Точка отсчета

      К искреннему изумлению Северуса, магическая совместимость оказалась почти стопроцентной. Он почувствовал это сразу, стоило только взять в ладони прохладную, бледную руку. Магия Поттера хлынула к нему теплым, радостным потоком, как соскучившийся котенок, завертелась вокруг миллионами золотистых искорок, проникая, казалось, глубоко под кожу. Но еще более удивительным было то, что его собственная магия, ранее напоминавшая густую, темную смолу, будто ожила, соприкоснувшись с этим светлым вихрем, и рванула навстречу, смешавшись с ним и став на несколько мгновений единым целым.       — Чертовщина какая-то… — неверяще пробормотал Северус, глядя в спокойное, слегка порозовевшее от притока энергии лицо Поттера.       Их — теперь уже общий — магический фон ласково обволакивал, согревал, словно уговаривая довериться и расслабиться, позволив себе погрузиться в это волшебство с головой. Северус отчетливо ощущал ее живую пульсацию, так похожую на биение сердца, а в памяти сами собой проступали образы из прошлого, которые он так отчаянно пытался похоронить в самых дальних уголках сознания.       Полутемная палата Мунго, адская боль в разорванном горле, слабость такая, что сложно пошевелить даже пальцем, организму непросто побороть смертельный яд, даже несмотря на вовремя принятое противоядие. И Поттер, бледный, растрепанный, с еще не зажившими до конца ссадинами и синяками, мнется на пороге и, запинаясь через слово, просит прощения.       И за что, спрашивается? Северус намеренно, прекрасно отдавая себе отчет в своих действиях, долго и упорно вводил всех в заблуждение, относительно своей роли в войне. Если уж даже Лорд до последнего был уверен в его преданности, так куда там Поттеру с его юношеским максимализмом и привычкой делить мир на черное и белое? Но гриффиндорская совесть, очевидно, не позволяла мальчишке мыслить логически, заставляя чуть ли не каждый день приходить в палату, бормотать невразумительные извинения и мучиться нелепым чувством вины.       А Северус мог только беспомощно выслушивать весь этот косноязычный поток сознания, будучи не в силах даже глаза открыть, не то что ответить.       К счастью, очень скоро его состояние начало улучшаться, и уже через три недели Северус оказался дома, почти здоровый, полностью оправданный и даже награжденный каким-то там орденом. Причем, о последнем ему сообщил все тот же Поттер, явившись к нему на порог на следующий день после выписки. Он стоял, опустив взгляд, и нервно крутил в руках коробочку с орденом, говоря что-то о том, что Северус его заслужил, что он герой и прочее, а потом вдруг сунул награду ему в руки и сбежал прежде, чем Северус успел сказать хотя бы банальное «спасибо».       Впрочем, на этом его визиты не окончились, как предполагал Снейп. Спустя месяц Поттер снова возник на его пороге, совершенно несчастный, потерянный, и начал нести какую-то чушь о том, что он не чувствует себя своим в этом поствоенном мире, что все совсем не так, как ожидалось, и он не знает, как ему жить дальше. Северус тогда только скрипнул зубами, искренне не понимая, с какой стати Поттер выбрал именно его в качестве психотерапевта, и, настоятельно посоветовав ему обратиться к многочисленным друзьям, которые, несомненно, будут счастливы помочь определиться в выборе, захлопнул дверь прямо перед его героическим носом.       У Северуса не было никакого желания возиться с глупым мальчишкой, выдумывающим себе проблемы на пустом месте, вместо того, чтобы налаживать свою собственную жизнь, которую приходилось начинать почти с нуля.       И Поттер, видимо, осознав, наконец, что выбрал для своих душевных излияний не того человека, исчез и не появлялся почти год. Из газет Северус знал, что бывший Избранный поступил в академию авроров, разорвал помолвку с Джинни Уизли, отказавшись давать какие-либо комментарии по этому поводу, и ведет довольно замкнутый образ жизни, не появляясь ни на каких приемах и официальных мероприятиях. Этим вся информация о герое исчерпывалась, что, в общем, не слишком беспокоило Северуса. Личная жизнь Поттера его не интересовала, тут бы со своей разобраться.       Тем неожиданнее стал для него новый визит, спустя почти год после последней встречи.       