Roll (-1) – нам нужны грибы как супер марио

Айрон толкнул его к стене, протыкая металлическим взглядом. Что-то похожее на извинение скользнуло в его действиях. Именно то, что Шуга клеймит настоящей эротикой — наполнение этого момента. Именно эти жесткие губы, которые всегда с удовольствием терзают девичьи, этот глубокий голос и продравшая слух шепелявость, смешение извинения и насмешки, эти глаза с длинными пушистыми ресницами — эротика. То, на что надо смотреть широко открыто, расширенными от обожания зрачками. Впитывать всей поверхностью, вдыхать до хруста ребер и разрыва легких осколками костей. Горькая, подслащенная дымом опаленной кожи, тишина между их взглядами — капище. Достойных жертв — мало, наслаждения — бесконечнее духоты неоплаченных прикосновений. Двумя пальцами Айрон зацепил пояс его джинс. Обжигающая распаленным дыханием близость давила легкие, выкручивала волю, тыкала вязальными спицами в подушечки пальцев. Утекающая неясность намерений, оторванная от закипающей реальности марлевым слоем поверх осточертелой раны. Намного круче, чем когда-либо до. Бутылочное стекло границ пространства, времени надувалось большим пузырем, спину горбило с его движением. Дальше — некуда, истонченное мастером вещество готово застынуть или безвозвратно уничтожиться. Через преграду губ, как забитый воришка, пробрался вздох. Царапая язык о сережку, Шуга закусил мочку уха Айрона Сдавленный воздух переулка клубился в разрывах между напряженными телами, нагнетая атмосферы. Ситуация достигла патовой зоны. Взять все — невозможно, два сознания метались по поверхности темной парящей смолы. Возбуждение давило виски. Было уже не открыть глаза, чтобы припомнить что-то, что удержит, оторвет и вырвет из-под кожи вожделение и сладкий, тягучий трепет. Этот момент невозможно подать, как надо, в красивой обертке из приторных вздохов и контрастных стонов. Мишура срывалась похолодевшими пальцами и жаркими ладонями в не в меру убогой, но от того еще более безумной и соответствующей взаимной дрочкой, рвущей крышу, проясняющей засахаренное в тревожном сиропе сознание. Переулок слишком молчалив, слишком безразличен. Голос охрип на низшие октавы, горячее тело Айрона расплавило кожу до выбеленных в мел костей. Его южный акцент, раздавленный сахарным присутствием, горяч, как южное солнце. Бессмысленные и искореженные, как полыхающая Феррари в кювете, глаза Айрона выжгли все, что было. Только тишину, объемистую и вымазанную дегтем, они не смогли побить на щепки и угольные брикеты, готовые к самосожжению. Осознание, благоразумие, как неконтролируемая катастрофа, притаились в натянутой высоковольтными проводами живой тишине переулка. Выдох. Студия молчала с укоризной. Пар над раменом, поднимающийся в отсыревшем и замолчавшимся после долгого одиночества воздухе. Шуга достал из кармана пачку сигарет, положил ее на рабочий стол, проверил почту. Ему пришел еще заказ — настроение пошло вверх. Теплый душ, полное приведение себя в порядок, кроме растревоженного сознания — и он казался себе вполне живым. Впервые за долгое время он поел с аппетитом, хлюпая дешевой лапшой и запивая ее холодной водой. Тянуло поработать наконец над чем-нибудь серьезным. Он закурил, устраиваясь за столом. «Хорошо, хен. Ничего не могу найти для тебя тт Я постараюсь тт» — оповестил телефон о новом сообщении. Шуга стряхнул пепел и углубился в работу на добрую половину ночи. Глаза слипались, Юнги склонил голову на грудь — челка опала до кончика носа. Денег на парикмахерскую не предполагалось еще целую вечность. Раз сегодня такой день — он выудил забытые металлические ножницы, расческу и пошел в ванную. Джой не протирала столы за витриной. Если бы Шуга не был погружен в пустые размышления, размеренно наполняя горло горьким дымом, разбавленным весенним холодом — он бы ударился в панику. Первый день, когда его не встречала вечно работящая Джой с головой-хлором. Странно. Пряча руку в узкий карман заношенных джинс, вжимая голову в плечи, Шуга замер в двух шагах перед ступеньками, наблюдая, как весенний сеульский ветер разматывает дым. Проверить, заперта ли дверь, пришло, конечно, в голову, но реализовать не горело. — Хен! Прости, хен! — крик Чимина угадывался еще за двухсотметровку до кафе. Шуга намеренно пропустил мимо ушей, провожая взглядом бледнеющую струю дыма. Время чистой эстетики. Чимин на рекорд не шел, но когда прибежал, выглядел очень измотанным. Он подарил самую очаровательную из извиняющихся улыбок, пытаясь