Fortes fortuna adjuvat

      — Вижу корабль, капитан! — закричал мальчишка-матрос, ловко спускаясь из вороньего гнезда на палубу. Задремавший старый капитан встряхнул головой и спросил юношу:       — Что за корабль?       — Парусник, крупный. Но странный, на мой взгляд… Посмотрите сами.       Капитан, поправив съехавшую треуголку, подошел к фальшборту. Подслеповатыми глазами он всмотрелся в горизонт, где смутно темнел корабль. Матрос услужливо подал старику подзорную трубу, и капитан навел ее на далекий парусник. Не мог не узнать Билл Тернер эти черные паруса и изящную носовую часть с серой гальюнной фигурой девушки.       — «Черная Жемчужина», — опустив трубу, заключил капитан.       — Пираты? — испуганно спросил юный матрос, наслышанный об этом корабле и его чудаковатом капитане от остальной команды «Летучего Голландца».       — Над ней не веет «Веселый Роджер», — встревоженно произнес Прихлоп. — Что-то не так.       Билл стал вглядываться вдаль, стараясь различить лица людей на корабле. Если Джек опять прошляпил «Жемчужину» и она досталась каким-нибудь головорезам, то надо немедленно уходить. А если мрачный парусник все также находится под командованием Воробья, то опасности нет, можно даже подплыть и поздороваться.       «Черная Жемчужина» приближалась, ее очертания становились все отчетливее. Но Тернеру никак не удавалось разглядеть на корабле лохматой головы Джека в капитанской треуголке. Зато он мог поклясться, что точно видел на палубе двух женщин. Когда сократившееся между кораблями расстояние позволило Прихлопу рассмотреть одну из них, часто смотревшую в подзорную трубу в сторону «Голландца», он не поверил своим глазам. Это была его невестка, Элизабет. Она, тоже узнав Билла, приветливо помахала ему рукой и побежала по палубе к юту. Тернер взглядом следовал за ней, но потерял Элизабет из виду, когда она скрылась за мачтой. Прихлоп все равно не сводил взгляда с «Жемчужины», и вскоре увидел, как среди матросов к носу корабля пробивается высокий стройный мужчина, его сын Уилл.       Тернер-младший, подняв к глазам подзорную трубу и убедившись, что на палубе «Летучего Голландца» находится его отец, с облегчением вздохнул и направился к капитанской каюте. Джек, вальяжно развалившись на своем диванчике, беззаботно похлебывал ром.       — Лучшего занятия ты не нашел, — с укоризной глядя на Воробья, произнес Уилл.       — А ты попробуй предложи альтернативу, — довольно чмокнув после глотка рома, сказал Джек.       — Например, плыть к горизонту, ведомым своим волшебным компасом, — ухмыльнулся Тернер, подбросив компас вверх, а затем кинув его в руки Воробья.       — Ты поаккуратней с ним, — попросил Джек. — А то еще сбой даст.       Воробей открыл компас, проверил, все ли в порядке, затем ласково провел рукой по крышке и сунул его в карман.       — Как я понимаю, ты нашел свой «Голландец»? — поинтересовался Джек.       — Правильно понимаешь, — бросил Уилл, повернулся спиной к Воробью и шагнул к двери.       — И что собираешься делать дальше?       Тернер промолчал и, даже не обернувшись, ушел на палубу.       — Не строишь долгосрочных планов, я понял, — крикнул ему вдогонку Джек, плюхнулся обратно на диван и продолжил прерванное дело — уничтожение запасов рома на корабле.       Когда бутыль кончилась, капитан неохотно поднялся, чтобы принести новую из трюма. На палубе он столкнулся лицом к лицу с Агнес. К его удивлению, девушка сменила костюм: вместо уже давно потрепавшегося платья на ней была моряцкая штопанная рубашка, заправленная в большие ей по размеру штаны. Они были подвязаны изумрудно-зеленого цвета кушаком, явно ранее имевшим отношение к ее платью.       — Давно не виделись, Джек, — сказала девушка.       — И правда. А всего лишь на одном корабле находимся, — ответил Воробей и отошел в сторону, направляясь к своей заветной цели в трюм. Торн, ощутив убойный запах перегара, остановила его и спросила:       — Не пора ли тебе прекратить пить?       — А что мне еще делать? — полюбопытствовал Джек. — Отобрали командование кораблем, а теперь еще и рома собираетесь лишить?       — Если ты сейчас в чем-то меня обвиняешь… Тогда все произошло с моего молчаливого согласия, да.       — Это тебя не оправдывает, цыпа, — перебил ее Джек.       — Хватит возмущаться! — воскликнула Агнес. — У тебя с Тернером все равно один путь.       — Я так не думаю. Когда эта парочка пересядет на свой «Голландец», я отдам Уиллу компас, он, выразив от меня всяческое почтение и глубокое уважение, передаст его Сцилле с Харибдой, а я преспокойно отправлюсь бороздить моря, гонимый вольным ветром свободы, — изложил свой нехитрый план Воробей.       — Боюсь, так не выйдет. Компас должен вернуть истинный владелец, а не посредник, — разочаровала Джека Торн.       — Учитывая, что компас последние несколько дней держал в руках не я, а Тернер, теперь его вполне можно считать истинным владельцем.       — Как ты не понимаешь, Джек: Сцилла и Харибда отметили тебя. Компас вернуть должен именно ты, — пыталась убедить капитана девушка.       — Складывается впечатление, что ты хочешь загнать меня в какую-то ловушку.       — Хочу спасти из нее, Джек, — тяжело вздохнув, произнесла Агнес и отвернувшись, пошла прочь.       «Черная Жемчужина» и «Летучий Голландец» двигались навстречу друг другу, так что скоро корабли сошлись рядом. Билл Тернер немедленно перебрался на «Жемчужину» и тепло обнял сына. Однако тревога не оставляла Прихлопа ни на минуту, и он сразу же принялся расспрашивать Уилла, почему он оказался на корабле и зачем искал «Голландец». Тернер-младший не стал таить ничего. Он рассказал обо всем, начиная с событий в Форт-Джордже и заканчивая гибелью Генри и Карины в водовороте. Старик был страшно потрясен и подавлен.       — И что собираешься делать дальше? — спросил Билл. Его сын второй раз за день слышал этот вопрос, еще чаще он задавал его сам себе, но ответа не находил. Он нашел «Голландец», значит, надо держать путь к сокровищнице Сциллы и Харибды, чтобы вернуть корабль. Но где сокровищница? Дадут ли стражи новый знак? Какие еще опасности будут ждать их по дороге туда? Все эти мысли угнетали и страшили Уилла.       — Наши планы на ближайшее будущее — обороняться от «Сурового»! — вдруг объявил Джек, торопливо сбегая с юта. На корабле тут же поднялась паника. Уилл выхватил из рук Воробья подзорную трубу, но она ему не понадобилась: «Суровый» был ясно виден вдалеке на чистом горизонте.       — Надо уходить, — попробовал предложить решение среди всеобщей суеты Прихлоп.       — От него не уйти, — упавшим голосом пояснила Элизабет. — Он через пять минут будет здесь!       Джек, Уилл, Элизабет и Агнес, застыв друг перед другом, обеспокоенно переглядывались между собой, задаваясь немым вопросом «Что делать?». Счет шел на секунды, решение нужно было принимать незамедлительно.       — У нас два корабля, мы можем дать бой, — сказала Элизабет, ища поддержки в глазах остальных.       — «Жемчужина» безоружна, у нас нет пороха и сломаны пушки, — напомнила ей Агнес, и Элизабет про себя выругалась.       — «Голландец» может атаковать «Суровый», а «Жемчужина» в сторонке постоит, — предложил невозмутимо Джек.       — Я не допущу, чтобы «Голландец» пострадал, — отрезал Уилл. — Отец, прикажи команде пересесть на «Жемчужину». Я опущу «Голландца» под воду. В случае, если «Жемчужина» будет потоплена, у нас будет запасной корабль.       — Я не допущу, чтобы «Жемчужина» была потоплена! — обозлился Джек.       — Какой-то корабль придется принести в жертву, — хладнокровно ответил Уилл. Он отвернулся от возмущавшегося капитана «жертвы» и подошел к Элизабет, белой, как мел.       — Я рядом. «Голландец» будет у самой поверхности, по левый борт «Жемчужины». Если не удастся ее спасти, сразу плыви туда, — сказал Уилл. Он легко поцеловал дрожащие губы жены, затем спустился по снастям в воду и вплавь добрался до своего корабля.       — Поживее, олухи! — скомандовал Тернер оставшимся на корабле матросам. На палубе «Летучего Голландца» он всегда становился жестче и черствее, а в такой напряженный момент с трудом держал себя в руках. Наконец, все шлюпки, забитые недоумевающими матросами «Голландца», были на воде. Уилл встал у штурвала, и парусник, вспенивая волны и поднимая фонтан брызг, стал погружаться вниз, скоро совсем скрывшись под водой.       Однако кораблей рядом с «Черной Жемчужиной» меньше не стало. По правый борт ее стоял «Суровый». На планширь пиратского судна с фрегата сбросили единственный абордажный мостик, на который ступил комендант Ричардсон. Солдаты и офицеры на верхней палубе «Сурового» приготовили ружья, а на орудийной палубе появились дула пушек. Ситуация становилась критической.       Джек, ощутив, что обречен и он сам, и его корабль, решил не падать в грязь лицом и вышел вперед, навстречу Ричардсону. Последний выглядел очень самоуверенно и, с презрением осмотрев палубу «Жемчужины», спрыгнул на нее.       — Не ожидал повторной встречи, — признался Воробей.       — Не сомневайтесь, она станет последней, — ответил ему Дерок, вынимая шпагу. Джек сначала потянулся за своей, но потом вспомнил, что пырять коменданта бесполезно. Бежать некуда, разве что в океан броситься. Неужели придется смириться с судьбой?       — Джек Воробей! — приставив лезвие шпаги к шее пирата, начал Ричардсон. — И не смейте поправлять меня, что вы капитан. Грязный разбойник не имеет права носить столь высокое звание. Последний пират по всех морях, вы приговорены к смерти, и сегодня свершится справедливый суд. Желаете воспользоваться правом последнего слова?       Как мог Джек с языком без костей не желать последнего слова? Только на него и надеялся. Ему не раз удавалось спасти себя словцом. И только Воробей приготовился держать речь, его тут же отвлекло движение в кармане штанов. Чья-то рука вытаскивала компас. «Доверься мне», — услышал он шепот Агнес на ухо, и Торн, подняв руку с компасом вверх, вышла из-за его спины.       Комендант перевел грозный взгляд на девушку и, увидев зажатый в ее руке компас, нахмурился. Все остальные заметили, как цвет правого глаза Дерока сменился с черно-карего на лазурно-голубой. Джек сразу же перестал интересовать Ричардсона, тело которого теперь повиновалось душе капитана «Росарио», и он направил шпагу на Агнес.       Она опустила свою руку перед собой и открыла крышку компаса. Стрелка поначалу беспорядочно двигалась, а потом застыла, указывая Торн на стоявшего перед ней таинственного капитана «Росарио». Он не шевелился, она тоже. Закрыв компас и взволнованно сглотнув, девушка бросилась бежать. Столпившиеся позади нее матросы расступились, открыв ей путь к левому борту. Схватившись за канат, она вскочила на планширь и развернулась лицом к коменданту. Агнес без проблем держала равновесие на качающемся корабле и с вызовом смотрела на мужчину.       — То, что вы женщина, меня не остановит. Отдайте компас, или умрете. Вы все равно загнали себя в угол.       Капитан замахнулся, чтобы нанести сокрушительный удар. Многие зажмурились, чтобы не видеть мученической смерти. Джек побледнел, сердце его кольнуло. Сознание предательски заполнялось тупой болью. Он мог бы броситься на коменданта со спины, но чтобы его настичь, нужно было сделать несколько шагов, времени на которые уже не было. Джек закрыл глаза и приготовился к прощанию.       — Вас остановит кое-что другое, — вдруг уверенно произнесла Агнес. — И еще: меня невозможно загнать в угол.       С этими словами она сделала шаг назад, где не было ничего, кроме морской глади. Рука отпустила канат, тело начало стремительно падать вниз. Остриё шпаги Ричардсона только полоснуло ее по ладони.       За бортом раздался шумный плеск воды. Комендант, взбешённый, снова и снова вонзал свою шпагу в борт корабля. В очередной раз не сумев вынуть её, он сжал руки в кулаки и развернулся к команде «Жемчужины», ожидавшей своей участи. Обведя всех ледяным взглядом разноцветных глаз, он подошел к Джеку. Радужка правого глаза опять стала карей.       Два капитана стояли лицом друг к другу, две пары темных глаз пристально и гневно смотрели друг на друга. Дерок и Джек словно играли в гляделки.       — Пожалуй, я дам вам шанс спастись, — процедил сквозь зубы Ричардсон.       — Какое благородство, — скривившись в улыбке, сказал Воробей.       Дерок отступил и подошел к фальшборту. Перейдя по абордажному мостику, он спустился на палубу «Сурового» и взглянул на «Черную Жемчужину». Стоявшие на ней, расценив слова коменданта как помилование, со страхом смотрели на все еще находившихся на изготовке солдат Ричардсона.       — Огонь! — громогласно приказал комендант, и сию секунду началась пальба. Пули из ружей настигли матросов, ядра пушек изрешетили обшивку. Ударная волна накренила «Жемчужину» влево, многие, не удержавшись, рухнули в воду. Второй залп пришелся по самой нижней части трюма. Корабль полностью лег на левый борт, правый полыхал. Оставаться на паруснике не было смысла. «Жемчужина» шла ко дну.       Элизабет, в первую минуту ухватившаяся за мачту, опустилась под воду вместе с ней, запутавшись в тросе. Прихлоп, увидев, что невестка не может выбраться, нырнул за ней. Мистер Гиббс, тяжело барахтаясь в воде, определял, сколько матросов осталось в живых. Число оказалось неутешительным. Он искал взглядом Джека, но капитана нигде не было видно. Зловещие мысли охватили старпома.       «Суровый» уже мчался к горизонту. Поверженная «Жемчужина» еще плавала вверх дном. Вблизи от нее вынырнули трое: Воробей, Прихлоп и Элизабет. Они отплыли в сторону от тонущего корабля, туда, где уже собралась выжившая часть команды. Все почувствовали, как заволновалась вода под ними. «Летучий Голландец» был рядом.       Элизабет приказала нырять и хвататься за любую попадающуюся под руки часть корабля. Как только первый человек коснулся мачты, «Голландец» взмыл на поверхность. Вода потоками стекала по бортам и из орудийных люков. Люди, кто на палубе, кто уцепившись за мачты, тросы, паруса, сделали спасительный глоток воздуха. Ни «Сурового», ни «Жемчужины» не было видно. Корабль окружал спокойный и безмятежный Атлантический океан.