Северус тогда только-только наладил собственное дело, заказы текли рекой, сотрудников в лаборатории категорически не хватало, и ему приходилось работать круглыми сутками, чтобы успеть с поставками в срок. Он как раз переливал во флаконы очередную партию кроветворного для Мунго, одновременно помешивая в котле зелье сна без сновидений, когда в его дверь постучался взъерошенный, явно только что подравшийся с кем-то, в стельку пьяный Поттер.       Уже одного его вида хватило измотанному бессонной ночью Северусу, чтобы выйти из себя, поэтому в пьяный бред мальчишки, болтающего что-то о том, что он запутался в своих чувствах, и умоляющего его выслушать, он почти не вникал. Вместо этого он окатил плохо соображающего Поттера волной презрения и в весьма грубой форме попросил более его не беспокоить, после чего выставил мальчишку из магазина и вернулся к работе, еще долго ругаясь про себя на молодых бездельников, которые себе занятие найти не могут и других отвлекают.       После этого — малозначительного, как казалось Снейпу — инцидента, Поттер больше в его поле зрения не появлялся. Правда, спустя где-то около полугода прилетела сова с письмом, судя по почерку, явно принадлежащим перу Поттера, но прочесть его Северус не успел, отвлекшись на что-то, а когда вспомнил о послании, оно уже куда-то затерялось в ворохе поступившей корреспонденции.       А еще через год магическую Британию потрясло ужасающее известие о гибели национального героя.       — …фессор! Профессор! — кто-то с силой тряс Северуса за плечо, вырывая из плена воспоминаний. Ощущая во всем теле непонятную слабость, он медленно повернул голову и с трудом сфокусировал взгляд и увидел прямо перед собой встревоженные зеленые глаза. — Черт, да отцепитесь вы от него! Disiunctio!       Полыхнула яркая вспышка, и Снейп почувствовал, как рука Поттера резко дернулась в сторону, выскользнув из его ладони.       — Эй! — Лили убрала палочку и схватила Северуса за плечи, заставляя смотреть себе в глаза. — Слышите меня? Вы что творите, совсем с ума сошли?!       Снейп моргнул, постепенно приходя в себя, и, раздраженно стряхнув с себя руки девчонки, попытался подняться на ноги, но тут же пошатнулся от накатившей слабости.       — Тихо, тихо, — Лили подхватила его, помогая удержать равновесие. — Давайте-ка без резких движений, проф.       — Что… — пересохшие губы не слушались, в глазах предательски темнело.       — Что! — ехидно передразнила Лили, с трудом дотащив его до кресла, и сдула со лба длинную челку. — Ну вы даете! Этак вы и себя и Гарри угробите раньше времени! Почти сорок минут непрерывного контакта, это ж… — она тряхнула головой, а затем вдруг в ее взгляде мелькнуло восхищение. — Но вы, конечно, монстр! Я бы после такого пару часов точно в отключке бы провалялась!       Северус обессиленно прикрыл глаза, вполуха слушая ее болтовню. Сорок минут. Надо же. Он настолько погрузился в свои мысли, поддавшись волшебству магического обмена, что даже не заметил, как пролетело время. И совершенно забыл о том, что Поттер сейчас забирает гораздо больше, чем отдает, теперь понятно, откуда эта слабость… Снейп перевел дыхание и посмотрел на Поттера. Главное, чтобы не было передозировки. И как он только позволил себе подобную глупость?       — Вот! — тонкая рука с кучей разноцветных браслетов на запястье сунула ему под нос открытый флакон. — Выпейте, должно полегчать.       — Что это? — Северус подозрительно принюхался.       — Укрепляющее, — пояснила Лили и, заметив его сомнения, закатила глаза. — Да расслабьтесь, это вы варили. В вашей карманной аптечке нашла.       Приглядевшись к флакону и убедившись, что зелье действительно его, Северус проглотил горькую настойку и почувствовал приятное тепло, разливающееся по организму. Веки отяжелели, закрываясь сами собой.       Уже балансируя на грани сна и яви, он ощутил, как его накрыли мягким пледом, попутно расстегнув верхнюю пуговицу наглухо застегнутого сюртука. Северус хотел было возмутиться, но сил не было совершенно, да и дышать так стало намного легче. А уже спустя несколько минут он окончательно провалился в сон.       