отдышаться и одновременно что-то объяснить. — У нуны выходной сегодня. А я проспал… — разобрал Юнги. Хотелось верить. Чимин закашлялся, отмахиваясь от дыма. Шуга улыбнулся и потушил почти докуренную сигарету. Младший проворно поднялся по ступенькам и выудил ключи из модной сумки через плечо. — Хен, ты постригся? — спросил он, проходя в подсобку. Юнги подтвердил. — Очень круто. — Конечно. — Повторно подтвердил Шуга. Просто добиться ощущения комфорта и приятного визуального эффекта стоило ему нескольких часов перед зеркалом, в течении которых он по миллиметру срезал мокрые волосы. До затылка он не добрался: бросил ножницы в раковину, прибрался и завалился спать. Старался не загоняться по поводу. Чимин безудержно болтал о всяких разных вещах, пока переодевался в форму. Когда его жизнерадостный запас тем поиссяк, он бросил на Юнги полный надежды взгляд: — Что я пропустил вчера? «Чонен, подруга Джой, приходила, Суен поцапалась с Айроном из-за Хосока, любимчика Чонен, и я предался разврату с нашим оскорбленным художником» — застряло еще в горле. Аварийный вариант синопсиса оказался еще хуже, но был уже произнесен вслух: — Я весь день с щетиной ходил. Чимин было открыл рот в бессмысленном удивленном «ого», но сразу же передумал и нахмурился: — Хен, я серьезно! Шуга пожал плечами: — У Джой подробнее узнаешь о моем всплеске мужественного образа, я не мастер рассказывать. Чимин сделал вид, что обиделся. Было видно, что у него руки чесались двинуть по корпусу, но робость не позволяла. Хорошее воспитание. Работать с Чим-Чимом было нормально — до тех пор, пока не появился Айрон. Лицо Чимина вмиг помрачнело, стоило тому возникнуть в сопровождении хозяйки, объясняющей план деятельности на сегодня. Шуга поздоровался, его примеру последовал младший, хотя и выглядел раздосадованным до искусанных губ. Пряча эмоции, он поспешил принять заказ у пары студентов. Аджума закончила инструктировать художника и пошла на кухню. — Из-за меня постригся? — с ухмылкой спросил Хончоль тише, чем вполголоса, когда они остались — относительно — наедине. Пока Шуга примерял правдивость этого предположения — ответ уже был решенным делом и получил воплощение строгого «нет» — и молчал, занявшись экспресс-самокопанием. Мимо прошел пиздецки мрачный Чимин. С кухни пахло кофе. Младший вернулся с подносом, на котором стояли высокие фужеры глясе. — Нет, — ответил Шуга, бросая долгий взгляд на Айрона, потом — на Чимина, ставящего с очаровательной улыбкой заказ на столик. Компания девушек старшешкольного возраста бойко переговаривалась между собой, приближение милого официанта только подлило масла в стрекотню. Было очень похоже, как если бы это была большая сковородка, по поверхности которой перекатываются капли воды, а потом — жах — сверху масло, кусок мяса и на огонь. — Что за долбоебизм… — выдохнул Шуга. Айрон чмокнул его в висок. — Это просто перепих по дружбе, ок? — скривился Юнги, — Завязывай. Взгляд одного из клиентов рванул по коже. Смешок Хончоля прошелся по нервам. До «перепиха по дружбе» произошедшее вообще никак не дотягивало, это ясно. Во-первых, никакой дружбы между ними нет. — Обычно девушка на этом моменте говорит: «оппа, ты такой милый», потом добавляет про хорошего человека, а завершает тем, что ее родители уезжают куда-нибудь на денек, — пояснил Айрон. — От меня этой хуйни не жди, — бросил Шуга, пытаясь вернуть потерянную мысль. В ретроспективе она оказалась скучноватой. На телефон пришло сообщение, Юнги отвлекся на его просмотр. Снова беспокоили невыносимые хены. Дрожь и ломота как при простуде наводнили тело, когда он прочитал. Старший хен говорил, что хочет зайти вечерком, чтобы поговорить. Придется весь вечер, а потом и ночь, ибо хен уперт и терпелив, коротать в чужом и холодном Сеуле. Поговорить — слишком. Неопределенность надо растянуть хотя бы еще на пару недель, пока не скопятся деньги на угол. Хоть сколько-нибудь денег за долгую смену и работу без выходных. Слабость, немного отчаяния. Шуга потушил экран, спрятал телефон. — Пойду покурю, — пересохшими губами сказал он. Спешащий на кухню Чимин схватил его за плечо и долго буравил проникновенными, неожиданно огромными, глазами. Через секунду он уже бросил испепеляющий взгляд на Айрона. Он явно хотел что-то сказать, но не решался. Шуга скинул его руку с пошел курить. А вечером оказался в кровати Айрона, весь разбитый, ворчливый и привычно безумный. И сделал несколько фото прекрасной обнаженной спины любовника.