weakness

а еще хочется выть при взгляде на точеные скулы — о такие режутся мгновенно и навсегда. тэхен врывается в жизнь юнги внезапно, случайно и как-то нелепо, выливая черный сладкий кофе на новую белую рубашку: так, в принципе, с ним всегда. он неловкий и постоянно извиняется за это или вообще за свое существование, он повторяет эту заученную фразу как бы на автомате, а потом улыбается глупо и приподнимает брови, становясь еще больше похожим на ребенка. да, он ребенок. он носит привычные длинные пальто, брюки в клетку и ботинки, всегда поцарапанные на внутренней стороне носка из-за легкого косолапия. а руки у этого ребенка всегда горячие-обжигающие, контрастные рукам юнги с отросшими ногтями. тэхена хочется обнимать и тискать, как миловидную дворняжку, но юнги давит мимолетное желание и просто находится рядом — согревает не только руки, но и душу. в раннем марте юнги поздно вечером приносит красный тюльпан своему ребенку — в знак полного поражения яркими чувствами. он поднимает белый флаг и сдается, устав сражаться. в тэхеновых глазах удивление и немного счастье (стоит лишь посмотреть на мальчика сзади в поисках радостно виляющего хвоста). чернота какая-то совсем неземная, нечеловеческая, затягивает и притягивает. юнги поддается внезапно сильному порыву и проводит по чужой щеке. она приятная, но совсем неожиданно не детская, а скулы отдают металлом, явно норовя порезать. юнги проводит по ней и чувствует вкус крови на языке слишком отчетливо. ощущения обостряются, хочется большего, хочется. тэхен целует первым, он нежный и трепетный, а юнги чересчур активно и отчасти агрессивно мнет чужие губы своими. поцелуй быстро перерастает во взрослый, на щеках проявляется румянец вперемешку с жаром, и юнги внезапно страшно. он отрывается, смотрит и надеется, искренне надеется, что это не очередная галлюцинация, не глюк. но тэхен тут, прямо под рукой бьется его сердце, от тела — жар, а изо рта какие-то слова, которые юнги не улавливает совсем, и лишь твердит, твердит себе о том, чтобы не натворить глупостей. тэхен что-то бормочет, а юнги душно, он открывает все окна и ведет себя странно, как помешанный или сумасшедший. ему душно. он видит кровь на своих руках и слышит скрежет стали где-то поблизости. он смотрит, смотрит на тэхена и на мгновение слепнет. тэхен красивый. юнги вроде приходит в себя, обнимает чужую талию и шепчет извинения, как это когда-то делал сам тэхен. в отвратительной идиллии юнги вспоминает, что дети умирают на рассвете. и с первыми лучами солнца тэхен криво улыбается, пытается вдохнуть воздух в легкие, но не может. он задыхается в руках юнги, сомкнутых на шее. душно.