То ли от общей слабости, то ли в продолжение захвативших его воспоминаний, но сны его были тяжелыми, мрачными, снова и снова возвращающими в прошлое, туда, где от осознания собственных ошибок хотелось выть в голос, наплевав на репутацию непробиваемого мизантропа.       Парадоксально, но узнав о смерти Поттера, Северус наконец осознал, за что тот извинялся перед ним в Мунго. Чувство вины — душное, разъедающее изнутри — захватило его с головой, рождая глубоко в душе ненависть к самому себе. В горьких, замутненных алкоголем мыслях постоянно вертелось до ужаса банальное «А что, если бы…»       А что, если бы он хоть раз выслушал Поттера? Если бы хоть на миг задумался о том, что с ним происходит? Если бы потратил малую толику своего драгоценного времени, чтобы попытаться помочь? Возможно, тогда мальчишка остался бы жив. Ведь то, что он отправился на захват Пожирателей в одиночку, никого не поставив в известность, было просто самоубийственной глупостью. А услышанные на кладбище разговоры молодых авроров только укрепили подозрения Северуса о том, что Поттер намеренно бросался в самое пекло, преследуя какие-то непонятные, одному ему известные цели.       И никакие доводы разума, вроде того, что он, Северус, вовсе не обязан был беспокоиться о душевном состоянии Героя Второй магической, что у Поттера было достаточно близких людей, которые должны были вовремя заподозрить неладное, не действовали, только ухудшая и без того паршивое состояние.       Чего Снейп не умел никогда, так это перекладывать ответственность на других. И теперь эта самая ответственность давила на плечи каменной могильной плитой, мешая дышать, думать и жить. Потому что он должен был предотвратить весь этот кошмар. Должен был сделать хоть что-то, чтобы не дать чертовому мальчишке, на чью защиту он положил большую часть своей жизни, так глупо погибнуть. Должен был…       Это треклятое чувство вины преследовало его, заставляя видеть во сне яркие зеленые глаза за стеклами очков, являясь мутными росчерками строчек из так и не прочитанного письма и отчаянным: «Прошу вас, выслушайте меня!» Северус просыпался в холодном поту и, едва придя в себя, хватался за бутылку с виски, флакон успокоительного, все, что попадалось под руку лишь бы хоть ненадолго заглушить в себе ноющую боль от осознания собственной никчемности.       Глупо.       Он с кристальной ясностью понимал, насколько бесполезны все эти терзания, но понятия не имел, как избавиться от них и вернуться к нормальной жизни. Почти полгода прошло прежде, чем глухая тоска внутри начала постепенно отпускать, позволяя снова вдохнуть полной грудью. Человек все же удивительно живучее существо, способное справиться практически с чем угодно, если только не позволит себе сломаться.       Но Северус был слишком сильной личностью, чтобы позволить себе сдаться, а потому медленно, неохотно, но он заставлял себя работать, общаться с людьми и со временем более менее свыкся с неприятной пустотой внутри. Он даже почти перестал ходить на кладбище в Годриковой Лощине, где Поттера похоронили рядом с родителями.       И только-только призраки прошлого поблекли, а жизнь вошла в прежнюю колею, как в его жизнь врываются непонятная девица с сережкой в брови и полуживой Поттер, непостижимым образом сфальсифицировавший собственную смерть.       Северус проснулся под утро, чувствуя себя вполне бодрым, несмотря на боль в затекшей шее и непродолжительный сон. Взгляд сам собой метнулся к лежащему на диване Поттеру, выглядевшему несколько лучше, чем несколько часов назад, но все еще находящемуся без сознания. Снейп было нахмурился, размышляя над тем, что мальчишка уже должен бы был прийти в себя, но в этот момент до него донесся восхитительный аромат свежей выпечки, идущий, судя по всему из кухни.       — О, ну наконец-то! — Лили, сидевшая на подоконнике и периодически лениво двигавшая палочкой, переворачивая блинчики на сковородке, радостно улыбнулась, увидев появившегося в дверном проеме Северуса. — Завтрак? Блинчики — это единственное, что я умею готовить, но они у меня получаются круто!       Северус молча посмотрел на тарелку, с горкой ароматных оладий, на турку, с закипающим в ней кофе, и попытался вспомнить, когда в последний раз кто-то готовил ему завтрак. Выходило, что последними были хогвартские домовики еще до победы.       Надо же, а он и забыл, как это бывает приятно.