивается к доске, записывая немного кривоватым почерком "Теория строения органических веществ А.М.Бутлерова". Наверное, для Чона это был один из самых сложных дней в школе за всё время. Он то и дело, что сжимает в руке мел, уничтожая и превращая его в белый порошок, когда ему задают очередной тупой вопрос. Усок проклинает своего отца, свою школу, своих одноклассников и, конечно же, себя за то, что ему приходится объяснять именно органику. Иногда парень ловит на себе сочувственный взгляд Адачи, который будто на особом интуитивном уровне придаёт ему сил и терпения. Но больше всего Чон закипает из-за Шинвона, тот нагло перебивает, громко переспрашивает, просится выйти на минутку почти каждые пять минут. В какой-то момент Усока посещает навязчивая мысль, что не нужно было предупреждать Го Шинвона. Лучше б его исключили. — На сегодня всё. Увидимся через неделю, — цедит сквозь зубы Усок, презрительно вглядываясь в лица особенно вредных сверстников. Толпа как с утра зашла, так и выходит, но уже с приподнятым настроением. Юто остаётся на месте, лишь скромно убирает тетрадь в портфель. — Усок-а, ты устал? Может сходим куда-нибудь? Я проголодался немного... Голоден ли японец? Совершенно нет. У Юто в душе скребут кошки, он хочет избавиться от непосильного груза. Ведь не особо приятно врать лучшему другу в лицо. Для Юто Усок лишь друг, и этого, думает Адачи, не изменить. Юто не видит смысла в этих притворных отношениях. Но, к сожалению, мнение Усока резко противоречит. Они говорят на обыденные темы, направляясь в сторону ближайшего кафе. Из-за погоды, к удивлению Адачи, небо кажется темнее обычного, поэтому тихо подкрадывается грусть. Юто вроде бы рядом с Усоком, но в то же время витает в собственных мыслях. Пытаясь признаться во лжи так, чтобы Усоку не было больно. Он не хочет ранить его чувства, но и врать больше не может. Ведь терпеть сил нет. Стеклянная дверь небольшого, но по-домашнему уютного кафе приоткрывается, слышится противный звон колокольчиков. Усок и Юто проходят к дальнему столику, так как японец не любит привлекать постороннего внимания. Адачи молча разглядывает обои в персиковых тонах, как вдруг чувствует тёплое касание чуть грубоватой руки. Он недоуменно вскидывает брови. Усок лишь скромно улыбается, очень похоже на него. — Усок, это ненормально, что двое парней держаться за руки... — Расслабься, все тут заняты собой. Людям не до нас. — Я хотел сказать тебе что-то важное. Мы так давно вместе, вот так, не сидели... — осматривается Адачи вокруг, но затем поднимает виноватый взгляд на Усока. — Мне очень жаль, но ты же понимаешь, какой у меня отец. Постоянно приходится таскаться по всяким важным встречам вместе с ним. — Понимаю, Усок, — лёгкая улыбка касается губ японца, но взгляд выражает вселенскую печаль. — Знаешь, мне кажется мы поторопились... —Да, ты прав. Могли бы дойти до более приличного места, а то тут один фаст-фуд. — Усок, нет... — немного повышает тон Юто, что ему вообще несвойственно. — Что тогда? — недовольно фыркает Чон, и Адачи закатывает глаза. Сложно говорить, когда постоянно перебивают. — Нам не нужно было начинать встречаться, — говорит твёрдым голосом Юто, а внутри все содрогается от сильно бьющегося об грудную клетку сердца. — По-моему, между нами дружба останется навсегда. Поэтому не стоило начинать какие-либо отношения... — Шутишь? — усмехается Усок, — Юто, посмотри на меня. Адачи поднимает глаза полные вины и сожаления. Усок всё видит, ему не нужно это слышать, но всё же хочется. — Я тебе нравлюсь? — Да, — тихо говорит Юто, но руки предательски дрожат, когда он сжимает ладонь Чона. Усок смотрит на их переплетенные пальцы и улыбается. Улыбается так, что японцу хочется рыдать и умолять о прощении. — Как друг? — Усок разглядывает длинные изящные пальцы Юто, а тот не сводит с него глаз. Минуту назад просил смотреть в глаза, а теперь сам не в силах. — Да. — Хочешь расстаться? Ничего не начав, хочешь расстаться? — вырывает руку Чон, заваливаясь на спинку мягкого кресла. Он зол. Очень зол. Но Усок не имеет права