Something More This Time

Выходя из дремоты, Йен почувствовал легкие прикосновения пальцев, оставляющих мурашки на его плече, и руки, обвивающие его талию, будто бы его защищая. Голова раскалывалась, но поцелуи Микки, оставляемые им на веснушчатой коже, делали боль куда терпимее. — Уже пол-одиннадцатого, — очень тихо сказал Микки, заранее зная, что у Йена началось чертовское похмелье. — Нужно идти на работу. — Пиздец плохо, — выпалил Йен пересохшим ртом. Полные губы Микки все еще были на шее рыжего. Он расцепил руки, находившиеся вокруг его талии, и начал поглаживать его спину. — А ты как хотел? — надавил Микки, но его действия не были грубыми. Татуированными пальцами он продолжил ласкать оголенную кожу рыжего, стараясь хоть немного, но успокоить его боль. — Сварил кофе и приготовил яичницу, но ты должен встать и сам дойти до кухни. Никакой тебе херни типа завтрака в постель. — Спасибо, — промурлыкал Йен. — Это мило. — Я милый парень, — Микки издал саркастичный смешок, игриво кусая Йена за плечо. — Все так говорят. — Но ты действительно милый, — продолжил убеждать его Йен серьезным тоном. — Так хорош для меня. Он попытался сфокусироваться на стене, но она продолжала двигаться. Йен сильно зажмурил глаза. Он еще ни разу не пил так много под своими новыми медикаментами и знал, что это было не зря. Больше никогда. Микки поднял левую руку и беззаботно запустил пальцы в рыжие локоны. — Потому что я люблю тебя, — искренне признался он, как будто это было очевидным. Как будто не было никаких восьми с половиной лет, когда он в последний раз позволил этим словам слететь со своих губ. Йен почувствовал, как из легких выкачали весь воздух. Он резко повернулся на другой бок, чтобы находиться с Микки лицом к лицу. — Ты что? — переспросил он. Мир перестал вращаться. Головокружение, которое он чувствовал минуту назад, стихло как только он сосредоточился на чистом голубом океане, глядящем на него. — Ты знаешь, что я всегда любил тебя, Галлагер. Никогда не переставал, — Микки остановился в восторге от осознания, появившегося в его мыслях. Серьезность и последствия потрясли его до глубины души. — Блять, — он тяжело выдохнул. — Я люблю твою тупую задницу уже пятнадцать лет. Микки посмотрел на лицо Йена, которое было похоже на какую-то мультяшку. Рот широко раскрыт, глаза по пять копеек, обтянутые этой тонкой пленкой подступившей влаги. Микки знал, что Йен хотел услышать эти слова, но, черт, их ведь было так нелегко снова произнести… До этого момента. Теперь эти слова казались легкими, потому что исходили от сердца. Над ними не нужно было задумываться или быть с ними осторожным. Они просто шли изнутри. Непоколебимая, бесспорная, одна единственная постоянная его жизни. Его вечная правда. Он до безумия любил Йена Галлагера. — Не будь таким пидором, — заворчал Микки на своего парня, который выглядел так, будто превратился в камень, но в большей степени на себя за то, что позволил себе быть такой романтичной соплей. А затем губы Йена впились в его губы, принося с собой легкий привкус алкоголя, как только Йен скользнул языком в его рот. Микки ответил на поцелуй, ощущая приятное чувство ностальгии о вкусе пива, которые раньше они передавали друг другу, целуясь. Йен оторвался от пухлых губ, но все еще сильно прижимался носом к носу Микки, пока они оба пытались отдышаться от внезапно нахлынувших эмоций. — Я люблю тебя, — сказал Йен. Голос был требовательным, чтобы Микки услышал его и действительно это понял. — За все. Я люблю тебя за каждую мелочь. Микки на мгновение уставился в его зеленые глаза, а затем заулыбался. — Серьезно? Что это, блять, вообще значит? — Ты только что реально испортил этот момент? — засмеялся