Fortes fortuna adjuvat

      Джек, откашляв скопившуюся внутри воду, медленно поднялся с затопленной палубы «Голландца» и выпрямился. Ноги его не слушались, он оперся на скользкую мачту корабля, чтобы не упасть. По лицу его растеклись черные полосы размокшего угля из-под глаз, взгляд померк. Воробей чувствовал себя разбитым и уничтоженным.       Мистер Гиббс, стоявший позади своего капитана, нерешительно позвал его и, когда Джек обернулся, отдал ему промокшую и потерявшую форму треуголку. Воробей не спешил, как бывало, сразу же надеть ее на голову. Он несколько минут повертел треуголку в руках, будто видел впервые, а затем прислонил к груди и опустил голову. Джек напоминал статую скорбящего человека: ссутулившийся, понурый, готовый разрыдаться, как младенец. Ни одна, даже самая глубокая и кровоточащая рана на теле не приносила ему столько боли, сколько он испытывал внутри себя теперь. Море забрало «Жемчужину». Море забрало компас. Море забрало Агнес.       Джеку не раз приходилось терять свой корабль. «Распутная девка» уже встречалась с илистым дном, но Дейви Джонс поднял парусник, и Джек превратил ее в легендарную «Черную Жемчужину», взлелеяв, как ребенка. Барбосса не раз отбирал у него корабль, но Джек все равно вновь оказывался у штурвала «Жемчужины». Когда её уничтожил безжалостный монстр Кракен, они вместе отправились в тайник Дейви Джонса и вместе вернулись, чтобы вновь бороздить моря. «Жемчужина» была заперта в бутылке, но она возродилась, из крохотного корабля вновь превратившись в гордый, величавый парусник.       Корабль был предан своему капитану, а его капитан предан своему кораблю. Неужели сегодня был разрушен этот союз? Стройные мачты, вольные паруса, такелаж, обшивка, гол, даже мелкие пылающие щепки, оставшиеся от прекрасной «Черной Жемчужины», — все пошло ко дну. Ни следа не осталось от нее на океанской глади. Существует ли способ теперь вернуть её? Или «Жемчужина» исчерпала лимит жизней? Если так, то и Джек его исчерпал.       Больше всего на свете в эту секунду Воробей желал вернуть свой корабль. Но теперь ничто не укажет ему путь к желаемому. Компас тоже пошел ко дну. Лежит сейчас где-нибудь поблизости от затонувшей «Жемчужины», заносится илом и песком. Они в одной общей могиле. Все, чем дорожил Джек, что помогало ему выбираться из самых мерзких и безвыходных ситуаций, покоится на дне морском. И где ему самому теперь место?       А еще он потерял Агнес Торн. Он не сознавал, что привязался к ней, но в ту последнюю минуту, когда она запрыгнула на планшир, Воробей почувствовал, как натянулась тонкая ниточка, соединившая их. А потом порвалась. Если бы Агнес не прыгнула в воду, не вынула компас из кармана Джека? Сейчас бы он погружался на морское дно с перерезанной глоткой. Она спасла единственное, что он не смог бы так просто вернуть: его жизнь. Порой никчемную, а порой и героическую жизнь, и пока она с ним, Джек не изменит своим принципам. Сдаваться и повелеваться судьбе? Нет. Она будет повелеваться ему.       Приняв это решение, Воробей встряхнул сырую треуголку и нахлобучил на голову. В чернильно-темных глазах блеснул задорный огонек. Скрутив дреды и отжав из них воду, он поправил прическу, стер черные разводы со щек, подумав, что неплохо было бы раздобыть уголь, и в своей развязной манере направился к капитанской каюте. Увидев такие перемены в капитане, мистер Гиббс, матросы «Жемчужины» и «Голландца» с ликованием встретили его порыв и поняли, что не все еще в этой жизни потеряно и им предстоит побороться с злодейкой-судьбой.       Джек без стука вломился в каюту, настежь распахнув двери, где за столом сидели Элизабет и Уилл. Воробей уже привык видеть обоих в расстроенных чувствах, но сегодня эта пара смотрелась по-настоящему убитой горем. Конечно, Джек пять минут назад выглядел точно также, но он же потерял свою ненаглядную «Жемчужину», а эти двое и с кораблем, и с компасом…       — Компас? Мой компас! — накрывая ладонью лежащий на столе драгоценный артефакт и подвигая его к себе, крикнул Воробей.       — Джек, прости нас… — чуть не плача, начала Элизабет. — Мы не должны были быть такими эгоистами. «Жемчужина» была для тебя всем…       — Прошу не использовать прошедшее время при упоминании о «Жемчужине», — усаживаясь за стол, сказал Джек. — Согласен, вы страшные эгоисты. Но чем рассыпаться в извинениях, лучше придумайте, как вернуть мою ласточку назад. Жизнь, конечно, немного наладилась, компас снова со мной, но без корабля капитану не положено. Кстати, где вы нашли компас?       — Он упал прямо на ют «Голландца» еще под водой, я подобрал его, — рассказал Уилл. — Только вот он не работает. Видимо, вода повредила его.       — Быть такого не может, — скептически проговорил Джек и снял ладонь с компаса. Тернер взял его в руки, чтобы доказать неисправность прибора. Уилл, сосредоточившись, смотрел на стрелку компаса, но та вертелась без остановки, отклоняясь в разные стороны, делая полный круг, упорно не желая показывать курс. Вторую попытку узнать у компаса направление предприняла Элизабет. Результат был тем же. Тогда Джек с видом знающего дело человека отобрал свой компас и сказал:       — Неправильно вы делаете. Вот так надо.       Воробей встал, отставил левую ногу назад, правую руку протянул вперед и, почесав усы, прищурился и взглянул на компас. Стрелка все также беспорядочно дергалась, не собираясь останавливаться. Похоже, компас действительно пришел в негодность. Уголки рта Джека опустились вниз, печальная и озадаченная гримаса повисла на лице.       — А Сцилла и Харибда примут сломанный компас, как думаете? *** В это же время ***       «Суровый», покрыв немыслимое расстояние и оказавшись в бассейне Карибского моря, теперь был приведен к ветру и покачивался на волнах. Офицеры и матросы, в который раз убедившись, что их корабль подвластен не иначе как нечистой силе, приходили в себя после столь скоростного плавания.       — Хочется пойти и утопиться, — сказал трясущийся молодой канонир, прислонившись к лафету пушки. На худом лице его проступила испарина, и он грязным рукавом стал стирать пот. Его сотоварищ, седой полный мужчина средних лет, также выглядевший весьма болезненно, жалобно сказал:       — Я уж не знаю, что лучше: пуля от капитана или самоубийство. Все равно одна дорога — в море.       — Что за слабаки! — вдруг раздался с трапа голос рассерженного боцмана. Сам он, спускаясь, с трудом держал равновесие, хотя выглядел намного бодрее своих подчиненных. Он прошел по деку в сопровождении еще двух офицеров, словно ища что-то или кого-то. Стук тяжелых сапог гулко отдавался в тишине, внезапно прекратившись в сумеречном углу дека. С пола подняли чье-то бесчувственное тело и волоком потащили на верхнюю палубу, прямиком к капитанской каюте.       Ричардсон стоял на палубе, облокотившись на фальшборт, услышав шаги, тут же подошел к боцману. Тот по уставу доложил об обнаружении человека на борту, затем офицеры подвели девушку к капитану. Он сразу же её узнал. Один из офицеров, намотав распущенные мокрые волосы брюнетки на кулак, поднял её склоненную голову вверх.       — Агнес, опять мы встретились с тобой на «Суровом»! — недружелюбно сказал Дерок. — Как ты попала на корабль?       — По штормтрапу, Адам, — с акцентом на последнее слово сказала девушка и заглянула прямо в глаза коменданта. Черные зрачки его сильно расширились, однако было все равно заметно, как тонкое кольцо радужки правого глаза стало голубым. И боцман, и офицеры, державшие Агнес, увидели это. Они в замешательстве отступили назад, ослабив хватку; Торн, воспользовавшись моментом, вырвалась из их рук. Она пытливо посмотрела на капитана и спросила:       — Адам… Что с тобой сталось?       Мужчина молчал. Он взял девушку за руку и потянул за собой, увлекая в каюту. Она все твердила его имя, как заведенная. Когда двери капитанской каюты захлопнулись и пара осталась наедине, Агнес прислонилась к стене, а мужчина прошел в центр комнаты и, обернувшись к ней, доверительным полушепотом произнес:       — Я снова слышу ее голос. Она зовет меня.       — Я зову тебя, Адам, я! — воскликнула Агнес с придыханием.       — Слышите? Где-то совсем рядом она, моя любимая.       Он стал оборачиваться вокруг себя, внимательно смотря по сторонам. Торн умолкла. Она с ужасом наблюдала за капитаном, сознавая, что он безумен. Сейчас перед ней был не комендант Ричардсон, личность и судьба которого крайне мало интересовали Агнес. В его тело забрела другая душа, запутавшаяся и потерянная, душа её капитана. Она смогла открыть дверь в эту душу, но все, что было скрыто за ней и теперь предстало глазам Агнес, было страшнее, чем она могла предположить.       — Кто ты, Адам? — голос Агнес пронзил безмолвие, мужчина остановился, с любопытством оглядывая девушку.       — Я бессмертный капитан бессмертного корабля «Росарио».       — И что ты ищешь в этих водах?       — Джека Воробья. Точнее, его компас. Компас нужен Сцилле и Харибде, стражам сокровищницы, из которой его однажды забрали. Я верну компас, и за это получу свободу. Для себя, для жены, для корабля.       — Джек мертв, а компас на дне океана, — возразила Агнес неуверенно.       — Нет-нет! Воробей жив, компас не утонул. Как только Джек возьмет его в руки, я узнаю, где он находится, и «Росарио» будет держать путь туда. Я убью Воробья и заполучу компас. — Капитан говорил с Торн, не смотря на нее, как слепой, с мечтательной улыбкой на губах. Агнес закрыла лицо руками, затем сжала виски и засыпала его вопросами:       — А дальше что? Как ты попадешь к стражам? Ты знаешь, куда плыть?       — Дальше компас укажет мне дорогу к Сцилле и Харибде. И я обменяю свободу своей души на эту безделушку, — спокойно объяснял Адам. Вдруг оба его глаза приобрели одинаковый коричневый оттенок, и на Агнес взирал ненавидящим взглядом Ричардсон. Она от удивления раскрыла рот и машинально схватила лежавший на тумбе пистолет.       — Адам, Адам! — затараторила девушка, и правый глаз мужчины стал голубым, как прежде. Она завела руку с револьвером за спину и подошла к капитану, коснулась дрожащей ладонью его прохладной щеки.       — Эти глаза: в одном плещется море, в другом пылает огонь. Как я люблю эти глаза… А они даже не видят меня, — слезинки покатились по ее щеке и застыли на подбородке. — Адам…       — Вы очень красивы, — с детской искренностью сказал капитан. — Моя жена тоже очень красива. Но ее образ в моей памяти полностью разрушили. Помню только голос, певший волшебно песни, произносящий мое имя. Вот буквально только что я слышал его… Вы слышали?       Агнес больше не могла выдержать эту пытку. Девушка рванулась назад, заливаясь слезами, и выбежала на палубу. Захлопнув двери каюты, она остановилась, прислушиваясь, не идет ли Адам за ней. Но из каюты не доносилось никаких звуков. Зато на палубе раздались знакомые тяжелые шаги. Агнес протянула руку с револьвером вперед в ожидании атаки. Перед ней возникла широкая фигура боцмана. Мужчина взялся за рукоять шпаги.       — У меня пистолет в руках, а у вас сабля в ножнах. Стоит ли объяснять, у кого преимущество? — твердым голосом спросила Торн, подавляя рыдания.       — Чего вы хотите? — оставив затею с извлечением шпаги, с любопытством узнал боцман.       — Кто старпом здесь?       — Я. После того, как предыдущий старпом был застрелен капитаном за неповиновение, я совмещаю эти должности.       — Значится, вы беспрекословно служите своему капитану? То есть, прислуживаетесь?       — Что вы имеете в виду? — свирепо спросил боцман. Агнес просияла.       — Бросьте! Ваше честолюбие так и просвечивает наружу сквозь китель. Хотите занять место капитана, не так ли?       — А вы проницательны, — горько усмехнулся офицер.       — Тогда у меня к вам выгодное предложение. Выполнив мои условия, вы получите желаемое. Условия предельно просты. Первое: капитана нужно запереть в его каюте. Все последние странные события происходят с кораблем оттого, что Дерок заключил сделку с дьяволом. И ведет «Суровый» к гибели. Чтобы этого не допустить, нельзя позволить ему покинуть каюту. Второе: фрегат скоро вновь понесется по волнам в погоне за кораблем. Это будет последнее молниеносное плавание. Он настигнет корабль, но мы не подойдем ближе пушечного выстрела. Вы дадите мне шлюпку, я доберусь до того корабля. И третье: вы направите «Сурового» вслед за тем кораблем. Будете плыть за ним до тех пор, пока не достигнем острова. На острове Ричардсон сойдет с корабля, и вы получите фрегат во владение и командование.       