злиться, ведь Юто не обещал ему ровным счётом ничего. Чон сам всё начал, сам предложил встречаться, поэтому не в его интересах из себя строить обиженного брошенку. — Усок, прости. Но я вижу в тебе лишь друга, — стрелы одна за другой вонзается в сердце Чона. — Не переживай так, я понимаю тебя, — пересиливает себя он, когда видит обеспокоенное лицо японца, готового в любой момент упасть на колени и умолять о прощении. Сложно разбивать кому-то сердце. Сложно делать вид, что всё в порядке, когда твоё сердце разлетается на миллионы осколков. — Совсем забыл, мне нужно к отцу, — подозрительно тихим голосом говорит Усок и торопливо уходит. *** — Хонсок... Хонсок... Хонсок... Ну, где ты хочешь? — пищит, как надоедливая девчонка, Идон, пока бедный Хонсок пытается закрыть двери магазина. Это ужасно мешает. — Идон, заткнись! Я же сказал, что меня не волнует день рождения, — цедит сквозь зубы шатен. — Ты ведешь себя хуже любого ребенка... — Что блять? Я сейчас домой съебусь вообще. Тебе восемнадцать будет, разве можно в этот день просто сидеть на сраной работе? Давай хотя бы у меня отпразднуем? — Ты не отстанешь? — Нет. — Хорошо. — Ты согласен? Серьезно? — визжит от радости Хёчжон, запрыгивая на Хонсока. Тот тут же подхватывает, крепко обнимая. "Тепло", — думает Идон, полностью утопая в любимых объятиях. — Да, глупенький. За несколько минут они добираются до шикарного дома Кима, Хонсок никогда не привыкнет к резким сменам настроения Идона. Только они успевают войти, как блондин прямо в прихожей припадает к пухлым губам Хонсока. Он даже целует в своем стиле, поддразнивая и издеваясь. Недолго думая, Идон охотно теряет инициативу, ведь Хонсок целует ещё с большим напором. — Извините, — тихо покашливает женщина. Хонсок шокировано тут же отпрыгивает от Идона, а лицо стремительно приобретает цвет спелой клубники. Идон раздраженно разворачивается к женщине, и происходит то, чего Хонсок не ожидал. Парень разъярённо отчитывает горничную за то, что та не пришла убраться днём. — Моей дочке стало плохо... — оправдывается бедная. — И вы сами говорили, что вас не бывает по вечерам... — Ты слепая? Я здесь! Мне насрать на твои проблемы. Уволена. — Что? — недоумевает горничная. — Пошла вон, — равнодушно говорит Идон, и дверь бесшумно прикрывается за уходящей женщиной. Хонсоку как-то не по себе. Всегда ли Ким был таким бездушным и высокомерным? Парень не знает. Но то, что произошло минуту ранее, просто не выходит из головы. Разве можно вести себя, как последняя тварь? Ян невольно вспоминает, как однажды прямо при нём начальник ударил его отца. Становится неприятно, даже противно. Шатен смотрит на Кима, который невинно пожимает плечами, будто говоря: "что в этом такого?". — Ты перегнул, — слова сами выскальзывают из, еще припухших от дикого поцелуя, губ. Идон улыбается, а Хонсока это раздражает. — Чего ты улыбаешься? По-твоему, это было нормально? — Абсолютно, — тянет весело Ким, пытаясь притянуть Хонсока к себе. Но тот резко вырывается и гневно смотрит на него. — Ты повёл себя ужасно... — Какого хуя? Ты будешь судить меня? Я просто уволил тупоголовую горничную, которая плохо выполняла свои обязанности... Мы сейчас правда будем ссориться из-за какой-то престарелой шмары? Я не сделал ничего ужасного. Ты как всегда нагнетаешь. Не я один так себя веду, мой отец такой же, мой дед такой же, мой прадед тоже. Да все люди такие... — взрывается блондин, а его лицо приобретает странный оскал. — Я не такой. — Какой? — усмехается Хёчжон. — Высокомерный ублюдок. Я не такой. Я не веду себя так... — Твоё положение тебе не позволяет, то есть я имел ввиду, что... — Что? Я нищий? Может, я ещё и недостаточно умён, как та горничная? — Блять, ты неправильно понял... — Я всё правильно понял, — чеканит Хонсок, а затем улыбаясь продолжает, — Допустим, я тебе неровня, но почему-то Усок и Юто не ведут себя так. Знаешь, у них денег не меньше, но почему-то они не возносят себя так высоко. — Ну, пиздуй тогда к своим драгоценным друзьям, ведь они же такие хорошие. А я говно. Я уёбок. — Именно.