Йен, обвивая руки вокруг зада Микки, притягивая того ближе. Он снова наклонился и соединил их губы, через ткань джинсов игриво сжимая задницу, которую так сильно любил. — Нужно идти, — сказал Микки, отрываясь от рыжего, как только почувствовал, что кое-что начало выходить из-под контроля. Он не должен был опаздывать, если все еще рассчитывал на должность официанта. — Отпросись, — начал хныкать Йен, пытаясь снова затащить Микки в постель, когда тот уже поднялся. — Вытаскивай свой зад из постели, ешь яичницу и пей таблетки, — приказал Микки, наклоняясь, чтобы быстро чмокнуть Йена в губы, одновременно отталкиваясь от его рук, которые все еще не сдавались. — Чеееерт, — протянул Йен, снова откидываясь на подушки. — Плохо себя чувствую. Останься и позаботься обо мне. — Сам о себе позаботься, — передразнил Микки, хватая с прикроватной тумбочки тюбик смазки. Йен высоко вскинул брови. — Трахнешь меня? — Нет, — усмехнулся Микки. — Займешься со мной любовью? — пропел Галлагер. Он опустил свою руку вниз, засовывая ее под ткань боксеров, и начал оживлять свой почти вставший член. — Эм, нет, — ответил Микки. Он выдавил каплю смазки на пальцы и пропустил их через свои волосы. — Гель закончился. — Ты только что уложил свои волосы смазкой, Мик… — не веря, выдохнул Йен. — И че? — в ответ он состроил лицо «какого хуя?». — Эта херня практически такая же. — Нет, не такая же, — не соглашаясь, Йен замотал головой, сразу же об этом пожалев, почувствовав неприятное ощущение в желудке. — Ты бы дал мне разработать тебя с гелем? — Насколько я заведен? — спросил Микки, желая знать его уровень, чтобы дать честный ответ. — Бля, — Йен почесал лоб, додумывая. — Что-то между прошлой ночью и днем, когда тебя выпустили? — Определенно, — ответил Микки, кивая головой. — Да. Йен разочарованно схватил подушку и зарылся в нее лицом. Он приглушенно услышал смех Микки, пока не убрал подушку от нехватки воздуха. — Так, что вчера вечером случилось? — спросил Милкович, снова волнуясь. Атмосфера в комнате сразу же поменялась. — Мне надо знать. Не смогу думать об этом весь день, это дерьмо меня с ума сведет. — Получил предупреждение. Глупо получилось, — ответил Йен, опуская взгляд на свои ладони. Он занял себя подсчетом своих же веснушек, не в силах посмотреть Микки в глаза. — Какого… почему? — Да так, тупая херня. — Йен, у меня уже нет времени тут болтаться… — теряя терпение, начал брюнет. — За засосы, которые ты оставил, — выпалил Йен, поднимая глаза на своего парня. — Ты серьезно? — скептически переспросил Микки. — Ага. — Этот жирный уебок просто завидует, — Микки раздраженно оскалился. — Это неважно, он все еще мой босс. Йен знал, что должен был рассказать Микки про саму проверку, но он не мог себя заставить. Это было оскорбительно, и он знал, что если Микки узнает, то сразу же помчится в клуб, чтобы забить Марти до смерти. Йен не мог так рисковать. Он не мог позволить Микки снова вернуться в тюрьму. — Так сильно отчитал, — продолжил спрашивать Микки, кусая свою нижнюю губу, — что ты решил напиться? — Видимо, — подтвердил Йен. Хотя это было правдой только на половину. — Буду более аккуратным, — решил Микки, даря Йену последний поцелуй. — Но тогда тебе придется перестать трахать меня так хорошо, — его глаза засияли, а на губах заиграла пошлая ухмылка. — Ага, разбежался, — ухмыльнулся Йен в ответ. — Иди сюда. — Не могу… надо бежать. Он пошел к выходу из квартиры, но остановился на полпути, услышав оклик Йена. — Хэй, Мик… Он обернулся. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, Йен, — Милкович улыбнулся, зная, что это сделает день рыжего. Широкая улыбка Йена расцвела, пока он смотрел за тем, как уходил Микки.