Боцман погрузился в глубокую задумчивость, многозначительно почесал бритый затылок: предложение пришлось ему по вкусу. Но сомнения брали пока что верх.       — Кто вы такая? Ведьма?       — Да, — после некоторого колебания сказала Агнес.       — Почему я должен вам верить?       — Иногда, чтобы что-то получить, приходится просто верить.       Не успела Агнес произнести эту фразу, как «Суровый» резко пошел на разворот. Девушка, крепко схватившись за ближайший трос, бросила короткий взгляд на ют: штурман, испуганно расставив руки в стороны, отскочил от штурвала, и тот крутился сам собой в нужную сторону. Развернувшись, корабль ринулся вперед. Агнес и боцман рухнули на палубу, и оба, прижатые к доскам огромной силой ветра, только успевали видеть, как сливаются голубое небо и голубой океан в одно целое, сквозь которое на бешеной скорости «Суровый» летит вдаль. «Джек взял в руки компас».       «Голландец» все еще дрейфовал, пока Воробей и Тернеры по очереди пытались совладать с компасом. Только он мог указать им путь к Сцилле и Харибде. Был еще иной вариант: дождаться, пока стражи сами дадут знак или придут за кораблем и компасом. Но он был отклонен, и компас снова стал переходить из рук в руки в надежде, что его стрелка вот-вот остановится.       От увлекательного занятия двух капитанов и короля пиратов отвлек возглас мистера Гиббса «Корабль на горизонте!». Троица сразу догадалась, что это за судно. Взглянув в подзорную трубу, Уилл подтвердил сердитым голосом:       — «Суровый».       — Плохо ты прятал свой «Голландец», Уильям, — заявил Джек, подбоченясь.       — Он еще издалека тогда его заметил. Корабль все-таки не лодочка, покрупнее твоей «Жемчужины» будет! — произнес Тернер, становясь напротив Воробья.       — Так, мальчики, не время для споров, — протискиваясь между ними и расталкивая оппонентов в разные стороны, сказала Элизабет. — Как поступим?       — Воспользуемся твоим любимым методом, дорогая, — предложил Уилл. — Дадим бой. Подпустим на пушечный залп и обстреляем.       — Мой пацифистские взгляды, очевидно, будут оставлены без внимания? — поинтересовался Джек.       — А что ты предлагаешь? — узнала Элизабет.       — Принять план Тернера! — воскликнул Воробей. Уилл, мимолетом кинув недовольный взгляд в сторону Джека, тут же дал приказ готовить орудия к бою. Матросы забегали, работа закипела, зазвенели цепи поднимающихся крышек пушечных портов, покатились бочки пороха по деку.       Тем временем «Суровый» замедлялся. Он полностью остановился как раз на расстоянии пушечного выстрела от «Летучего Голландца». Планы дать бой фрегату были сорваны. Такое обстоятельство никто не мог предвидеть, и Уилл, Джек и Элизабет обменялись изумленными взглядами. Далее стали твориться совсем непонятные разуму пиратов вещи: на «Суровом» спустили шлюпку с одним пассажиром, и она, борясь с волнами, поплыла к «Летучему Голландцу». Джек, заметив ярко-зеленый кушак находящегося в шлюпке человека, выхватил из рук Уилла подзорную трубу. В окуляр он рассмотрел Агнес.       — Эй, лысые, готовь фалинь! — скомандовал обрадованно Джек двум матросам, но те не с двинулись с места. Воробей непонимающе взглянул на Уилла и Элизабет, но они не выразили поддержки его намерениям.       — Не узнали? В шлюпке Агнес, — разъяснил Джек, желая увидеть понимание в глазах Тернеров, но встретил в них лишь нарастающее недоумение.       — Джек, она плывет с корабля врага, — начал Уилл, но Воробей не дал ему договорить:       — Что, если у нее была последняя возможность спастись на этом корабле?       — Посуди сам: после падения она успела подплыть к «Голландцу» и бросить компас. Мы с Элизабет пришли к выводу, что сам он не мог упасть точно мне в руки, — сказал Тернер. — И только потом, по-видимому, «спаслась» на «Суровом». Не кажется ли тебе это странным?       — А еще, Джек, ты мог не заметить одну необычную вещь… На «Жемчужине», когда Агнес забрала у тебя компас. Она использовала его. Стрелка тогда показала на Ричардсона. Точнее, на капитана «Росарио». В тот момент это был именно он. А еще она удивительно хорошо и подробно осведомлена об истории этого корабля. У тебя это не вызывает подозрений? — присоединилась к доводам мужа миссис Тернер.       Джек стоял в ступоре. Слова Уилла и Элизабет, вполне справедливо наводившие на определенные мысли, самые разные, но сводившиеся к одному выводу о том, что Агнес явно что-то не договаривала и что доверять ей сейчас ошибочно, заставили капитана мучительно напрягать мозги и метаться от одного выбора к другому.       — Пока не спросим напрямую, все равно ведь не узнаем, правы мы в своих подозрениях или нет, — наконец заявил Джек. — Так что готовь фалинь! Шлюпка лишней не будет.       Элизабет осуждающе посмотрела на Воробья, приготовилась возразить, но Уилл вдруг кивнул матросам, и те побежали к выстрелу. Тернер прочел немой вопрос в глазах жены и встретился с благодарной улыбкой Джека.       — Мужская солидарность, — развел руками Уилл и направился вслед за Воробьем к борту, к которому должна была причалить шлюпка. Агнес была совсем близко. Было видно, что девушка почти выбилась из сил и с немалым трудом преодолела последние ярды, отделявшие ее от «Голландца». Как только она взошла на палубу, один пожилой матрос, служивший еще Дейви Джонсу, ошеломленно закричал, указывая пальцем на Торн:       — Я тебя лет пятьдесят тому назад видел! На одном тонувшем корабле. Ты меня и не вспомнишь, у меня раньше вместо головы устрица была. Да только я тебя не забыл… Помню, как ты ответила Джонсу, когда он спросил «Боишься ли ты смерти?»…       — Боятся смерти только те, кому суждено умереть. Я не из их числа, — закончила за матроса Агнес ледяным тоном. Тот, припомнив давнюю сцену на тонущем корабле, кивнул и замер, не зная, что сказать. Никто теперь не знал, что сказать. Все смотрели на Торн, убеждаясь в том, что девушка хранит не один секрет за душой.       — Джек, дай компас. «Голландец» слишком долго болтается в море, ему пора бы взять верный курс. — Агнес требовательно вытянула к Воробью правую руку, и он ошарашенно взглянул на ее ладонь, где должен был красоваться кровавый шрам от шпаги Ричардсона. Момент ранения отчетливо врезался в память Джека, он точно ничего не путал. Поэтому Воробей пятикопеечными глазами смотрел на гладкую светлую кожу.       — С каких пор вода Атлантики стала целебной? — попытался пошутить Джек, но сразу ощутил неуместность юмора. Глаза Агнес сверкали, раскрытая ладонь все ждала, когда Воробей опустит на нее компас.       — Как только ты отдашь мне компас, узнаешь не только это, — шевеля пальцами, сказала Агнес. Джек растерянно топтался на месте. Тут смело выступила вперед Элизабет и отдала лежавший в ее кармане компас Торн. Уилл, хмурясь, покосился на жену, на что она шепнула с издевкой: «Женская солидарность».       Агнес открыла крышку, опустила взгляд на прибор, и хаотично вертевшаяся стрелка вмиг замерла, четко и очевидно указывая направление.       — Надо идти левым галсом, — приказала Торн, отрывая глаза от компаса и прислушиваясь к дуновению ветра.       — Почему мы должны вам верить? — спросил Уилл недоверчиво, скрещивая руки на груди.       — Иногда, чтобы что-то получить, приходится просто верить, — опуская глаза, ответила Агнес. — Возьмите этот курс сейчас же.       — И куда он нас приведет? — осведомился Джек. Ситуация начинала ему не нравиться, предчувствие говорило: что-то не так.       — К острову, где обитают Сцилла и Харибда. Не туда ли вы стремитесь? -       — А почему туда стремитесь вы? — задала очевидный вопрос Элизабет. Все за её спиной напряженно ждали, что же скажет Агнес.       — Ответом будет длинная история моей жизни.